– Не беспокойся мама, скоро и у вас будет внук. Это решено.

Неожиданно в кухню ворвалась младшая из сестер, ее распирала «потрясающая» новость.

– Бобби ожил!

– Не может быть! – всплеснула руками мать и, чуть не уронив стул, помчалась к телевизору.

Я догадался: в очередной серии произошел «умопомрачительный» поворот сюжета.

Через некоторое время мама вернулась, немного смущенная своим поведением. И как ни в чем не бывало продолжила беседу:

– Так почему же ты молчишь, почему не знакомишь нас со своей невестой?

– А знакомить пока не с кем, но с завтрашнего дня я приступаю к поиску твоей будущей снохи, – попытался отшутиться я.

Но, по-моему, я только расстроил маму.

– Давно хочу тебе кое-что рассказать. – Я почувствовал, как мама напряглась, собралась с духом. – Когда-то твой отец познакомил меня с... дядей Женей, мы были еще не женаты. Он... ты уже взрослый и должен понять меня правильно... он ухаживал за мной. Но я уже дружила с твоим отцом. Такая вот история. Мне было очень нелегко.

Мама с огромным трудом подбирала каждое слово, я не мешал ей, терпеливо слушая.

– И однажды, Женя... дядя Женя приехал, сказал, что его направляют на ударную комсомольскую стройку, и позвал с собой. И... – Она замолкла, вспоминая те дни. – И тогда я сказала «нет». К тому времени я уже дала согласие твоему отцу.

Теперь я понимаю, почему так популярны «мыльные оперы». У каждого из нас есть в биографии свой собственный сериал.

Я неосторожно обронил:

– Дядя Женя любит меня как сына.

– Твой отец мирно храпит в соседней комнате, – спокойно и твердо ответила она.

Я вглядывался в маму. В ней сохранилась былая красота, но глубокая морщинка на переносице (у меня такая же) и потухшие, усталые глаза выдавали ее возраст.

– Прости, мама, но зачем ты мне это рассказала? – спросил я ее.

Она вздохнула.

– Я очень уважаю твоего отца, он достойный и добрый человек. – Она опять замолчала, но вдруг заговорила решительно и твердо: – Но жениться надо по любви. Хотя, говорят, у вашего поколения принято иначе.

...Мои размышления прервал Саша:

– Куда дальше, босс?

Обычно, выезжая на природу, я выхожу из машины и продолжаю прогулку пешком, привожу в порядок мысли. Но сейчас, после невеселых воспоминаний о маме, гулять расхотелось.

– Поехали на работу, – скомандовал я, а про себя подумал: «Надо бы прекратить это Сашкино панибратство».

Вообще-то «боссом» меня величают только двое: Саша и Муся, все остальные давно обращаются по имени-отчеству. Ладно, пусть болтают, босс так босс.

Проблемы бизнеса меня волновали меньше личных. Строительство пятизвездного отеля, которое мы развернули, близилось к завершению. Финансирование осуществлялось под гарантию правительства, что означало полную безубыточность затеянного, здесь надо отдать должное Антону, его заслуга. Поясняю: в случае нашего провала убытки покрывает государство. Но если отель окажется рентабельным, на что мы очень надеялись, то наши активы возрастут почти на шестьдесят миллионов долларов. Этот амбициозный и очень дорогостоящий проект тешил самолюбие. Смущало только одно – Антон навязал в партнеры с пятнадцатипроцентным пакетом акций никому не известную оффшорную компанию.

– Так надо, – глубокомысленно уверял он, поднимая глаза к потолку, что означало просьбу «сверху». – Кроме того, эта компания вкладывает в строительство отеля собственные средства.

Я вынужденно согласился; утешало лишь, что контрольный пакет остается у нас.

Саша ловко выруливал к крыльцу офиса. Я обратил внимание, что два человека ковыряются в телефонной коробке. Что они делают здесь в столь поздний час?

– Поди-ка, узнай, что это за люди, – сказал я Саше.

Саша выскочил из машины и побежал навстречу... смерти. Один из незнакомцев резко взмахнул рукой – и Саша повалился наземь. Я закричал и побежал к нему. Убийцы вскочили в стоящий у обочины «жигуленок», и, взвизгнув колесами, машина исчезла. Номерной знак, как я успел заметить, был замазан грязью.

Из Сашкиной шеи фонтаном хлестала кровь. Прикрыв ладонью огромную – почти во всю шею – рану, я закричал, взывая о помощи:

– «Скорую»! Срочно врача!

