Ох, черт. Я должна задержаться тут подольше, чтобы Никс успел добраться сюда. Я ни за что не уйду отсюда с Джеймсом.

— Эээ... Мне кажется, что мне не очень хорошо. Можете дать мне еще немного времени?

Она смотрит на меня немного раздраженно, но говорит:

— Хорошо. Мы закрываемся через пятнадцать минут. Я скажу вашему парню, что вы скоро выйдете.

Я бормочу ей спасибо и подхожу к одной из кабинок, делая вид, что меня сейчас вырвет. Когда она уходит, я возвращаюсь обратно к раковине.

Мои пятнадцать минут пролетают мгновенно и, вернувшись, официантка говорит мне, что пора уходить. Я беру свою сумочку и бросаю на себя взгляд в зеркало. Оттуда на меня смотрит испуганная девушка с распахнутыми глазами, в которых затаилось чувство страха, потому что я понимаю, что мне придется столкнуться с Джеймсом один на один. От этой мысли желудок сжимается, посылая нервную дрожь по всему телу.

Когда я открываю дверь, то вижу Джеймса, который стоит у стены со скрещенными на груди руками, улыбаясь мне неискренней улыбкой.

— Ты в порядке? Официантка сказала, что тебе плохо?

Я киваю.

— Да, я немного перепила, и мне нужно было облегчиться.

Может, такие подробности покажутся ему отвратительными, и он оставит меня в покое. Или, возможно, он подумает, что сделал правильную ставку, и я была легкой добычей. Его улыбка сменяется от неискренней до коварной. Теперь я понимаю абсолютно точно, он воспринимает меня как добычу.

— Ну что ж, давай доведем тебя до дома и уложим в кроватку. Хотя, если что, моя квартира в паре кварталов отсюда.

Я иду рядом с ним, направляясь к выходу из клуба.

— Нет, — пытаюсь я говорить, как можно более беспечно, не показывая виду, что мои внутренности практически сжимаются от отвращения. — Я пойду к себе.

Он приподнимает одну бровь, смотря на меня оценивающе.

— Конечно, сладкая, пойдем.

К сожалению, парадные двери уже закрыли, поэтому мы выходим через боковой вход, который выходит в переулок. В груди у меня еще теплится последняя надежда, что там полно тусовщиков, которые постоянно зависают в клубах до самого закрытия, но я оказываюсь неправа, здесь пусто, и мы остаемся наедине. Ну слава богу, здесь хотя бы есть фонарь, благодаря чему улица хорошо освещается.

Я разворачиваюсь и намереваюсь идти по направлению к главной улице, но внезапно Джеймс хватает меня за руку. Я не ожидала такого натиска, поэтому покачнулась на своих каблуках. Он приближается ко мне, хватая меня одной рукой за плечо, а другой болезненно сжимает мою грудь, при этом резко толкая меня к стене, прижимаясь к моему телу. Не дав мне опомниться, он прижимается своими губами к моим, пытаясь протолкнуть свой отвратительный язык мне в рот.

Я начинаю сопротивляться, но страх сковывает меня, поэтому противостояние не приносит удачи.

— Отвали от меня, нахрен, чертов извращенец, — кричу я, пытаясь оттолкнуть его, но он только увеличивает натиск. Его руки стискивают меня с ужасной силой, не давая сопротивляться. При этом он бормочет себе под нос отвратительные словечки: «Ты просто охрененна», «Ты же сделаешь мне хорошо».

Гребаный подонок! Часть меня говорит мне, что он пьян и, вероятно, просто хочет облапать меня, а вот другая часть, по-видимому, более рассудительная, говорит, что все намного серьезнее, чем мне кажется.

После бесплодной борьбы, что занимает у нас некоторое время, и моих безрезультатных попыток оттолкнуть его тело и пресечь попытки облапать меня, я наконец стараюсь сделать то, что сделала бы любая девушка в этой ситуации. Я пытаюсь приподнять колено, чтобы ударить его по яйцам. К сожалению, он стоит слишком близко и там недостаточно места для таких маневров. Я ударяю его коленом по бедру, не причиняя боли.

Я полагаю, что он чертовски устал от нашей борьбы, поэтому он сжимает мое горло рукой, полностью перекрывая поток воздуха. В этот момент я начинаю паниковать сильнее, потому что понимаю, что это гораздо серьезнее, чем просто пьяная попытка облапать меня. И когда на этот раз он проталкивает свой язык ко мне в рот, я действую, ведомая чистыми инстинктами. Кусаю его настолько сильно, что чувствую привкус крови.

