Черный и жуткий ужас наводит он.

Мрачен ураган и студен.

Ужас наводит он.

Но Мать оказалась смелей и сильней,

И новая жизнь зародилась в Ней.

Во чреве Ее рос и зрел огненный жар.

Материнской гордости и любви дар.

Мать была в тягости.

Делилась жизни радостью.

Пустынную Землю терзало черное ледяное томление,

С надеждой ждала Она светлого таинства рождения.

И кровь Ее породила жизнь, согрелась плоть Ее дыханием.

Разверзлось каменное чрево для нового создания.

Мать обрела дар рождения.

Новой жизни творения.

И воды Ее родовые наполнили реки и моря до берегов,

Они напоили почвы, пробудив жизнь лугов и лесов.

Каждая драгоценная капля давала новой жизни ростки,

И пышный зеленый покров украсил просторы Земли.

Хлынул вод Ее разлив,

Зеленый покров породив.

В бурных родах извергся из чрева огненный шар,

Она претерпела все муки, познавая новой жизни дар.

Капли крови ее застыли, алыми камнями краснели.

Но лучезарное дитя оправдало Ее тяжкие потери.

Огромным счастьем Матери был Яркий сверкающий сын.

У Эйлы перехватило дыхание, когда она услышала эти слова. Казалось, в песне рассказывалось о том, как она рожала своего сына, Дарка. Она вспомнила родовые муки, вспомнила, что все тяготы оказались оправданными. Дарк был для нее огромным счастьем. А великолепный голос Зеландони уже пел дальше:

И вздыбились горы, извергнув питательный пламенный сок,

На вершинах груди Ее горной кормился сынок.

И взметнулось в черную даль высоко

Великой Матери огненное молоко.

В небо взметнулось высоко

Материнское молоко.

Этот отрывок показался Эйле очень знакомым. Встряхнув головой, она словно попыталась упорядочить воспоминания. Конечно, Джондалар рассказывал об этом во время Путешествия.

Смеясь и играя, яркий сын Ее рос и мужал.

На радость Матери тьму ночи освещал.

Но с молоком Ее впитал он знаний жажду,

И мир отправился он познавать однажды.

Сын Ее стал большим.

Ум его жаждой знаний томим.

Чтобы сына зачать, отыскала Мать животворный родник.

Но теперь тот же хаос и мрак Ее сына манит.

Тепло и уютно под крылом Материнским жить,

Но дух молодой стремится сумрачность тайны постичь.

Враждебный хаос их окружал.

Но сын Ее уйти пожелал.

Воспоминания продолжали мучить Эйлу. «Не только Джондалар рассказывал мне об этом. У меня такое ощущение, словно я уже знаю эту историю, или, по крайней мере, ее суть. Но где я могла услышать ее? О, по-моему, вспомнила. Лосадуни! Я запомнила все, чему он научил меня! Он рассказывал подобную историю о Матери. Джондалар даже повторял отрывки из нее во время того ритуала. Она была не совсем такой же и рассказывалась на другом языке, хотя языки Лосадунаи и Зеландонии похожи. Именно поэтому я так быстро начала понимать их разговоры». Слушая дальше Зеландони, Эйла сосредоточилась и, припомнив детали Лосадунийской истории о Матери, начала замечать сходства и различия двух легенд.

Тихо подкрался хаос, не тревожа Матери сон,

Заманчивой неизвестностью во мраке поблескивал он.

Увлек он дитя неразумное в мрачный холодный тлен.

Взметнулся тьмой ураганной и захватил его в плен.

Мрачный холодный хаоса тлен.

Захватил лучезарного сына в плен.

Ликование лучезарного сына прошло,

Необъятный ледяной мрак сковал его.

Опрометчивый отпрыск терзался раскаянием,

Не открылись ему сокровенные тайны.

Он терзался раскаянием,

Не познав сокровенных тайн.

Но как только хаос утащил его к истокам ледяным,

Пробудилась Мать и бросилась за сыном Своим.

И бледного друга и брата призвала с высоты

Для спасения яркого сына из мрачной тьмы.

Мать боролась с объятьями тьмы,

Видя яркого сына следы.

Эйла улыбнулась, догадываясь, какие стихи последуют дальше или, по крайней мере, каким будет их смысл. Великая Земная Мать расскажет Ее старому другу, лунному месяцу, о том, что случилось с Ее сыном.

Она приветствовала былого возлюбленного приход

И поведала причину печали и горя Ее исход.

