Джулия Куинн - Подари мне луну

— Хорошо, что мой кузен обещал заехать за нами. Я сейчас не в состоянии передвигаться самостоятельно. Так что он нас подвезет. Нам еще осталось посетить модистку и перчаточника.

— Надеюсь, вы приятно проведете время, — дипломатично заметила Виктория.

— Самое приятное время для меня наступит, когда все покупки прибудут к нам домой, и я смогу все как следует… Посмотрите-ка в окно! Он уже приехал. Роберт! Роберт!

Виктория отреагировала почти мгновенно. Услышав имя «Роберт», она шмыгнула за кадку с фикусом. Звякнул дверной колокольчик, и Виктория осторожно раздвинула листья, чтобы рассмотреть вошедшего.

Роберт. Ее Роберт.

Виктория чуть не застонала от отчаяния. Именно этого ей сейчас и не хватало! Только ее жизнь успевает хоть как-то наладиться, как появляется он, и все снова идет шиворот-навыворот. Она не могла бы сейчас сказать, какие чувства испытывает к нему, но в одном она была твердо уверена — нельзя допустить, чтобы он ее увидел.

И Виктория потихоньку ретировалась к двери в боковую комнату.

— Кузен Роберт, — послышался голосок Харриет, и Виктория пригнулась за креслом, — хорошо, что вы все-таки приехали. Я думала, матушка меня с ума сведет.

Он засмеялся, и, услышав этот низкий, добродушный смех, Виктория почувствовала, как сердце сладко заныло в груди.

— Если вы до сих пор в добром здравии, дорогая Харриет, то вам уже ничего не грозит.

Харриет издала скорбный вздох, как это умеют делать только шестнадцатилетние девчонки, уверенные, что самое ужасное в жизни — это чрезмерная болтливость их матушек.

— Если бы не эта милая продавщица, которая… — За этими словами последовала зловещая пауза, и Виктория стала проворно пробираться вдоль спинки дивана.

Харриет недоуменно спросила:

— Интересно, куда подевалась Виктория?

— Виктория? — повторил Роберт.

У Виктории тут же пересохло в горле. Тон его голоса ей совсем не понравился. Ну ничего — осталось только пять футов до двери в боковую комнату. Еще немного — и она спасена. Она медленно поднялась, следя, чтобы ее не было видно за манекеном в атласном платье оттенка «лесная зелень», и, пятясь, преодолела последние несколько шагов.

Получилось! Она спасена.

Рука ее потянулась к дверной ручке. Осторожно повернув ее, она толкнула дверь и шмыгнула в боковую комнату. Все оказалось проще простого.

Ну, вот и хорошо! Она вздохнула с глубоким облегчением и прислонилась к стене. Слава Богу, улизнула. Встретиться сейчас с Робертом было бы по меньшей мере нежелательно.

— Виктория? — удивленно воскликнула Кейти. — Я думала, ты помогаешь им выбирать…

Дверь с треском, распахнулась. Кейти испуганно вскрикнула. Виктория со стоном опустилась на стул.

— Виктория! — крикнул Роберт. — Слава Богу, ты нашлась!

Он рванулся к ней, перескакивая через рулоны ткани, грудой наваленные на полу, и свалив манекен. Виктория никак не могла придумать, что бы такое гадкое ему сказать. Он подскочил к ней, себя не помня от радости. Через плечо графа повисла лепта из испанских кружев.

В следующее мгновение, не обращая ни малейшего внимания на присутствующих, а может быть, и вовсе не замечая, что на них смотрят Кейти, мадам Ламбер, Харриет, миссис Брайтбилл и еще три посетительницы, он шагнул к ней и сжал ее в объятиях.

А потом принялся покрывать ее поцелуями.

Роберт схватил ее за плечи и прижал к себе, желая убедиться, что это ему не приснилось и она снова с ним, здесь, в этой комнате. Помедлив секунду, он заглянул ей в глаза, а потом обхватил ладонями ее лицо и поцеловал в губы.

Он целовал ее со всей страстью, которая накопилась в нем за эти семь лет.

Он целовал ее со всей мучительной болью, которая терзала его последние несколько недель, в течение которых у него не было ни малейшего известия о ней, и он не знал, что с ней.

Все, чем он был и чем хотел бы стать, он вложил в этот поцелуй. И наверное, продолжал бы ее целовать до скончания века, если бы чья-то рука не схватила его за ухо и не оттащила от Виктории.

— Роберт Кембл! — воскликнула его тетушка. — Как тебе не стыдно!

Роберт бросил умоляющий взгляд в сторону Виктории, которая стояла как громом пораженная.

— Я должен с тобой поговорить, — твердо произнес он.

