– Значит, ты была права, когда увидев её во сне так решила!


– Да, получается так.


– Почему ты маме не рассказала про институт?


– Знаешь, я вчера, как услышала от мамы про внука, так и не смогла больше ни о чём говорить.


– Ты, Катюш, настраивайся на новую жизнь, у нас всё плохое в прошлом!

Дмитрий, обращаясь издалека к хлопочущим у стола женщинам, громко спросил:


– Хозяюшки, шашлыки готовы, когда нести?


За всех ответила Ольга:


– У нас всё готово! Девочки, Володя давайте к столу.


Дружно все расселись за длинным дубовым столом. Григорий Иванович поднял рюмку с первым тостом и произнёс:


– Друзья! Сегодняшняя наша встреча произошла благодаря нашим девочкам Валюше и Катюше! Ещё недавно мы с вами были совсем незнакомы, а сегодня мы одна большая семья, объединённая одним счастьем и, кажется, что роднее и ближе нет людей на свете. Я предлагаю выпить за самое главное событие для всех нас: за возвращение наших девочек, за то, что они смогли выжить и вернуться к нам, за вас наши родные, за ваше мужество, смелость и желание вернуться домой!


Мария Никифоровна с Надей, пряча глаза, украдкой смахивали слёзы. Подняв бокалы и выпив, все немного расслабились. Мужчины разлили в пустые рюмки и бокалы спиртное, Валентина подождав немного, встала и, подняв свой бокал, произнесла:


– Я хочу сказать!


Все замерли в ожидании. Она, поглядела на Катю и очень спокойно сказала:


– Жалко, конечно, что сегодня Ирины нет с нами, но ничего, скоро она приедет, и мы всегда будем вместе!


На секунду замолчав, продолжила:


– Ещё совсем недавно мы просыпались в своей хижине и лежали в ожидании, когда утихнут джунгли, а сегодня мы проснулись в своих постелях и первыми кого мы увидели – это были наши родные и наши любимые, самые близкие люди. Живя там, мы радовались каждому новому дню, тому, что мы ещё живы и можем побороться за своё возвращение. Желание вернуться домой, увидеть вас, нам предавало силы. В моменты, когда у кого-нибудь из нас уже казалось, не было ни сил – ни желания, мы вспоминали вас. Говорили о том, как вам плохо и тяжело сейчас, и это – возвращало нас к жизни, к желанию бороться. Бороться за себя, ради вас! Спасибо, что вы вынесли всё это, и простите, что из-за нас вам пришлось так страдать! Я предлагаю выпить за вас наши родные, наши любимые!


Слёзы уже не пряча вытирали все женщины. Катя встала рядом с подругой и смотрела на свою маму. Молча кивая, она соглашалась с каждым словом, сказанным Валентиной. Та продолжала говорить:


– Мамочки, наши родные, наши любимые мамочки, простите нас за всё то горе и страдание, которые вы пережили из-за нас! Мы вас очень любим и ни на минутку не забывали!


Катя, виновато улыбнувшись, произнесла:


– Мамочка, прости, я тебя очень люблю!


Все сидели молча затаив дыхание. Мамы, не в силах произнести хоть слово, плакали. Дмитрий, с Григорием Ивановичем успокаивая и подбадривая женщин, заставили их все-таки выпить. Но веселее не стало, никто не ел, все молча сидели глядя в свои тарелки. Григорий Иванович, окинув взглядом эту печальную компанию, громко сказал:


– Всё, хватит разводить мокроту! Давайте веселиться! Сейчас у всех нас начнётся совсем другая жизнь и её нужно встретить с улыбкой, а не со слезами. Катя с Ирой поступят в институт, будут работать, и жить в Москве.


Заметив удивлённый взгляд Нади, он посмотрел на Катю и спросил:


– Катюша, а ты что маме не сказала?


Катя обняла маму и весело произнесла:


– Мамочка, прости, я просто не успела ещё тебе всё рассказать!


