На следующее утро Карл, однако, проявил мало интереса к свадьбе. С мрачным лицом он сидел за столом, нетерпеливо прислушиваясь к докладу Мартины. Он, казалось, даже не удивился тому, что Юлии за столь короткое время удалось нанять поварих и слуг. Карл рассердился, не встретив в городе будущего зятя. При упоминании об Ивоне Корнете Карл удивленно взглянул на жену:

— Иво… кто?

Мартина тут же заверила отца, что этого молодого человека ей рекомендовала одна из ее бывших школьных подруг. По ее словам, в настоящее время он является самым искусным организатором праздников во всем Суринаме. Он даже исполнял заказы для дочерей губернатора.

— Сколько же это все будет стоить?

Карл сердито сдвинул брови, однако больше ничего не сказал. Вскоре он попрощался с ними, приказав Фони подать ему шляпу и жакет и объявив, что, может быть, он появится лишь поздно вечером и ждать его к ужину не надо. Мартина и Юлия одновременно с облегчением вздохнули.

Юлия воспользовалась этой возможностью, чтобы в конце концов выяснить некоторые важные вещи. Едва Карл вышел из дому, как она позвала Кири и отвела ее в сторонку:

— Незаметно последуй за масрой. Я хочу знать, чем он занимается целыми днями.


Глава 8


Когда Кири вышла на улицу, она мгновение помедлила. Холодок пробежал у нее по спине. Неужели ей действительно придется одной ходить по городу? Да, миси ей это приказала. Девочка торопливо последовала за каретой, в которую сел масра. К счастью, на улице было довольно оживленно и карета не могла ехать слишком быстро. Кири торопливо шла за ней по краю улицы. С тех пор как она стала жить у миси Джульетты, Кири никогда не ходила по городу в одиночку. Ее либо сопровождал кто-нибудь из домашних рабов, когда она делала закупки для Фони, либо же она была вместе с миси Джульеттой и масрой Жаном.

В душе Кири проснулись воспоминания о том, что она пережила в городе, после того как убежала с плантации, подвергшейся набегу. Белый солдат, который так грубо набросился на нее; торговец рабами Баккер, вонючий сарай, в котором она была вынуждена, скорчившись, жить несколько недель… Кири надеялась, что теперь уже никто не подумает, что она — дичь, на которую можно охотиться. Иначе миси никогда не найдет ее в этом большом городе.

Эти мысли заставили Кири замедлить шаг, и она чуть было не потеряла карету из виду. Девочка собралась с духом — ведь у нее была задача — и пошла быстрее. Чем раньше она узнает, куда поехал масра, тем скорее сможет вернуться назад к миси.

А карета тем временем ехала все дальше и дальше. Домá на краю дороги становились беднее, и на дорожках для пешеходов все чаще встречались белые люди, шедшие пешком — безошибочный признак того, что местность здесь была не предназначена для богачей. Наконец возле одного из угловых домов карета остановилась: дальше она все равно бы не могла проехать, потому что в конце улицы начинались огороды.

Масра Карл вышел из кареты, а кучер стал разворачиваться обратно. Кири спряталась за угол дома. С этого места ей было видно, как масра подошел к угловому дому и, не постучав, вошел в дверь. Кири стала ждать.

Солнце поднималось все выше, и постепенно у Кири начали болеть ноги. Она присаживалась на корточки, прислонившись к стене дома, когда никого не было вблизи, но быстро вскакивала и расхаживала взад-вперед, как только появлялась карета или мимо проходил пешеход. В конце концов, никто не должен был думать, будто она слоняется тут без дела. И именно тогда, когда Кири стала размышлять над тем, где бы ей сейчас раздобыть глоток воды, со стороны садов и огородов появилась высокая чернокожая женщина. Девочка приготовилась к тому, чтобы изобразить озабоченный вид, но, к ее удивлению, женщина приблизилась к тому же дому, в котором несколько часов назад исчез ее масра, и вошла туда. Через ту же самую дверь, что и масра!

Сбитая с толку Кири спряталась в тени, которую отбрасывала стена дома. Значит, масра скоро справится со своими делами и захочет вернуться назад.

Однако ничего подобного не произошло. Когда солнце стало клониться к вечеру, Кири надоело ждать. Рассердится ли на нее миси, если она сейчас вернется домой? Ведь она узнала не очень много. Кири даже не могла сказать миси, как называется улица, на которой она уже несколько часов ждала масру.

