Вот теперь я могла убедиться на данном примере, что наша мама никогда не прислушивается к тому, что мы говорим. Она слегка хмурится и говорит:

— Ни за что. Он просто идеальный молодой человек. Не огорчай меня, Эмили, или ты пожалеешь.

— Я не собираюсь идти с ним, мама. Можешь забыть про это, — говорю я в порыве отчаянной храбрости.

В одно мгновения ее глаза превращаются в две льдинки, которые напрочь лишены эмоций. Пару минут она выдерживает молчание, в процессе бисеринки пота покрывают мой лоб, руки становятся холодными и липкими от пота, и затем она сладким голосом отвечает мне:

— Ты обязательно пойдешь с ним, Эмили, и более того, ты сделаешь это с улыбкой на лице и нежностью в глазах. А если ты решишь не послушать меня и не пойдешь с Тоддом в субботу на званый ужин, тогда в понедельник я встречусь с адвокатом и самолично заморожу твой трастовый фонд.

Ее слова имеют эффект разорвавшейся бомбы, и я замолкаю. Я полностью ошеломлена ее словами. Я изо всех сил пытаюсь не быть больше такой помешанной на материальных благах, и мне не нужны кучи дизайнерской одежды и драгоценностей, но этот трастовый фонд позволяет мне не зависеть от родителей. К тому же не так легко избавиться от вредных привычек, что в моём случае — обеспеченное существование. Когда по закону я вступлю в законные права пользования трастовым фондом, я смогу быть полностью свободной от их приказов и пойти учиться на журналиста.

Ещё десять месяцев.

Я смогу выдержать и не сломаться.

Осталась всего одна отвратительная неделя подчинения матери и мерзкое свидание с Тоддом Фулгрэмом, и я наконец вырвусь из клетки.

2 глава

Никс

Я вытряхиваю на пол кучу бесполезных вещей из картонной коробки и начинаю искать среди этого барахла то, что мне необходимо. Мой указательный палец на правой руке порезан и обернут бумажной салфеткой, чтобы временно остановить кровь, пока левой рукой я пытаюсь найти в куче хлама пластыри.

Я прекрасно понимаю, что найти их совершенно нереально. Чёрт, да в моём доме сейчас ничего невозможно найти после ужасного происшествия, которое произошло три месяца назад, когда на втором этаже прорвало трубы, и весь этаж был затоплен, вследствие чего большая часть потолка на первом этаже обрушилась.

Все, что успел спасти, я разложил по картонным коробкам и переехал временно пожить в квартире у брата, которая располагалась на берегу реки Гудзон с отличным видом на Манхэттен. Только одна вещь омрачала моё временное проживание в квартире, там абсолютно не было места, где побегать Харли.

Сейчас эта ленивая большая собака спит под персиковым деревом в саду. Слава Богу, что Линк очень любит собак и не возражает, что Харли живёт со мной в его квартирке. В противном случае, мне бы пришлось спать в сыром доме на листах фанеры, которые специально подготовлены, чтобы покрыть пол второго этажа.

Так, это бесполезная трата времени. Я никогда тут не найду пластырь. Ну и что мне делать? Я поступлю, как секретный агент МакГайвер2 — побыстрее выберусь из этого дерьма.

Я выхожу из дома и направляюсь в свою мастерскую, где и порезался. Я ковал тонкий листовой металл, чтобы изготовить из него бензобак для сделанного на заказ мотоцикла, и, небрежно проводя рукой по острому концу, порезал палец. Это происходило уже в миллионный раз, ведь при работе с металлом это не редкость.

Я беру скотч и подхожу к раковине. Бросаю окровавленную салфетку в мусорную корзину, пока промываю палец под краном. Затем беру ещё пару салфеток, тщательно накладываю на место пореза, отрываю кусочек скотча зубами и, наконец, оборачиваю вокруг салфеток на пальце. Я не беспокоюсь о том, что могу заразиться столбняком, поранившись о металл, потому что по роду занятия я постоянно делаю противостолбнячную прививку.

Ничего, до свадьбы заживет.

Переводя взгляд на металлическую заготовку для бака, я растерянно провожу здоровой рукой по волосам. Но непослушные длинные пряди опять лезут в глаза. Мысленно подмечаю, что пришло время посетить парикмахера. Я не стригся с того момента, как два года назад вернулся со службы. Устало вздыхаю и провожу рукой по лицу, ощущая мягкую бороду, и понимаю, что не брился уже около недели. Так бывает, когда я работаю над какими-то новыми деталями. Я теряю ощущение времени. Это значит, что я не только не бреюсь, у меня едва хватает времени на еду и сон.

