Алиса неуклюже выбралась из машины: Касс видела, что девочка ощущает ту же неловкость, что и она.

— Надеюсь, мы вам не помешали?

— Ни в коем случае, дорогая! — На сей раз улыбка Антонио казалась вполне искренней. Мало-помалу он приходил в себя.

Алиса улыбнулась ему в ответ.

— Клянусь, это будут незабываемые каникулы! — серьезно провозгласила Трейси, обращаясь к Антонио и Алисе и демонстративно игнорируя старшую сестру.

— Позвольте я открою ворота, — предложил Антонио.

Касс смотрела, как ловко он управляется с чугунными створками. В выцветшей голубой рубашке навыпуск, в распахнутом вороте которой поблескивала золотая цепочка, шортах цвета хаки, пыльных носках и поношенных кроссовках он мало походил на потомственного аристократа, хозяина огромного поместья. В сущности, де ла Барка вовсе не походил и на профессора с мировым именем. Случайный наблюдатель вполне мог бы принять его либо за рабочего с ближней фермы, либо за проводника из туристической фирмы.

Все забрались обратно в «рено». Касс, медленно следуя за джипом, не удержалась от упрека: — И как тебя угораздило?

— Какого черта ты ко мне цепляешься? — взвилась Трейси. Касс молча стиснула баранку и заставила себя проглотить язвительный ответ, вертевшийся на языке.

— По-моему, это мой бойфренд, и я отлично знаю, что делаю! — с вызовом добавила сестра.

Касс покосилась в ее сторону. Точеные черты сковала упрямая мрачная гримаса. Что толку теперь спорить? Что сделано — то сделано. И Касс предпочла худой мир.

— Ты права, — кивнула она. — Ты наверняка знаешь его намного лучше, чем я. — Хотя Касс считала, что это не так. Антонио де ла Барка слишком непростая личность, и ее младшая сестра вряд ли имеет представление о многих чертах его натуры.

Касс остановила машину рядом с джипом, в чахлой тени деревьев. Голова раскалывалась, от боли. Следом за хозяином все молча прошли в дом. Касс, отчаянно проклиная свою скованность, не смела посмотреть Антонио в глаза. Пока Трейси охала и ахала, громогласно выражая восторг таким превосходным, таким настоящим испанским домом. Касс начала озираться в поисках портрета Изабель.

«Я не жду больше ничего хорошего!»

Снова эти глупости не дают ей покоя! Касс невольно вздрогнула. В сумрачном просторном холле царила благословенная прохлада. Обхватив себя за плечи, она подождала, пока глаза освоятся после яркого солнечного света снаружи. Алиса взяла тетку за руку и доверчиво прижалась к ее боку.

— Тетя Касс! — Ее шепот выдавал скрытую тревогу.

Касс, обнимая малышку, дивилась про себя, каким запущенным выглядит этот особняк. Фрески на стенах и потолке выцвели и облупились, а мраморный пол потрескался и покрылся выбоинами. Мебели почти не было, и лишь на стенах висели старинные мечи и щит с гербом.

Ее пульс заметно участился. Касс всегда увлекалась историей, однако на сей раз буквально лопалась от нетерпения.

Еще бы ей не проявлять нетерпения! После всех страхов, которые напророчила ее родная тетка! Да и с сестрой они все еще не помирились — слишком высока ставка в этой игре. Они по-прежнему ведут поединок за Алису, а возможно, и за Антонио де ла Барку…

Касс остолбенела, захваченная врасплох собственными мыслями.

«За Антонио де ла Барку…»

— Тетя Касс! Почему здесь так темно и холодно? — прошептала Аписа.

— Эти дома специально так построены, — отозвалась Касс и снова растерялась. Да что с ней творится? Пора взять себя в руки, не то будет поздно. Не хватало еще сцепиться с Трейси из-за мужчины! Касс снова почувствовала озноб, только теперь ее пробрало не снаружи, а изнутри.

Внутренний двор с садом, по-видимому, когда-то предназначался для отдыха. Через распахнутые двери был виден давно пересохший фонтан с изуродованной скульптурой. На уровне второго этажа вокруг сада шла широкая пыльная галерея. Касс не рискнула бы опереться на ее перила. Красная плитка, которой был вымощен двор, давно растрескалась под напором сорняков.

— Тетя Касс, вряд ли мне здесь понравится!

Касс не знала, что и сказать, ведь она тоже, несмотря на свой профессиональный интерес, не была в восторге от этого превосходного образчика испанской культуры, впитавшей в себя влияние мавров.

— Кассандра!

Погруженная в свои мысли, она не сразу сообразила, что со уже второй раз окликает хозяин.

