Брэд же, приближаясь, не отрывал взгляда от лица молодого воина, которого сразу выделил среди других – он отличался высоким ростом, что было видно даже в седле, и особой королевской статью. А разглядев его лицо, рыцарь ахнул, глаза его широко раскрылись – перед ним был совсем ещё молодой король Ричард, которого он глубоко почитал как великого воина и своего благодетеля.

– Господь Всемогущий! – не выдержав, воскликнул хозяин поместья. – Неужели это мой племянник Генрих? Дай же мне скорей обнять тебя, дорогой мальчик.

Мужчины спешились и обнялись с искренностью близких родственников.

– Как ты узнал меня, дядюшка? – удивился Генрих.

– А как бы я мог ошибиться, племянничек, – усмехнувшись, очень тихо проговорил рыцарь, – если вижу перед собой живой портрет глубоко почитаемого мною монарха, которого не смогу забыть никогда?

– Так ты знал?

– Во всяком случае, догадывался, а теперь убедился.

Они улыбнулись друг другу, и сэр Брэд пригласил прибывших воинов следовать за ним.

– Прежде всего, вам надо хорошо поесть и отдохнуть, друзья мои, – громко сказал он, – а потом мы обо всём поговорим. Я рад приветствовать моих земляков в своём владении.

Глава 5

После того как все сытно поели, от души насладившись горячей, хорошо приготовленной пищей, дядя и племянник удобно уселись у огня. Рядом на маленьком столике стоял кувшин отличного вина и две чаши. Майкл пошёл проверить, как устроились их воины, и сам обосновался там же, среди них, не желая мешать Генриху. Ему, надо думать, о многом нужно поговорить с сэром Брэдом, покинувшим родной замок больше двадцати лет назад. И потом во владении одного из Лорэлов Майкл мог ненадолго снять с себя обязанности телохранителя при молодом господине, которые исполнял самым добросовестным образом, не оставляя его без внимания ни на минуту.

– Через пару дней, мой мальчик, ты сможешь увидеть мою супругу и всех моих отпрысков, – начал беседу старший из Лорэлов, – они сейчас гостят у её сестры. А пока расскажи мне, прежде всего, о родном доме и, конечно же, о цели своего приезда на континент.

Генрих не заставил себя просить дважды и подробно рассказал о положении дел в Лейк-Касле, а также всё, что знал, о родственниках и друзьях семьи. Сэр Брэд слушал, затаив дыхание, и не отводил взгляда от лица племянника. Тоска по родному дому всколыхнулась в сердце. До сих пор он успешно подавлял её, и постоянная занятость делами поместья хорошо помогала ему в этом. Кроме того, он искренне был привязан к своей супруге и горячо любил детей.

– Я очень благодарен тебе, мой мальчик, за твой рассказ, – тихо сказал он, когда Генрих умолк, – я так скучаю по дому. Но у меня не было другой возможности обрести земли. А король Ричард щедро одарил меня этим прекрасным поместьем. Он был великим воином, Генрих. И я никогда не забуду времени, что провёл под его командованием.

– Ты расскажешь мне, дядя, о короле Ричарде? – глаза молодого Лорэла загорелись.

– Обязательно расскажу, Генрих, – откликнулся рыцарь, – всё, что видел сам, и всё что знаю о нём. Но прежде поведай мне о том, что привело тебя сюда, на континент, в самое сердце владений Филиппа Французского, поскольку и Анжу, и Мэн вошли теперь в состав его королевского домена.

– Да, я уже знаю об этом, дядюшка Брэд, и это для меня очень больно, – откликнулся Генрих. – Ты ведь уже всё понял. Мама говорит, что я как две капли воды похож на отца. И честь Плантагенетов для меня не пустой звук, поверь, хоть я и всего лишь бастард.

Генрих на мгновенье затих, отпил немного вина из своей чаши и заговорил вновь.

– Для меня делом жизни стало обретение связи с родом отца. Я не претендую на звания и титулы – мне вполне хватает роли простого рыцаря Лорэла, и я горжусь знаменем Белого Волка и девизом предков. Под этим знаменем я воевал на севере с разбойными отрядами англичан и шотландцев, и под ним же мы с моими воинами помогали изгнать с острова французского дофина, уже примерившего корону Англии. А когда на трон сел юный Генрих Плантагенет, племянник моего отца, и волнения в стране утихли под мудрым правлением сэра Уильяма Маршала, я позволил себе выполнить, наконец, обет, данный мною в тот час, когда я впервые узнал о своём происхождении.

Генрих был взволнован. Глаза его горели, на щеках выступил румянец. И сэр Брэд с восхищением подумал о том, какой подарок всей Англии сделала его сестра. Мальчик был исключительно хорош собой и, несомненно, отличался широтой души и благородством отца. А молодой рыцарь между тем вёл свой рассказ дальше.

