Майя помедлила, прежде чем задать следующий вопрос, сомневаясь, не зашла ли она слишком далеко:

– У вас… у вас тоже есть жена? Или жены?

– Жена, – смеясь, ответил Рашид. – Я слишком редко бываю дома, не могу заботиться о нескольких, и она тоже всегда была против того, чтобы я брал вторую. Хорошая жена! Подарила мне двоих сыновей и дочь. Старший – воин, как и я, младшего недавно приняли в круг мужчин, а для девочки скоро будет пора подыскивать мужа. – В его голосе прозвучала печаль и какая-то отстраненность, словно речь шла о чужих людях.

– Я не думала, что вам уже столько лет, – удивилась Майя, вызвав у Рашида еще более громкий смешок.

– Я немного знаю об англичанах, но подозреваю, человеческая жизнь у вас проходит совершенно иначе! – Он замешкался, как прежде Майя, словно обдумывая, стоит ли задавать следующий вопрос, и наконец спросил виноватым голосом: – У вас есть дети?

– Нет, – надломленно ответила Майя.

Рашид выпрямился во весь рост, кажется, испытав облегчение.

– Еще одна причина вернуть вас мужу в целости и сохранности: чтобы вы подарили ему много детей.

Она смотрела ему вслед, как он черным силуэтом приближался к своим людям у огня, бросил туда ветку, поднявшую фонтан искр, сел, скрестив ноги, взял протянутую ему кружку, вмешался в разговор и засмеялся. Его путь пересекся с путем Джамилы, которая что-то несла своей подопечной – как оказалось, до краев наполненную деревянную тарелку и глиняную кружку с напитком, похожим на чай, пахнущий гвоздикой и кардамоном. Еще она принесла шерстяную накидку от ночного холода, он подкрался внезапно, но Майя не чувствовала его, пока рядом сидел Рашид.

Сначала она думала, что причиной гула внутри был пустой желудок. Но после того как она съела почти всю еду – жареную козлятину, свежий хлеб, песочный и копченый на вкус, и густую, острую пасту из бобов и гороха, – гул стал еще ощутимее, хотя и глуше. Майя решила, что это из-за переживаний о Ральфе и бездетности, растревоженных вопросом и прощальным замечанием Рашида, переполнившим ее негодованием, что она вообще чего-то стоит как женщина лишь после того, как забеременеет и родит, и, наконец, из-за того, что она начала задумываться о том, была бы она польщена, если бы ее охарактеризовали как «хорошую жену» – думал ли так о ней когда-нибудь Ральф?

Только когда она заползла в одну из палаток вместе с Джамилой и мгновенно заснула тяжелым сном на постели из пледов, тревога отступила.

5

На следующее утро они быстро добрались до города у подножия крутого горного отрога, за ним простиралась огромная стена плоскогорья. Примерно посередине к склону горы прижимались каменные укрепления, соединенные ступенями, которые опускались к домикам у подножия, издалека напоминающим каменную крошку. Рашид придержал лошадь и снял с лица платок.

– Салим! – крикнул он через плечо, и один из воинов арьегарда поспешно подъехал к нему, ревностно кивнул, выслушав несколько приказов, и без промедления поскакал вперед. Рашид подвел свою лошадь поближе к Майе и кивнул в сторону города:

– Аз-Зара. Мы вступаем на территорию султана Лодара. Неприятный человек. Салим принесет ему весть о нашем появлении. Пока мы там будем, держитесь в тени и ведите себя точно так же, как мои люди.

Кивком головы Майя показала, что поняла его. Ее сердце заколотилось от страха, а на ладонях проступил пот, пришлось даже крепче сжать уздечку. Размеренной рысью они приближались к городу, и Майя разглядела наверху лестницы оживленную жизнь. Люди, маленькие черные черточки, спешили вниз по ступеням, напоминая организованную суету муравейника.

Дома в Аз-Заре строили из грубых, склеенных илом каменных блоков: высокие, простые и прямые, возведенные между скалами и прямо на них. На открытой площади посреди города их уже ожидал Салим с открытым лицом, держа за уздечку лошадь. За ним выстроились в ряд солдаты, которые мгновеннно сбежали и спрыгнули с лестницы, как только увидели с наблюдательного поста, что в город поднимается группа всадников. На бедрах воины носили черные платки и тяжелые патронные ленты, а на плечах у них висели винтовки, поверх жилетов, прикрывающих худую голую грудь. Намотанные на головы платки затвердели и блестели от многократной пропитки в индиго, из-под них выбивались засаленные, словно напомаженные, кудри. Тюрбаны украшали букеты диких цветов и трав, что выглядело почти иронично.

