Незнакомка остановилась у витрины книжной лавки мистера Лорна, повернулась, разглядывая хаотически сваленные в груду тома за пыльным стеклом, и Дэвид увидел ее бледный профиль, четкий, как на греческой монете.

– Эмма Банкрофт… – изумленно прошептал он.

Сейчас, когда Дэвид снова увидел Эмму, его поразило, насколько свежи оказались его воспоминания об этой девушке. Они ничуть не потускнели за минувшие годы. Правда, сейчас он чувствовал себя лет на сто старше того молодого человека на балу, а вот Эмма Банкрофт ничуть не изменилась. Те же золотистые локоны, маленький прямой нос, усыпанный бледными веснушками, розовые губы, изогнувшиеся в улыбке. Она по-прежнему была молода и так же жадно, как раньше, стремилась познать жизнь.

И все же ей, как видно, пришлось многое пережить, раз она была облачена в черное. Эмма толкнула дверь лавки и исчезла внутри. Потеряв ее из виду, Дэвид словно очнулся. Увидел спешащих по своим делам людей. Ощутил руку Беа в своей руке. Услышал звонкий голос сестры.

– О да, – фыркнула Луиза, – это Эмма Банкрофт. Я слышала, она вернулась в Бартон-Парк, хотя я удивлена, что сестра согласилась ее принять после всего, что случилось. Поведение мисс Банкрофт оставляет желать лучшего, а ведь она невестка графа.

Дэвид с любопытством взглянул на сестру, и Луиза самодовольно улыбнулась. Она любила посплетничать, а с тех пор, как Дэвид вернулся в Роуз-Хилл, он почти не выходил из дому.

– Ты наверняка знаешь эту историю, Дэвид. Хотя, может быть, и нет, ты всегда так занят своими делами. Тебе известно, что она сбежала с мистером Генри Каррингтоном?

Дэвид припомнил все, что слышал об этом скандальном побеге. В свой первый сезон в свете Эмма Банкрофт сбежала с известным ловеласом, вопреки советам сестры. Слухи об этом моментально докатились от Лондона до Роуз-Хилл. Все сходились во мнении, что случившееся крайне прискорбно, но отнюдь не удивительно. В конце концов, мисс Банкрофт всегда была девицей со странностями. Впрочем, вскоре другие скандалы отодвинули побег мисс Банкрофт на второй план и к тому времени, когда Дэвид приехал в Лондон с Мод и их новорожденной дочерью, о блудной сестре леди Рэмси почти забыли. Дэвид предположил, что мисс Банкрофт ведет благопристойную семейную жизнь вдали от Англии.

А потом разразился уже их собственный скандал, связанный с побегом Мод. Временами Дэвид вспоминал мисс Банкрофт – ныне миссис Каррингтон – и чувствовал легкую грусть. Увидев Эмму на улице, он на мгновение ощутил беспричинную радость, которая вскоре сменилась настороженностью – теперь солнечная живость Эммы казалась ему опасно непредсказуемой, а в его жизни больше нет места скандалам.

– Говорят, мистер Каррингтон был убит на дуэли где-то во Франции, – сообщила Луиза. – Полагаю, у леди Рэмси не было другого выбора, кроме как приютить сестру.

А был ли выбор у самого Дэвида?

– Наверное, на твой взгляд, было бы лучше, если бы она оставила сестру в парижском работном доме? – слегка раздраженно сказал он.

– Дэвид! Ты сегодня просто невыносим! Разумеется, леди Рэмси поступила как истинная христианка, пригласив сестру к себе. Однако со стороны миссис Каррингтон было бы приличнее держаться подальше отсюда после того, что она учинила. Впрочем, семья есть семья. Остается надеяться, что она будет вести в Бартон-Парке спокойную размеренную жизнь и больше не собьется с пути истинного.

– Я должен вернуться к делам, Луиза, – сказал Дэвид, чувствуя желание защитить Эмму Банкрофт. – Юрист уже ждет меня, я хочу обсудить с ним покупку земель, примыкающих к Роуз-Хилл.

– Да, конечно. Я знаю, ты всегда так занят, дорогой Дэвид. Но не забудь, пожалуйста, о мисс Хардинг! Мы будем ждать тебя на балу через неделю.

Пробормотав что-то невразумительное, Дэвид повел Беа по улице. Она молча шла рядом, не мешая ему предаваться раздумьям и несбыточным мечтам об Эмме Банкрофт.


«Нет, папе не нужна новая жена. По крайней мере, та, которую выбрала для него тетя Луиза».

