Карл, казалось, забыл о вчерашней ссоре и о том, что было ночью. По крайней мере, он не упомянул об этом ни единым словом, даже не наказал Юлию своим невниманием. Более того, Карл галантно предложил супруге свою руку, когда она, готовая к отъезду, появилась на веранде.

— Ты прекрасно выглядишь!

Юлия лишь приподняла брови. Она больше не верила притворной любезности Карла.

— Айку, птица!

Повинуясь словам Карла, Айку схватил Нико, который топтался у ног Юлии. Попугай громко запротестовал и попытался укусить раба за палец. Однако тот, очень умело держа птицу, повязал ей на ногу ленту. Другой конец ленты был привязан к столбику веранды.

— Что это значит?! — сердито воскликнула Юлия. — Оставь птицу в покое!

— Юлия, — Карл указал на попугая, который залез под веранду, — ты же не хочешь появиться у Марвийков с этим чучелом?

Юлия вынуждена была признать, что это действительно была бы не очень хорошая идея. Поскольку Нико за пределами дома следовал за ней по пятам, он, конечно же, не преминул бы полететь за лодкой, а значит, его надо было каким-то образом удержать в Розенбурге.

Тихо вздохнув, Юлия смирилась с неизбежным. Она пошла вслед за Карлом к реке, где уже стояла лодка. Мартина и Питер устраивались поудобней под тентом.

Юлия постаралась сесть подальше от Карла, Питера и Мартины. Вынужденная близость вызывала у нее отвращение, а Юлия уже знала, что плыть им предстояло почти час.

По прибытии к Марвийкам Юлию ожидал еще один сюрприз. Не только потому, что Марвийки жили в довольно помпезном доме, но и потому, что Карл, как только ступил на твердую почву, словно преобразился. Снова он был тем очаровательным, красноречивым мужчиной, с которым Юлия познакомилась в Амстердаме. Спесь слетела с него. Юлия не знала, радоваться ей или беспокоится о его душевном состоянии. В любом случае она не верила своему мужу.

— Джульетта, как я рада видеть вас снова! — Мария Марвийк сразу же бросилась навстречу гостье и обняла ее. — Моего мужа Девиса вы ведь уже знаете?

Юлия не могла вспомнить, представляли ли ее этому высокому худощавому мужчине. Своим видом он напомнил Юлии пастора, который у них в пансионе читал проповеди во время воскресного богослужения. Мария Марвийк схватила гостью за руку и дружески пожала ее.

— Вы знаете, иногда на плантации бывает так одиноко. Поэтому я чрезвычайно рада, что по соседству с нами снова живет женщина.

От Юлии не укрылось, что Мария при этом искоса взглянула на ее падчерицу. Значит, Мартина была не слишком любезной соседкой. Да и что общего может быть у пожилой дамы с девушкой вроде Мартины? Но подходит ли на роль подруги для Марии сама Юлия?

Супруги Марвийк проводили гостей в столовую. Стол был накрыт изысканным столовым серебром, и нарядно одетые девушки-рабыни расставляли напитки и закуски. Юлия едва удержалась от смеха — белые фартуки и чепчики на курчавых волосах представляли собой разительный контраст с босыми мозолистыми ногами служанок.

На плантации Розенбург домашним служанкам разрешалось носить простые, повседневные одеяния. Они, как уже узнала Юлия, состояли у женщин из панги — широкой юбки, сделанной из одного полотнища, и ангиса — платка. Мужчины также носили панги или простые брюки. Блузки и рубашки рабы надевали только тогда, когда имели дело с белыми. В своих поселениях и на полях черные мужчины отказывались от этого. Женщины же, напротив, всегда старались быть полностью одетыми, по крайней мере, в присутствии надзирателей и белых мужчин. В городе они даже носили довольно пышные платья. Несмотря на это, Юлии пришлось привыкать к тому, что большинство женщин ходили босиком. Юлия не знала, есть ли праздничная одежда у домашних рабов в Розенбурге, но не могла представить в таком виде ни Амру, ни Кири.

— Ну, Джульетта, как вам Розенбург?

Мария Марвийк придвинулась ближе к Юлии. Мужчины углубились в профессиональный разговор о ведении дел на плантации, а Мартина ограничилась тем, что смотрела влюбленными глазами на Питера.

— Мне очень нравится жить в Розенбурге. — Юлия постаралась выдавить из себя улыбку. И, по крайней мере, то, что ей нравилась плантация, не было ложью.