— Что все это значит? — осведомилась мадам Ламбер на чистейшем английском.

— Эта девушка, — ответил Роберт, — моя будущая жена.

— Что? — ахнула Виктория.

— Святители Господни! — выдохнула миссис Брайтбилл.

— Виктория! — ахнула Кейти.

— Роберт, почему вы нам ничего не сказали? — воскликнула Харриет.

— Да кто вы, черт вас возьми? — возопила мадам Ламбер, обращаясь то ли к Роберту, то ли к Виктории.

Все разом загалдели, и поднялся такой переполох, что Виктория не выдержала и закричала:

— Замолчите! Замолчите сейчас же.

Все, как по команде, повернули к ней головы. Она захлопала ресницами — ей было совершенно непонятно, что делать теперь, когда она наконец добилась всеобщего внимания. Она собралась с духом и постаралась произнести как можно спокойнее:

— Прошу меня простить, но я что-то неважно себя чувствую. — Несмотря на все усилия, голос плохо ее слушался. — Я сегодня, пожалуй, уйду домой пораньше.

Вновь поднялся страшный шум и гам. Каждый старался перекричать другого и донести до остальных свое мнение об этом из ряда вон выходящем событии. В разгар перепалки Виктория попыталась выскользнуть в заднюю дверь, но Роберт ее опередил. Его пальцы крепко стиснули ее запястье.

— Ты никуда не пойдешь, — сказал он решительно и в то же время нежно. — Сначала я с тобой переговорю.

Харриет проскочила мимо своей матушки, неистово размахивающей руками, как мельница, и, бросилась к Виктории.

— А вы правда собираетесь замуж за моего кузена? — спросила она. Лицо ее сияло восторгом.

— Нет, — ответила Виктория, покачав головой.

— Да, — сказал Роберт. — Собирается.

— Но ведь сам-то ты не хочешь на мне жениться.

— Конечно, хочу. Иначе я бы не стал объявлять об этом в присутствии самой известной сплетницы во всем Лондоне.

— Он имеет в виду мою матушку, — с готовностью пояснила Харриет.

Виктория устало опустилась на рулон зеленого атласа и закрыла лицо руками.

Мадам Ламбер решительно прошествовала к ней через комнату.

— Я не знаю, кто вы такой, — сказала она, указывая пальцем на Роберта, — но я не позволю вам оскорблять моих портних.

— Я граф Макклсфилд.

— Граф… — Глаза ее округлились от изумления. — Граф?

Виктория застонала, не отрывая рук от лица, — она готова была провалиться сквозь землю. Мадам участливо склонилась к ней.

— Дорогая моя, вы слышали? Граф! Он сказал, что хочет на вас жениться?

Виктория покачала головой, еще глубже зарывшись лицом в ладони.

— Да ради всего святого! — раздался вдруг властный голос. — Неужели вы не видите, что бедняжка расстроена до слез?

Пожилая дама в пурпурном платье подошла к Виктории и с материнской заботой обняла ее за плечи. Виктория подняла на нее удивленный взгляд.

— Кто вы? — спросила она.

— Я вдовствующая герцогиня Бичвуд. Виктория оглянулась на Роберта.

— Это еще одна твоя родственница?

— Уверяю вас, этот подлец мне не родственник, — ответила за него вдова. — Я здесь оказалась по своим делам — покупаю новое платье для внучки. У нее скоро первый бал и…

— О Господи! — простонала Виктория и снова уронила голову на руки. Неужели она выглядит такой несчастной, что даже незнакомые люди начинают ее жалеть?

Вдова многозначительно посмотрела на мадам Ламбер.

— Вам не кажется, что бедняжке надо выпить чашечку чая?

Мадам Ламбер потопталась на месте — ей не хотелось пропустить самое интересное, — потом ткнула Кейти в бок. Портниха покорно пошла готовить чай.

— Виктория, — промолвил Роберт, стараясь говорить спокойно и терпеливо, что было весьма непросто, учитывая раздающиеся со всех сторон вопли. — Я должен тебе кое-что сказать.

Она подняла голову и отерла слезы со щек: сочувствие и возмущение окружающих ее женщин придало ей храбрости.

— Я не желаю иметь с тобой никакого дела, — всхлипнув, произнесла она. — Не желаю, слышишь?

Ее реплика имела успех у женской аудитории — тетушка Роберта подсела к ней с другой стороны, не занятой вдовствующей герцогиней Бичвуд, и тоже обняла ее с материнской нежностью.

— Тетушка! — в отчаянии воскликнул Роберт.

— Что ты сделал с этой бедняжкой? — сурово спросила его миссис Брайтбилл.

