Дебора Джонс - Под небом Италии

– Ну как?

Рыцарь не стал скрывать тревоги.

– Господина Ги здесь нет. Куда-то исчез. Я спросил о нем сира Арнонкура, но он как будто не видит в этом ничего странного, ведь скоро свадьба Ги, и у него много хлопот. Я пытался как-то намекнуть, но сир был глух, сказал, что я всегда нервничаю перед сражением и что на этот раз нет никаких причин для беспокойства. Французов в Ареццо немного. Стоит им увидеть, как у катапульт зажигают осадное масло, и они моментально сдадутся. Сир – замечательный полководец. Без него Золотое войско не одержало бы стольких побед. Но он смеялся, рассуждая о предстоящей осаде. Он не чувствует ни малейшей опасности.

– Опасности никакой бы и не было, если бы все шло, как обычно. Вы уверены, что Ги здесь нет? Все намного бы упростилось, если бы он признался сам.

– Уверен, – мрачно отозвался Генри. – Сир сказал, что Ги занимается другими делами.

– В таком случае... – Франческа не договорила. Она понимала, что господин Генри обошел весь лагерь в поисках подтверждений виновности Ги и не преминул бы доложить о них Бельдану. Но если Ги и мог совершить оплошность, то хитрющий, поднявшийся из низов Мальвиль никогда бы себе этого не позволил. Он сообщил Ги только самое необходимое – чтобы сделать его сообщником. И явно не всю правду о том, что он задумал.

У Франчески похолодела кровь. Каждую секунду могло свершиться непоправимое. В опасности были не только Бельдан, но и все его помощники, все Золотое войско.

Холодало. Дожидаясь темноты, Франческа дрожала в палатке и беспрестанно молилась. Она надеялась, что накануне важного сражения Бельдан останется с армией, а не отправится во Флоренцию. Но было возможно всякое. Например, он может решить, что это собьет с толку де Кюси. Поэтому следовало спешить, но Франческа боялась покинуть свое убежище днем. С холма она заметила женщин и догадалась, как они оказались в военном лагере. Без господина Генри – а он отсутствовал много часов – ее могли принять за проститутку. Никто бы не поверил, что она приехала увидеться с сиром д'Арнонкуром. Но каким тяжелым было ожидание! Золотое войско функционировало, как хорошо отлаженный механизм. Однако Бельдан держал бразды правления в своих руках и каждую секунду мог застопорить привычный ход.

Темнота упала на землю с той же стремительностью, как и зима – без безумства красок, которыми славятся летние вечера. Как только стенки палатки потемнели и стал леденеть воздух, Франческа натянула на голову шапочку и выскользнула наружу.

В лагере царила все та же атмосфера ожидания, что и днем, но предвкушение битвы ощущалось в громких криках бросающих кости и в разговорах закадычных приятелей у костров. Оружие, которое так поразило Франческу, когда она смотрела на лагерь с холма, больше не сияло грозовым отсветом: клинки мечей, наконечники копий, палицы и боевые топоры теперь не отражали дневного света и растворились в темноте. Там и сям слышались разговоры о женах, о первых шагах детей, о том, какой хороший уродился урожай и о всяких мелочах, которые знают с детства.

Франческе казалось, что она помнила, где находится палатка Бельдана. Она сразу узнала ее с холма. Хотя палатка ничем не отличалась от остальных и ее не расцвечивали флаги, она все же была больше других. И при входе виднелись цвета Арнонкура – черный с золотом. Но теперь Франческе, как она ни старалась, не удавалось ее отыскать.

Она заметила группу людей у костра кашевара, но не могла разглядеть лиц, потому что их загораживала пирамида копий. Но один из солдат был явно молодым и симпатичным на вид. Он макал в дымившуюся миску ломтики черного хлеба и смеялся от удовольствия. Почему-то он вызвал у Франчески доверие, и она не задумываясь шагнула к костру.

– Добрый вечер, – произнесла она и осталась довольна тем, как низко прозвучал ее голос. – Могу я спросить, добрый господин, как мне пройти?

Юноша перестал есть, а его товарищи замолчали и уставились на Франческу с раскрытыми ртами.

– Так как же, я могу задать вопрос?

Воин проглотил кусок и кивнул.

– Спрашивай.

Он по-прежнему выглядел миловидным, но тон его показался графине настороженным. Юноша неотрывно сверлил Франческу черными глазами.

– Мне надо знать, как пройти к палатке сира. Теперь все как один смотрели на нее с пристальным вниманием крыс в ночном переулке.

