– Пастуха нет! – громко сообщил Коля.

– Так это пастух меня ограбил! – воскликнула Жанна. – Я так и думала, что ночью он нас ограбит! И вот, пожалуйста, я оказалась права! Ну зачем ему мой смартфон?! Да он же его и включить не сумеет! И в горах его даже негде заряжать! Да лучше бы он украл лак для волос с блестками, он мне не нужен! Так нет же, смартфон ему понадобился! Я все поняла: Тамерлан и Никита – это организованная преступная банда! – заявила Жанна. – Надо на них написать заявление в полицию!

– Да, обязательно нужно обратиться в полицию! – поддержала ее Зина.

«Можешь не переживать, полиция уже здесь», – глядя на нее, подумала я.

Кирилл молча внимательно всех слушал. У него был задумчивый вид.

– Да, все сходится, Тамерлан и Никита из одной шайки, – продолжала развивать тему Жанна.

И Коля ее поддержал:

– Получается, меня вчера ограбил Никита, а тебя сегодня – Тамерлан. Наверное, они сейчас сидят в какой-нибудь хижине и делят награбленное!

– Н-да… – задумчиво почесала Зина затылок. – Логично.

Я удивлялась все больше и больше. Зина, которая всегда была против Жанны, сейчас очень активно ее поддерживает.

– Логично, но что-то тут не так, – вступила я в разговор. – Не похож этот пастух на вора. Да и где ему потом сбывать награбленное? Я не видела тут в горах скупку мобильников.

– Да много ты понимаешь в грабителях! – отмахнулась Жанна.

– Представь себе, понимаю! – сказала я. – Мой папа – участковый! И он рассказывал, как проводить расследования!

– Ага, видели мы вчера, как грамотно ты проводишь расследования, – усмехнулась Жанна. – Если твой папа участковый, то это не значит, что ты заразилась от него воздушно-капельным путем и тоже стала участковой! Я сказала, что грабитель – пастух, значит, он грабитель! Не зря же вчера он мне не понравился!

– Железная логика, – иронично заметила я и подумала: «Ну, хорошо. Если хочет, чтобы я молчала, значит, помолчу. И все-таки мне кажется, что пастух тут совсем ни при чем. Уйти он мог просто потому, что ему захотелось это сделать. А вот Зина, которая копалась вчера в палатке Жанны, у меня под большим подозрением».

– Я думаю, что ночью он залез ко мне в палатку, украл телефон, а потом зашил спальный мешок, – вслух размышляла Жанна. И ужаснулась: – Ой! Так он же хотел меня убить! Он хотел, чтобы я задохнулась в мешке, и тогда никто бы не узнал, что у меня украли телефон!

– Мне кажется, ты говоришь что-то не то, – вступил в разговор Кирилл. – Зачем ему тебя убивать?

– Тогда как ты все это объяснишь? – вскинулась Жанна. – Как?

– Пока что не знаю, – растерялся Кирилл. – Но я не думаю, что пастух стал бы заниматься этой ерундой и зашивать твой спальный мешок…

– Да мало ли что ты думаешь! – грубо ответила Жанна. – По-моему, тут думаю только я, а всем остальным нет никакого дела! Это просто поразительно! Вы с Валей прямо парочка! У обоих мозги работают в одном направлении, и только я рассуждаю здраво!

Меня обдало жаром. Я посмотрела на Кирилла. Он посмотрел на меня.

– Никакая мы не парочка! Слова подбирай! – резко сказала я Жанне и отошла в сторону.

Я была просто в шоке! Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком! А еще хуже, если люди думают, что у нас одинаковые мысли! Никакие они не одинаковые! У нас с ним не может быть ничего одинакового! А слово «парочка» – это вообще уму непостижимо!

Но вскоре я немного успокоилась и призналась самой себе: и все-таки хоть я и не переношу Кирилла, но сейчас с ним согласна. Мне тоже кажется, что пастух не виноват.

На мой взгляд, дело было так. Вчера Зина могла пробраться в палатку к Жанне, украсть у нее телефон, а ночью, после того как та заснула, могла зашить ее спальный мешок. Вчера никто, кроме меня, не видел, как Зина пробралась в чужую палатку, и поэтому все подозревают пастуха. Но возникает новый вопрос – зачем Зина зашила мешок Жанны?

Интересно… Это нужно выяснить. Но теперь, наученная горьким опытом, я не хотела прилюдно обвинять Зину. Нужно разобраться тактично. И между прочим, папа говорил, что во время следствия никогда нельзя делать преждевременные выводы и говорить: «Этот человек вор». Нужно рассуждать более нейтрально: «Возможно, этот человек мог совершить кражу». Поэтому про Зину я думала так же – возможно, кражу совершила она.