Беа сидела на высоком стуле, ожидая пока отец закончит свои дела. Он и седовласый, длиннолицый юрист мистер Уолл все говорили и говорили о каких-то непонятных вещах. В комнате было душно, пахло пылью и старыми сигарами, но Беа было все равно. Она тихо сидела в углу, и чем дольше на нее никто не обращал внимания, тем больше она могла увидеть и обдумать.

Это была стратегия, которой Беа успешно пользовалась с тех пор, как умерла ее мать. Сначала все как-то запуталось, двери их лондонского дома постоянно хлопали, люди постоянно входили и выходили. Дедушка Коул все время кричал, и лицо у него было красным. Папа, который любил играть и смеяться с ней, стал очень тихим и серьезным.

И каждый раз, глядя на Беа, он казался очень печальным. Он больше не играл с ней в чаепитие и не читал книжки, отсылал Беа в парк с няней, а сам запирался в библиотеке.

И никто ничего ей не рассказывал. Если она плакала и задавала вопросы, в ответ получала только жалостливые взгляды и новую куклу. Куклы были красивыми, но Беа хотела знать, куда ушла ее мама и когда ее настоящий папа вернется к ней.

Тогда-то она и научилась вести себя тихо и наблюдать. Она забивалась в угол, и люди забывали о ней, говорили о своем, по-взрослому, а не так, как с ней. Беа ненавидела, когда с ней говорили как с ребенком. Отец никогда не разговаривал с ней так, потом и другие взрослые научились говорить с ней на нормальном языке. А потом мама умерла, и к Беа опять стали относиться как к ребенку.

Особенно тетя Луиза. При мысли о тете Луизе Беа вздохнула и разгладила шелковую юбку куклы. Тетя Луиза была хорошей тетей, всегда добрая и не жалела лимонных леденцов, но у нее был один недостаток – она хотела, чтобы Беа играла с ее ужасными сыновьями. С этими мальчишками не о чем было поговорить, и они все время норовили стянуть ее кукол. Однажды они даже остригли одну из них. Беа потом долго плакала, а тетя Луиза громко кричала.

Беа не любила бывать у тети Луизы, ей было скучно. Даже сидеть здесь, в пыльной комнате, и то было интереснее.

Но хуже всего было то, что тетя Луиза постоянно твердила папе, что он должен жениться как можно скорее, потому что Беа нужна новая мама.

Беа не хотела новую маму. Она и родную-то нечасто видела. Разве только в окно, когда та садилась в экипаж и отбывала на очередной бал. Мама была красивая, как ангел, все время нарядно одета, часто смеялась, но пользы от нее было немного. Впрочем, от такой матери, как тетя Луиза, тоже. Она постоянно указывала всем, что делать, а в промежутках требовала свой флакон с нюхательной солью.

Не то чтобы Беа совсем не нравилась идея о новой маме. В книжках матери всегда были милыми, заплетали дочерям косы и читали им разные истории. Кроме того, папе не помешал бы кто-то, кто заставил бы его чаще улыбаться.

Мисс Хардинг, племянница адмирала Хардинга, о которой говорила тетя Луиза, не нравилась Беа. Они не были знакомы, но тетя Луиза почему-то всегда выбирала не тех. Беа понимала, что она всего лишь маленькая девочка, но она знала, чего хочет и что нужно папе.

Единственное, чего она не знала, – где это найти.

– …короче говоря, сэр Дэвид, вы сможете приобрести эти земли по сходной цене, – сказал старый юрист, – и ваши владения существенно расширятся, если вы, конечно, уверены, что дополнительные обязанности – это то, что вам нужно.

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы на меня жаловались, мистер Уолл? – спросил ее отец, и Беа показалось, что в его голосе прозвучало веселье, хотя она не поняла, в чем заключалась шутка.

Она надеялась, что папа улыбнется, но он этого не сделал.

– Разумеется, нет, сэр Дэвид. У вас превосходная репутация. Вас считают самым прогрессивным землевладельцем, который к тому же живо интересуется сельским хозяйством. Когда вы приведете эти земли в порядок, у вас не будет проблем со сдачей ферм в аренду. Однако если вы будете чересчур много работать, у вас появятся другие проблемы. По крайней мере, так иногда говорит мне миссис Уолл.

– Неужели? – тихо сказал папа.

– Супруга, сэр Дэвид, может стать опорой в жизни. Я говорю о, так сказать, правильной супруге – прекрасной хозяйке, подруге. Однако я боюсь, мы наскучили очаровательной мисс Мартон! Не хотите ли конфетку, дорогая? Или вот засахаренный миндаль… мои внуки обожают его, поэтому я всегда ношу с собой коробочку.

– Благодарю вас, мистер Уолл, – вежливо ответила Беа.

Сунув за щеку миндаль, она задумалась над словами мистера Уолла. Хозяйка Роуз-Хилл… вот еще один пункт, который стоит занести в ее список требований к новой маме.