Милый друг приобщился к Ее борьбе с мрачным тленом,

Чтобы спасти Ее лучезарное дитя из ледяного плена.

А слушатели стали предлагать уже свои дополнения, отметила Эйла. Именно так обычно и рассказывается эта история. Сначала Лосадуни, или Зеландони, рассказывает отрывок, потом слушатели повторяют суть по-своему:

О коварстве хаоса поведала Она.

Как пленила сына ледяная глубина.

И вновь настал черед Зеландони:

Долгая схватка истощила запас Материнских сил,

И тогда Ее светлый друг смело в борьбу вступил.

Она в сон погрузилась, а он сражался с холодной мглой,

Проколов ее светлой своей иглой.

Его дух был сильным пока,

Но долгой и схватка была.

Все силы духа собрав, сражался Ее светлый друг.

В жестоких боях светил его круг,

Но вскоре глаз его большой зоркость потерял.

Не дремал коварный враг, а без устали мрак создавал.

В смертельный бой он бросался не раз.

И потерял зоркость его большой глаз.

В кромешной тьме с криком пробудилась Мать.

Бросилась бледного друга искать.

В схватку мгновенно вступила Она

И сорвала темный покров с его лица.

Но под бледным ликом луны

Не найти Ей сына следы.

Жар Ее огненного сына ураган охладил,

Иссякло тепло, ледяной хаос его победил.

Пронзительный ветер принес снега,

И зелень вся скрылась под коркой льда.

Совсем опустела Земля.

Все растения скрыли снега.

Кручинилась Мать в печальном волнении,

Но продолжала борьбу за спасение.

К победе упорно стремилась Она,

Ради возрождения силы Ее сияющего сына.

Она продолжала борьбу,

Чтобы силы вернуть ему.

И Ее светлый друг вновь схватился с врагом коварным,

Державшим в холодном плену Ее дитя лучезарное.

Ради Ее любимого сына с удвоенной силой сражались они,

И их неукротимые стремления победу принесли.

Вновь возгорелся жизни жар.

Сияющий вернулся дар.

Великая Земная Мать и Лунный Месяц вернули Солнце, но это еще не все; Эйла с нетерпением ждала продолжения.

Но суровый мрак тосковал по согревающему огню.

А Мать защищала сына и не уступала ему.

Удалось ураганному смерчу сына Ее растянуть

И проложить по небу его сияющий путь.

Удалось урагану сына Ее растянуть.

И пролег по небу его сияющий путь.

«Неужели вариант Зеландонии длиннее легенды Лосадунаи? Или так просто кажется? Возможно, песенное исполнение кажется более долгим, но мне правда нравится эта песня. Мне хотелось бы лучше все понять. Наверное, такие песни меняются время от времени, появляются новые варианты стихов, иначе описывающие события», – думала Эйла.

Днем Великая Мать держала в узде ураган,

И свет Ее сына горячим жаром сверкал.

Однако под вечер стала Мать уставать,

И сумрак ночи из тьмы выступал опять.

Свет сына днем Мать оживлял,

А ночью тьмы черед наступал.

С болью в сердце Великая Мать жила,

Между ней и сыном навеки пропасть легла.

Горевала Она, видя, как он кружит в вышине,

Но воспрянула духом и новую жизнь зачала на Земле.

И духом вновь воспрянула Мать,

Чтоб новую жизнь на Земле создать.

Вот хлынули на голую Землю воды Ее возрождения,

И вновь оделись поля в нарядную зелень растений.

Обильно и вечно утрат Ее изливаются слезы,

Взметая соцветья радуг и сияюще чистые росы.

Зеленый наряд возродился.

Но слезы Матери стынут на листьях.

«Мне очень нравится заключительная часть, но интересно, как Зеландони споет ее», – подумала Эйла.

С оглушительным грохотом разорвала

Она глубины скал,

И из недр Ее бездонного чрева наш мир восстал.

Мир земной в изобилии видов и форм,

Чрево Матери породило детей целый сонм.

Покинутая Мать новую жизнь обрела

И множество детей Земле дала.

От мала и до велика, все дети были разного вида,

Ходили они и летали, плавали, ползали или скакали.

Но все они были прекрасны, Ее духа вобрав сладость,

И возрождались в потомках, соединяясь в радости.

Такова была Матери Воля.

И исполнилась жизни Земля.

Исполнилась Земля животными в горах и лесах,

Рыбы плавают в морях, птицы щебечут в небесах.

Не придется больше Матери грустить.

Все дети теперь вместе с Ней будут жить.