Сегодня работа над баком у меня не ладится, как бы я ни старался. К тому же я порезал палец, что говорит о необходимости отдохнуть. Скорее всего, нужно перекусить, но сейчас мне лень тащиться в дом на кухню. Моя кухня — единственное место в доме, которое не пострадало, когда прорвало трубы, поэтому, по крайней мере, пока я работаю в мастерской, у меня есть возможность перекусывать, не отвлекаясь на поездки в закусочную.

Не желая возвращаться в дом, я открываю маленький холодильник, что находится у меня в мастерской, и достаю «Будвайзер» — обалденное пиво, самое лучшее среди остальных марок. Откручиваю крышку и делаю жадный глоток.

Точно. Это намного лучше, чем сэндвич.

Неторопливо подойдя к моему глубокому креслу, я опускаюсь в него и устраиваюсь поудобнее, пристально смотря на заготовку для бака. Это вполне простой заказ, да я мог бы сделать его с закрытыми глазами, но что-то не даёт мне покоя, поэтому работа затягивается и совершенно не ладится. Затем я обвожу взглядом свою мастерскую и улыбаюсь. Это мой рай, моя тихая гавань. Здесь я могу наслаждаться уединением, думать над тем, что терзает и не даёт покоя моей душе, работать с металлом, ковать и обрабатывать листы, превращая невзрачные куски металла в предметы искусства.

Я приобрёл эту мастерскую, после того как отслужил в корпусе морской пехоты. Я все еще гибок и молод телом, но ужасно стар и измучен сердцем и душой в свои двадцать четыре года. За два срока службы в Афганистане я скопил огромную сумму денег, что выплачивалась мне за особо опасные задания. Я купил это место по дешевке, хотя мог позволить себе что-то получше, потому что дом требовал капитального ремонта. Но я приобрёл именно этот, потому что мне безумно понравился гараж и мастерская на заднем дворе. Я сразу понял, что это идеальное место, чтобы организовать тут мастерскую.

Когда люди видят, чем я зарабатываю на жизнь, а потом слышат, что я служил в морской пехоте, они автоматически начинают считать, что я занимался там сварочными работами. Но их суждения далеки от истины, а я не собираюсь их переубеждать. Это только распалит их интерес к моей службе, и они попытаются расспросить меня об этом из любопытства, а говорить о службе я не люблю. Поэтому мне проще молчать, чтобы не провоцировать людей на дальнейший разговор или расспросы.

Знаете, все было не так просто, когда я отслужил и вернулся из армии, мои навыки, полученные на службе, здесь были бесполезны. Пораскинув мозгами, я понял, что очереди из работодателей, которые жаждут взять на работу бывшего солдата, не предвидится, потому что никому не нужно умение стрелять на тысячу метров по мишени или выполнять затяжной прыжок с парашютом. Мои выгодные достоинства, которые так ценились на службе, тут, нахрен, были никому не нужны. Скажите, кому пригодится умение уклончиво отвечать на вопросы или мужественно выносить все превратности судьбы. Ну, если только не на Уолл-Стрит, но я не готов до конца жизни носить гребаный неудобный костюм.

И тогда я подумал о том, что умею лучше всего. О металлообработке. Мой отец всю жизнь работал сварщиком, поэтому я прикинул и решил, а почему бы и нет. Если эта специальность была хороша для моего отца, то почему бы и мне не попробовать.

За исключением одной детали, фактически я не пошёл по его стопам. Мой отец на протяжении тридцати лет работал на верфи, сваривая обшивки барж и других судов, а это достаточно изматывающая работа, к тому же это очень скучно, и нет способа выразить свою фантазию.

Поэтому я решил использовать свой сертификат сварщика для изготовления изделий из металла. Это включат в себя довольное широкое определение, от изготовления деталей для мотоциклов и самих мотоциклов до произведений искусства из тонкого листового металла. Я скопил достаточный капитал за время службы, поэтому у меня было время найти своё призвание в этом бизнесе. Знаете, дела мои шли отлично для человека, у которого за плечами кроме программы школьного образования и двух сроков службы не было больше ничего. Мои самые дешевые модели мотоциклов продавались от двадцати пяти тысяч долларов и выше.

Я живу жизнью, о которой мечтал. Занимаюсь любимым делом, получаю за это отличные деньги, ни перед кем не отчитываюсь и ни от кого не завишу. Что может быть лучше?