Майя оглянулась и увидела, что мужчины за ней тоже убрали концы головных уборов, открыв мягкие черты лица. Редкая щетина росла у них лишь над верхней губой, но они все равно выглядели очень мужественно. Ей стало страшно, почти до головокружения.

– Рашид, – прошипела она вперед, и араб, вопросительно подняв брови, придержал лошадь. Поравнявшись с ним, Майя тоже открыла губы и подбородок и взволнованно указала на конец платка.

– Но я не могу его снять, все сразу поймут, что я женщина! Чужачка!

– Вблизи – да, но издалека – вовсе не обязательно. Держитесь за моими людьми и не поднимайте головы. Никто не обратит на вас особенного внимания, – он помедлил, и на его губах появилась язвительная улыбка, – во всяком случае, если я не совершу ошибки и султан будет благосклонен.

– Ничего себе успокоили… – недовольно проворчала Майя. Улыбка Рашида сделалась еще шире, и Майя невольно ответила на нее, слабо и неуверенно. Он повернулся в седле, жестом подозвал двух мужчин, ободряюще подмигнул Майе и пустил лошадь рысью.

Они задержались возле Салима, Рашид выехал вперед, Майя оказалась на несколько шагов позади остальных, и все спешились. Оба воина сразу же заняли позицию перед Майей, а она послушно опустила голову и изо всех сил пыталась унять дрожь в коленях. Она не отваживалась даже представить, что ей угрожает, если маскировка раскроется и в ней опознают женщину – в стране, где два пола так строго разделены, последствия явно будут нешуточными. Майя вздрогнула, словно вокруг нее сомкнулась цепкая хватка страха. Рядом появилась Джамила, коротко пожала ей руку и подарила ободряющий взгляд, а потом сделала шаг в сторону, скромно сложив руки в замок и смиренно склонив накрытую вуалью голову, как подобает женщине и служанке. Майя бы чувствовала себя куда увереннее, если бы тоже могла надеть женскую одежду.

Из-под опущенных век и из-за плеч аль-Шахинов Майя наблюдала, как худой мужчина с совершенно седыми волосами и бородой вышел из колонны солдат, и те сразу встали навытяжку с серьезными и торжественными лицами. Только его манера держаться, реакция на него людей и благоговейные взгляды пробегающих мимо городских зевак выдавали в нем султана Лодара. Потому что костюм, за исключением поношенной черной рубахи поверх набедренной повязки, был ничуть не лучше одежды армии. У него тоже была винтовка, а тюрбан вместо букета украшало павлинье перо. Его сопровождали двое мужчин помоложе с коричневыми перьями на куфиях, и по некоторому сходству черт Майя догадалась, что это, должно быть, сыновья султана.

Последний остановился приблизительно посередине колонны солдат и повелительным жестом подозвал Рашида. Неторопливо, тщательно вымеряя каждый шаг, Рашид приблизился к нему, пройдя вдоль стены людей с другой стороны. Он остановился за несколько шагов перед султаном, и мужчины молча посмотрели друг на друга, не дружелюбно и не враждебно. Потом султан поднял руку, и линия солдат разделилась, образовав коридор, в конце которого на белой стене здания сиял белый круг. Султан молча указал на него. Похоже, церемония была знакома Рашиду, он выскользнул из ремня винтовки, прицелился и выстрелил, потом перезарядил оружие и вновь поразил цель, и так три раза. Потом аль-Шахин вновь повесил винтовку через плечо и отошел в сторону. Султан последовал его примеру, как и оба сына султана, и по особому сигналу все солдаты одновременно салютовали выстрелами в воздух. Майя посмотрела на лошадей, забеспокоившись, что те испугаются и понесут. Но они, очевидно, привыкли к таким громким и воинственным ритуалам и только подергивали ушами, неподвижно стоя с повисшими уздечками и невозмутимыми мордами.

Только потом султан и Рашид поздоровались, с хлопком пожав руки друг другу, и громко приступили к формуляру приветствия: султан задавал вопросы, а Рашид отвечал, откуда они приехали, куда едут, какова цель путешествия и какие новости они принесли с побережья. Майя разобрала не все, но ей показалось, что Рашид обозначил целью их поездки на север «товары незначительной для Ижара ценности». На голой земле разложили платок, и по пригласительному жесту Рашид сел напротив хозяина, а сыновья султана устроились по бокам, за плечами отца. Слуга с глубоким поклоном принес им кофе, Майя уловила заманчивый аромат с оттенком имбиря. До полудня было еще далеко, но солнце на безоблачном небе уже обжигало, и беседа между Рашидом и султаном тянулась бесконечно долго.

