Из-за того что у Кири была более светлая кожа, ей не разрешалось выходить с остальными рабами на поля. Вместо этого она работала помощницей на кухне масры.

Девочка тихо всхлипывала. Ей надо было бежать отсюда. Кири лихорадочно раздумывала над тем, что же ей делать. Лодки! Она могла бы спрятаться в одной из них.

Кири выбралась из укрытия и потихоньку пошла к реке, обходя огороды. Под сенью леса девочка, пригнувшись, прокралась к берегу, а оттуда — к месту, где стояли маленькие лодки с плантации. Кири тихонько забралась в одну из них и спряталась под навощенными тентами, которые были там сложены.

Она старалась сдержать дрожь. Когда Кири все же услышала чьи-то поспешные шаги, приближавшиеся к ней, она окаменела от страха. Неужели лесным неграм понадобились еще и лодки? Девочка услышала, как двое мужчин шепотом разговаривали между собой, затем лодка закачалась, Кири почувствовала, что лодку оттолкнули от берега и она заскользила по реке. Девочка покрепче прижалась к голым доскам днища, стараясь не шуметь под тяжелым тентом.

Через некоторое время Кири снова услышала голоса. Она узнала их — они принадлежали двум молодым рабам с ее плантации. Мужчины, казалось, почувствовали себя в безопасности и стали говорить громче. Кири уловила слова «нападение», «смерть» и «повезло». По всей видимости, рабы радовались тому, что им удалось убежать. Они говорили о том, как добраться до города. Кири лежала под тентами, и ей было очень страшно, что ее обнаружат. Кто знает, что эти мужчины могут с ней сделать?


Глава 14


Карл стоял перед Юлией, злобно глядя на нее.

— Ты можешь хотя бы раз сделать то, что тебе говорят? — произнес он громким голосом. — Почему тебе взбрело в голову шляться по кораблю? Передняя часть палубы отделена не зря. И я сказал тебе, что тебя это не должно интересовать! Айку — негр, раб, и то, что с ним происходит, совершенно нормально. Он получает воду и пищу, и раз в два дня ему разрешается выходить на палубу, чтобы размять ноги. Так все делают.

Юлия была уверена, что слова ее мужа не соответствуют действительности, иначе Эрика хотя бы раз увидела рабов на палубе. В конце концов, выход из трюма был только один.

— Но так нельзя, — тихо возразила Юлия.

У нее прерывался голос. Ее поразил охвативший Карла гнев. Он еще никогда на нее не кричал.

Карл упер руки в бедра и угрожающе наклонился к жене:

— Эти негры очень глупые, Джульетта. Некоторые из них даже пытаются спрыгнуть с корабля, так что все это делается для их же безопасности. — С этими словами он отвернулся и поправил свою куртку. — И, кроме того… Ты не должна испытывать симпатию к неграм!

И опять в его глазах появился угрожающий блеск, заставивший Юлию замолчать. Она не могла больше себя обманывать — за несколько недель пребывания на корабле Карл очень сильно изменился.

Она не могла оставить Айку на произвол судьбы там, внизу, глубоко в трюме! В поисках помощи Юлия на следующий день обратилась к Эрике. Еще раз проходить за ограждение было рискованно. Однако Юлии нужно было поговорить с Эрикой. В конце концов, она не могла бросить Айку в беде.

— Вы не могли бы… Мой муж не желает… — Юлия сама не знала, как объяснить Эрике, что она не может заботиться о здоровье Айку.

— Ваш муж не желает, чтобы вы связывались с дурным обществом. — Эрика видела, как мучается эта женщина, и произнесла вслух именно то, что не решалась сказать Юлия.

Эрика с понимающим видом кивнула и через ограждение пожала Юлии руку:

— Никаких проблем. Я этим займусь.

Глаза Эрики снова заблестели, словно она обрадовалась такой задаче.

— Но этот матрос. Этот Фергер…

Эрика отмахнулась:

— Не беспокойтесь, по отношению к нам он ведет себя очень сдержанно. Наверно, он думает, что мы пожалуемся нашему Богу, если он не будет с нами любезен. — Эрика захихикала. — Обращайтесь ко мне просто Эрика, хорошо?

Юлия с благодарностью посмотрела на свою новую союзницу и подругу.

— С удовольствием. Меня зовут Джульетта.