Через какое-то время обсуждение произошедшего затихло, и все разбрелись кто куда.

Я подошла к Зине и предложила:

– Прогуляемся?

– Пойдем, – пожала плечами она.

Мы направились к водопадам.

– Как тут красиво! – улыбнулась Зина. – Сфотографируй меня!

Я сделала снимок на фоне водопада и вернула ей фотоаппарат. Мы двинулись к валунам, чтобы присесть.

– Зина, нам нужно поговорить, – серьезно сказала я по пути.

– О чем?

– Я вчера все видела. Ты влезла в палатку Жанны.

Зина резко остановилась и, вытаращив глаза, посмотрела на меня:

– Видела?..

– Видела, – кивнула я. – А сегодня Жанна обнаружила, что у нее украли телефон… Вы с Жанной постоянно ссоритесь. Вчера я лично слышала, как ты сказала ей: «Запомни – ты у меня еще попляшешь». То есть это была угроза. А потом у нее украли телефон. Как ты можешь все это объяснить?..

– Я не брала его, честно! – воскликнула Зина. – Да, я вчера сильно разозлилась на нее и пошла к ней в палатку. Но я туда пошла не за телефоном, а за бегунком!

– За каким бегунком? – не поняла я.

– Да вот за этим. – Зина сунула руку в карман и достала бегунок, который закрывает молнию на палатке. – Я его открепила, чтобы потом, ночью, могла открыть палатку. Она ведь закрывается изнутри и фиксируется бегунком. Ну, и когда она заснула, я вошла в палатку и слегка подшила спальный мешок… – призналась Зина. И, ударив себя кулаком в грудь, жарко сказала: – Но я не брала ее телефон! Зачем он мне нужен, у меня свой есть! Да, спальный мешок зашила я! Но телефон я не брала! Не надо вешать на меня это дело!

Я с болью смотрела на Зину.

– Зина, я тебя ни в чем не обвиняю. Я разбираюсь. Пока что самый явный мотив прослеживается у тебя, ведь вы с Жанной постоянно ссоритесь…

Зина задумчиво покусала губы.

– Хорошо, – сказала она. – Если хочешь, то можешь прямо сейчас пойти и осмотреть все мои вещи. Ты увидишь, что там нет смартфона этой Жанны!

Я молчала в раздумьях.

– Да не брала я его! – едва не плача, воскликнула Зина. – Ну честно – не брала! Мешок я зашила, а телефон не брала! Ну Валя, ну поверь мне!

Я колебалась, не зная, что делать. С одной стороны, мне хотелось, чтобы Зина оказалась невиновной, но, с другой стороны, я видела, что она была в палатке…

– Ты, кажется, говорила, что у тебя отец участковый? – хитро прищурившись, спросила она.

– Да, – подтвердила я.

– И ты, видимо, решила пойти по его стопам?

– Ну… да.

– Тогда послушай меня. Я знаю, что я ничего не воровала. Вор кто-то другой. Видимо, это тот же самый человек, что украл Колины деньги. Но ты сомневаешься. Давай договоримся. Если произошло два ограбления, то, мне кажется, будет и третье. Поэтому давай ты будешь всегда следовать за мной по пятам? И вот когда ты увидишь, что снова кто-то кого-то ограбил, тогда ты поймешь, что это не я!

– То есть ты хочешь быть как бы под постоянным конвоем?

– Да! – обрадовалась Зина. – Под конвоем! Добровольно! Ты не комплексуй, все нормально, я не буду смущаться, я буду только рада, если ты за мной последишь!

– Нет, Зин, так не пойдет, – отказалась я. – Все равно я не смогу круглосуточно тебя контролировать. Я же должна когда-то спать.

– Но что же мне делать, если это не я?! – с отчаянием в голосе спросила Зина.

И вдруг Зина чуть ли ни подскочила на месте от посетившей ее мысли и предложила то, чего я никак не ожидала:

– Ой, слушай! А давай я тебя найму! Давай я тебя найму, чтобы ты нашла настоящего вора? Поработай частным детективом!

Это предложение повергло меня в шок. Никогда не думала, что возникнет нужда взяться за расследование даже раньше, чем выучусь в институте!

Зина так сильно борется за себя… Может, она действительно не виновата?

– Ладно, Зин, пока что я не буду никому ничего говорить, – вздохнула я и предупредила: – Но знай – ты у меня под наблюдением.

– Хорошо! – живо согласилась она. – Наблюдай!

– Если я не права в своих выводах, заранее прошу прощения, – сказала я и отправилась к группе.

Зина осталась стоять у валунов возле водопада.