– К палатке сира, – повторила она.

– А кто ты такой? – вкрадчиво спросил молодой воин. – И почему ищешь сира, но не знаешь, где находится его палатка?

На это у Франчески был готов ответ:

– Я новенький. Только сегодня приехал с господином Генри Кентом. Хочу стать его слугой и вступить в армию. Я так много слышал о сире. И вот сегодня он рядом и я могу на него взглянуть.

– Северянин? – грубовато спросил сосед по правую руку от симпатичного солдата. – Откуда?

– Из-под Павии. Из Ломбардии, от Висконти. – Франческа почувствовала, что с этим человеком нужно держать ухо востро, и сразу поняла, что совершила ошибку.

– А разве Висконти не на стороне французов против Тосканы? – спросил спокойный голос. – Ходят слухи, что сир де Кюси, перевалив через Альпы, явился с брачным контрактом между дочерью Висконти и сыном Людовика Анжуйского, который после смерти отца сам претендует на трон Королевства обеих Сицилии.

Эти слова были встречены одобрительным гулом.

– Я... я... – пробормотала Франческа.

Но ее никто не слушал. Красивый воин повернулся к кому-то, кто скрывался в тени.

– Что вы скажете? Ведь вам известны Висконти. Вы служили под их знаменами.

– Вот что скажу... – Все надежды Франчески вмиг рухнули. Внутри похолодело, когда из-за пирамиды копий поднялся во весь свой огромный рост Кристиано. – Скажу, что такие веснушки на носу есть только у графини Дуччи-Монтальдо.

– Такие веснушки. И такое кольцо, – повторил Бельдан.

Франческа едва подавила желание повернуть на пальце перстень с гербом Дуччи-Монтальдо. «Не надо пугаться, – твердила она себе. – Пугаться буду позже». Но она чувствовала страх. Впервые Франческа так сильно боялась Бельдана.

– Сир, – проговорила она и сделала реверанс.

Он сидел в своей палатке за походным столом с картами в окружении помощников. Здесь были все, с кем Франческа познакомилась в последнее время: Кристиано, Стефано, Антонио Донати и Генри Кент. На лицах самые разнообразные выражения: от недоумения у Антонио до торжества у Кристиано. И только лицо Бельдана оставалось бесстрастным.

– Я должна вам кое-что сказать.

Бельдан д'Арнонкур слегка кивнул головой, и в этот момент Франческа заметила женщину. Она стояла в тени, но была видна. Донати, которого явно тяготила эта сцена, направился было к двери, но Арнонкур поднял руку, приказывая ему задержаться.

– Наедине, – прошептала Франческа.

Бельдан помолчал, а графиня, как ни пыталась, не смогла прочитать на его лице никаких чувств.

– Мужчины могут идти, – наконец произнес он. – А Белла... Белла тоже.

Если Арнонкур намеревался привлечь внимание Франчески к гостье в своей палатке, то это ему превосходно удалось. Как ни пыталась графиня сосредоточиться на том, что хотела сказать, она не могла не проводить глазами женщину, скрывшуюся за пологом палатки. Один взгляд, и Франческа навеки запомнила миниатюрное личико и копну рыжих волос в проеме двери и ощутила аромат чего-то терпкого и экзотического. Но графиня нашла в себе силы не спрашивать, кто такая эта незнакомка, что ведет себя как дома в палатке сира.

– Умудрилась не показать, что ревнуешь? – Бельдан, как всегда, прочитал ее мысли.

Франческа вспыхнула. Она даже не попыталась скрыть свое смущение от Арнонкура.

– У меня нет права на ревность. Особенно после нашего последнего разговора.

– Справедливо, – заметил Бельдан и снова опустился на стул. – И что же, пришла сказать, что передумала?

– Я чувствую то же, что и вчера.

– Тогда для чего ты здесь? Осмотреть лагерь? Мою палатку? Ну, говори, что ты о ней думаешь?

Франческа машинально обвела глазами шатер и отметила царившие в палатке чистоту и порядок.

– Похожа на тебя. Где бы ты ни появлялся, место всегда становится похожим на тебя.

– Если это комплимент, я его принимаю. И на том спасибо. В наши переменчивые времена мало кто ценит постоянство. Однако раз уж ты пришла, садись и сними эту дурацкую шапку. Никто не примет тебя за проститутку только потому, что у тебя распущены волосы.

Сердце бешено колотилось в груди Франчески, но она поступила так, как он сказал.