Роберт уставился на нее с разинутым ртом. Так, похоже, все женщины Британии — кроме, может быть, этой мерзкой леди Холлингвуд, — ополчились против него, встав на защиту Виктории.

— Я всего лишь попросил ее руки, — огрызнулся он. — Как вы считаете, это очень неприлично?

Миссис Брайтбилл снова повернулась к Виктории с выражением сочувствия и живейшего интереса.

— Он и в самом деле просит вашей руки, бедняжка вы моя. — Она понизила голос на целую октаву и продолжала; — А у вас есть причины, по которым вам необходимо принять его предложение?

Харриет не сводила с них удивленных глаз. Даже ей было известно, что это означает.

— Конечно же, нет! — возмущенно воскликнула Виктория. И, прекрасно понимая, что это будет стоить ему сейчас больших неприятностей, но все еще злясь на него, добавила с нескрываемым злорадством:

— Он пытался меня скомпрометировать, но у него ничего не вышло.

Миссис Брайтбилл вскочила на ноги с неожиданной для ее возраста и комплекции резвостью и в гневе опустила свой ридикюль на голову племянника.

— Как ты посмел! — вскричала она. — Эта бедняжка — благовоспитанная, порядочная девушка, несмотря на плачевное положение, в котором она оказалась. — Она замолкла на полуслове, только сейчас осознав, что ее племянник — граф, ни больше ни меньше! — делает предложение модистке, и обратилась к Виктории:

— Вы же из порядочной семьи и получили хорошее воспитание, я не ошибаюсь? Это видно по вашим утонченным манерам.

— Виктория — сама кротость и доброта, — заметил Роберт.

Та, о ком шла речь, презрительно фыркнула и пропустила его комплимент мимо ушей.

— Ее отец — священник в Белфилде, — добавил он и затем вкратце рассказал их историю.

— О как все это романтично! — вздохнула Харриет.

— Никакой романтики я тут не вижу, — отрезала Виктория. Затем добавила, смягчившись:

— И не забивайте свою юную головку мечтами о романтическом побеге с возлюбленным.

Матушка Харриет ободряюще похлопала Викторию по плечу.

— Роберт, — провозгласила она, — ты будешь счастливейшим из смертных, если сумеешь убедить эту прелестную и весьма практичную молодую леди принять твое предложение.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал свист закипающего чайника. В следующий момент о Роберте все позабыли — женщины занялись приготовлениями к чаепитию. Виктория прихлебывала чай из маленькой чашечки, принимая ободряющие похлопывания по плечу и сочувственные возгласы «Бедняжка вы моя!».

Роберт не заметил, как это случилось, но перевес сил сейчас явно был не на его стороне. Он оказался один против — он обежал глазами комнату — восьми женщин.

Восьми? Дьявол! В комнате скоро яблоку будет негде упасть. Он ослабил галстук: ему вдруг стало не по себе.

Наконец когда очередная дама в розовом платье — он и понятия не имел, кто она такая, и мог только догадываться, что она из числа простодушных зрительниц разыгравшегося спектакля, — отодвинулась настолько, что ему стало видно Викторию, он уже в который раз произнес:

— Виктория, я хочу с тобой поговорить. Она сделала еще один глоток чаю, в то время как вдовствующая герцогиня Бичвуд снова с материнской нежностью похлопала ее по плечу, и твердо ответила:

— Нет.

Он сделал шаг по направлению к ней и промолвил угрожающим тоном:

— Виктория…

Он готов был сделать еще шаг, но тут все восемь женщин одновременно повернулись к нему и пронзили его негодующими взглядами. Ни один мужчина не выдержал бы такого напора. Он поднял руки, сдаваясь, и пробормотал:

— Слишком много здесь собралось наседок.

Виктория сидела, окруженная своими новыми защитницами и поклонницами, и выглядела непривычно тихой и кроткой.

Роберт перевел дух и, подняв палец, заметил:

— Мы еще не закончили, Виктория. Тебе не уйти от разговора со мной.

И, пробормотав напоследок что-то неразборчивое насчет глупых куриц, вышел из магазина.

* * *

— Он все еще здесь?

Кейти в очередной раз выглянула на улицу через окно магазинчика.

— Экипаж его стоит.

— Черт подери! — пробормотала Виктория, на что миссис Брайтбилл заметила:

— А мне сказали, что вы дочка священника.

Виктория взглянула на часы. Экипаж Роберта стоял перед магазином уже два часа и, похоже, не собирался сдаваться. Впрочем, как и все леди, которые стали невольными свидетельницами их неожиданной встречи. Мадам Ламбер уже четвертый раз кипятила чайник по просьбе присутствующих.