«Если украла все-таки Зина, то, мне кажется, после этого разговора она побоится что-то воровать, – решила я. – Не может же она снова продолжать воровать, зная, что она у меня «на карандаше». Поэтому, если случаи воровства продолжатся, вполне возможно, что это ворует действительно не Зина…»

– Валя, пошли готовить! – услышала я голос Любы, которая стояла у костра.

– Иду! – откликнулась я и подошла к костру.

– Особо обильным завтрак не будет, потому что еды осталось мало. Придется немного поголодать до вечера, пока не дойдем до поселка и не купим провизии, – проинструктировала Люба.

Никто, даже Жанна, ничего не ответил. Мы просто молча кивнули и отправились кто куда: одни – искать хворост, другие – готовить еду, третьи – умываться.

Из-за того что тушенки было мало, мы решили сделать суп. Каша с водой и тушенкой объемнее, чем просто каша с тушенкой.

Люба начала раскладывать еду.

В воздухе чувствовалась тревога. Еда закончилась. Это было очень необычное ощущение – знать, что нет еды.

– Сейчас поедим и двинемся в путь, – сказал Роман Семенович. – Вечером дойдем до поселка и купим наконец еды.

Я присмотрелась к Роману Семеновичу. Он был поникшим и расстроенным. Когда я увидела его впервые возле поезда, это был энергичный и веселый человек, а сейчас он был задумчивым и озабоченным. Видимо, неприятные происшествия в группе выбили его из колеи.

Едва я это подумала, как Роман Семенович громко сказал:

– Группа! Я делаю официальное заявление! Лично я не верю, что нас ограбил пастух! Если в самое ближайшее время телефон Жанны и деньги Коли не вернутся на место, то мне придется лично обыскать вещи каждого! Прерывать поход из-за одного человека будет нечестно по отношению к остальным. Каждый платил деньги за эту путевку, и люди имеют право насладиться походом! А вместо этого у нас происходят кражи! Я просто в шоке! За всю мою практику такого никогда не было! Повторяю еще раз – или возвращается телефон и деньги, или я обыскиваю каждого, – предупредил руководитель и сурово оглядел всех. – А теперь – завтрак.

– Вот это правильно! – одобрила Жанна. – Давно пора! Если придется обыскивать вещи, то говорю заранее – на моем телефоне сзади была царапина в виде галочки! Это младший брат поцарапал! Поэтому телефон я обязательно опознаю!

Через пару часов мы собрали лагерь и стали подниматься в гору.

На одном участке дороги нужно было пересечь неглубокий горный ручей. Чтобы перейти его и не намокнуть, следовало аккуратно идти по крупным камням, которые лежали в ручье, но верхушками возвышались над водой.

Я стала рассматривать камни, прикидывая, по каким можно перейти ручей.

Но неожиданно ко мне подошел Игорь и взял меня на руки.

– Отпусти! – возмутилась я, пытаясь стать на землю. – Что ты делаешь?!

– Выполняю свою работу, – улыбаясь, прошептал он.

– Ой… я забыла… – наигранно улыбнулась я в ответ.

Держа меня на руках, Игорь ступил на камни и пошел по ручью. Мне стало страшно. Игорь не отличался крепкой фигурой, он был высокий, но не мускулистый, и я боялась, что он…

Не успела я додумать эту мысль, как Игорь вдруг поскользнулся и вместе со мной упал в прохладную воду.

– Ракета! – внезапно услышала я испуганный голос Кирилла.

Он подбежал ко мне и взял меня за руку, чтобы помочь подняться. Ручей был неглубокий, но я упала на камни и больно ударилась.

– С тобой все в порядке? – в волнении спросил он. – Ты не ушиблась?

– Руки от нее убери! – вставая с камней, рявкнул Игорь. – Не прикасайся к ней!

Кирилл медленно, нерешительно отпустил меня.

– Да я просто помог… – растерянно сказал он.

– Я и сам могу поднять свою девушку! – отрезал Игорь.

– Не надо ее ронять – тогда и поднимать не понадобится, – ответил Кирилл и ушел, раздраженно шлепая кроссовками по ручью.

Я стояла в воде. С меня текли струйки.

– Извини… – виновато опуская глаза, проговорил Игорь.

– Ничего страшного, – ответила я и вышла наконец на сушу.

«Зачем этот сынок воспитательницы бросился мне помогать?! – возмущенно подумала я. – Кто его просил?! Я бы и сама поднялась! Героя из себя строит!»

Я скрылась за кустами, раскрыла рюкзак и надела сухие вещи.

После того как ко мне прикоснулся сынок воспитательницы, я чувствовала себя какой-то грязной, как будто упала не в чистейший горный ручей, а в грязную лужу.