Эрика приняла из рук Юлии маленький пакет. Дело в том, что за завтраком Юлия тайком припрятала немного хлеба и сыра, пока муж за соседним столом разговаривал с каким-то мужчиной. Теперь она отдала еду Эрике, чтобы та отнесла ее Айку.

Так они поступали и в последующие дни. Женщины встречались поздно вечером возле ограждения.

— Вы можете… Я имею в виду, я не знаю, как вас кормят, но если вы хотите… там достаточно еды.

Юлии пришла в голову мысль, что питание миссионеров тоже весьма скудное.

Эрика покачала головой:

— Спасибо, Джульетта, но нам хватает того, что дает нам Бог. Я думаю, что Айку эта еда нужнее.

Между тем Эрика уже высказала Юлии свои подозрения о том, что Фергер кое-что оставлял для себя из того рациона, который выделялся на корабле для чернокожих. Поэтому она стояла рядом с матросом, следя за тем, как он передает чернокожим принесенный для них пакет. Отбирать еду у рабов Фергер не решался. Эрика заметила, что хотя он любил бахвалиться и орать, но всегда старался держаться от рабов на безопасном расстоянии. Юлию успокаивала мысль о том, что Айку хотя бы находится в безопасности.


Пощечина была неожиданной для Юлии, а удар оказался очень сильным.

Она в ужасе схватилась за щеку, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы:

— Что?..

Карл, покачиваясь, ворвался в каюту и грубо схватил жену за руку, а затем влепил ей пощечину.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты не связывалась с неграми! Ты что, думала, я не узнаю, что ты вытворяешь? Сегодня ко мне обратился капитан. Он спросил: неужели меня не устраивает то, как он обращается с рабами? До его ушей дошло, что наш раб получает весьма приличный дополнительный рацион. Теперь с этим будет покончено. И… — Карл злобно взглянул на Юлию. — Держись подальше от этих святош!

На следующее утро под левым глазом у Юлии красовался огромный синяк. В таком виде она не решилась выйти на палубу. Что подумают остальные женщины, когда ее увидят?

Когда Вильма постучала в дверь и спросила Юлию о ее самочувствии, та попыталась отделаться от нее:

— Я чувствую себя не очень хорошо, Вильма. Пожалуйста, лучше не заходите, чтобы… чтобы я вас не заразила…

Однако от Вильмы было не так легко отделаться.

— Ах, дитя мое, хуже мне, наверное, уже не будет.

Когда она зашла в каюту, Юлия смущенно натянула одеяло на голову, чтобы скрыть свое лицо.

Вильма сразу же заподозрила неладное. Она громко щелкнула языком, после того как потянула одеяло вниз:

— Ну, девочка, что же с вами случилось? Это явно не заразно!

— Я споткнулась… о стол.

Юлия сама понимала, как неубедительно звучит ее объяснение. Ей было ужасно стыдно.

— Стол? Хм… — Вильма уселась на край кровати и заговорила материнским тоном: — Бедная девочка! Ваш Карл иногда бывает… не очень приятным человеком. Верно?

Юлия залилась слезами. Участие Вильмы глубоко тронуло ее, и страх, напряжение, тоска прошедших недель вырвались наружу. Вильма, утешая, обняла Юлию и стала терпеливо ожидать, пока слезы не иссякнут.

— Вы знаете, может быть, он ведет себя так странно… потому что… мужчины здесь очень много пьют… У некоторых на корабле появляется настоящее бешенство из-за замкнутого пространства. Он разозлился на вас?

Юлия кивнула.

— Наверное, приревновал?

На это Юлия, всхлипывая, пожала плечами. Вильма вряд ли отнесется с пониманием к ее заботе о рабе, поэтому Юлия предпочла промолчать.

— Ах, деточка, мужчины иногда бывают очень трудными… и, может быть, ваш Карл… слишком беспокоится о вас? После истории с его первой женой… А теперь еще и эта женитьба.

Юлия насторожилась. Карл никогда не рассказывал ей о своей первой жене.

— Вильма, а что случилось с первой женой Карла?

Женщина удивленно посмотрела на нее:

— А разве он сам ничего вам об этом не говорил?

Юлия покачала головой:

— Только то, что она уже давно умерла… А о существовании своей дочери он сообщил мне только после свадьбы.

Взгляд Вильмы помрачнел.