Но помощи не было. Агония наступила у меня на глазах. Судорога исказила его лицо, потом неожиданно одеревенели руки и ноги, спина изогнулась, дрожь пробежала по телу и передалась мне. Последний хрип, и он затих.

Я онемел от ужаса. Подбежала охрана из офиса, прохожие. Жестом приказав своим людям охранять место убийства, я направился в свой кабинет.

Приемная была пуста, и, проходя мимо зеркала, висящего на стене, я увидел чудовище из фильма ужасов: лицо, руки, грудь и даже ноги – все было залито кровью.

«Ты стал причиной смерти человека, – мысленно сказал я своему отражению. – Почему?»

Я прошел через весь кабинет в комнату отдыха, оставляя на полу кровавые следы, сбросил одежду и вошел в душевую кабину. Струи воды постепенно привели меня в чувство.

Переодевшись, я вышел в кабинет. Мозг работал лихорадочно быстро. Первым делом я вызвал на работу начальника службы безопасности, главного юриста холдинга и стал готовиться к приходу следователя.

Следователь долго выяснял, зачем Саша подошел к тем двоим незнакомцам.

– Не знаю. – О телефонной коробке я предпочел не говорить. – Может быть, узнал кого-то из них.

Наконец, поручив экспертам забрать мою окровавленную одежду, следователь удалился.

Начальнику службы безопасности я поручил выяснить, что делали незнакомцы у телефонной коробки. Главный юрист созванивался со своими людьми в МВД – необходимо было снять с меня возможные подозрения в причастности к убийству. А соблазн для следователей был велик, ведь я для них дойная корова. Будь у них такая возможность, они бы и Билла Гейтса сделали подозреваемым, и (я вас в этом уверяю) после завершения расследования он стал бы самым бедным человеком на земле.

Поспать в ту ночь так и не удалось, а утром у подъезда меня встретил начальник службы безопасности, Владислав Михайлович, в сопровождении трех охранников. Мне импонировал этот человек: огромная физическая сила, и при этом спокоен, немногословен, дисциплинирован. И ребят в охрану подбирает соответствующих.

Михалыч приобнял меня (не ожидал от него такого) и повел к машине. Охранники окружили нас, тщательно осматривая окружающее пространство.

– Прошу прощения, Олег Александрович, так надо, – сказал на ухо Михалыч, пропуская меня в машину.

Усевшись рядом и убедившись, что охрана расположилась в машине сопровождения, он приступил к разъяснению своих действий.

– Докладываю! После вчерашнего нападения проведено обследование всех помещений офиса. В вашем кабинете обнаружен «жучок», приклеенный жевательной резинкой на обратной стороне картины, в настоящее время выявляем предателя. – Ни один мускул не дрогнул на его лице, он был невозмутим и спокоен. – Как показало обследование телефонной коробки, вчера двое неизвестных пытались установить подслушивающие устройства ко всем телефонам офиса. Появление Саши не позволило им этого сделать.

Он замолк, мысленно поминая Сашу.

– Мною принято решение до выяснения подлинных обстоятельств дела обеспечить вам круглосуточную охрану. Кроме того, я предлагаю не извлекать из кабинета «жучок», чтобы не вспугнуть предателя. Прошу ваших указаний.

Коротко и ясно.

– Хорошо, Михалыч, согласен. Что ты об этом думаешь?

– Судя по почерку, убийцы прошли спецподготовку. Такие специалисты могут работать в органах, а могут быть бандитами, выполнять чей-то заказ. Вашу машину отогнали в гараж и исследуют на предмет подслушивающего устройства, необходимо проверить и квартиру. – В его голосе звучала озабоченность. – Вы позволите направить туда специалистов? До вечера управятся.

– Неужели все так серьезно? – изумился я.

– Пока не знаю, но рисковать мы не имеем права, – спокойно ответил Михалыч.

– Делай свою работу, Михалыч. Я тебе доверяю.

Михалыч засопел от удовлетворения, но неожиданно встрепенулся и опять повернулся ко мне.

– Олег Александрович, ребята волнуются, как быть с похоронами. Родители Саши живут аж в Сыктывкаре, им послали телеграмму, сестра здесь недалеко в пригороде, я отправил к ней людей.

– Не беспокойся, Михалыч. Сейчас дам указание перевести его старикам деньги на поездку, бухгалтерия выделит тебе наличные на расходы, связанные с похоронами. И еще, его родителям и сестре надо дать денег, как это называется, пособие по утере кормильца? Как думаешь, сколько потребуется?

Михалыч замялся, мысленно прикидывая в уме цену смерти Сашки. Кощунственно, но что поделаешь.

– Думаю, долларов пятьсот в самый раз будет.