— Да, это очень хорошее поместье, — согласилась с ней Мария. — Однако уже несколько лет там не было хозяйки, и ходят слухи, что женщины-рабыни делают все, что хотят, — шепотом добавила она, не преминув при этом снова бросить взгляд на Мартину.

Юлия наморщила лоб. Она не знала, что ответить. До сих пор ей казалось, что в Розенбурге все находилось в исключительном порядке.

Мария Марвийк заметила ее колебания, но неправильно их истолковала.

— Ну, для развития ребенка не очень хорошо, если он будет расти под строгим надзором своей бывшей кормилицы, — пояснила она.

Юлия понятия не имела о том, что имеет в виду Мария, однако подозревала, что речь идет об Амру. Она собиралась сказать что-нибудь в защиту чернокожей экономки, в душевной доброте которой была абсолютно уверена, но Мария уже сменила тему:

— Вы поедете на бал, который дает губернатор? Ах, я так рада этому событию! Даже несмотря на то, что многочасовые плавания на лодке уже утомительны для меня. Но этот праздник нельзя пропустить ни в коем случае. Я имею в виду… Я понимаю, что вам приходится привыкать к здешнему климату. Но этот бал вы обязаны посетить.

Юлия вопросительно посмотрела на Карла, но тот вообще не обращал на нее внимания.

— Я думаю, это будет решать Карл, — ответила она.

Юлия задумалась. Бал, который дает губернатор… Конечно, Карл не упустит возможности продемонстрировать там свою супругу.

Мария продолжала оживленно болтать, пока на стол подавали главное блюдо, и не прекращала трескотню до самого десерта. Юлия слушала ее в пол-уха. Она удивлялась тому, как звали домашних рабов у Марвийков. Девис Марвийк ко всем из них без исключения обращался по именам греческих богов и богинь. Афина приносила суп, Дионис разливал вино, а маленькая Персефона подавала мясо. Юлия не думала, что рабы сами так нарекли своих детей, однако не решалась спросить об этом. Да и когда? Мария Марвийк говорила без остановки. Юлия ограничивалась любезными кивками и короткими вежливыми комментариями. До тех пор пока Мария Марвийк снова не сменила тему.

— Может быть, вы наконец подарите Карлу долгожданного наследника. Жаль видеть такую прекрасную плантацию без мужчины, которому можно было бы передать дело, — произнесла она, пожалуй, слишком громко.

Юлия от неожиданности закашлялась и быстро прикрыла рот салфеткой. Внезапно остальные разговоры за столом прекратились.

— Мария!

Девис бросил на жену строгий взгляд, а Карл неожиданно пристально посмотрел на Юлию и улыбнулся. Его улыбка показалась жене двусмысленной. Мария лишь пожала плечами и снова принялась за еду.

Юлия оцепенела. До сих пор она даже не задумывалась об этом. Ночи, которые Карл проводил в ее постели, скорее всего, не останутся без последствий. До сих пор, правда, она не забеременела… Она была уверена в этом.

Неужели Карл выбрал ее по этой причине? В качестве молодой, здоровой… племенной кобылы?

Юлия глубоко вздохнула и сделала большой глоток вина из своего бокала. Она призвала на помощь самообладание и придала своему лицу непроницаемое выражение. Взгляд, брошенный по сторонам, наткнулся на помрачневшее лицо Питера, да и Мартина выглядела не менее испуганной. Юлия смутилась и сосредоточилась на еде.

Мария, казалось, не заметила напряжения, которое повисло в воздухе, и опять сменила тему. Юлия облегченно вздохнула, когда Мария нашла себе новую жертву и тем самым отвлекла от нее внимание.

— Питер, а как идут ваши дела?

— Очень хорошо, спасибо.

— А правда ли, что к негритянскому врачу в городе обращается очень много людей?

Питер сердито поморщился.

— Ну, я бы сказал так: с тех пор, как он здесь появился, мне больше не нужно возиться с кафрами.

— Я считаю чудовищным то, что он получил разрешение на врачебную практику. — Мария презрительно фыркнула. — Я имею в виду, что этот человек даже не говорит на нашем языке. Что же будет дальше? Им разрешат учиться читать и писать?

Лицо Девиса стало еще серьезнее, чем раньше.

— Ходят слухи, что правительство вообще хочет отменить рабство. Это безумная идея, ведь мы уже знаем, что вышло из этого во французской колонии.