Когда в конце улицы появилось двое чернокожих мальчиков, Кири обратилась к ним:

— Послушайте, вы можете мне кое-что сообщить?

Мальчики, которым на вид было лет по двенадцать, захихикали. Кири указала на угловой дом:

— Кто там живет, вы знаете?

Мальчишки снова захихикали. Один из них пожал плечами, зато другой сделал важное лицо и кивнул:

— Я знаю, кто там живет.

— Ну, говори же, — нетерпеливо попросила Кири.

— А что мы за это получим? — хитро спросил один из мальчиков.

Кири вздохнула:

— У меня ничего нет.

И, словно в подтверждение своих слов, она дернула себя за платье.

Мальчик коротко и мрачно взглянул на нее, но затем его лицо стало хитрым. Он что-то прошептал своему другу на ухо, и тот снова захихикал.

Кири нетерпеливо закатила глаза:

— Ну, говорите же!

Теперь мальчики, казалось, смутились. Один из них, правда, продолжал ухмыляться до ушей, однако смотрел в землю.

— Если ты хочешь это знать, ты… ты должна… — Он поддернул свои поношенные штаны, словно хотел подтянуть их кверху.

— Еще чего! — Кири сердито скрестила руки на груди.

Чего только не придумает эта малышня!

— Пожалуйста! — ухмыльнулся тот, что был ниже ростом.

Кири огляделась по сторонам. Никого не было видно.

— Ну ладно.

Кири быстро задрала подол платья чуть выше колен. Мальчики запищали от смеха и тут же развернулись, чтобы удрать, но Кири ухватила одного из них за шиворот.

— Ты пообещал ответить на мой вопрос! — сердито произнес она.

Мальчик пытался вырваться.

— Ну ладно! Тебя интересует вон тот дом?! Отпусти! Отпусти!

Кири ослабила хватку.

— Там живут Сузанна и масра Карл. — Одним рывком мальчик освободился из рук Кири и со смехом побежал вслед за своим другом.

— Масра Карл? — Ошеломленная Кири осталась стоять на краю дороги.

Ей нужно было возвращаться домой, чтобы отчитаться перед миси. Даже если этот отчет ей не понравится.


Карл не явился домой ни вечером, ни ночью. Он вообще не появился. Юлия после отчета отпустила Кири, которая вернулась в городской дом усталая и явно смущенная. Она должна была поесть, а затем ложиться отдыхать. Сама же Юлия еще несколько часов лежала без сна в своей комнате, прислушиваясь к шорохам в доме. И как-то незаметно уснула.

Утром место Карла за столом пустовало. Неужели он остался у этой женщины, у Сузанны? Неужели она была членом его суринамской семьи, о которой говорил Питер?

Мартину же, казалось, нимало не смутило отсутствие отца. Она, скорее всего, мечтала о том, чтобы побыстрее наступил вечер, когда Карл снова уедет на плантацию, а она переберется к Валерии — до его следующего визита.

После обеда Карл на короткое время появился в городском доме. Он проворчал извинение по поводу своего длительного отсутствия, объяснив его торговыми делами, и, попрощавшись, снова уехал в Розенбург.

Мартина упаковала свою сумку и в сопровождении Лив отправилась к Валерии. Юлия осталась вместе с Кири в городском доме.

Глубоко задумавшись, Юлия ушла в свою спальню. Если у Карла действительно была любовница, то, наверное, благодаря этому она могла бы добиться растожения их брака. Ведь на протяжении уже многих месяцев у них не было настоящей семейной жизни. Юлия даже не могла вспомнить, когда он последний раз приходил к ней в постель… Женщина содрогнулась при одном воспоминании о запахе алкоголя, исходившем от Карла. Нет, для нее было даже лучше, что он к ней не приставал. Но как же развод? Такая возможность действительно существовала? Однако тогда она вряд ли сохранит за собой какие-либо права. Она останется без средств к существованию, ведь ее капитал после заключения брака перешел к Карлу и теперь она не сможет получить свои деньги даже на свой двадцать первый день рождения. И вообще, найдется ли здесь хоть один судья, который сможет развести их лишь на том основании, что Карл имеет связь с цветной женщиной?

Юлия оценивала шансы на это как очень низкие. Вероятно, над ней просто посмеются — в конце концов, в этой стране почти каждый белый мужчина имел обыкновение развлекаться с рабынями. Нет, это было безнадежно. Юлия, как и раньше, была прикована к Карлу. И даже если бы ей дали развод, что бы она делала в этой стране одна и без денег?