9 глава

Никс

Я еду через Манхэттен так быстро, как только могу, но не желаю, чтобы меня остановили за превышение скорости. Я не представляю, в какую переделку влипла Эмили, потому что не стал тратить время, просто положил трубку. Когда она мне диктовала адрес, я уже натягивал джинсы и засовывал ноги в шлепки.

Я был уже в дверях, надевая футболку, когда нажал «отбой».

Я подъезжаю к Blue Room через двадцать пять минут после ее звонка, место выглядит опустевшим. Останавливаюсь у обочины и выхожу из машины. Спешно подхожу к главному входу в клуб, но двери закрыты.

Бл*дь, как так!

Проведя рукой по волосам, я смотрю сначала влево, потом вправо. Вижу, что на главную дорогу выходит маленькая улочка, туда я и направляюсь. Как только я заворачиваю за угол, вижу, что Эмили направляется в мою сторону и вздыхаю с облегчением, но затем вижу, что позади нее парень с силой хватает ее за руку.

Ярость начинает закипать во мне, медленно распространяясь по крови, и я быстро направляюсь в их сторону. Убийственное чувство гнева застилает мои глаза, когда я вижу, как он толкает ее к кирпичной стене и прижимается к ее телу. Она пытается ударить его коленом по яйцам, но не достигает цели. Он пытается с силой поцеловать ее, но прежде чем я успеваю подоспеть, парень вскрикивает и отстраняется от нее.

— Гребаная сука!

Эмили начинает плеваться, в то время как парень прикрывает ладонью рот, я могу предположить, что она укусила его за язык.

Это моя девочка, и только то, что она не боится оказывать ему сопротивление, немного притупляет мой гнев.

Эмили абсолютно точно выглядит напуганной, но еще она смотрится ужасно рассерженной. Я за пару шагов преодолеваю нужное расстояние и вижу, что мудак вскидывает руку, скорее всего намереваясь ударить ее по лицу. Она дерзко приподнимает подбородок и решительно смотрит в его глаза, а я поражен ее действиями.

Его рука движется к ее лицу, когда я подбегаю и крепко хватаю его за запястье и отталкиваю назад.

Он выглядит удивленным, и на долю секунды задумывается о том, чтобы оказать мне сопротивление и прогнать меня, это заметно по мятежному огоньку в его глазах.

— Парень… я не советовал бы тебе этого делать, — предостерегаю я его. Эмили спешно заходит мне за спину, и я несказанно рад, что стою между ней и этом придурком. — Разворачивайся и уноси отсюда свою задницу.

Я пугающе спокоен, несмотря на бушующий гнев. Было время в моей жизни, когда я бы уже избивал его, но я научился избегать драк, если это возможно. Ругань и драки никогда не решают проблем, они несут только потери, обиду и раны, как физического характера, так и душевного.

А это тянет за собой больше проблем, которые потом придется обсуждать и как-то решать.

Парень фыркает в ответ на мои слова и смотрит злым взглядом на Эмили. Он наивно полагает, что в безопасности из-за того, что я позволил ему уйти.

— Эта сучка, гребаная динамщица, а я лишь беру то, что мне причитается. — Он тщательно акцентирует внимание на том, что Эмили его раздразнила и виновата в том, что он себя сейчас ведет как скотина. Придурок вытирает тыльной стороной ладони рот, размазывая по лицу кровь.

Ах так. Да я его просто разорву на куски.

Я придвигаюсь к нему, но внезапно Эмили хватает меня за запястье. Это мгновенно останавливает меня, и я смотрю на нее через плечо.

— Пожалуйста, не надо, — говорит она мягко. — Можешь просто отвезти меня домой?

Даже несмотря на то, что моя кровь в жилах бурлит как раскалённая лава, настолько сильно я желаю вбить в голову этому придурку, что нельзя так обращаться с девушками, я мгновенно замечаю, что Эмили выглядит совершенно потрясенной тем, что происходит. Адреналин в ее крови немного поутих, и во мне вспыхивает желание быстрей вытащить ее из этой ситуации. На этот раз я даже не задумываюсь над тем, что собираюсь сделать.

Не оборачиваясь на того подонка, я беру Эмили за руку и веду ее по направлению к главной дороге, чтобы выйти из этого переулка. Ее походка немного неуверенная, и я не знаю, это из-за того что она еще пьяна или потому, что она идет на головокружительно высоких каблуках, которые отлично подчеркивают ее ноги, делая их поистине идеальными. Я немного замедляю свой темп, чтобы она не споткнулась и не подвернула лодыжку.