— Немыслимо… немыслимо, — поддержал его Карл. — Говорят, что там целые плантации находятся в руках негров. Что же они там выращивают? Бананы?

Мужчины рассмеялись.

— Джульетта, Карл купил вам по крайней мере хоть одну рабыню? — с интересом спросила Мария.

Юлия заставила себя кивнуть.

Было уже поздно, когда они отправились в обратный путь. Юлии было немного страшно плыть на лодке в темноте. Однако рабы находили обратный путь в Розенбург с уверенностью лунатиков. Поездка сопровождалась гнетущим молчанием. Мартина сидела, тесно прижавшись к Питеру, который, в свою очередь, погрузился в размышления. Карл дремал. Напоследок он не преминул выпить с Девисом несколько бокалов за хороших соседей. Юлия надеялась, что это не подвигнет его ночью снова явиться к ней…

Юлия была измучена, у нее болела голова. Ей было очень трудно выдерживать болтовню Марии Марвийк.

Когда они причалили в Розенбурге, Айку пришлось помогать хозяину выбираться из лодки. Однако настроение Карла, казалось, было подогрето алкоголем, а после того, как он вздремнул, оно стало еще лучше.

— Да, наследник… — Он уже не мог говорить четко, но его взгляд и то, как он попытался схватить Юлию за руку, не оставляли сомнений в его намерениях. — Это, конечно, уже могло бы случиться… — Промахнувшись, он поймал за руку Мартину. — А поскольку моя малышка скоро меня покинет… — заплетающимся языком пробормотал он.

У Питера был сердитый вид.

— Карл, ты пьян. Айку, отведи масру в его комнату.

Айку подтолкнул Карла, который все еще держал Мартину за руку, в направлении дома.

Юлия облегченно вздохнула. Ей сполна хватило событий этого вечера. Она тоже хотела пойти в дом, когда перед ней вдруг возник Питер. Юлия испугалась.

— Послушайте, Джульетта, — произнес он тихо, но с угрозой в голосе, — я не знаю, что подвигло вас согласиться на предложение Карла. Но вы хотя бы осознаете, зачем он женился на вас?

— Уйдите с дороги, Питер. — Юлия старалась придать своему голосу твердость.

Однако Питер не собирался отпускать ее. Более того, он приблизился к ней еще на шаг. На фоне неба он выглядел словно грозная тень.

— Вы были ничем иным, как удачной покупкой. Не забывайте этого! И не вздумайте обустраиваться здесь по-семейному. Плантация должна перейти к Мартине, и так оно и будет.

— Послушайте, Питер, я не понимаю, что вы имеете в виду. А сейчас, будьте любезны, уйдите с дороги, — ответила ему Юлия так спокойно, как только могла.

Питер действительно дал ей пройти. Юлия поспешно вошла в дом. Ее трясло.


Глава 5


И снова Эрика не могла разделить энтузиазм Райнгарда. Правда, ее муж за первые два месяца пребывания в Суринаме несколько подрастерял свой энтузиазм, заметив, каким было здесь истинное положение вещей, и прежде всего обращение белых с чернокожими. Однако он сам себя подбадривал словами о том, что ситуация улучшится, если негры станут хорошими христианами. Эрика уже не разделяла этой уверенности. Благодаря работе в лечебнице она сталкивалась с чернокожими чаще, чем ее муж, который до сих пор осуществлял общий контроль, и знала, что эти люди придерживались собственных верований. Они не были безбожниками, как любили утверждать белые люди, а верили в нескольких богов. Каждый бог имел свою сферу влияния: один отвечал за воду, другой за землю, третий за работу, а четвертый — за здоровье. Эрика не могла бы похвастаться глубокими познаниями в этой области, но заметила, что вера помогала чернокожим людям жить и справляться с болезнями. Конечно, это было непросто, поскольку некоторые, необходимые для выздоровления западные методы лечения вступали в противоречие с теми, что предлагали знахари. Однако Эрика в большинстве случаев находила компромисс, который позволял больному следовать как советам знахаря, так и указаниям медсестры. Какая разница, что именно помогало этим людям выздороветь? Главное, что здоровье вернулось. И, конечно, знания целителей и знахарей заслуживали уважения.

Пожилая знахарка по имени Дерама, с которой Эрика познакомилась через одну из своих пациенток, оказалась неистощимым источником полезной информации.