— Гостиная. Я в состоянии дойти туда сама, спасибо. — Меган отняла свою руку и нетвердой походкой двинулась вперед, показывая дорогу. Броуди последовала за ней. БРОУДИ! Ее сестра Броуди. Сколько же воды утекло с тех пор, как они виделись в последний раз? Шестьдесят лет.

— Что ты здесь делаешь? — выдавила Меган хриплым от волнения голосом, когда обе уселись в кресла. Господи, да с нею запросто мог случиться сердечный приступ.

— Позавчера в почтовом отделении Дунеатли получили электронное письмо от одного джентльмена по имени Колин Логан, который написал, что является твоим зятем и хочет узнать, остались ли в нашей деревне люди по фамилии Кенни или Райан. — Сестра говорила звонким и чистым голосом и, судя по широкой ухмылке на ее лице, вовсю наслаждалась ситуацией. Она аккуратно скрестила лодыжки ног, а руки сложила на коленях. Меган очень хорошо помнила эту позу! И еще она вспомнила, что всегда посмеивалась над Броуди. «Нет, вы только взгляните на нашу маленькую мисс Жеманство!» — говорила она, или что-то в этом роде. — Это электронное письмо передали нам, и Розанна ответила на него: она ведь внучка нашего Тома.

— Нашего Тома? — прошептала Меган. Все говорили, что Том — просто вылитый отец.

— Наш Том и наш Джо все еще живут в Дунеатли. Ну, а также я и все остальные. Да нас там целая куча. Клан, короче говоря. Не зря же у нашей мамы было три брата и сестра. Они все уже умерли, за исключением дяди Айдана, но оставили после себя детей, в общей сложности двадцать три человека, каждый из которых женился или вышел замуж, а потом обзавелся собственными отпрысками. Родственники со стороны Аннемари живут в Америке, но ведь тебе это известно, не так ли, Меган? — Броуди бросила лукавый взгляд на сестру. — Разве это не мы остановились в квартире Аннемари в Нью-Йорке, когда я встретила Луиса Сильвестра в соборе Святого Патрика? Помнится, я привела его с собой и познакомила с тобой и мамой.

— Да, я помню об этом, — согласилась Меган. В горле у нее пересохло от волнения. — Хочешь чего-нибудь выпить? Чай, кофе… — Сама она умирала от жажды и мечтала о стакане воды.

— Капелька чего-нибудь покрепче не повредит, хотя, похоже, тебе она нужна больше, чем мне. У тебя в доме найдется спиртное?

— У меня есть шерри… ах да, после Рождества осталось немного бренди, — вспомнила Меган. — Я храню его на случай простуды.

— В таком случае бренди. На твоем месте я бы сделала себе двойную порцию.

— Ну, ты пока не на моем месте, а? — гневно парировала Меган. — И двойная порция мне совершенно не нужна. Я прекрасно себя чувствую. Признаю, я была потрясена, когда ты объявилась у меня на пороге, но ведь это вполне понятно. В конце концов, сердце у меня не каменное.

Меган достала бренди из буфета. Поначалу она решила сделать глоток еще на кухне, но Броуди последовала за ней туда и остановилась в дверях, глядя, как сестра достает бокалы и наливает в них бренди — строго поровну в каждый — и добавляет воды для себя.

Взяв бокалы, сестры вернулись в гостиную.

— А здесь очень мило, — заметила Броуди. — Мне нравится вид на реку. Это тут ты жила с Луисом?

— Нет, конечно! — с негодованием ответила Меган, оскорбленная тем, что Броуди может полагать, будто они с Луисом всю свою совместную жизнь прожили в такой дыре. — Эта квартира слишком мала. У нас был чудесный большой дом неподалеку отсюда. Там сейчас живет моя дочь. Кстати, ее тоже зовут Броуди.

— Я знаю, мне рассказала Розанна. И твой зять упомянул об этом в своем письме. — В голубых глазах сестры заблестели лукавые огоньки. — Должна признаться, я польщена тем, что ты назвала свою дочь в мою честь.

— Что-то ты не выглядишь польщенной, — хмуро заметила Меган. — Очевидно, ты считаешь это не слишком удачной шуткой.

— Скажем так — я подозреваю, что кого-то из вас, тебя или Луиса, замучили угрызения совести. Или даже вас обоих.

Меган пропустила обидный намек мимо ушей.

— Как ты узнала, где я живу? — спросила она. — Это Колин дал тебе адрес?

Броуди довольно захихикала.