Когда мы подходим к моему «Форду», я открываю ей дверь пассажирского сидения, тянусь в машину и достаю бутылку воды. Протягиваю ей, и она, не раздумывая, берет ее, делает большой глоток, споласкивая рот, затем выплевывает воду на землю.

— Спасибо, — говорит она тихим голосом.

Ей нужна помощь, чтобы забраться в машину, поэтому я поддерживаю ее за руку, когда она ставит на подножку одну ногу в своих босоножках с шипами и, наконец, проскальзывает на сиденье. Я пытаюсь изо всех сил не замечать, что ее короткое платье приподнялась и практически обнажило ее стройные бедра. Крепко стискиваю зубы и хлопаю дверью.

Когда усаживаюсь на водительское сиденье, то искоса поглядываю на нее. Она сидит словно провинившаяся девчонка, руки сложены на коленях, в глазах стоит растерянный взгляд, который устремлен в боковое окно.

— Ты как? В порядке? — интересуюсь я.

Она просто кивает головой, и я вижу, как ее нижняя губа начинает дрожать. Мой желудок сильно сжимается от ее уязвимости. Обычно меня ужасно пугают девушки, которые начинают плакать при мне, и мне всегда хочется убраться подальше. Но сейчас что-то изменилось, меня одолевает странное желание заключить ее в свои объятия, прижать к себе, заверить ее в том, что я рядом, а все остальное пустяки. Не задумываясь, я приподнимаю руки, но тут же осознаю всю глупость этого желания и с силой сжимаю руль. Я ведь напрочь лишён всякой галантной чертовщины, и никогда никого не утешаю.

Я жестокий и непоколебимый.

Неловко опускаю руки на колени и через пару минут завожу грузовик. Но внезапно меня переполняет желание доказать себе, что я тот же подонок, который все так же бесцеремонно относится к женщинам, поэтому я едко поддеваю ее:

— Ну и что же ты делала тут одна, позволь узнать, раз ты вытащила меня из кровати посреди ночи? Как ты могла позволить себе попасть в такую ситуацию?

Эмили мгновенно поворачиваться ко мне, впиваясь в меня злым взглядом, ее шелковистые волосы от резкого движения рассыпаются по обнаженному плечу. Я замечаю, что ее нижняя губа больше не дрожит, и, если бы взглядом можно было убить, я бы был уже давно покойником. Но внутренне я поощряю себя за то, что решил использовать жесткие методы. Сейчас она настолько сердита, что совершенно не похожа на девушку, которая пережила нападение в том переулке. Ну, слава Богу, мне не придется иметь дело с ее слезами.

— Я не хотела, чтобы это произошло, Никс. — Ее слова едкие и злые. — Мои друзья бросили меня, и мне ничего не оставалось, как противостоять этому прилипчивому мудаку в одиночку, поэтому я позвонила тебе. И прости меня, пожалуйста, что я оторвала тебя от «важных» дел.

Она со злостью выплевывает эти слова и быстро отворачивается, смотря пристально в окно. Ее плечи немного подрагивают, они больше не склонены вперед, как пару секунд назад. Ее реакция должна была меня обрадовать, но на душе появилось ужасное чувство горечи.

Я вздыхаю:

— Слушай, ты меня совершенно не побеспокоила... Просто я....

Она останавливает мои слова одним единственным взглядом, в котором кроется мольба.

— Пожалуйста, не нужно... У меня и правда была ужасная ночь. Только что на меня напали, и не надо читать мне мораль. Можешь просто отвезти меня домой?

— Фил сейчас там?

— Да. Просто, скорее всего, она в отключке от выпитого, но я уверена, что она дома.

Ее голос кажется таким мягким и тихим, что это ранит меня. Я практически никогда не испытываю желания пожалеть или позаботиться о ком-нибудь, встать на место другого человека, но сегодня Эмили так нуждается в этом. Она позвонила именно мне, и я ответил, принял ее просьбу о помощи. Я должен довести начатое до конца, несмотря на то, как это противоречит мне и моим убеждениям.

— Нет. Я не собираюсь везти тебя к тебе, чтобы опять что-то произошло, ты поедешь ко мне, тут все решено. Немного перекусишь и отдохнёшь.

Я даже не жду ее ответа, просто резко трогаюсь с места. Оставив позади пару кварталов, набираюсь храбрости и смотрю на нее. Она все еще смотрит в боковое окно все тем же растерянным взглядом, что был прежде, и ее молчание начинает меня ужасно пугать.

Собирая по крупицам частички нежности и доброты, которые когда-либо были у меня, я говорю:

— Это не твоя вина, Эм.

Эм? Что это за чертовщина? Когда это она стала для меня Эм?