Джулия Куинн - Подари мне луну

— У нас есть несколько пенни, — продолжал один из гуляк. — Назначь цену, красотка.

— Боюсь, вы ошиблись, — пролепетала Виктория.

— Брось ломаться, милашка, — вмешался тут второй и грубо схватил ее за руку. — Мы хотим немного поразвлечься. Будь с нами поласковее.

Виктория вскрикнула от неожиданности — его пальцы больно впились в ее тело.

— Нет-нет, — заплетающимся языком проговорила она, чувствуя, как ее охватывает паника. — Я вовсе не… — Она испуганно умолкла: они все равно ее не слушали. — Я замужняя женщина, — солгала она, повысив голос.

Один из громил оторвал мутный взгляд от ее груди и уставился на нее в полном недоумении. Затем моргнул глазом и затряс головой.

У Виктории перехватило дыхание. По-видимому, святые узы брака их не остановят. Вконец отчаявшись, она выкрикнула:

— Мой супруг — граф Макклсфилд! Если вы хоть пальцем меня тронете, он вас прикончит. Клянусь, вам несдобровать!

Это подействовало — они замешкались в нерешительности. Затем один из них спросил:

— А что жена сият… ик!….. ного графа делает на дворе среди ночи?

— Это очень долгая история, уверяю вас, — принялась на ходу сочинять Виктория, продолжая отступать к гостинице.

— А по-моему, она все врет, — заметил тот, что держал ее за руку. Он внезапно резко дернул ее, чего она никак не ожидала, учитывая, что он еле держался на ногах. Он смрадно дыхнул на нее, и Викторию чуть не стошнило. Правда, мысленно она тут же пожелала, чтобы ее именно стошнило — может, хоть это охладило бы его пыл.

— Веселенькая у нас будет сегодня ночка, — просипел он. — Ты, и я, и…

— На вашем месте я бы не строил планов, — протянул у Виктории за спиной хорошо знакомый голос. — Не терплю, когда пристают к моей жене.

Виктория стремительно обернулась. Роберт стоял рядом — он что, из-под земли вырос? — приставив пистолет к виску пьяного гуляки, который все еще не отпускал ее руку. На нем не было ни рубашки, ни сапог, а второй пистолет был заткнут у него за пояс панталон. Роберт взглянул на пьянчугу с мрачной усмешкой и промолвил:

— Она толкает меня на безрассудные поступки.

— Роберт, — дрожащим голосом выговорила Виктория. На этот раз его появление ее несказанно обрадовало.

Он мотнул головой, указывая ей на дверь гостиницы. Она бросилась туда со всех ног.

— Начинаю считать, — угрожающе процедил Роберт. — Если вы двое не уберетесь с глаз моих, прежде чем я досчитаю до десяти, я буду стрелять. И учтите, в ноги я целиться не собираюсь.

Злодеи припустили во весь дух по улице, не успел Роберт досчитать и до двух. Но он тем не менее досчитал до десяти, как и обещал. Виктория наблюдала за ним, стоя на крыльце и мечтая только об одном — броситься наверх в свою комнату и запереть дверь, пока он не закончил счет. Но ноги отказывались ей повиноваться — она словно приросла к полу, глядя на Роберта, как зачарованная.

Роберт опустил пистолет и обернулся к ней.

— Надеюсь, сегодня ты больше не будешь испытывать мое терпение? — поинтересовался он.

Она кивнула.

— Не буду. Я пойду спать. Мы поговорим утром, если хочешь.

Он ничего не сказал, только пробормотал что-то неразборчивое, пока они поднимались в свои комнаты. Полуголый Роберт с пистолетами мог испугать кого угодно, а не только пьяных громил.

Они подошли к его двери, которую он в спешке распахнул настежь. Роберт чуть ли не волоком втащил Викторию в комнату и с грохотом захлопнул дверь. Он отпустил ее лишь на мгновение, чтобы повернуть ключ в замке, и Виктория тут же воспользовалась этим и кинулась к смежной двери в свою комнату.

— Я пойду спать.

— Не так быстро. — Роберт ухватил ее за руку выше локтя и рванул к себе, так что она закружилась, как волчок. — Ты что думаешь, я позволю тебе провести остаток ночи в твоей комнате?

Она растерянно заморгала.

— Да.

Он улыбнулся, но улыбка эта не предвещала ничего хорошего.

— Ты ошибаешься.

У Виктории подкосились ноги.

— Ошибаюсь?

Прежде чем она успела что-то сообразить, он сгреб ее в охапку и швырнул на постель.

— Ты, моя неутомимая искательница приключений, проведешь ночь здесь. В моей кровати.