Внимание Майи привлекло равномерное дребезжание, и у нее захватило дух, когда она увидела, что от домов на окраине города к ним приближается процессия каторжников. Истощенные силуэты в лохмотьях, с железными кольцами на руках и ногах, соединенными в длинную цепь, они могли только семенить или продвигаться вперед маленькими прыжками. Два солдата подвели их и поставили в ряд за султаном. Он хвастливо демонстрировал бедолаг, словно хотел сказать: «Смотрите, это все мое!» Они с Рашидом обменялись несколькими фразами, потом Рашид повернулся и подозвал свободной рукой Салима. Очевидно, Салим заранее знал, что делать. Он порылся в одной из сумок, прикрепленных к седлу, что-то протянул своему предводителю, и тот рассыпал по платку сверкающие на солнце монеты. Их забрал султан, заметно довольный.

Наконец они встали, сердечно простились, и Рашид, подняв указательный палец, дал сигнал к отправлению. Едва Майя опустилась в седло, перед ней оказалась лошадь одного из мужчин, защищая от нежелательных взглядов. Подняв на прощанье руку, Рашид быстрой рысью пустился прочь из Аз-Зары.

Едва город исчез позади, Майя направила лошадь вперед, к Рашиду.

– Зачем вы заплатили султану? – полюбопытствовала она.

– Чтобы он пропустил нас. Дорожная пошлина – без этого здесь никак.

– А кто эти заключенные? – Майя с содроганием вспомнила об одичавших пленниках в кандалах. Араб скользнул по ней взглядом.

– Заложники султана.

Во рту у Майи появился холодный металлический привкус.

– Значит, я должна благодарить вас, что меня тоже не заковали! – она хотела сказать это насмешливо, но со смущением поняла, что фраза прозвучала почти льстиво.

Рашид обернулся и окинул ее удивленным взглядом, его брови сдвинулись к переносице.

– Для султана Лодара это лишь развлечение. Он берет в плен путешественников с пустым кошельком или просто тех, кто ему не понравился. Рафиг или ирд, долг служить своему султану, здесь ни при чем, – он скупо кивнул, – я обращаюсь с вами, как велит честь.

Лошадь Рашида легким галопом помчалась вперед и вновь перешла на рысь уже вдалеке. Майя озадаченно смотрела на прямую спину воина, что казалась такой холодной. К щекам ее прихлынула краска, она подумала, как ей хотелось бы, чтобы ее благополучие заботило Рашида ради нее же самой, а не из-за того, что она была ценным залогом на переговорах султана Ижара и полковника Коглана, и не из-за строгого кодекса чести племени…

Майя вдруг с ужасом осознала, насколько ее жизнь зависит от Рашида, и поймала себя на том, что в глубине души продумывает дополнительные способы заслужить расположение араба: подружиться, кокетничать, изображать покорность.

Ей снова вспомнилась Ангелина. Ведь она тоже постоянно пыталась добиться благосклонности мужчин не только ради тщеславия, а прежде всего надеясь завоевать того, кто мог оказаться хорошей партией и обеспечить ей будущее. Волей случая Майя оказалась на линии огня между Ижаром и правительством Адена, Ангелина же была заключена в тиски общества, и обе боролись за жизнь, как могли. Майю переполнила нежность к кокетливой, самовлюбленной младшей сестренке, она улыбнулась и поторопила лошадь, словно могла приблизить скорую встречу с сестрой. Даже если сперва дорога вела ее в глубь Аравии.


Вскоре после Аз-Зары на вершине плоского песчаного холма показалось следующее поселение. Оно было больше Аз-Зары, однако беднее: всего несколько каменных домов, две убогие мечети и целое поле хижин из ветвей. По другую сторону холма, на обширной равнине среди недавно засеянных полей, они сделали привал у источника, окруженного стенами из белого камня, их украшал удивительно роскошный для этой глуши орнамент. Майя черпала воду, когда глухие вибрации заставили ее поднять голову. К ним галопом подбежала серая в яблоках лошадь, прямо на ходу на землю спрыгнул мужчина в красном тюрбане и приветственно поднял руку. Аль-Шахины, нагружавшие лошадей вновь наполненными бурдюками с водой, ответили на приветствие радостными возгласами.

Рашид размашистым шагом поспешил к другу. Громко смеясь, они пожали друг другу руки, сердечно обнялись и обменялись поцелуями. Сразу завязалась оживленная беседа, неизвестный всадник протянул Рашиду ладонь, с ухмылкой кивнул и махнул рукой.