– Я понимаю, ты приехала к Ги. – Рыцарь взял со стола карту и принялся ее разглядывать. – Но его здесь нет. Не показывался весь день.

– Нет, Бельдан, я приехала не к Ги. Мне нужен ты. Он не поднял от пергамента глаз.

– Но ты только что сказала...

– Я заставила господина Генри привезти меня сюда, хотя сказала ему не всю правду. Решила, что первым это должен узнать ты. Прости, не решилась открыться вечером.

Она рассказала Бельдану все: как их пригласили д'Амбри, как они плутали по пустынным улицам Флоренции и наконец набрели на дом, к которому так часто она подъезжала с Ги. Франческа не утаила ни одной мелочи, поделилась каждой деталью, но оставила при себе выводы и не произнесла слова «предатель». Она понимала: лорд Арнонкур достаточно знает природу людей и сделает горькие заключения сам.

Пока она рассказывала, на лагерь опустилась ночь и от трепетного пламени свечи по стенкам палатки заскользили причудливые тени. Франческа с удивлением заметила, что, несмотря на черные волосы и темные глаза, Бельдан не выигрывал от темноты. Его расцвечивало солнце, оно питало его юмор, энергию и стремление к цели. А ночь превращало лицо в камень.

– Ты, наверное, ошибаешься, – мягко проговорил он. – Возможно, это был не Мальвиль, а кто-нибудь другой.

Графиня посмотрела на рыцаря в упор.

– Я в жизни целовала троих мужчин. Неужели ты полагаешь, что я способна не узнать кого-нибудь из них?

– Ну хорошо, пусть Мальвиль, – согласился Бельдан, и Франческа заметила, как у него на скулах заходили желваки. – А с ним был Ги. Пусть они сказали такие слова. Но ты могла не понять их смысла. Ги пропал. Не представляю, что с ним приключилось. Скорее всего он действует не против меня, а за меня. А враги раскрыли его замыслы и взяли в плен. Теперь он, возможно, в опасности. – Голос рыцаря задрожал.

– Я не хотела тебе рассказывать. Не хватало смелости. Думала, что ты мне не поверишь. Решишь, что я задумала месть и хочу посеять вражду между тобой и братом.

– Месть? – искренне удивился Бельдан.

– За разорванную помолвку. За то, что произошло много лет назад. Поэтому-то я и решила разыскать Ги и убедить во всем признаться тебе. Чтобы ты услышал правду из его собственных уст.

Наступила пауза. А когда Бельдан заговорил опять, в его голосе сквозила неподдельная боль.

– Почему он пошел против меня? Здесь все его. Он – мой наследник. И у него есть все.

– Все, кроме уважения.

– Может быть, – печально проговорил Арнонкур.

– Я тоже люблю Ги, – покачала головой Франческа. – А значит, в глубине души понимаю. И вот что странно: пока я подслушивала их разговор, во мне бушевало множество чувств, но только не удивление. Страх, обида, гнев – но удивления не было. Сама того не понимая, я ожидала чего-нибудь подобного. Видимо, к этому меня подготовил твой рассказ о том, как Ги завлек вас в ловушку Мальвиля. Потом он посоветовал укрыться в Бельведере, где спокойно продумывал следующий шаг. Понимал, что ты не оставишь его. Да, я люблю Ги, – повторила она. – Так же как ты. Но я больше не очарована им. Смотрю на него трезво и твердо уверена в том, что сказала тебе правду.

– Нет!

Это был настоящий крик души. Бельдан с грохотом вскочил со стула. За пологом палатки послышался шорох, и в дверь просунулась голова встревоженного Антонио Донати.

– Что-нибудь случилось, сир?

Но Арнонкур не потрудился ничего объяснять. Лицо его внезапно стало спокойным, как гранитная скала. И только по тому, с какой осторожностью он устраивался на стуле, можно было понять, насколько Бельдан взволнован.

– Леди Франческа останется с нами. – Он смотрел на нее, а не на своего помощника. – Будет ухаживать за ранеными, если произойдет битва. Ради ее собственной безопасности.

На добродушном лице Антонио отразилось откровенное удивление.

– Вы же не хотите сказать...

– Вместе с другими нашими дамами, – продолжал с нажимом Бельдан, – Беллой и остальными. Пусть поучится у них полезным вещам. Отведи ее к ним, а ко мне пришли Беллу.

Графиня и ее провожатый вышли из палатки на пронизывающий холод. Антонио предложил ей руку, Франческа машинально ее приняла и так же машинально вздернула голову. На них с любопытством оглядывались, и при их приближении все замолкали.