– Нет, Михалыч, маловато. Пять тысяч сестре и десять старикам.

Михалыч улыбнулся.

– Да это я так, сказал первую пришедшую на ум цифру.

– Проверяешь.

– Работа такая. – Михалыч был доволен.

В офисе у всех работников было подавленное настроение. Секретарша даже не повернула ко мне головы, сидела, уставившись в окно, всхлипывала и утирала слезы. Пройдя в кабинет, я подумал, что работать здесь не смогу, этот «жучок» не давал мне покоя. Вошел Муся, я не успел предупредить его жестом, как он заговорил:

– Босс, я не увидел твоей машины у крыльца. Ты заменил машину?

Меня ошеломила догадка: он говорит не о Саше и даже не о делах, его интересует моя машина. Почему?

– Ребята говорят, ты съезжаешь с квартиры. Где будешь жить, в резиденции?

– Пока не знаю. Я еще и кабинет меняю. Пересяду к тебе.

Лицо Муси вытянулось.

– Зачем?

– Здесь меня «слушают», у нас появился предатель.

Бросилось в глаза, что Муся побледнел, но, как великий артист, мгновенно спохватился и попытался взять себя в руки.

– Та-а-к, – задумчиво произнес Муся, пытаясь, как мне показалось, выиграть время. – Есть какие-то версии?

– Версий нет. – Я выдержал паузу, раздумывая, и решил пойти ва-банк. – Но предатель допустил ошибку.

– Ошибку? – Бедняга еще сильнее побледнел.

– «Жучок» был прилеплен жевательной резинкой, – пояснил я.

– Ну и что? – Муся уже не говорил, а лепетал.

– Ты когда-нибудь держал в руках жевательную резинку?

– Нет, – быстро ответил Муся, потом до него дошло. – То есть да, конечно.

– На ней великолепно сохранился отпечаток пальца. Михалыч сверяет его с отпечатками всех наших работников, негласно, конечно. – Здесь я сделал паузу. – В том числе с моими и твоими. Через час я буду знать имя.

Муся непроизвольно убрал руки со стола. Заметив мой взгляд, опять положил их на стол. Ему надо отдать должное, он изо всех сил пытался держать себя в руках.

– Как ты намерен поступить с пре... с этим человеком? – спросил Муся, стараясь заставить свой голос не дрожать.

У меня не оставалось сомнений. Но я продолжил игру.

– Пока не знаю. А как бы поступил ты?

– Сложный вопрос... – В его глазах читалась мольба о пощаде.

– Ты считаешь вопрос сложным? Самое сложное – определить предателя, остальное дело техники.

– Но, босс, возможно, у него не было другого выхода...

Я почувствовал себя Марлоном Брандо, точнее, его героем, крестным отцом.

– Выход есть всегда, – я говорил негромко, но отчетливо, чтобы «жучок» мог расслышать каждое слово. – Иди, Муся, подумай.

Его худое, вытянутое лицо сморщилось, потемнело, покатые плечи сжались, превратив сутулую спину в горб. Он нерешительно встал из-за стола и поплелся к выходу, руки болтались как веревки, за ногами волочились шнурки, развязавшиеся на правом ботинке. Я не смог остановиться, решив добить его окончательно.

– Захвати это. – Демонстративно отодрал «жучок», рассмотрел похожий на сперматозоид прибор – головка-микрофон и хвост-антенна, размером не более спички, до чего дошел технический прогресс! – и протянул Мусе.

Не говоря ни слова, он положил его в карман.

– Кстати, Муся, родственникам Саши будет выплачена значительная компенсация. – Он обернулся, пытаясь понять смысл моих слов. – Так что имей в виду.

– Что... иметь в виду? – обреченно переспросил Муся.

– Компенсацию по утере кормильца.

Он вышел, ничего не ответив.

Вошел Михалыч, многозначительно приложив палец к губам, заглянул под картину и удивленно посмотрел на меня.

– Это был Муся, Михалыч. – Я изложил ему разговор с Мусей.

– Какие будут указания? – по-военному четко обратился начальник службы безопасности.

– Пока не знаю. Муся знает обо мне все, почти все. Это опасно.

Михалыч не ответил, но я чувствовал, что он обдумывает какой-то план. Наконец, он произнес:

– Олег Александрович, вы сказали утром, что доверяете мне, а я, в свою очередь, доверяю вам. – Михалыч решительно сдвинул брови. – Если необходимо, то проблема подлежит разрешению. Такая возможность есть. Это будет стоить, – тут он задумался, – ровно столько, сколько выделено родственникам Саши.