— Это все ваш дом, — виновато улыбнулась Касс. — Он… грандиозный.

— Согласен. — Их глаза встретились всего на долю секунды. — Поначалу он действительно производит впечатление. — Антонио небрежно пожал плечами как истый европеец, пресытившийся всякими диковинами, и тоже оглянулся. — Честно говоря, мы сами приехали сюда только на днях. И я не бывал здесь уже много лет. За это время позабылись и ощущения, вызываемые этим домом, и хранимые здесь сокровища.

— Кто это «мы»? — немедленно вступила в разговор Трейси. А Касс не могла понять, как можно позабыть на многие годы о доме твоих предков. Наверняка это как-то связано с его исчезнувшей женой!

Тем временем Антонио объяснил, что он приехал сюда с Эдуардо и Альфонсо. Касс, не имея понятия, о ком он ведет речь, сочла это гиперболой, внушенной атмосферой самого дома, где все дышало стариной.

И тут наконец-то стало ясно, что не давало покоя ей самой и явно тревожило Алису. В этом доме не чувствовалось ни малейшего намека на гостеприимство. Он словно старался отпугнуть их холодом и мраком.

Касс едва успела обуздать разыгравшееся воображение и напомнила себе, что это вполне естественно, если здесь никто не жил много лет.

— Когда его построили? — Стараясь избавиться от сковавшего ее напряжения, Касс повела плечами, но от этого стало только хуже.

— В начале пятнадцатого века, хотя та башня, где сейчас часовня, старше еще на сто лет, — сообщил Антонио с легкой улыбкой.

Касс охнула от восторга. Значит, в этом самом доме могла жить и Изабель де Уоренн, женщина из их рода?

— А замок?

— Это военное сооружение принадлежало моим предкам целую вечность. — Глаза Антонио гордо блеснули. — Большинство сохранившихся построек относится к четырнадцатому веку, но они стоят на гораздо более древнем фундаменте. Если вы помните, Испания не сразу свергла арабское иго, да и потом часто вспыхивали междоусобицы, а в горах никогда не переводились разбойничьи шайки. Но вышло так, что мой род довольно быстро подвергся королевской опале, и к концу шестнадцатого века замок пришел в упадок. Он оставался необитаемым почти сто лет. Поразительно, как скоро мои предки утратили влияние при дворе.

— А почему? — Касс мигом позабыла все свои мрачные мысли, — Что с ними случилось? Трейси решительно встала между ними.

— Мы тащились по жаре целый день, а теперь вам приспичило обсуждать какие-то древности? — Она взяла Антонио под руку и промурлыкала: — Тонио, я так по тебе скучала!

Касс отвернулась, чтобы не видеть их поцелуя. Стараясь отвлечься, она взяла за руку Алису.

— Позвольте мне познакомить вас с моим сыном и показать вам ваши комнаты, — сказал Антонио.

— Эдуардо?

— Я здесь, папа, — послышался звонкий голос откуда-то издалека.

Касс обернулась с приветливой улыбкой. Интересно, давно ли он стоит там и наблюдает за ними? Ее улыбка мигом угасла. Никто не предупредил Касс, что сын Антонио вынужден ходить в ортопедических ботинках и на костылях. Она стиснула руку Алисе — не дай Бог, девочка охнет от неожиданности!

— Эдуардо, у нас гости!

Мягкий, ласковый голос Антонио заставил Касс оглянуться. Он следил за своим сыном с такой любящей улыбкой!

Пока их представляли друг другу, Касс убедилась, что Эдуардо не в восторге от ее младшей сестры. Что ж, вполне естественно, ведь мальчик мог видеть в ней угрозу памяти его матери.

— Эдуардо! — налетела на мальчика Трейси. — Как чудесно увидеть тебя снова! — И она звонко расцеловала его в обе щеки.

Касс даже поморщилась. Трейси никогда не умела обращаться с детьми, и в такие моменты это просто бросалось в глаза. Интересно, замечает ли все это Антонио?

— Привет, Эдуардо, — сказала она. — Меня зовут Касс. Надеюсь, ты не очень обиделся на нас за то, что тебе придется делить с нами твоего папу?

Его явно шокировала подобная мысль. Он отвечал медленно и с акцентом, но на совершенно правильном английском языке:

— У нас в стране вообще не принято упоминать о таких вещах. Мой дом к вашим услугам.

— Спасибо, — отозвалась Касс. — Моей племяннице семь лет. А тебе?

— Десять. Эдуардо внимательно посмотрел на Алису.

— Может, ты отведешь Алису на экскурсию?

— Экскурсию? — смешался он.