– Моей целью было поклониться могиле отца, а также моих бабушки и деда и сказать им, что я, боковой побег на дереве Плантагенетов, готов стоять насмерть за честь рода. Дорога наша лежала в аббатство Фонтевро. Но по пути я хотел увидеть легендарные замки, связанные с именем моего отца – Шато-Гайяр и Лош. Это такая мощь, дядя! Я бесконечно горжусь отцом, его отвагой и воинским талантом. И мне было так тепло, так хорошо возле его каменного надгробия, что не хотелось уходить. А потом…

И Генрих рассказал о неожиданном нападении на их отряд, о короткой, но жаркой битве и о том, как они скрытно пробирались сюда. Старший рыцарь Лорэл насторожился, в глазах появилось тревожное выражение.

– И ты не догадываешься, кто бы это мог быть, Генри?

– Нет, дядя. Хотя Майкл говорит, что эти люди специально охотились за нами. И он подозревает, что они достаточно долго следили за нашим отрядом. Я доверяю наблюдательности и чутью моего друга детства, которые он унаследовал от своего деда, хорошо обученного в своё время рыцарем Тимоти Эллиотом. Но кто это может быть, я даже не представляю.

Сэр Брэд Лорэл надолго задумался. Глаза его неотрывно смотрели на огонь, а голова работала напряжённо и чётко. Наконец он взглянул на племянника, вздохнул и заговорил.

– То, что пришло мне в голову, совсем не радует меня, мой мальчик. Но другого объяснения я не нахожу.

Генрих посмотрел на дядю взволнованно и даже тревожно. Его тон говорил о том, что сейчас придётся услышать что-то неприятное.

– Я склонен считать, что это люди короля Филиппа, – продолжил рыцарь. – Он был давним соперником твоего отца, которого так и не смог одолеть, и ярым врагом Плантагенетов. Его мечтой было отобрать владения англичан на континенте и подчинить себе хоть часть знаменитой Анжуйской империи, да и от короны Англии он, как ты знаешь, не отказался бы.

– Но при чём здесь я, дядя? – удивился Генрих. – Кто я для короля Филиппа? Мелкий рыцарь, песчинка. И почему именно за мной он послал погоню?

– Ты не понимаешь, племянник, – возразил сэр Брэд. – Для короля Филиппа ты не просто рыцарь, а сын его соперника и врага блистательного короля Ричарда. Тебя выдаёт твоя внешность, мой мальчик – ты ведь портрет своего отца. Тебя вполне могли узнать. А Филипп чем только может мстит и теперь своему непобеждённому сопернику. Я уверен, что к гибели Филиппа Фальконбриджа причастны люди французского короля. Хотя он не проявлял никаких претензий и мирно жил в своём сеньориальном владении. Он только отомстил за смерть отца непосредственно графу Аймару Лиможскому, и всё. Это не заслуживало смертного приговора. Но для Филиппа молодой Фальконбридж был сыном Ричарда, его плотью от плоти, а значит, продолжал его род. Филипп же мечтает, я думаю, искоренить род Ричарда полностью, не оставив и следов его существования на земле. И то, что наш прежний король не имел законных детей в браке, ему было на руку. И тут вдруг появляешься ты. Не просто сын, а живой портрет Ричарда. Стареющий Филипп, так и не победивший Ричарда при жизни, готов мстить ему и мёртвому. И уже отомстил, убив старшего сына и забрав в своё личное владение земли графов Анжуйских.

Генрих смотрел на дядю во все глаза. Такое не могло присниться ему даже в страшном сне. Он – и король Франции. Это не укладывается в голове.

– И я думаю, мой дорогой племянник, – продолжал между тем рыцарь, – что твоя жизнь в большой опасности. И тебе следует как можно быстрее, и не оставляя следов, покинуть Францию. Мне кажется, самым надёжным будет путь морем из Нанта. Плыть, конечно, дольше, но зато здесь тебя никто не станет искать. Уверен, что там, на севере, тебя уже поджидают во всех портах, откуда можно переправиться в Англию.

– Но, дядя, – возразил молодой Лорэл, – у меня есть ещё одно важное дело в Алансоне.

И он рассказал сэру Брэду о своей внезапно возникшей любви и о девушке, которая стала для него единственной на свете.

– Я не могу уехать без неё, дядя, – убеждал он рыцаря, – я дал ей слово. И я люблю её.

– Не буду спорить с этим высоким чувством, – ответил на это Лорэл- старший, – любовь скрашивает нашу жизнь и придаёт ей смысл. Это прекрасно, что ты уже нашёл свою. Но сейчас девушке придётся подождать. За тобой охотятся, пойми. А ищейки у короля Филиппа вымуштрованы на славу. От них мало кому удаётся уйти. Поэтому ты уедешь как можно скорей. И даже с моей семьёй тебе видеться не следует. А потом, позже, если захочешь, сможешь потихоньку приехать сюда тем же путём и забрать девушку. Если она останется верна тебе, разумеется.