В душе Юлия проклинала своего дядю. Как он мог так с ней поступить? Наверное, это принесло ему немалую выгоду. Юлия знала от Риарда, что плантация Карла делала поставки преимущественно для конторы Ванденберга. Юлия чувствовала себя, как кобыла, которую продали на конном рынке.

Карл после возвращения в Розенбург довольно быстро стал наносить еженедельные визиты в город. Когда Юлия задумалась об этом, то поняла, что он, скорее всего, сразу же после прибытия в Парамарибо поехал к Сузанне. Значит, эта женщина существовала в его жизни еще до свадьбы. Юлия чувствовала себя обиженной и снова осознала, что была лишь средством к достижению цели.

Муж на протяжении нескольких недель демонстрировал ее на соседних плантациях, тем самым устраняя подозрения в непристойном поведении. После этого он засадил жену дома, надеясь таким образом искупить свои прежние прегрешения. Юлия с горечью поняла, что у Карла действительно был такой план. Осуществился ли он, она не могла сказать, но, по крайней мере, во время своих визитов к соседям он заключил несколько хороших сделок. Постоянные отношения с соседями он поддерживать не желал. Здесь каждый занимался собственной землей. Конечно, такое событие, как свадьба Мартины и Питера, представляло возможность добиться признания среди соседей, но на самом деле Карла это не занимало и он все возложил на плечи жены.

Но, с другой стороны, если он живет так, как хочет, может, и она сможет поступить так же? По крайней мере, теперь на плантации она не будет так быстро ему уступать. Карл, казалось, некоторым образом нуждался в ней, пусть даже с экономической точки зрения. Эта мысль принесла Юлии определенное удовлетворение. И к тому же она ни в коем случае не хотела уступать Питеру. Никто не знает, что он способен сделать с рабами на плантации.

Питер с самого начал знал, что происходит за ее спиной, в этом Юлия была совершенно уверена. А Мартину такие вещи, очевидно, вообще не интересовали. У нее скоро будет собственная маленькая семья, и Юлия ей не нужна. Для нее Карл навсегда останется отцом, хоть с черной любовницей, хоть без нее. Вероятно, Мартина воспринимала эту связь как вполне естественную. И кто знает, может быть, у них с Питером будет происходить то же самое — по крайне мере, он уже сейчас проявлял интерес к девочкам-рабыням.

Юлия была потрясена порядками, существовавшими в Суринаме.

— А где, собственно, пропадает Питер? Не пора ли ему возвращаться в город?

— Питер? Он пользуется возможностью посетить некоторые плантации на реке Паре, пока еще является врачом.

Мартина ответила на вопрос Юлии высокомерным тоном. Она и ее будущий муж уже совершенно открыто говорили о том, что Питер после свадьбы собирается окончательно переселиться на плантацию Розенбург. Тем более что за это время в стране появилось достаточно врачей и Питер не скрывал, что выбрал эту профессию только по двум причинам: по настоянию своего отца и потому, что благодаря этому ему удалось учиться в Европе. Ни о каком призвании не было и речи. Скорее всего, Питер все больше и больше склонялся к тому, чтобы в будущем стать управляющим плантацией.

Юлии становилось жутко от этой мысли. Мартина за это время стала довольно общительной, и когда Юлия оставалась с ней наедине, они даже вели короткие разговоры, причем Мартина уже не пыталась затеять ссору. Наверно, она действительно была благодарна Юлии за то, что та помогла ей выбраться в город. Пока что беременность Мартины была незаметна, однако вскоре после свадьбы она больше не сможет путешествовать. А уж когда появится ребенок…

Но когда речь заходила о плантации, Мартина, совершенно не стесняясь, говорила о своей будущей жизни с Питером в Розенбурге. Однако имя Карла, не говоря уже о Юлии, никак не упоминалось в ее рассуждениях. Юлия приписывала это наивности Мартины — та вообще зачастую казалась не от мира сего. Но иногда женщину все же охватывал страх, что за ее спиной уже были заключены какие-то договоренности, о которых она ничего не знала. Не дай бог, Карл уйдет на покой и переселится к своей суринамской семье. Тогда ей, Юлии, придется доживать свои дни в качестве жены для прикрытия и стареющей соломенной вдовы в этом городском доме… или даже на плантации — в ежовых рукавицах Питера.