Ольга Светлова - Под крылом судьбы

В телефонной трубке раздались короткие гудки. А в мою голову занозой впилась мысль: «Я забыл спросить что-то важное! Вспомнил, почему в ее имени только одна „м“? Со мной все в порядке?»

Дядя Женя был, как всегда, нетороплив и спокоен. Но я впервые почувствовал себя в его кабинете как на допросе.

– Антон считает, что в смерти Муси виновен я. И он думает, – я мучительно подбирал слова, – что теперь его очередь.

– Что с тобой? – мягко упрекнул меня дядя Женя. – Говори яснее.

– Антон считает, что это я убрал Мусю и теперь «заказал» его. – Действительно, лучше говорить правду.

– Тебе Антон сам об этом сообщил? – Дядя Женя был удивлен.

– Нет. – Не хотелось вмешивать Риму, но я не представлял себе, как ответить. – Я разговаривал с Римой, она... была чем-то расстроена.

– Понятно, Антон решил спрятаться за юбку жены. – Дядя Женя криво усмехнулся, как будто речь шла не о его собственной дочери. – Так что же тебя беспокоит? Он тебя боится, значит, уважает. Как говорится, Антону преподнесен своевременный и поучительный урок.

Сумасшедший старик! Мы все сошли с ума...

– Но я не уби... не убирал Мусю! – попытался я разубедить дядю Женю, но он был непробиваемо спокоен.

– А это в данном случае не важно. Видимо, Муся самостоятельно решился на этот шаг. И поделом. Ситуация, как говорится, сложилась в твою пользу.

Я растерялся. Рима считает меня убийцей, а дядя Женя, похоже, даже обрадован такому повороту событий.

– А что касается Римы, – продолжал рассуждать он, – то, я думаю, со временем все образуется. Не переживай. Ты же не собираешься убирать Антона?

В комнате повисла пауза. Я мучительно осмысливал слова дяди Жени. Что-то никак не связывалось в стройную логическую цепочку. Увидев мое замешательство, он спросил:

– Тебя что-то беспокоит? – Я услышал с его голосе ласковые, почти отеческие нотки.

– А почему в имени «Рима» только одна «м»? – неожиданно вспомнил я.

Дядю Женю совершенно не удивил этот вопрос.

– Когда-то в молодости я увлекался историей Римской империи. Поэтому и назвал ее так, в честь города Рим.

Мы все сошли с ума. Надо успокоиться и все обдумать. Нет, не успокоиться, а отвлечься, а еще лучше, развлечься. Можно даже напиться, в конце концов! Но с кем?

Я полез в карман за сигаретами. В руке оказалась визитная карточка давешней красавицы с глазами рыси.

Распрощавшись с дядей Женей и выйдя на улицу, я достал мобильник и набрал номер, написанный на визитке.

– Вы хотели встретиться со мной, – поздоровавшись, сказал я. – Не передумали? Предлагаю провести переговоры в моей загородной резиденции, заодно и отдохнем. Как вы на это смотрите? Отлично. Я за вами заеду.

«Вот так! – мысленно похвалил я себя. – Каждый сходит с ума по-своему. Папа Римский!»

Я добросовестно и честно пыталась заново строить отношения с Антоном. Но это оказалось очень трудно, а порой просто невыполнимо. Антон, казалось, этого не замечал. Он был подчеркнуто услужлив, фальшиво приветлив, искусственно улыбчив.

Я не смогла в первый же день пустить его в спальню. Требовалось время, чтобы снова привыкнуть к нему, а точнее, узнать, открыть для себя заново. И он, не проявляя излишних эмоций, устроился на ночь в кабинете, ограничившись фразой:

– Я все понимаю.

Антон ночевал в кабинете и следующую ночь... и следующую... и следующую. Казалось, что это было заведено издавна, с незапамятных времен. Он даже не пытался прикоснуться ко мне, хотя бы случайно.

Ценность семьи в наше время чрезвычайно девальвировалась. Проявлять нежные чувства к собственной жене на людях, сохранять искреннюю преданность, восхищаться законной избранницей стало признаком дурного вкуса. Где-то в гостях или на приемах мужчины демонстративно оставляют жен, пытаются закрыться в бильярдной или выйти на крыльцо, рассказывают, как я полагаю, друг другу скабрезные и наверняка похабные истории о своих похождениях. До нас долетает только их самодовольный гогот.

Хотя справедливости ради надо признать, что и женщины сильно изменились. Они стремятся быть самостоятельными. И те, кто добились этого, не без оснований гордятся собой. Но женщины тысячелетиями были несвободны, поэтому их самостоятельность принимает порой уродливые формы.