– В Сабине я уверен, дядя, – отозвался Генрих, – как и она во мне. Мы любим друг друга всерьёз.

– Вот и славно, мой мальчик, – завершил дядюшка, – значит, хотя бы ради неё ты сделаешь всё, чтобы скрыться от ищеек Филиппа и сохранить свою жизнь.

Генрих опустил голову, склоняясь перед обстоятельствами. По всему выходило, что дядюшка Брэд угодил в точку в своих рассуждениях. И он не имел права рисковать жизнями своих людей. Да и самому умирать было рановато.

Следующий день англичане провели в сборах в дорогу. Люди отоспались, отъелись, дали отдых и хороший корм коням. И потом ранним утром, ещё до восхода солнца отправились дальше на запад, чтобы зафрахтовать в Нанте судно и переправиться к себе на остров.

Брэд Лорэл остался в своём владении, взволнованный донельзя. Он обрёл такого замечательного племянника и с тревогой думал, что сейчас легко может потерять его, если допустил в своих рассуждениях ошибку. Он знал, что теперь не успокоится до тех пор, пока из родного Лейк-Касла не придёт очередная весточка.


А в далёком Париже Жан де Рэ понуро стоял перед своим монархом, готовый принять на себя его гнев. Впервые за долгие годы он подвёл короля и не выполнил порученного ему дела.

– Мои люди упустили зверёныша, сир, – мрачно сообщил он. – Они следили за ним очень внимательно. Англичанин прошёл со своим отрядом мимо Шато-Гайяра, потом через Алансон, Ле-Ман и Тур проследовал к Лошу, а оттуда в аббатство Фонтевро. Там, возле церкви, их и решили брать. Но эти воины как заговорённые, право. Пока сам рыцарь был в церкви, довольно долго, надо сказать, его капитан, дьявол его забери, что-то почуял. Он вскочил на коня и подвёл скакуна для своего рыцаря. Потом быстро сказал ему что-то. Тот вскочил в седло, и в мгновение ока весь отряд был в боевой готовности. Дрались они, как черти. Мои люди почти все полегли. Один только Пьер смог выбраться живым и принести мне эти известия. А англичане как в воздухе растворились. Их поджидали везде, где они только могли пройти по пути к проливу. Но они не появились нигде. И я не знаю, что и думать, сир.

Филипп мрачно смотрел на своего верного слугу, и грозные молнии сверкали в его глазах. Такого он не ожидал. Его люди опытны и хитры. Как этому мальчишке удалось обмануть их? Кто ему помог? И куда он, тысяча чертей на его голову, делся? Король в ярости грохнул кулаком по столу и зашипел от боли, угодив на острый угол.

– Но я ещё не теряю надежды, сир, – попытался успокоить его Жан, – я оставил постоянный пост наблюдения в Алансоне. Там этот проклятый рыцарь нашёл себе любушку, и похоже, что это серьёзно. Я надеюсь, что рано или поздно он вернётся за ней, и тогда…

Мужчина многозначительно взглянул на короля.

– Он не уйдёт от нас, господин мой, поверьте моему чутью. Я велел ждать его сколько ни придётся.

– Это слабое утешение, мой верный Жан, но всё же, – более спокойно произнёс монарх, – коль ничего другого у нас нет, будем уповать, что на следующий раз мышеловка сработает.

Жан де Рэ покинул своего господина слегка успокоенный тем, что не потерял его доверия. А Филипп снова думал о прошлом. Его сложные отношения с королём Ричардом сплелись в такой тугой узел, что его не удалось развязать ещё и до сих пор. Восемнадцать лет прошло с тех пор, как английский монарх отошёл в лучший мир, а на душе у Филиппа и теперь ещё нет покоя.

Глубоко спрятанным под водой камнем преткновения в отношениях двух монархов была и их личная жизнь. Когда-то в молодости Ричард отверг предложение сочетаться браком с дочерью французского короля Людовика У11 Алисой, сводной сестрой Филиппа. Ну да, принцесса повела себя не слишком осмотрительно, вступив в любовные отношения с самим Генрихом Плантагенетом, а сын отказался подбирать объедки за отцом. Но она всё-таки дочь короля, и это много значит. Однако Ричард упорно сопротивлялся этому браку, несмотря на все уговоры и требования Филиппа. Французский монарх даже постарался перекрыть английскому путь к женитьбе на хоть сколько-нибудь подходящей невесте. Ему удалось распустить слух о том, что Ричард предпочитает женщинам мальчиков и молодых мужчин. И он довольно успешно довёл этот слух до правящих домов Европы. В результате рынок знатных невест оказался закрытым для соперника, несмотря на то, что он был, пожалуй, лучшим женихом в Европе. Но эта хитрая лиса Алиенора Аквитанская сумела-таки найти для своего любимчика подходящую партию, и он женился на благонравной Беренгарии Наваррской. Детьми брак этот благословен не был, и хоть это грело душу.