— А мы всегда знали, где ты живешь, Меган. Знаю я и то, что ты не жила здесь с Луисом. Я спросила об этом просто так, чтобы ты не слишком задирала нос. Тот чудесный большой дом, о котором ты давеча упомянула, — это «Каштаны», и в Ливерпуле вы прожили совсем немного, прежде чем вселиться в него.

— Откуда, ради всего святого, ты знаешь об этом? — испуганно ахнула Меган.

— Твое имя есть в телефонном справочнике Ливерпуля, дорогуша. Помнишь Нону, которая работала на почте? Так вот, это она отыскала тебя по нашей просьбе. Мы точно знали, когда умер Луис, потому что в справочнике вместо его фамилии появилась твоя. — Голос сестры смягчился, как и ее улыбка. — Я много раз подумывала о том, чтобы позвонить тебе, но мне не хотелось унижаться. Я рассуждала так: в конце концов, это она убежала, вот пусть первой и позвонит.

— И что же заставило тебя передумать? — Меган казалось, что голос у нее дрожит, а лицо своей бледностью готово поспорить с саваном. Да и вообще, она наверняка выглядит так, словно какой-нибудь боксер-тяжеловес нанес ей сокрушительный удар в солнечное сплетение.

— Знаешь, сестренка, тебе уже восемьдесят, а мне семьдесят восемь, так что я вдруг испугалась, что однажды открою телефонный справочник, а твоей фамилии в нем не окажется. Или же ее просто некому будет искать. Когда мы получили электронное письмо от твоего зятя, я уже не думала об унижении, а просто села на ближайший рейс и прилетела сюда.

Меган опустила глаза и с преувеличенным вниманием стала разглядывать свои колени.

— Ты нисколько не уронила себя в моих глазах, — пробормотала она. — Я очень рада, что ты приехала. Я часто думала о том, как вы там живете: ты, Джо и Том. Ты была замужем, Броуди?

— Была, — с гордостью ответила сестра. — Я вышла замуж за настоящего джентльмена по имени Джерри Флагерти. Он умер в прошлом году. У нас трое детей — две девочки и мальчик — и все они живы и здоровы. Да, каждый из них нашел свою вторую половину, так что у нас — ох, сестренка, правда, странно, что наши мужья умерли и теперь мы с тобой должны говорить не «у нас», а «у меня»? — так вот, у меня девять внуков и шесть правнуков. Двое из них — близнецы, и это самая очаровательная парочка негодников, каких ты только могла бы увидеть.

— А у меня трое детей умерли, — прошептала Меган. — Броуди единственная, кто выжил.

— Вот, значит, как. Иногда Господь может быть жесток. Мне очень жаль, — негромко проговорила Броуди и в первый раз стала похожа на ту добрую и ласковую младшую сестренку, которую Меган знала шестьдесят лет назад. — Этого твой зять не написал. Послушай, милая, не хочу показаться грубой, но я положительно умираю от желания выпить чашечку чаю. Я могу сама приготовить чай, если тебе нужно время, чтобы прийти в себя.

— Как ты смеешь думать, что я не в состоянии приготовить своей сестре чашку чаю! — с негодованием воскликнула Меган. — Я что, похожа на инвалида? Да, признаю, твое появление изрядно потрясло меня, но, к твоему сведению, я только что приехала на велосипеде из церкви, где была на мессе. Кроме того, несколько дней в неделю я работаю в Иммиграционном центре в городе. Так что можешь быть уверена — я пребываю в ясном уме и добром здравии.

— Прости меня, пожалуйста, сестренка, — сказала Броуди. — В таком случае я не буду тебе мешать, а спокойно посижу и подожду свой чай. Кстати, что это за штука вон там, на стене?

Меган проследила за ее взглядом.

— Картина, разумеется.

— И что же там нарисовано, если мне позволено будет спросить?

— Это взгляд из дымовой трубы. Видишь тот голубенький лоскуток в середине? Это небо.

— Неужели художник лежал головой в камине и смотрел вверх, пока рисовал ее?

— Это не художник, а художница, и она всего лишь дала волю своему воображению, — огрызнулась Меган и язвительно добавила: — Собственно, так делают все живописцы. — Она направилась к выходу из комнаты, но у дверей приостановилась. — Скажи мне, только честно, ты красишь волосы? Этот каштановый цвет выглядит неестественно у женщины твоих лет. А под кожу ты, наверное, сделала инъекцию этого препарата… как же он называется… А, «Ботокс»! Потому что морщин у тебя на лице намного меньше, чем полагается иметь особе столь преклонного возраста.

Броуди призналась, что регулярно подкрашивает волосы, примерно раз в месяц.