Моя подруга Катька живет с мужем на два дома. И что удивительно, очень дружно.

– Это помогло достичь гармонии в наших взаимоотношениях! – заявляет она. – Мы встречаемся в конце недели, ужинаем в ресторане, обмениваемся новостями. В промежутках между нашими встречами созваниваемся, вместе ходим в гости и на банкеты, а дочь живет поочередно то у него, то у меня.

Катька, точнее, Екатерина Шаповалова, известная телеведущая, прилично зарабатывает; она, как это принято сейчас говорить, успешная женщина.

Я потаюсь вызвать ее на откровенность:

– Признайся, у тебя есть другой мужчина?

Она с возмущением ответила:

– То, что мы живем раздельно, не означает, что мы чужие друг для друга. Совсем нет! Я верная жена, испытывающая трепетные и ласковые чувства к супругу.

– Но как они проявляются, эти трепет и ласка? – недопоняла я.

– Ах вот ты о чем, – небрежно отреагировала она. – Пойми, мы женаты уже двенадцать лет, и физическая близость перестала быть обязательной потребностью, понимаешь? Нам это ни к чему.

И вдруг она махнула рукой.

– Ладно, расскажу, только между нами, обещаешь? – Я быстро кивнула. – Ты же знаешь, он, мой благоверный, «бензиновый король». Среди его дружков каждый второй бандюга. Так вот, когда я заявила, что больше не могу и не хочу с ним жить, он, этот козел, неожиданно согласился. Но поставил одно условие, гад. Ты догадываешься какое?

– Нет, конечно! – искренне ответила я.

Катька обреченно махнула рукой.

– Если, говорит, увижу рядом с тобой мужика, то пеняй на себя. Его покалечу, а тебе лицо порежу бритвой, забудешь дорогу на телевидение. Сволочь поганая!

На ее глазах выступили слезы.

– Ну и черт с тобой, говорю, обойдусь без мужиков. Конечно, денег на меня он не жалеет. Такая вот «богатая и независимая» женщина!

Она залпом опорожнила рюмку коньяка.

– А трепет и ласка, как ты изволила выразиться, – почему эти слова она приписала мне? – ему уже давно не нужны. Он у меня... тьфу, ничего не может.

Мужчины стали такими ранимыми, любой стресс отражается на их способностях. Может, и у Антона подобные проблемы? Час от часу не легче.

Дальнейшее осторожное исследование на тему «Как строятся отношения между мужем и женой в семьях подруг» – интимные вопросы я старалась больше не задевать, все такие нервные стали, – нисколько мне не помогло.

– Не морочь себе голову, – убеждала меня Ритка, – я со своим уже трижды разбегалась. И что?

– И что? – недоуменно переспрашивала я.

– И ничего. Теперь я от него никуда не побегу! Им только это и надо! Ну уж нет! Сначала я должна встать на ноги, раскрутить свой салон красоты – за его счет, разумеется, а потом посмотрю. Поняла? – Ритка смотрела на меня, как на наивного ребенка.

Я поддакивала ей, хотя, честно признаться, опять ничего не понимала.

– Да пойми же ты, наконец. Ну, уходила я от него, ты думаешь, я смогла найти кого-то получше? Такие же козлы, только, в отличие от моего, старались жить за мой счет. Мне это надо? А тебе?

Нет, в этом твердо убеждена.

– Ну и вот. Пусть что хочет, то и делает – гуляет по саунам, воняет дешевыми духами, плевать. Но он оплачивает мою будущую свободу и самостоятельность.

Неожиданно Ритка перешла на шепот:

– Я тоже не дура. Есть у меня один дружок... – Она выпрямила спину и гордо закончила свою тираду: – Так что живи и радуйся.

Вы думаете, я не встречала положительных примеров?

Помните, я рассказывала про свою подругу Таню? У нее теперь четыре сына!

– Муж вертится как белка в колесе, мне его жалко, – грустно рассказывала она. – Старший постоянно болеет, а лекарства, ты же знаешь, дорогие очень. Второго надо устраивать в институт, третьего... да что рассказывать. Денег всегда не хватает.

Но мне хотелось услышать не только об этом.

– Что же ты хочешь услышать? – недоумевала Таня. – Муж как муж. Старается, за детей переживает. Только вот нервный стал какой-то, злой. Постоянно мною недоволен. Экономить я, видите ли, не умею. А мне что, так и ходить нестриженой и некрашеной, сединой своей похваляться, что ли? Устала я.

«И все-таки, Таня, помоги мне разобраться в себе, – мысленно попросила я подругу. – Неужели ты не чувствуешь, что я хочу от тебя услышать?»