— Ну, это не слишком вежливо с его стороны. Не знаю, хорошо ли то, что я вам сейчас расскажу, однако, думаю, вам надо об этом знать. Тогда в колонии ходило очень много слухов… Фелис, первая жена Карла Леевкена, была дочерью чиновника, занимавшего очень высокий пост, поэтому она была довольно известным человеком в городе. И все были крайне удивлены, когда она оставила городские развлечения и переселилась на плантацию. — Вильма издала короткий смешок. — Ну, это иногда случается с молодыми людьми. Так вот, некоторое время все шло хорошо. Когда у них родился первый ребенок, девочка, отец Фелис устроил большой бал. А потом Фелис якобы забеременела еще раз. Но теперь ее очень редко видели в городе и в доме ее родителей. — Вильма понизила голос. Ее глаза потемнели. — Одна знакомая рассказывала мне тогда, что Фелис очень сильно изменилась. Наверное, она погрузилась в меланхолию… Бедняжка.

Юлия внимательно слушала рассказ Вильмы. Она в очередной раз поняла, что совершенно ничего не знает о своем муже.

— К тому времени, когда должен был родиться ребенок… в общем, случилось нечто ужасное. — Вильма опустила глаза. — Говорят, что Фелис, скорее всего, не смогла справиться с одиночеством на плантации. Она страдала душевным заболеванием. Да, эта страна иногда готовит нам тяжкие испытания…

— И что с ней произошло, Вильма? — нетерпеливо спросила Юлия, хотя и не была уверена в том, что вообще хочет об этом знать.

Вильма отвернулась.

— Фелис покончила с собой, бросившись в реку, — в конце концов сказала она. — Это было ужасно! Ее нашли лишь несколько дней спустя. Ну и…

— А что произошло с ребенком? — Юлия чувствовала себя словно под наркозом. Какая трагедия там разыгралась?

— Ребенка не нашли. Никто не знает, родила ли Фелис, прежде чем совершить самоубийство, или забрала его с собой на тот свет… Никому не известно, что на самом деле случилось той ночью на плантации Розенбург. — Вильма вздохнула. — После этого отец Фелис устроил Карлу Леевкену нелегкую жизнь. Он считал, что это зять довел его дочь до самоубийства. С тех пор ваш Карл удалился от общества.

Юлия была потрясена. Какой ужас! Но, может быть, именно этим объяснялось поведение Карла. Может быть, он еще не смирился со своей потерей. В Нидерландах ему стало легче, но теперь, когда он возвращался на родину, его, видимо, снова начали мучить воспоминания. Юлия решила впредь относиться к мужу с бóльшим терпением. Может быть, его перепады настроения связаны с этой историей.

Юлия обняла Вильму.

— Я благодарна вам, Вильма, за то, что вы мне об этом рассказали. Может быть, это и вправду поможет мне несколько лучше понять Карла.

Женщина ободряюще пожала Юлии руку.

— Завтра, деточка, снова приходите на палубу. Не прячьтесь здесь внизу одна, это нехорошо.

С этими словами Вильма попрощалась.

Однако Юлии хотелось спрятаться куда-нибудь подальше, под одно из одеял, и лучше всего — навсегда. Несмотря на объяснения и благие намерения, она испытывала страх. Страх перед Карлом. Ее еще никто никогда не бил.


Глава 15


Кири умирала от жажды. Ее губы пересохли и потрескались, и, кроме того, у нее в желудке урчало так громко, что этот звук почти заглушал тихий плеск воды. Пока лодка плыла по темной реке, ночь закончилась. А потом солнце нагрело тент. Однако мужчины не замечали присутствия Кири. Они продолжали работать веслами, направляя лодку вниз по реке. Пару раз они сворачивали в один из каналов, служивших водными путями, соединявшими всю страну, и говорили о том, что они будут делать в городе со своей вновь обретенной свободой.

Лишь поздно вечером они добрались до своей цели. Кири удивилась, что мужчины спокойно направляют лодку к оживленным водным путям, однако, похоже, они были уверены в том, что делают. И действительно, на них никто не обращал внимания, иначе их давно бы уже задержали. Лодка постепенно стала замедлять ход и, покачиваясь, приблизилась к одному из причалов, где и остановилась. Мужчины сразу же куда-то убежали.

Кири подождала еще некоторое время, но, не услышав ни звука, осторожно подняла тент и огляделась. По другую сторону причала она увидела дома, много домов. Неужели она попала прямо в Парамарибо, в столицу? Она еще никогда там не была, но других больших городов здесь, собственно говоря, не было.