Попрощавшись с мистером Уоллом, Дэвид и Беа вышли на улицу. После душной комнаты прохладный весенний ветерок показался девочке ледяным. Она поежилась.

– Мы должны вернуться домой, Беа, пока ты не схватила простуду, – сказал папа и взял ее за руку.

Беа не хотела возвращаться в молчаливый дом. Но и к тете Луизе ей тоже не хотелось.

– Может быть, сначала зайдем в книжную лавку? – спросила она. – Вдруг у мистера Лорна есть новые книжки с картинками из Лондона? Я прочла все, что у нас есть, по-моему, уже раза два.

К тому же тетя Луиза и ее сыновья никогда не заходят в книжную лавку, так что это место можно считать безопасным.

Беа показалось, что ее отец колеблется. Это было странно, потому что он всегда очень охотно посещал лавку мистера Лорна. А сейчас смотрел на дом по другую сторону улицы, и его глаза щурились за стеклами очков, словно он пытался разглядеть что-то через пыльные оконные стекла. Наконец он кивнул и повел Беа в магазин.

Глава 3

Эмма открыла дверь в книжную лавку мистера Лорна и улыбнулась, услышав знакомый перезвон колокольчиков. Как давно она их не слышала, а ведь когда-то для нее это был самый прекрасный звук в мире. Он символизировал бегство от реальности.

Как сложатся ее отношения с книгами? Найдет ли она в них приют? Или теперь она слишком много знает о мире за пределами книжных страниц и ей уже не суждено обрести забвение от мирских тревог?

Закрывая за собой дверь, Эмма думала о том, как смотрели на нее люди на улице – молча, с жадным любопытством. Со дня своего возвращения она почти не покидала Бартон, нуждаясь только в целительной тишине дома. Дни напролет Эмма бродила по комнатам и саду, предавалась воспоминаниям о прошлом вместе с Джейн или играла с детьми. Это явно пошло ей на пользу, она снова становилась прежней Эммой, а воспоминания о жизни с Генри стирались из памяти.

Но теперь Джейн и Хейден уехали в Лондон, без них и без шумных близнецов дом погрузился в тишину. Эмме нужно было купить кое-что из обстановки для своего коттеджа, кроме того, ей нужны были книги, чтобы коротать тихие вечера у камина. Это означало, что ей придется совершить путешествие в деревню.

Разумеется, Эмма не ожидала, что ей устроят торжественную встречу. Слишком долго она отсутствовала, да и обстоятельства ее отъезда были не совсем обычными. И все же она растерялась, столкнувшись с полным молчанием. На Эмму смотрели так, будто она была призраком.

А Эмма устала быть призраком. Она снова хотела чувствовать себя живой, жить полной жизнью, как до встречи с Генри. Если бы она только знала, как вернуть былое…

Может быть, начать с книжной лавки мистера Лорна? Эмма с улыбкой оглядела знакомое место. Кажется, за те несколько лет, что она отсутствовала, оно не слишком изменилось. Полки по-прежнему были тесно заставлены книгами, груды их громоздились также на полу и ступенях лестницы.

Окна, которые и раньше не были безупречно чистыми, теперь совсем покрылись пылью и почти не пропускали дневной свет. Масляные лампы освещали темные углы и издавали легкий цветочный аромат, смешивавшийся с запахом книжных страниц, клея и старой кожи. Когда глаза Эммы привыкли к полутьме, она заметила лохматую седую голову мистера Лорна, склонившегося над книгами, беспорядочно сваленными на его столе.

– Боже милостивый, – сказал он, – неужели это вы, мисс Банкрофт?

Эмма рассмеялась от облегчения – ее узнают, значит, она уже больше не призрак. Приблизившись к столу, она пожала мистеру Лорну руку, пугающе истончившуюся и морщинистую.

– Да, это я, мистер Лорн, – ответила Эмма. – Хотя теперь я миссис Каррингтон.

– Ах да, – как-то неопределенно протянул хозяин лавки, – я помню, говорили, что вы уехали. Никто больше не донимает меня вопросами о новых книгах и о растениях.

– Вы всегда готовы были удовлетворить мою страсть к знаниям, – сказала Эмма, вспоминая о своем увлечении ботаникой. Может, стоит попробовать все сначала?

– Вы были моей лучшей покупательницей. Чем вы интересуетесь теперь?

– Не знаю, – растерянно сказала Эмма. Снимая уже слегка запылившиеся черные перчатки, она окинула взглядом старую лавку. – Я переделываю сейчас кое-что в старом коттедже, где решила поселиться, но не знаю пока, чем займусь потом. Вам, случайно, не попадались на глаза какие-нибудь старые рукописи о ранних годах Бартон-Парка?