Нет, нет и еще раз нет! Я должна прямо сейчас узнать ответы на все вопросы! Еще чуть-чуть и мой мозг взорвется!

– Стой! – Я бегу за ним в комнату. – Подожди! Вообще-то, не все в порядке.

Джонс устало садится на кровать. Ему совершенно не охота меня слушать.

– Что ты хочешь от меня, детка?

– Ничего, кроме правды! Я так долго жду, когда же ты все мне расскажешь! Мне тяжело осознавать, что ты что-то от меня скрываешь.

Я опускаю глаза, рассматривая дорогой ковер на полу, и жду, что же скажет Крис.

– Тебе не следовало отвечать на этот звонок. Вот и все.

– Но я ответила и теперь только и думаю о том, что сказал этот… грубый мужчина. Шон? Да?

– Это мой приятель, ясно?

– Он так кричал в трубку! Хорош приятель!

Сжав губы, Джонс устало встает с кровати и подходит ко мне.

– Я вижу, что ты переживаешь, Лидия, – он берет меня за подбородок и смотрит прямо в глаза. – Но в этом нет необходимости.

В его голосе я улавливаю уверенность в себе и желание убедить меня, что все хорошо, что мне не о чем беспокоиться. Но это не так. Это лишь иллюзия.

– Для меня главное, что бы с тобой все было хорошо.

– Я здесь, с тобой. Ничего страшного не происходит. Ты ведь мне веришь?

Я чувствую давление с его стороны.

– Да.

У меня нет выбора: я могу ответить только так.

– А теперь расслабься, я принесу что-нибудь выпить.

Он нежно целует меня и стремительно выходит из комнаты. Я вздыхаю и присаживаюсь на край кровати, потирая ладонями колени. Я слышу свое сердцебиение: видимо, все еще переживаю. Разглядываю комнату, трогаю покрывало на кровати, пытаюсь себя успокоить.

Смотрю в окно: погода ухудшается с каждой минутой. Скоро точно пойдет дождь. Все небо затягивает пелена темно-серых туч. Я чувствую легкое головокружение, кровь стучит в висках. Где-то тут должна быть аптечка с «Адвилом» и другими таблетками. Первая мысль – посмотреть в ящике возле кровати.

Что это? В тумбочке я нахожу несколько пакетиков с каким-то белым порошком. Я беру один из них в руки и рассматриваю. О, нет! Только не это!

– Лидия…

Крис появляется на пороге комнаты со стаканом виски в руке. Он смотрит на меня широко открытыми глазами, приоткрыв рот. Я в ступоре, держу в руках эти проклятые пакетики и совершенно не знаю, что сказать.

– Где ты это взяла? – рычит Джонс, и я вижу, как на его шее проступают вены. – Лидия!

Я вздрагиваю, когда слышу свое имя, и закрываю глаза. Встаю с кровати и делаю несколько шагов вперед.

– Это кокаин! – говорю я и дрожу, а Джонс молчит. Его пепельно-серые глаза темнеют от злости. Мое сердце бьется все быстрее. Я понятия не имею, что будет дальше. – Крис, откуда он здесь!? Отвечай!

Я морщу лицо, на глаза наворачиваются слезы. Я не могу пошевелиться.

– Черт!!! – с губ Джонса срывается гортанный крик, и он швыряет стакан с алкоголем в стену. Осколки летят в меня, и я инстинктивно отворачиваюсь, прикрывая лицо руками.

Крис хватается за голову, проводит ладонью по волосам и начинает расхаживать по комнате.

– Ты нюхаешь, да!? Или продаешь? – Крис поднимает на меня глаза, и у меня мурашки пробегают по коже: его взгляд наполнен яростью. В нем с каждой секундой просыпается зверь, готовый кинуться и разорвать меня на куски.

Он подскакивает ко мне, размахивается и со всей силы бьет по лицу. В глазах темнеет. Голова вот-вот взорвется от невыносимой боли! Я облизываю губы и ощущаю сладковатый вкус своей крови. Сквозь гул в ушах я слышу тяжелое дыхание Джонса.

– Ты ударил меня! – Мои глаза наполняются слезами, которые тут же проливаются, обжигая кожу. Меня трясет, а ноги подкашиваются от ужасного головокружения.

По выражению его лица я понимаю, что его раздражает мое нытье. Я не вижу во взгляде ни раскаяния, ни сожаления – ничего человеческого. Я закрываю лицо руками, а слезы все льются и льются.

– Ненавижу! – кричу я. – Ты – монстр! Ну! Давай! Ударь меня еще раз! Давай!!!

Джонс не выдерживает: он резко толкает меня к стене с такой силой, что я ударяюсь затылком и лопатками о бетон. Длинными пальцами он хватает меня за шею и сдавливает. Я ощущаю, как кровь приливает к голове. Воздух кончается, мне нечем дышать. Я пытаюсь вырваться, дергаюсь из последних сил, но это бесполезно. Перед глазами пляшут черные пятна.