— Ты сошел с ума! — воскликнула Виктория, вскочив с постели как ужаленная.

Он приблизился к ней медленными угрожающими шагами.

— Если я еще не спятил, то чертовски близок к этому.

Нельзя сказать, чтобы это замечание ее успокоило. Она попятилась назад и с ужасом обнаружила, что уперлась спиной в стену. Так, улизнуть ей не удастся.

— Говорил я тебе, как приятно мне было услышать, что ты выдаешь меня за своего супруга? — спросил он обманчиво-небрежным тоном.

Виктории было прекрасно известно, что означает это напускное спокойствие: он в ярости, но держит себя в руках. Пока. Если бы сейчас она была в состоянии рассуждать здраво, то, наверное, закрыла бы рот на замок и не пыталась ему перечить. Но, к несчастью, в данный момент ее больше всего заботила собственная добродетель, и поэтому она огрызнулась:

— Ты это слышал в первый и последний раз.

— Жаль.

— Роберт, — промолвила она почти нежно, надеясь, что это поможет его смягчить. — Ты имеешь полное право сердиться на меня…

Услышав это, он рассмеялся. Рассмеялся! Виктории все происходящее вовсе не казалось забавным.

— Сердиться? Это не то слово, которое может выразить мое теперешнее состояние, — заметил он. — Позволь, я расскажу тебе кое-что.

— Прекрати свои шутки.

Он оставил ее реплику без внимания и продолжал:

— Я спал и видел сон — и все в нем было почти так же ярко и живо, как наяву… И мне снилась ты.

Виктория вспыхнула. Он мрачно усмехнулся.

— Кажется, одну руку я запустил в твои роскошные волосы, а твои губы… М-м, как бы это сказать?

— Роберт, довольно! — Викторию начало трясти.

Роберт был не из тех, кто позволил бы себе смутить леди подобными выражениями. Должно быть, он и в самом деле разозлился гораздо сильнее, чем она предполагала.

— Так о чем это я? — задумчиво продолжал он. — Ах да. Мой сон. Вообрази же мое разочарование, когда меня разбудили чьи-то крики. — Он склонился к ней, и глаза его сверкали. — Это были твои крики.

Виктория не знала, что и сказать на это. Впрочем, нет, конечно, знала. Мысленно она перебрала более дюжины вариантов ответа, но половина из них была неуместна, а оставшаяся половина — просто опасна, учитывая данную ситуацию.

— А тебе известно, что раньше мне никогда не приходилось натягивать панталоны с такой сумасшедшей скоростью?

— — Наверное, у тебя к этому врожденный талант, — сострила она.

— И я занозил себе ступни, — добавил он. — Полы здесь не предназначены для того, чтобы ходить по ним босиком.

Она попыталась улыбнуться, но обнаружила, что напускная бравада улетучилась, как дым.

— Я буду счастлива, если ты позволишь мне осмотреть твои раны.

Не успела она и глазом моргнуть, как руки его тяжело опустились ей на плечи.

— Я не шел, Виктория, я бежал. Я бежал так, как если бы от этого зависела моя жизнь, которой, кстати, ничто в тот момент не угрожало. — Он наклонился к ней, пронизывая ее взглядом. — Я спешил к тебе на помощь.

Теперь уже Виктория испугалась даже сильнее, чем тогда, на улице. Ну и что он хочет от нее услышать в ответ? Она открыла рот и неуверенно пролепетала:

— Благодарю тебя? — Это было произнесено скорее как вопрос, чем утверждение.

Он внезапно отпустил ее и отвернулся — ее слова, по-видимому, не вызвали у него ничего, кроме отвращения.

— О ради всего святого! — буркнул он себе под нос.

Виктория тщетно боролась с рыданиями, подступившими к горлу. И как она дошла до жизни такой? Слезы вот-вот потекут у нее по щекам, но не может же она разреветься в его присутствии! Он дважды разбил ей сердце, изводил ее всю эту неделю, а теперь еще и похитил. Есть же у нее хоть немного гордости в конце-то концов!

Я пойду, — слабым голосом пробормотала она.

Не повернув головы в ее сторону, он заметил:

— Я уже, кажется, говорил, что не позволю тебе вернуться в эту проклятую лондонскую дыру.

— Я имела в виду соседнюю комнату.

Наступила зловещая пауза

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь, — наконец произнес он.

— Здесь? — пискнула она.

— По-моему, я достаточно ясно выразил свою мысль.

Виктория решила сменить тактику и воззвать к его благородству и чести джентльмена, которой он так дорожил.

— Роберт, я знаю, ты не станешь принуждать женщину против ее воли.