— Что же касается «Ботокса», то я никогда не прикасалась к этой гадости. Кажется, его готовят из крысиного яда или тому подобной отравы.

— Полагаю, ты права. Послушай, сейчас мы с тобой выпьем чаю, а потом отправимся в «Каштаны» на обед. Ведь сегодня же воскресенье! Моя Броуди сойдет с ума от радости, когда увидит тебя. — И Меган довольно потерла руки. Пожалуй, все устраивалось как нельзя лучше. Как все-таки здорово вновь стать частью своей семьи, пусть даже после столь долгого перерыва. — Кстати, и моя внучка тоже будет там. Ее зовут Мэйзи, она ждет ребенка, но папаша пока что не объявился.

— Что ж, сейчас такое случается сплошь и рядом, верно? Младший сын нашего Тома развелся и теперь женат уже третьим браком. Могла ли ты в прежние времена представить себе, Меган, что добрый католик может развестись?

— Но ведь нельзя же развестись, если ты был повенчан перед Богом и людьми?

— Джерри — так зовут этого парнишку — сумел избежать столь затруднительного положения. Он, шельмец этакий, сочетался браком в одной из этих языческих мэрий, так что никогда не давал клятв перед Богом.

— Такое впечатление, что он заранее знал, что разведется, еще до того, как сочетался браком, — заявила Меган.

— Именно так, — согласилась Броуди. — Но ведь он потом проделал это дважды!

— Ладно, пойду приготовлю чай. — И Меган исчезла на кухне.

Оставшись одна, Броуди стала смотреть на реку, поверхность которой искрилась тяжелыми брызгами расплавленного серебра в лучах заходящего августовского солнца. Джо и Том будут рады узнать, что она побывала в гостях у Меган. Собственно говоря, она сама позвонит им попозже по своему мобильному телефону.

Ее мобильник! Он стал одним из свидетельств того, насколько изменился мир с тех пор, как она в последний раз виделась с сестрой. Теперь люди носят с собой телефоны — которые все реже встречаются в домах — в карманах или сумочках. Разумеется, можно вспомнить еще компьютеры и автомобили, на которые натыкаешься буквально на каждом шагу. Да и самолеты… Господи, ведь человек уже ступил на Луну, если на то пошло. А в их деревушке Дунеатли жил один человек, которому сделали пересадку сердца.

Броуди встала с кресла и подошла к окну, раздумывая о том, хватит ли в квартире у Меган места, чтобы приютить ее на ночь. Она хотела остаться именно здесь, потому что завтра, с утра пораньше, уже решила прогуляться по берегу этой серебряной реки.

А Меган здорово постарела, мимоходом отметила про себя Броуди: лицо избороздили морщины, но спину она по-прежнему держит прямо, да и живости в движениях у нее не убавилось. Пожалуй, Броуди не станет рассказывать сестре о том, что в 1946 году той не было никакой нужды убегать с Луисом Сильвестром в ту самую минуту, когда пароход пришвартовался в порту Ливерпуля. Тогда Броуди и помыслить не могла, что Луис захочет на ней жениться. А если бы он сделал ей предложение, она бы не раздумывая отказала ему. Конечно, он был приятным молодым человеком, но совсем не в ее вкусе. Однако если Меган думает, что увела жениха у своей сестры, то она вольна думать так и дальше. Броуди не собиралась разубеждать ее.


Они вызвали такси, чтобы ехать в «Каштаны», а по пути заглянули в супермаркет, где купили двух больших жареных цыплят, два пакета жареного картофеля, а также все необходимые ингредиенты для салата.

— Ничего удивительного, что теперь молодые женщины проводят на кухне совсем немного времени, — восхитилась Броуди, когда они вернулись в такси. — Я имею в виду, картошка уже поджарена — заходи и покупай, хоть в воскресенье, хоть в понедельник. И что мы будем делать с ней дальше — разогреем в духовке?

— Наверное. Лично я покупаю ее в первый раз. А как тебе эти одноразовые подгузники?

— Да-да, одноразовые подгузники, ты совершенно права! В супермаркете в Дунеатли их продают по евро за штуку.

— Ты хочешь сказать, что и в Дунеатли есть супермаркет? — В те времена, когда Меган еще жила там, в деревушке не было ничего, кроме нескольких жалких лавок, которые не работали не только по воскресеньям, но и по средам после обеда. — Я совсем забыла, что в Ирландии фунты стерлингов больше не ходят.

— Мы присоединились к еврозоне уже много лет назад, — с непонятной гордостью заявила Броуди. — Нам не свойственны нерешительность и колебания, и мы не мечемся из стороны в сторону, как Соединенное Королевство.