– Пожалуйста, отпусти меня, – хриплю я.

Вместо того, чтобы ослабить стальную хватку, Крис целует мои припухшие губы – грубо, жадно. Острая боль пронзает меня: я чувствую, как кожа на нижней губе лопается, и становится еще больнее. А Джонс не останавливается. Мерзкая сволочь!

Наконец он оставляет мои больные губы в покое, немного расслабляет руку, и я могу сделать глубокий вдох. Сильный кашель рвет мне горло. Крис отпускает мою шею, и я тру ее рукой, чтобы хоть немного унять боль. Я прислоняюсь к стене, ноги меня не держат, и я готова сползти на пол и рыдать. Но я стараюсь держаться.

Джонс хватает меня за плечи. Левой рукой он сдавливает одно из них, а другой берет за подбородок и сжимает, заставляя посмотреть в глаза.

– Ты больше не будешь разговаривать со мной в таком тоне, – шипит Крис. Мышцы на его лице напряжены, волосы взъерошены, а со лба стекает капля пота. – Поняла?

Собрав последние силы, я отталкиваю его прочь.

– Да пошел ты! – Я смотрю ему прямо в глаза и снова плачу.

Крис явно не ожидал от меня такого: он просто опускает руки, и я, пользуясь его мимолетной слабостью, пулей вылетаю из комнаты.

– Лидия!!! А ну, вернись!!! – кричит Крис и бежит за мной.

Я быстро хватаю сумку и выхожу из его квартиры, хлопая дверью.

На улице ливень, зонта нет, холодно, а голова все еще кружится. Я боюсь садиться за руль. Но «Камаро» оставлять здесь нельзя. Придется ехать. Но куда? Уж точно не домой. Не хочу, чтобы родители задавали вопросы, ведь я все равно не смогу сказать правду.

Мои губы ужасно болят, а на пальцах осталась кровь. Я подставляю руки под дождь, чтобы ее смыть. Запрокидываю голову, и капли с неба падают мне на лицо – на доли секунды я успокаиваюсь, слышу, как замедляется сердцебиение.

– Мисс, с вами все в порядке? – слышу я чей-то голос.

На другой стороне улицы стоит мужчина средних лет с зонтиком в руках.

– Да, все в порядке! – кричу я, прикрывая ладонью распухшие губы.

Прохожий улыбается и кивает. Я жестом прошу его не обращать на меня внимания, что он и делает.

Я быстро сажусь в свой автомобиль и кладу голову на спинку сидения. Куда ехать? Что делать? Я пытаюсь успокоиться. Мне больше некуда пойти, кроме как к Мелиссе. Она, вероятно, не захочет меня видеть, но у меня нет другого выхода.

Я завожу авто и трогаюсь с места. Мне очень тяжело.

***

2005 год.

Люблю смотреть фильмы про дикую природу. Одно удовольствие наблюдать, как величественный лев, царь пустынных прерий, рвет на части антилопу, пережевывая один кусок кровавого мяса за другим. Антилопа все еще в сознании, пытается вырваться, но не может. Как досадно, что бедное животное стало жертвой хищника! Завораживающее зрелище…

Выключив телевизор, я направился на кухню. В горле пересохло, захотелось пить и съесть что-нибудь вкусное. Проходя мимо маминой комнаты, я услышал странные звуки: скрип кровати, удары, а изредка крики и стоны. Я так и не понял, что это может быть. Я спустился вниз по лестнице в столовую, взял в холодильнике пару банок с любимой газировкой и поплелся обратно в свою комнату. Можно еще часик побездельничать, пока не пришел учитель французского.

Те звуки стали еще громче, и теперь я отчетливо слышал голос матери. Что там происходит? Жутко интересно… Я решил осторожно приоткрыть дверь и посмотреть. Как только между дверью и косяком образовалась небольшая щель, я увидел, как моя любимая мамочка, совершенно голая, скачет на моем учителе французского, который приходит заниматься со мной каждый вторник и пятницу. Я чуть не выронил газировку! Сначала я хотел уйти, но любопытство оказалось сильнее чувства отвращения. С каждым маминым стоном мне становилось еще противнее… Эта женщина, которая звалась моей матерью, словно гадкое животное, кувыркалась с этим ублюдком. Как же отвратительно она сейчас выглядит! Визжит и барахтается, как свинья в грязи. Ей, кажется, совсем плевать на нашу семью и на моего отца. А все эти слова о любви, которые она ему говорила – просто обман и притворство. Все это ужасно низко и противно, но мне понравилось это зрелище. Я бы еще посмотрел, как трахается моя мать, но, к сожалению, пора возвращаться в свою комнату, иначе они меня заметят.

