Светлана Мерцалова - Под звуки меренге…

Яна начала сортировать вещи, а Лиза только мешала и постоянно хныкала.

В дверь постучали. Лиза пошла открывать.

— Привет, ну как вы? Собираетесь? – услышала Яна голос Игоря.

— Да, Яна помогает мне. Не знаю, что бы я без нее делала...

— А свои вещи она собирается собирать?

— Сейчас закончу здесь, пойду свои собирать. Помоги мне застегнуть сумку, — обратилась Яна к Игорю.

— Спасибо. Ну я пошла.

— Возьми меня с собой. Я не большая помощница, но хоть посижу с тобой, — попросила Лиза.

— Пошли, — сказала Яна и была благодарна ей за это. В противном случае ей пришлось бы остаться наедине с Игорем.

В аэропорту царила привычная суета: одни пассажиры спешили получить багаж, другие — успеть на свой рейс. Носильщики и таксисты предлагали свои услуги, таможенники досматривали багаж...

Пройдя регистрацию и паспортный контроль, они зашли в зал ожидания. Народу столько, что присесть не куда. Яна уселась на корточки и закрыла глаза.

Женский голос монотонно объяснял пассажирам, к какому выходу пройти, чтобы улететь в Санто-Доминго или Гваделупу...

Яна задумалась. «Гваделупа... Где это? Крохотный остров, затерянный в Карибском море? Хорошо бы сейчас пойти в ту сторону, куда приглашал этот голос, и оказаться в Гваделупе...  Одной...»

— Духота. Я схожу куплю что-нибудь попить, — сказал Игорь и пошел в сторону киосков.

Яна оглянулась и вдруг увидела девушку в фольклорном костюме. Одну из тех, кто стоял с ними перед объективом в день приезда. Она вспомнила, что у нее нет ни одной фотографии Игоря. Он всегда фотографировал только ее и никогда не разрешал снимать себя. Первые дни она не задумывалась об этом. Она открыла кошелек и увидела несколько зеленых бумажек. «Какое счастье, что у меня осталось немного долларов». Предупредив Лизу, что отойдет, она оглянулась по сторонам: Игоря нигде не видно. Яна быстро направилась к стенду. Найдя фотографию, она заплатила и спрятала в сумочку.

Игорь набрал номер.

— Добрый день, Максим Данилыч.

— Насколько сегодняшний день будет добрым, зависит от твоих новостей ...

— Мы в аэропорту. Через час самолет, но порадовать нечем.

— Плохо работаешь, — услышал он в ответ.

— Я сомневаюсь, что флешка существует в природе.

— Ты не должен сомневаться! Ты должен искать! Много на себя берешь! Сомневается он, — передразнил его разъяренный Лифшиц. — Ты получил команду — и ищи!

— Но я обыскал все...

— Значит, не все. Я думаю, это у кого-то из твоих попутчиц, – голосом, не терпящим возражений, ответил Лифшиц.

— Вы думаете, они что-то скрывают от меня? – удивленно спросил Игорь.

— Возможно...

— Если бы вы знали, какие это овцы...

— Запомни, никогда не переоценивай себя, и не недооценивай врага. На этом многие попались. Жена никуда сегодня не отлучалась надолго?

— Нет, они целый день сегодня ковырялись с багажом.

— Возможно, эта флешка с кем-то из них едет в Питер. Мы установим слежку. Возможно, кто-то из них должен передать флешку по назначению. Нам нужен этот человек, его тоже нужно будет убрать. Вообще — всех, кто что-либо знает...

— Понял.

— Приглядись еще раз к своим овцам. Одна из них держит тебя за лоха. Не мне тебя учить, как это делать, —разозлился абонент.

— Может убрать их по пути из «Пулково»? – предложил Игорь.

— Везет мне на идиотов. Если кто-то везет флешку в Питер, значит, кто-то ждет ее. И он нам нужен. Иначе где смысл? Одна из них знает, что на этом можно заработать.

— Если бы ты...

— Одна из них точно поумнее тебя. Я еще подумаю, не заменить ли этой овцой тебя. Мозгами тебя точно Бог обошел. Пока.

В трубке послышались гудки.

«Суки! Но кто из них? Янка не могла знать этого индюка раньше. Не могли же они договориться уже здесь, за моей спиной. Это — нереально. А его жена? Такую дуру еще нужно поискать. Если эта овца держит меня за лоха,я с ней...»