— Ну, такой дом, как ваш, наверняка не обойти за один день, правда? Я уже не говорю про замок. Может, вы возьмете с собой меня, когда соберетесь в эти развалины?

Эдуардо долго смотрел на странную женщину, прежде чем обернулся к отцу.

— Там будет видно, — серьезно отвечал Аитонио.

Касс оставалось надеяться, что она не наговорила лишнего. Но и Антонио не походил на отца, подвергающего своего больного ребенка чрезмерной опеке. К тому же, насколько она могла судить, Эдуардо управлялся с костылями довольно ловко и мог двигаться самостоятельно.

— Ну, надеюсь, мы приступим к исследованиям завтра утром!

Эдуардо снова нерешительно взглянул на отца.

— По-моему, это отличная мысль! — вставила Трейси.

— Мы с детьми могли бы устроить настоящий пикник! — подхватила Касс, отлично понимая, почему ее идея так нравится Трейси.

Антонио не спускал с Касс пронзительного взгляда.

— Папа, позволь мне завтра проводить твоих друзей в замок!

Касс не нужен был переводчик, чтобы понять смысл испанской фразы.

— Кассандра, не обсудить ли нам завтрашние планы в другой раз? — со странным упрямством предложил Антонио.

— Я требую слишком многого? — Касс решила идти напролом и посмотрела ему прямо в глаза.

— Безусловно. — Антонио смягчил неловкую шутку улыбкой.

— Это все дурное американское воспитание, — как ни в чем не бывало призналась Касс, не в силах отвести от него взгляд. — Если замок исключается, мы могли бы отправиться на пикник куда-нибудь еще или, может быть, я отвезу детей на ленч в Педрасу?

— Возможно, — неохотно уступил он.

Касс сделала над собой усилие, чтобы разорвать колдовские узы, и отвела взгляд. Судя по всему, дети были в восторге от такой перспективы. На Трейси лучше было не смотреть: она слишком хорошо знала свою сестру и умела читать ее мысли, как открытую книгу.

— Алиса, как насчет сиесты? Я ужасно устала, сидя за рулем!

— Я бы не прочь соснуть, — призналась Алиса.

— О'кей. Пойдем отдохнем. Эдуардо, ты не прошвырнешься с нами?

— Прошвырнешься?..

— Американский жаргон. Это значит прогуляться не спеша.

Мальчик, впервые с момента их знакомства, улыбнулся, и Касс увидела, как сильно он походит на отца. Когда-нибудь он станет настоящим красавцем.

— Я готов прошвырнуться, — сообщил он с испанским акцентом.

Они шли по длинному коридору, и через высокие окна Касс видела и внутренний сад, и такой же коридор в противоположном крыле дома. При виде запущенного сада у Касс сжалось сердце. Неужели у рода де ла Барка не хватает денег содержать поместье?

Между прочим, бесценное рубиновое колье могло когда-то быть их фамильной драгоценностью, но кто теперь в это поверит?

В конце коридора была лестница, которая вела на второй этаж. Антонио распахнул дверь в спальню. Массивная кровать под балдахином все еще выглядела впечатляюще, хотя тоже пострадала в схватке со временем.

— Вы можете располагаться здесь, Кассандра. Мы с Альфонсо мигом доставим ваш багаж.

Касс вошла и огляделась. Ей понравились и длинные шторы на окнах, и старинные персидские ковры на полу, и отделанный мрамором камин в дальнем углу. Над камином висел потрет в золоченой раме. С полотна на них строго смотрел надменный господин в старинном наряде.

— Мой предок.

Касс, поглощенная созерцанием портрета, вздрогнула от неожиданности: Антонио оказался совсем рядом — и выпалила:

— Конец шестнадцатого века! Видите, какие высокие брыжи на воротнике! А чулки, а шляпа? — Где-то сзади раздраженно кряхтела Трейси, но Касс было не до того. — Нет, вы только взгляните, какие камни у него на кресте!

— Совершенно с вами согласен! — добродушно рассмеялся Антонио.

Касс радовалась, как школьница: она сумела удивить его своими знаниями!

— Моя сестрица — настоящий книжный червь! — без обиняков выдала Трейси. — Только и делает, что читает, конечно, если не пишет, причем исключительно о прошлом. Она без ума от прошлого! — Последнюю фразу вряд ли стоило считать комплиментом.

Касс почувствовала себя преданной, но вовсе не собиралась оправдываться и вступать в спор по поводу своего образа жизни.

— Чтение — одно из самых увлекательных занятий на свете, — серьезно заявил Антонио, не удостоив Трейси даже взглядом. — Меня тоже всегда волновали тайны прошлого, подчас сильнее, чем настоящее!