Весь следующий день я наблюдал за поведением матери и уже обдумывал, что бы такое интересное с ней сделать. Убить быстро или заставить ее мучится изо дня в день. Ведь она точно должна быть наказана за такое плохое поведение. Тем более, мне так скучно!

¬ Кристофер, мой мальчик, о чем задумался? – с широкой улыбкой, как у чеширского кота, спросила она. В ее глазах не было ни капли сожаления или стыда. Даже совсем наоборот – они сияли, а кожа на пухлых щеках окрасилась в чуть заметный розоватый оттенок.

– Ничего такого, мамочка, просто придумываю, что бы такое красочное нарисовать после обеда. А может, лучше покачаться на качелях в саду? – Я улыбнулся ей, а в мыслях уже стоял в черном костюмчике с ее любимыми алыми розами у ее гроба.

– Какой же ты у меня умница! Люблю тебя, сынок.

Она подошла и чмокнула меня в лоб губами, которыми еще вчера целовала моего учителя.

– Мне пора, мам. – Я отталкиваю ее от себя и поднимаюсь в свою комнату. – Нарисую радугу и барашков.

Нужно придумать, что делать дальше. Нужен план.

– Хорошо, родной.

Весь вечер я копался в учебнике химии, потом смотрел фильм «Яды и отравители». Эти самые яды имеют огромную власть над жизнью человека. Всего лишь капля волшебной жидкости может убить человека за минуту. А есть яды, которые убивают постепенно, накапливаясь внутри организма. Решено! С моей драгоценной мамочкой нужно покончить, и лучше всего подойдет средство, которое действует медленно и болезненно. Только вот есть одна проблема: где бы раздобыть эту дрянь.

Этой же ночью, когда родители, уже крепко спали, я вышел из своей комнаты, спустился на первый этаж, взял фонарик и пошел в кладовую. Там хранилась всякая разная химия, средства для уборки дома, старые инструменты и какое-то ненужное барахло. Я включил свет и принялся осматривать содержимое ящиков. Ага, кажется, я нашел то, что нужно. Яды и химикаты для насекомых и грызунов. Я быстро нацепил на руки резиновые перчатки, которые лежали на столе, и стал перебирать бутылочки.

Один флакончик был чуть больше остальных. Я заметил название, и оно показалось мне знакомым. На черной бумаге белым мелом было выведено «мышьяк». Этот яд я видел сегодня в фильме. Он точно поможет мне. Я положил его в карман пижамы, выключил свет и вернулся в кровать.

Следующее утро я начал не с завтрака. Достал старую энциклопедию и отыскал в ней статью об этой смертельной штуке. В энциклопедии было написано, где содержится мышьяк, его состав, химическая формула, но мне это было совсем неинтересно. Прочитав еще пару абзацев, я, наконец, нашел то, что мне было нужно – дозировку. Я решил, что маму нужно убивать постепенно, по капельке, чтобы она мучилась. Я выбрал одну из самых маленьких доз и решил, что лучше всего подсыпать его в кофе, который мама очень любит. Хватит и одного раза в день. Пусть ей будет больно.

– Кристофер, ты уже проснулся? Спускайся завтракать и папу заодно проводим на работу.

Ну вот, опять она не вовремя. Как всегда!

– Сейчас, мамочка, уже иду.

Я собрал книги, достал синий флакон и отсыпал первую дозу смерти. Потом спустился в столовую и принялся за мои любимые блинчики с брусничным сиропом.

– Доброе утро, сын.

Папа вышел из ванной и сел за стол. Как всегда он ел омлет и одновременно читал газету.

– Привет, папа.

Несмотря на то, что он не далеко ушел от моей матери, он все-таки лучше нее. По крайней мере, отец никогда не изменял ей – только пил, причем довольно много.

Мама еще гремела посудой на кухне. Потом она принесла себе кофе и снова ушла. Пока папа читал очередную статью, я быстро бросил яд ей в чашку. Мама вернулась с миской каши с фруктами. Съев ее, она взяла чашку с кофе.

Ну, вот и все, мамочка. Игра началась.

Сделав пару глотков, мама слегка сощурилась. Неужели она заметила, что с ее любимым напитком что не так? Но нет. Зря я испугался.

– Слишком крепкий, – произнесла она, и я выдохнул. Значит, все идет хорошо: не заметила.

Всю неделю, день за днем я наказывал мать за то, что она сделала. Наблюдал, как она мучается и страдает от болей в желудке, голове и во всем теле. Слушал ее жалобы и просьбы о помощи, которые всегда меня раздражали. У нее болело горло, и было тяжело дышать. Мамочка была настолько слаба, что не могла самостоятельно вставать с кровати по утрам. Но обратиться к врачам она отказывалась. Ведь давным-давно они загубили ее отца.