Григорий Иванович, оглядев присутствующих, предложил:


– Катюша, ты не возражаешь, если я расскажу всем, кто ещё не знает?


В ответ улыбнувшись, она кивнула. Григорий Иванович, получив одобрение, продолжил говорить:


– Катя с Ирой имеют образование – они химики-экологи. Со своим дипломом девочки решили поступать в институт МВД. Они хотят стать криминалистами!


Надя слушая, с удивлением поглядывала на дочь. Мария Никифоровна, улыбнувшись, сказала:


– Надя, девочки окончат институт и будут работать, и жить в Москве. Мы постоянно будем видеться, мы теперь всегда будем вместе!


Надя обрадованно повернулась к дочери и произнесла:


– Ой, как хорошо! Катюша, это так неожиданно! Я и не думала, что тебе это нравится.


Пожав плечами и поглядывая на Валентину, девушка ответила:


– Мамочка, я и сама не знала и никогда не думала об этом. Мы очень много узнали и услышали от Вали про эту профессию, да и после всего того что с нами произошло так решили с Ирой.


Валентина, радостно поддерживая подругу, сказала:


– Они будут учиться, а их образование им в этом поможет и во время учёбы, и позже в профессии. Ещё немаловажно, что при институте есть очень хорошее общежитие!


Надя удивилась и испуганно проговорила:


– Катюша, почему общежитие?


– Мам, я ещё об этом не думала. Рано ещё об этом говорить, сначала нужно поступить, а потом уж всё остальное!


Надя запечалилась. Григорий Иванович, посмотрев на неё, опять проявил инициативу, сказав:


– Поднимайте бокалы, созрел тост! Давайте выпьем за то, чтобы девочки поступили в институт!


Постепенно напряжение за столом прошло полностью, у всех поднялось настроение. Разговаривали между собой весело, непринуждённо.


Часа через два, сделали небольшой перерыв. Мужчины ушли на перекур, а женщины начали менять тарелки. Валентина с дочкой на руках села рядом с отъехавшим от стола Володей. Он сидел с ноутбуком на коленях и листал фотографии. Она взглянула на экран и громко позвала подругу:


– Катя, иди сюда! Вов, открой, пожалуйста, предыдущую страницу.


Катя быстро подошла. Валентина, возбуждённо показывая на экран, сказала:


– Катя, посмотри, прямо как на нашем острове! Вот смотри: водопад такой же и природа та же.


Володя увидев, что девочкам интересно, улыбнувшись, сказал:


– Я составил целый альбом с найденными фотографиями.


Валентина подсела ближе и спросила:


– Там большой объём, а то очень хочется посмотреть?


– Давайте мне вашу почту я отправлю, дома посмотрите!


– Здорово, пишите!


Валентина продиктовала свой электронный адрес и, удивившись, произнесла:


– Не забыла! Само пришло на ум, как будто и не было годового перерыва.


Володя, набрав её почту, отправил фотографии и посмотрев на Катю, сказал:


– Катя, а вы, если хотите, возьмите на вечер мой компьютер!


– Да, спасибо, с удовольствием!


К ним подошёл Валера (муж Валентины), услышав, о чём они говорят, спросил:


– Что уже заскучали по джунглям? Уж не хотите ли назад?


Улыбаясь, Валентина ответила:


– Нет, что ты! Назад – ни за что, а вот поглядеть и вспомнить интересно!


Приобняв жену, Валера сказал:


– Я бы тоже с удовольствием посмотрел. Хочется увидеть, где вам пришлось жить и с чем столкнуться, чтобы выжить!


Валентина, посмотрев на него, весело ответила:


– Вечером дома и посмотрим!


Володя, почему-то глядя на Катю, с беспокойством произнёс:


– Только родителям не всё показывайте, рассортируйте папки.


Валера, посмотрев на него произнёс:


– Володя, ты меня пугаешь!


Взглянув на жену, спросил:


– Что сильно страшно было?


– Сначала сильно, потом привыкли! Правда, Кать?