Он не мог так быстро придумать, что он сделает с ней. Только представить себе, что Лиза обвела его вокруг пальца! Одна мысль о этом была ему невыносима. Игорь зло сплюнул и пошел к киоску. Купив все необходимое, он вернулся к ним очень злой. Раздал всем бутылки с пепси и стал наблюдать.

Лиза пила пепси, курила и жаловалась на свою загубленную жизнь. Яна пила молча, не слушая, и была мыслями далеко.

«Наверняка это — Янка. Но она не могла знать его до поездки. Значит, они успели сойтись здесь. Как я лоханулся... Но кто бы мог подумать? Вот и верь после этого бабам... Нужно внимательней следить за ней», — решил он.

Андрей Макарович Верещагин родился и вырос в обычной, среднестатической семье. Отец работал инженером, а мать — преподавателем истории. Жили они в двухкомнатной хрущевке в спальном районе, и Андрей ходил в обыкновенную среднеобразовательную школу. Как все, был пионером, потом комсомольцем. Как все, носил темно-синий школьный костюм и ботинки фабрики «Большевичка», а зимой — тяжелое, темно-коричневое пальто с цигейковым воротником.

Но как он ненавидел все это: свою одежду, кримпленовые платья матери, отцовский «Запорожец», их хрущевку, мебель из ДСП, убогие праздники, пионерские лагеря. Всю эту безликую среднестатическую жизнь. Для себя он хотел другой жизни, такой, как в западном кино: с шикарными женщинами, красивыми домами, элегантными машинами, белоснежными яхтами, роскошными курортами. И он поставил себе задачу еще в детстве — достичь всего этого, чего бы то не стоило!

Он неплохо учился и после окончания школы легко поступил в Политехнический институт. Еще учась в институте он начал заниматься фарцовкой и заработал свои первые деньги. Теперь Андрей мог носить американские джинсы Levi`s, обувь Adidas, курить Malboro, ездить отдыхать на Черное море...

Как только разрешили кооперативы, Андрей с Максом Лифшицем, своим сокурстником, тут же открыли свой цех: «варили» джинсы, шили кофточки с люрексом, спортивные костюмы. Кооперативная одежда выглядела чуть веселее, чем то, что выпускалось советской легкой промышленностью. При всем том, что вещи были какие-то недоделанные, недокрашенные, все же расходились они хорошо. Ведь народ ничего другого и не знал. Раскрутившись, открыли торгово-закупочную фирму. Дела пошли неплохо.

Но тут Советский Союз полностью развалился и наступил период бурного развития капитализма. Открылись биржи, и Андрей с Максом Лифшицем пошли на торги, покупали и продавали акции, зарабатывая на этом серьезные деньги. Они сумели в смутное время развернуться, выстояв в борьбе с чиновниками, не раз ходили под статьей. Но времена изменились, на эти деньги они зарегистрировали компанию «Верещагин & Лифшиц» и стали заниматься поставками нефти, газа, цветных металлов. С разницы внутренних и внешних цен они имели хорошие проценты, и на этом посредничестве им удалось в скором времени разбогатеть.

Все детские комплексы Андрея были удовлетворены: дом в Лондоне, в Питере, гараж из нескольких машин, дорогая одежда, роскошные курорты, жена — красавица... Но большие деньги приносят не только удовольствия, но и проблемы. Чем больше человек имеет, тем больше  ему хочется, богатство лишь стимулирует, а не удовлетворяет потребности. Такова уж натура человеческая.

Вот и его товарищу — Лифшицу захотелось большего. Ему захотелось весь бизнес подмять под себя. Для начала он зарегистрировал дочернюю компанию в Лихтенштейне, используя ее для небольших сделок. Через год он открыл еще пару дочерних компаний в офшорных зонах. Об этом знал лишь Николай Петрович — бухгалтер их компании. За то, что молчал и подтасовывал финансовые показатели, он получал неплохой процент. Деньги шли в Панамский банк. Внешне в своей жизни Николай Петрович ничего не стал менять, не в его интересах было, чтобы кто-либо об этом узнал, и в первую очередь его жена, с которой у него были не лучшие отношения. Николай Петрович продолжал жить на свою бухгалтерскую зарплату, которая тоже была не маленькой.

Андрей Верещагин не подозревал, какие интриги плетутся за его спиной, он наслаждался жизнью с красавицей-женой и детьми. Он добился того, о чем мечтал, а остальное его интересовало мало...

В этом году, как обычно, они взяли кредит в банке. У Лифшица были кое-какие задумки, он поделился ими с Андреем. Тот согласился, ведь он полностью доверял Лифшицу. И вскоре поплатился за это...