— Речь не об этом, — промолвил он с отвращением. — Просто я не верю, что ты снова не попытаешься сбежать.

Виктория проглотила язвительное замечание, готовое сорваться с ее губ.

— Обещаю, что сегодня больше не буду пытаться сбежать. Даю тебе честное слово.

— Прости, но я что-то не склонен верить твоим клятвам.

Это неожиданно больно задело ее, и Виктория тут же вспомнила свои язвительные слова, когда он сказал, что он никогда не нарушал слова. Она и не подозревала, как это неприятно, когда тебе не верят.

— Я же не обещала тебе раньше, что не сбегу, — недовольно поморщилась она. — А теперь обещаю.

Он обернулся к ней и окинул ее скептическим взглядом.

— Из вас, миледи, получился бы превосходный политик.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Только одно; ты обладаешь потрясающей способностью ходить вокруг да около, старательно уклоняясь от сути дела.

Виктория не выдержала и рассмеялась.

— И в чем же состоит суть дела?

Он решительно шагнул к ней и выпалил:

— А в том, что тебе нужен я.

— О, прошу тебя!

— Не пытайся это отрицать. Ты нуждаешься во мне, как только женщина может нуждаться в мужчине,

— Ни слова больше, Роберт. Не вынуждай меня прибегать к суровым мерам.

Угроза, прозвучавшая в ее словах, заставила его усмехнуться.

— Тебе не хватает любви, дружбы, привязанности — всего, что наполняет жизнь смыслом. Думаешь, почему ты была так несчастна, пока служила гувернанткой? Потому что ты была одинока.

— Я могла бы завести собаку. Уверена, со спаниелем мне было бы гораздо приятнее, чем с тобой. Он снова рассмеялся.

— Вспомни, с какой готовностью ты провозгласила меня своим супругом, когда тебя приперли к стенке эти мерзавцы. Ты ведь могла выдумать имя, но нет — ты почему-то воспользовалась моим.

— — Я использовала тебя, — прошипела она, — Использовала тебя и твое имя, чтобы защитить себя. Вот и все!

— Но ведь этого оказалось недостаточно, не правда ли, лапочка моя?

Виктории совсем не понравилось, каким тоном он произнес «лапочка моя».

— — Тебе потребовалось не только имя — тебе нужен был и сам его обладатель. Эти негодяи ни за что бы тебе не поверили, если бы на сцене не появился я.

— Еще раз огромное тебе за это спасибо, — буркнула она не слишком любезно. — У тебя просто дар вызволять меня из всяких переделок.

Он ухмыльнулся.

— Да, у меня много полезных талантов.

— Вот только в эти передряги я попадаю по твоей вине! — огрызнулась она.

— Неужели? — протянул он голосом, полным едкого сарказма. — Ты хочешь сказать, что я вскочил с постели среди ночи, — не иначе как во сне, заметь! — вытащил тебя из комнаты, поволок вниз по ступенькам и бросил во дворе гостиницы объясняться с парой подвыпивших сифилитиков?

Она чопорно поджала губы и приняла позу оскорбленной невинности.

— Роберт, ты ведешь себя просто неприлично.

— Ага, приветствую возвращение гувернантки.

— Ты меня похитил! — закричала она, потеряв самообладание. — Увез тайком! Если бы ты оставил меня в покое, как я тебя просила, я бы сейчас тихо и мирно спала в своей постели.

Он шагнул к ней и ткнул ее пальцем в плечо.

— Тихо и мирно? — повторил он. — По соседству с этим сбродом? Думается, в твоих словах имеется некоторое противоречие.

— Ах, ну да, и ты великодушно согласился спасти меня от моей же глупости.

— Кому-то ведь надо было это сделать.

Она размахнулась, чтобы ударить его по щеке, но он ловко перехватил ее запястье. Виктория яростно, выдернула руку.

— Как ты смеешь, — прошипела она, словно разъяренная кошка, — как ты смеешь так унижать меня? Ты говоришь, что любишь меня, а сам обращаешься со мной, как с ребенком. Ты…

Он зажал ей рот ладонью.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь.

Она наступила ему на ногу. Со всей силы. Опять он пытается указывать ей, как себя вести, и она готова была возненавидеть его за это.

— Ну все, хватит! — рявкнул он. — Я был с тобой терпелив, как Иов! Меня давно пора причислить к лику святых! — И прежде чем Виктория успела возмутиться, Роберт подхватил ее на руки и швырнул на постель, точно мешок.

Виктория остолбенело уставилась на него, ловя ртом воздух. Потом проворно поползла к краю кровати. Роберт поймал ее за лодыжку.