– Да! Для меня самым страшным было то, что Ирка была в таком состоянии. Я думала, мы её не выходим. Если бы не Валя!


Девушки не заметили, что все уже вернулись к столу и, рассевшись, молча слушали их разговор. Валентина приобняв Катю, сказала:


– Да, брось ты Кать! Все мы там одинаково трудились, каждый вносил свой вклад.


– Все-то-все, но что касается лечения травами, то если бы не ты!


Мария Никифоровна, услышав последние слова, удивлённо спросила:


– Как ты сказала Катюша, лечение травами?


Обернувшись, Катя громко ответила:


– Да! Валентина все травы и деревья, почему-то знала. Знала от чего, от какой болезни они. Только благодаря этому мы ни разу, ничем вообще не заболели!


Валентина, поймав на себе восхищённый взгляд мамы, ответила:


– Я не знаю, как это получалось? Оно как-то само собой выходило.


Мама вместо неё продолжила не законченную фразу:


– Понюхаешь, пожуёшь и скажешь, что лечить этой травкой!


Катя возбуждённо ответила за подругу:


– Да, точно! Она именно так и делала!


– Мам, а ты откуда знаешь?


– Так моя бабушка делала – баба Уля! Я, как не пробовала в детстве, и потом позже, когда подросла, ничего не получалось!


Восхищённо посмотрев на всех, она добавила:


– Надо же! Это, что получается, что к тебе перешёл её дар?!


– Мам, а ты мне никогда об этом не рассказывала!


– Да, как-то разговора не было.


Григорий Иванович, придвинулся к столу и, обращаясь к жене, сказал:


– А, ты, Машенька, сейчас расскажи, мы все послушаем. Я кстати, тоже мало что знаю, ты почему-то не любишь вспоминать своё детство? А то, что твоя баба Уля лечила травами, вообще слышу впервые!


Глава 46


Немного помолчав, Мария Никифоровна начала рассказывать:


– Моя бабушка жила в Белоруссии, в небольшой деревушке. Помимо дома в деревне, у них с дедушкой, в лесу была пасека и небольшой хуторок, что-то вроде дачи. Мы, с родителями и сестрой, жили в районном центре.


Когда пришли немцы, а наши отступили, жить было очень трудно и страшно. Папа был у нас на большой партийной должности и организовал подполье. Когда начались облавы, мама отправила нас с сестрёнкой к бабушке.


Мне тогда было около семи, а сестрёнке три годика. Какая-то женщина довела нас до околицы и сказала:


– Машенька, мама сказала, что ты дорогу к бабушке помнишь! Вот и иди этой дорогой. Если услышишь голоса или шум машины, мотоцикла сразу же прячься в лесу. Потом опять выходи на дорогу, чтобы не заблудиться, и иди дальше. Будь осторожна, чтобы вас никто не заметил!


Я к тому времени уже нагляделась разного и в свои семь лет отлично понимала, что такое фашисты! Поцеловала нас эта женщина и пошла назад.


С сестрой на руках я пошла по лесу. До сих пор помню, как мне было страшно! Когда никого не было мы шли по дороге, если слышали шум, прятались в лесу. Я всё делала, как мне сказали. Ели хлеб и молоко, но они быстро закончились. Потом ко всему, мы всё-таки заблудились! Нести Аришку я больше не могла и вела за руку. Передвигались мы очень медленно, несколько дней плутали: пили воду из луж, ели ягоды, но наконец-то вышли к деревне, где был дом бабушки.


Когда вошли в деревню я очень испугалась! Вдоль улиц стояли одни печные трубы, как солдаты. Всё было сожжено. С трудом отыскала я бабушкин дом или вернее то, что от него осталось, стою, смотрю по сторонам: никого нет, что делать, куда идти, не знаю. Долго мы так и стояли, и сидели, Аришка даже поспала на траве. Потом приковылял к нам старый дед на одной ноге с костылём и спрашивает:


– Вы кто такие? