— Вы правда этого хотите?

— Да, мы полюбили тебя. Ведь это так просто. — Верная себе, Таппи перешла к делу. — Пожалуй, твой отец прав. Тебе надо поехать домой.

— Я так не люблю прощаться. И мне очень неловко перед Джейсоном и Изабель, перед миссис Уотти и сестрой Маклеод. Они такие добрые, и я не представляю, как объяснить им…

— А тебе не надо ничего объяснять. Просто скажи, что получила письмо и должна уехать. А когда Энтони вернется, он все объяснит. Он заварил эту кашу, он пусть и расхлебывает.

— А люди что скажут?

— Просочится слух, что помолвка разорвана. Немного посудачат об этом и забудут.

— Но ведь они когда-нибудь узнают, что я — не Роза.

— Да, узнают. Еще немного поудивляются, а потом тоже забудут. В конце концов, это не так важно. Главное, что обошлось без жертв.

— У вас все так просто…

— Говорить правду легко и прилично. Скажи спасибо Хью. Если бы он не вмешался, Бог знает, сколько еще продолжался бы этот фарс. Ты очень нравишься ему, Флора. Ты это понимаешь? Наверное, нет, потому что Хью привык прятать свои эмоции, на мой взгляд, даже слишком…

Таппи неожиданно умолкла. Флора застыла в напряженном оцепенении, уставившись на свои сцепленные руки. Костяшки побелели, под глазами обозначились темные круги, лицо побледнело. Обостренным чутьем Таппи почувствовала ее душевное состояние. И то, что предстоящий отъезд тут явно ни при чем. Таппи озабоченно накрыла ладонью стиснутые кулачки и обнаружила, что они холодны, как лед. Флора не подняла глаз.

— Все в порядке, — еле слышно пробормотала она.

— Дитя мое, ты должна мне рассказать. Тебя кто-то обидел? Энтони?

— Нет, конечно, нет…

В поисках разгадки Таппи вспомнила, о чем шел разговор. Она заговорила о Хью и… Хью. Хью? Таппи все поняла.

— Это Хью.

— Не надо об этом.

— Еще как надо! Я не могу видеть тебя такой несчастной. Ты… ты влюбилась?

Флора подняла темные глаза.

— Кажется, да, — неуверенно сказала она.

Таппи была потрясена. Не тем, что Флора влюбилась в Хью (это, с точки зрения Таппи, было как раз-таки вполне понятно), а тем, что это произошло без ее ведома.

— Но я не представляю, когда…

— Я тоже не представляю, — откровенно сказала Флора. — Ни когда это случилось, ни как, ни почему. Я знаю только, что у этой любви нет будущего.

— Почему это?

— Потому что таков Хью. Он обжегся однажды и боится, что это может случиться снова. Он спрятался в свою раковину и не хочет делить ее ни с кем. Ему не нужна жена. Он не допустит, чтобы в его жизни снова появилась женщина. А даже если такое случится, он считает, что ему нечего предложить ей… в материальном смысле.

— Похоже, вы обсудили все это более чем подробно.

— Не совсем так. Мы разговаривали вчера, перед вечеринкой. Я выпила шампанского и осмелела.

— Он понимает, что ты чувствуешь?

— Таппи, у меня почти не осталось гордости. Осталось только броситься ему на шею.

— Он говорил с тобой о Диане?

— Не вчера, но говорил.

— Он никогда не сделал бы этого, если бы не считал тебя близким человеком.

— Можно быть близким человеком, но не любимой.

— Он упрям и очень горд, — заметила Таппи.

— Я знаю. — Флора грустно улыбнулась. — Вчера вечером мы собирались поужинать вместе. Он сказал, что не будет танцевать со мной, потому что у меня и так не будет отбоя от кавалеров. Так глупо придавать этому значение… но это действительно имело для меня значение, Таппи. И я думала, для него тоже. Но он вдруг исчез. Говорят, ему позвонили, вызвали к роженице… Я не знаю. Он просто исчез.

— Дорогая моя, он ведь врач.

— Но он мог предупредить меня? Мог попрощаться?

— А что, если он не нашел тебя? Или не имел времени искать.

— Но для меня это было так важно!

— Ты сможешь уехать и забыть его?

— Не знаю. Я ничего не знаю. Я, наверное, схожу с ума.

— Напротив, ты чрезвычайно мудра. Хью привык скрывать свои лучшие качества за резкими манерами и язвительностью. Требуется особое чутье, чтобы разглядеть его скрытые достоинства.

— И что же мне делать? — Флора произнесла это тихим голосом, но Таппи показалось, что она слышит отчаянный крик души.

— То, что собиралась. Поезжай домой к отцу. Собери свои вещи, найди Энтони, и пусть он отвезет тебя на вокзал. Все очень просто.

— Просто?

— Жизнь и так сложна, не надо создавать лишних сложностей. А теперь поцелуй меня и беги. Забудь все, что случилось. А когда ты опять вернешься в Фернриг, мы начнем все заново.

— Я не знаю, как благодарить вас. — Они поцеловались. — Не могу найти нужных слов.

— Самый лучший способ отблагодарить меня — вернуться обратно.

В дальнем углу кровати раздалось повизгивание. Сасси решила проснуться. Скользя когтями по шелковому одеялу, она осторожно пробиралась вперед с явным намерением забраться на колени к Флоре и лизнуть ее в лицо.

— Сасси! Ты в первый раз ласкаешься ко мне. — Флора взяла собачонку на руки и поцеловала в макушку. — Что это ты вдруг так расчувствовалась?

— Сасси очень умная. Возможно, она наконец поняла, что ты не Роза. Или просто решила попрощаться. Правда, Сасси?

Услышав, что хозяйка назвала ее по имени, собачка забыла о Флоре и устроилась под мышкой у Таппи.

— Мне пора, — сказала Флора.

— Да. Иди. Не заставляй Энтони ждать.

— До свидания, Таппи.

— До свидания.

Флора встала с кровати и подошла к двери. Но она не успела выйти, как Таппи окликнула ее.

— Флора.

Флора обернулась.

— Да?

— Я никогда не считала гордость грехом. Скорее, восхищалась этим качеством. Но если два гордых человека не понимают друг друга, это может плохо кончиться.

— Я поняла, — сказала Флора.

Что еще она могла ответить? Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Сборы были недолгими. О том, что Флора была здесь, сейчас напоминало только одиноко висящее на дверце шкафа платье. Перекинув через руку плащ и взяв чемодан, девушка спустилась вниз.

Холл выглядел как всегда. В камине тлели угли. Пламмер лежал на коврике, ожидая, что его выведут погулять. Из гостиной доносились голоса. Флора поставила чемодан, положила пальто и пошла туда. Энтони и Изабель стояли у камина и разговаривали. При появлении Флоры они замолчали и повернулись к ней.

— Я объяснил все тете Изабель, — сказал Энтони.

— Хорошо, что все закончилось, — искренне проговорила Флора.

Изабель беспомощно взглянула на нее. Она никак не могла взять в толк, о чем уже пятнадцать минут рассказывает ей Энтони. Она так устала, что была не в состоянии даже выслушать, не то что понять длинную и запутанную историю.

Одно было ясно. Розы — нет, Флора — уезжает. Сегодня. Сейчас. Вот так. Энтони везет ее в Тарбол к лондонскому поезду.

— Тебе не обязательно уезжать, — сказала Изабель, понимая в душе, что уговоры бесполезны. — Не в имени дело. Мы не хотим, чтобы ты уезжала.

— Спасибо. Но я должна ехать.

— Да, письмо от отца. Энтони сказал мне.

— А как с остальными? — спросила Флора у Энтони.

— Я сказал им, что ты уезжаешь, но не сказал, что ты не Роза. Думаю, с этим можно подождать. Кстати, миссис Уотти собирает тебе продукты в дорогу. Она не доверяет вагонам-ресторанам.

— Я готова.

— Пойду скажу им. Они захотят попрощаться.

Флора повернулась к Изабель.

— Ты ведь приедешь к нам еще? — спросила Изабель.

— Таппи пригласила меня.

— Жаль, что ты не выходишь замуж за Энтони.

— Мне тоже жаль, но я ничего не могу с этим поделать.

Изабель вздохнула.

— Да, в жизни не все складывается так, как хочется. Бывает, строишь прекрасные планы, а они разваливаются, как карточный домик.

Как мои букеты, подумала Флора. Из коридора, ведущего в кухню, послышались голоса.

— До свидания, Изабель.

Они поцеловались.

— Ты приедешь снова?

— Конечно.

Все понуро стояли в холле и высказывали сожаление по поводу ее отъезда и надежду на скорое возвращение. Никто не заметил, что у нее на руке больше нет обручального кольца с сапфиром и бриллиантами. Флора неожиданно для себя расцеловалась с сестрой Маклеод и с миссис Уотти, которая сунула в карман плаща Флоры пакет со сливовым пирогом и несколько яблок. Последним был Джейсон. Флора присела на корточки и обняла мальчика. Он так крепко обхватил ее руками за шею, что она с трудом высвободилась.

— Я хочу поехать с тобой на вокзал.

— Нет, — сказал Энтони.

— Но я хочу…

— Не надо, Джейсон, прошу тебя, — быстро сказала Флора. — Ненавижу прощаться на вокзалах. Я начинаю плакать, а это ужасно. И спасибо тебе за то, что научил меня танцевать «обдери иву». Это был лучший танец за весь вечер.

— Ты не забудешь, как его танцуют?

— Я буду помнить это всю оставшуюся жизнь.

Энтони открыл входную дверь, и в дом ледяным потоком ворвался ветер. Флора махнула рукой и побежала следом за Энтони, который нес ее чемодан.

Несмотря на непогоду, все высыпали на крыльцо. Впереди маленькой группы уселся Пламмер. Флора подумала, что они выглядят так, словно собрались фотографироваться. Ветер срывал передник с сестры Маклеод и трепал волосы Изабель, но они все стояли и махали руками. Обернувшись назад, Флора махала им в ответ через заднее стекло, пока машина не выехала на шоссе и дом с его обитателями не скрылся из вида.

Все закончилось. Флора уселась поудобней и сунула руки в карманы плаща. Пальцы нащупали сверток с пирогом и округлость яблок. Она вздохнула и уставилась вперед.

Но ничего не было видно. Начался дождь, отрезав их от внешнего мира. Энтони включил габаритные огни. Время от времени из сумрака выныривала мокрая овца или выплывали огни встречной машины.

— Ужасная погода, — сказал Энтони.

Флора вспомнила о том дне, когда они поднимались на гору, о сказочных островах, словно плывущих по летнему морю, о хрустальном воздухе и заснеженных вершинах гор.

— Уж лучше пусть будет такая, — сказала Флора. — Так легче уезжать.

Словно наперекор ее словам дождь начал стихать. Они спустились с холма в Тарбол и увидели, что гавань полна задержанных штормом судов.

— Который час, Энтони?

— Четверть первого. Мы слишком рано. Зато успеем выпить кофе у Сэнди, как в то утро, когда приехали из Эдинбурга.

— Кажется, что это было так давно. Энтони, ты позаботишься о Таппи?

— Я буду беречь ее ради тебя, — пообещал он. — Она не может простить мне, бедняжка, что я не женюсь на тебе.

— Она знает, что этого не будет.

— Да. — Он вздохнул. — Знает.

Они ехали по городу, вдоль гавани. Волны перехлестывали через низкую дамбу, и дорога была мокрой от соленой воды. Вот перекресток и банк, у которого Флора парковала машину. А вот и вокзал из почерневшего от сажи камня. Энтони выключил мотор. Они вышли из машины и направились к билетной кассе. Энтони нес чемодан Флоры. Несмотря на ее протесты, он купил ей билет до Корнуолла.

— Это очень дорого, и я могу заплатить сама.

— Перестань нести чушь, — грубовато оборвал он ее.

Пока оформляли билет, они стояли и ждали. В станционном зале горел небольшой камин, но все равно пахло сыростью. Обтрепанные плакаты зазывали в Шотландию, на экскурсию в Клайд и в Ротсей. Флора и Энтони молчали. Все уже было сказано.

Наконец билет был готов. Энтони взял его и отдал Флоре.

— Наверное, следовало купить тебе и обратный билет, — сказал он. — Тогда мы были бы уверены, что ты вернешься.

— Я и так вернусь. — Она убрала билет в сумочку. — Энтони, я не хочу, чтобы ты дожидался отхода поезда.

— Но я должен посадить тебя.

— Я не хочу, чтобы ты ждал. Я ненавижу прощания и ненавижу вокзалы. Я уже говорила это Джейсону. Я всегда чувствую себя глупо и начинаю плакать.

— Но до отправления еще сорок минут.

— Все будет в порядке. Пожалуйста, уезжай.

— Хорошо, — с сомнением сказал он. — Если ты этого хочешь.

Оставив чемодан у билетной кассы, они вышли на улицу.

— Ты напишешь?

— Разумеется.

Они поцеловались.

— Ты, конечно же, знаешь…

Флора улыбнулась.

— Да, знаю. Я — супер.

Он сел в машину и уехал, очень быстро, почти мгновенно скрывшись за углом у банка. Флора осталась одна. Редкий дождь продолжал моросить. Колпаки дымовых труб и телевизионные антенны гремели на ветру.

Флора колебалась.

Если два гордых человека не понимают друг друга, это может плохо кончиться.