Рядом с Ней они будут жить,

И не будет Мать Земля грустить.

С гордостью Мать взирала на чад своих,

Но истратила запас животворных сил на них.

Осталось лишь воплотить в жизнь последнее нововведение,

Детей, способных понять смысл и ценность Ее творений.

Они будут Мать почитать

И богатства Ее охранять.

Первую Женщину зрелой Мать сотворила,

Всеми земными благами ее наделила.

И главный Дар Великая Мать ей передала.

Пробудившись, познала величие жизни она.

Первая Женщина человеческого рода.

Познала величие жизни природной.

Даром и жаждой познания ее наделила Мать,

Дабы стремилась она ценности жизни познать.

Первая Женщина должна была мудрою стать,

Чтобы будущим детям своим эти Дары передать.

Первая Женщина должна была мудрою стать,

Чтоб детям своим Дары Матери передать.

Истощились запасы животворных Земных сил,

Раздарила их Мать всем тварям земным.

Обрели они способность плодиться – Дар размножения,

И Женщину благословила Даром возрождения.

Но одинока Женщина была.

В одиночестве тосковала она.

Мать вспомнила, как тоскливо Ей было одной

И как согревала Ее любовь друга во тьме ночной.

Вот тогда последнюю искру Мать отдала,

На радость Женщине Первого Мужчину создала.

Последнюю искру Мать отдала.

Первого Мужчину Она создала.

Великая Мать наделила людей Даром возрождения

И завещала им жить на Земле, в Ее владениях.

И завещала им чтить всех тварей живых, все земные плоды,

Оберегать реки и моря, гор, лесов и лугов Дары.

Под защитой камня кров нашли они,

Но почитали все Дары Матери Земли.

Изобильную жизнь Своим детям обеспечила Мать

И решила любовный Дар им в награду послать.

Ниспослать им Дар Радости, соединяющий Дар,

Дабы радовал Мать их свободный любовный жар.

Лишь почитая и славя Великую Мать,

Можно Благо Даров Ее познать.

И возрадовалась счастью детей Своих Земная Мать,

Науку любви и нежности сумели они познать.

Она пробудила в них чувства взаимной любви,

И ниспосланные Ею Дары Радости Глубоко оценили они.

Сердце Матери согрел жар их любви.

Дети Ее радость любви обрели.

И, одарив детей всей щедростью земной,

Великая Мать ушла на покой.

Эйла ждала продолжения, но поскольку молчание затягивалось, она поняла, что Песня Матери подошла к концу.

Люди, парами или небольшими группами, направились обратно по своим Пещерам. Одни попадут домой лишь после полуночи, другие решили пойти ночевать к друзьям или родным. Группа учеников и самих Зеландони осталась на кладбище для завершения самой таинственной части погребальной церемонии, им предстояло дождаться здесь утра.

Несколько человек проводили домой Релону и ее детей, провели всю ночь в ее жилище, расстелив на полу спальные скатки. Считалось, что ее нельзя оставлять в одиночестве. Еланы скончавшихся супругов, как было известно, стремятся вернуться в свои дома, пока не осознают того, что уже не принадлежат этому миру. Скорбящие супруги отличаются восприимчивостью к вторжению таких странствующих духов и нуждаются в надежной защите соплеменников, способной предотвратить пагубное влияние мира Духов. Пожилые люди особенно остро переживали смерть своих спутников, и их легко было соблазнить последовать за еланами супругов в следующий мир. К счастью, Релона была пока молодой, и ее дети нуждались в ее любви и заботе.

Эйла присоединилась к людям, оставшимся с опечаленной вдовой, и Релона обрадовалась ее присутствию. Джондалар также хотел пойти с ними, но когда он закончил свои ритуальные обязанности, было уже слишком поздно: в доме Релоны собралось так много людей, что ему уже негде было разместиться. Эйла помахала ему рукой из дальнего конца помещения. Волк был при ней, и, вероятно, из-за него, вокруг нее еще оставалось немного свободного места, но, пытаясь пробраться к ней, он разбудил несколько человек. И Мартона, лежавшая ближе к выходу, посоветовала ему идти спать домой. Испытав легкое чувство вины, Джондалар с облегчением вздохнул. Его не особенно привлекала перспектива всю ночь отгонять странствующих духов. Кроме того, он сегодня совсем вымотался, достаточно долго пробыв в непосредственной близости к этому духовному миру. Пожалев, что с ним нет Эйлы, он улегся на лежанку и почти мгновенно уснул.