– Ты, наверное, хочешь знать, люблю ли я его. Ой, не знаю, – вздохнула Таня. – А куда я от него денусь? И он вроде не изменяет, хотя... черт его знает. Нам бы вот денег заработать...

Чужая семья – потемки. Ответы на мучающие сомнения я не нашла, но поняла одно – надо стать финансово независимой. К этому призывают все мои подруги и, по-моему, даже Таня об этом втайне мечтает.

– О чем ты говоришь? – рассмеялся Антон, когда я рассказала ему о своем плане открыть бутик и торговать женской одеждой. – Тебе, совладелице крупнейшего в стране холдинга, торговать тряпками?

Деньги на карманные расходы мне всегда давал Антон. Он никогда не спрашивал, сколько мне нужно, просто выделял определенную сумму, и все. Мне хватало. А все серьезные вопросы типа ремонта, покупки новой мебели, смены автомобиля, путевок за границу и авиабилетов – решались как-то сами собой. Я никогда не задумывалась, сколько это стоит, кто оплачивает расходы и как эти деньги зарабатываются.

Точнее, я понимала, что деньги зарабатываются холдингом: мне, как одному из учредителей, приходилось подписывать много всяких бумажек. Я даже пыталась разобраться в балансовом отчете, но ничего не поняла. Там столько цифр и терминов, ужас! Если вы не бухгалтер, то не поймете. И не старайтесь, голову сломаете.

Но теперь эта ситуация меня совершенно не устраивала. Деньги и вещи мне приносили, а мне хотелось зарабатывать самой. По-настоящему!

Поначалу трудно будет, конечно, но Риткин пример воодушевлял, и сдаваться я не собиралась.

– Мне скучно сидеть дома! – настаивала я, доказывая Антону свою правоту. – И почему бы мне не заняться делом?

Антон ненадолго задумался, неожиданно оживился и огорошил меня заявлением:

– Неплохая идея, я думаю. Считай, что я голосую за тебя.

Не ожидала, что сумею так легко добиться его согласия, и даже растерялась.

– И что же мне теперь делать? – Задала я глупый вопрос, обнаруживший мою беспомощность.

Антон не стал язвить по этому поводу.

– Позвони Олегу, объяви ему о нашем решении. Пусть даст команду подыскать подходящее помещение, подберет хорошего менеджера, поставщиков. И еще, – он сказал как бы вскользь, попутно, – магазин надо оформить на тебя, только тогда ты сможешь почувствовать себя настоящей хозяйкой.

Это было приятно слышать, но что-то не понравилось в его словах.

Олег согласился немедленно принять меня. Его радушное приветствие, громогласные указания секретарше принести кофе «и все, что у нас есть вкусненького» показались фальшивыми. Он старательно прятал глаза – одним словом, суетился, что было совершенно на него не похоже.

Наконец мне удалось его рассмотреть. Я говорю «наконец», потому что всегда его немножко стеснялась. А рассмотрев, разочаровалась. Темные круги под глазами, взъерошенные волосы, спущенный галстук с расстегнутой верхней пуговицей рубашки, глубокая морщинка на переносице, какой-то хриплый голос.

Он залпом осушил бокал вина.

– Как дела, Рима, рассказывай!

Что за развязная манера? Я опять почувствовала себя неловко. Да и с ним определенно что-то не так.

– Спасибо, все хорошо. Как ты?

– Жив, – ограничился он одним словом.

Не хочешь – не рассказывай! Не за этим пришла. Приободренная напутствием Антона, я изложила свою идею.

– Рима, – мягко сказал Олег, – если тебе хочется работать, то можно устроиться в холдинге. Например, возглавить нашу швейную фабрику.

Меня заинтересовала эта идея.

– И я смогу самостоятельно проектировать модели одежды?

– А почему нет? Для этого мы и создали фабрику.

– Что ж, мне это интересно.

И вдруг Олега передернуло. Он застегнул пуговицу, поправил галстук, опять налил себе вина.

– Я ...э-э... не подумал. Со швейной фабрикой пока не получится. Там у меня...э-э... уже есть кандидатура. – Он опустил глаза. – Давай откроем магазин, мне эта идея нравится.

Я оживилась.

– Значит, ты мне поможешь?

– Ну конечно. Все будет хорошо. – Он схватил ручку и стал записывать под мою диктовку. – Та-а-ак, помещение, менеджер, поставщики. Все?

– И еще, – я постаралась быть решительной, – магазин я хочу оформить на свое имя.

– На свое имя, – машинально повторил Олег, записывая что-то в блокнот.