Мой взгляд падает на край стола, на котором лежит кипа документов, с которыми мне придётся разобраться в самом скором времени. Мне нужен кто-то, кто сможет привести в порядок этот завал.

К счастью, оплата за мою работу производится автоматическим зачислением оговоренной суммы на мой счёт, так что одним волнением меньше. Но я игнорирую выполнение некоторых безобидных вещей: заполнение бланков налога на продажу, проверку выписок со счетов и заполнение бланков заказа. Мне кажется, я могу попробовать разобраться с этим сегодня, пока отлыниваю от работы по сборке бака для мотоцикла.

Эта мысль занимала мою голову не больше двух секунд и затем быстро испарилась. Я лучше спокойно посижу и посмотрю на незаконченный бак, расслабленно потягивая пиво, чем займу себя обременяющей бумажной работой.

Только я делаю последний глоток «Будвайзера», как слышу, что кто-то стучится в дверь. Я поднимаюсь и выглядываю в окно.

Оу, чёрт.

Я спешно присаживаюсь обратно в кресло, пытаясь практически раствориться в нем, надеясь, что она не станет меня тут искать.

Проходит пару секунд, и я слышу:

— Никс…ты тут?

Чёрт, чёрт. Вот это невезуха.

Нехотя поднимаюсь на ноги и открываю дверь мастерской.

— Что тебе нужно, Лила? — говорю я, как можно вежливей, насколько это вообще возможно для Никса Кэлдвелла.

— Это так ты меня приветствуешь, дорогой? — Она проводит кончиком пальца по моей груди, и я не могу сказать, что это неприятно, но она не достигнет той цели, которую задумала. Лила красивая девушка, с длинными светлыми волосами и стройным телом. Мы ходили в одну школу и на тот момент проводили время вместе. Как и многие из наших одноклассников, после окончания школы она осталась в Хобокин. Мне кажется, она работает парикмахером в местном салоне. Я переспал с ней пару раз после моего возвращения со службы, но сразу дал ей понять, что меня не интересует ничего, кроме секса. Хотя каждый раз, когда мы встречаемся, она говорит, что тоже не заинтересована ни в чем большем, но делает абсолютно обратное, когда приходит ко мне и намекает на то, чтобы мы проводили время вместе. У Лилы есть ещё пара парней, с кем она встречается, не считая меня. Так почему она не выберет кого-то из них?

Мне кажется, по общению они намного приятнее меня.

— Я сейчас работаю, — объясняю ей.

— Не будь таким занудой, Никс. Пойдём сходим в кино, а потом выпьем по бутылочке пива.

— Прости, Лила, не получится. У меня много дел.

Она подходит ближе ко мне, и я могу уловить запах ее парфюма. Такое ощущение, что он заполнил все помещение и обжигает мой нос изнутри. Она становится на носочки и пытается дотянуться до меня, чтобы прошептать мне что-то на ухо. Мой рост почти два метра, и я мог бы немного нагнуться, чтобы облегчить ей трудную задачу, но не делаю этого. Она все-таки дотягивается и шепчет соблазнительным голосом мне на ухо:

— Мы можем пропустить часть с фильмом и пивом и заняться вместо этого более важными вещами.

Было время, когда эти слова заставили бы мой член встать по стойке смирно, и я бы незамедлительно прижал её к стене и взял бы без раздумий, но это время давным-давно прошло, на данный момент нас связывает только секс, и то нерегулярный. Я вижу, что она хочет большего, но мне этого точно не надо.

Я делаю шаг назад и пытаюсь произнести следующие слова вежливо, по крайней мере, насколько это возможно.

Ну ладно, это не мило и уж тем более не вежливо. Это очень жёстко.

— Послушай, Лила… Прости, но ты меня вообще не интересуешь, все кончено. Это все, понятно?

Она меняется в лице, и соблазнительная сладкая улыбочка исчезает с ее губ.

— Но... я не понимаю...

Самый главный урок, который Лила сейчас усвоит от Никса Кэлдвелла, который прошёл войну, — моё терпение не железное. И сейчас оно определённо закончилось.

— Что тут непонятного? Ты меня не интересуешь. Это было временно. Интрижка. Трах. Сделай мне одолжение — проваливай отсюда и больше здесь не появляйся.

В данный момент у Лилы такое лицо, как будто она собирается расплакаться, но затем в одно мгновение злость заполняет ее взгляд.

— Ну ты и мудак, Никсон Кэлдвелл.