Компания была акционерной, Верещагин владел сорока процентами акций. И у Лифшица было сорок процентов. Остальные двадцать принадлежали мелким держателям. Лифшиц через подставных лиц скупил большое количество акций независимых держателей. Верещагин в это время был за рубежом: в Париже и Мюнхене по делам. После заехал в Лондон к семье и пробыл там дольше, чем планировал. Подрастали дети, которых он видел не часто и которые не могли жить с ним в России из-за криминогенной ситуации.

Когда Верещагин зашел в офис, было около девяти. Секретарша тут же схватила телефон, имитируя очень важный разговор.

— Леночка, кофе мне, — кинул он секретарше.

Кабинет Верещагина представлял собой нечто грандиозное: просторный, с окнами во всю стену, из которых открывался вид на панораму старого города. Огромный аквариум, в котором плавают экзотические рыбы. Элегантная современная мебель из стекла и хрома...

Верещагин сидел за письменным столом и просматривал газеты последних дней. Через пару минут на столе уже появилась чашка с дымящимся кофе. Неприятности начались, не успел он даже и допить кофе: позвонили из банка и потребовали вернуть долг, иначе — банкротство, счета заморожены, а на имущество компании наложен арест. Андрей не мог понять — как такое могло произойти с их компанией? Ведь долг банку в этом году был не такой большой. Было время, они брали большую сумму кредита, и ни разу у них не возникло проблем. Вдобавок ко всему, он не мог найти ни Макса Лифшица, ни бухгалтера — Николая Петровича, и никто из персонала не мог сказать ничего вразумительного.

Он не мог знать, что Лифшиц уехал на Кипр, куда была переведена большая часть денег, а Саблин как единственный свидетель, испугавшись, сбежал на Карибы...

Верещагин подошел к окну и медленным взглядом окинул город, расстилавшийся под ним. Почему несколько миллионов долларов, которые компания должна была банку, считались таким большим долгом? И это при оборотах, которые превышали долг в несколько раз. И почему наложили арест на имущество, если можно было без проблем расплатиться? Не исключено, что кто-то заинтересован в этом. Кто-то решил подставить его, и это почти удалось...

За три дня до этого Саблин, придя в офис, заметил, что кто-то пытался залезть в его компьютер. Саблин был очень педантичен, и все его вещи лежали в определенном порядке, он мог с закрытыми глазами найти все на своем столе. На столе все было аккуратно, ни одной бумаги на виду. В это утро по тому, где лежала его мышка и как стоял стул, он понял: кто-то подходил к его столу. Уборщица мыла полы только при нем, у нее даже не было ключей от его кабинета, а на столе он убирал всегда сам в конце рабочего дня. Это его насторожило. Он интуитивно почувствовал опасность.

Просмотреть файлы не так легко, для этого нужно знать пароль. Он посмотрел последнее включение компьютера. Это было пару часов назад. Значит, сумели взломать защиту! Кому это нужно? Верещагин еще не вернулся. Значит — Лифшиц.

Саблин вспомнил, что пару дней назад он заметил,что большие суммы со счетов были переправлены на Кипр. Он ждал, что Лифшиц объяснит ему все, но тот молчал. Саблин не стал спрашивать. Но он знал — Лифшиц ничего просто так не делает.

Саблин почувствовал: нужно сматываться. Вчера он скинул всю информацию на флеш-карту, это он делал каждые два-три дня. Он включил программу уничтожения данных: после этого никому не удастся восстановить, что было в памяти. Хотя какая сейчас разница? Все равно кто-то уже побывал здесь. Он быстро собрал кое-какие бумаги, привел в порядок документы, чтобы его уход не выгдядел как бегство.

Выходя сказал секретарше:

— Я в банк и еще кое-куда. Когда вернусь, не знаю, —и быстро вышел.

По пути заехал в турагенство и заказал горящий тур на Карибы. После этого поехал в компанию по недвижимости. Нужно было как можно быстрее продать квартиру.Все выглядело очень плохо. Компанию ждет банкротство. Лифшиц решил кинуть своего партнера и сейчас обрубает все концы.

Один из таких «концов» — Саблин. И чтобы его не обрубили, он решил спрятаться, как можно дальше...

Лайнер тронулся, и пейзаж за окнами не спеша поплыл: пальмы, рабочие в оранжевых жилетах, крыша аэропорта, крытая пальмовыми листьями...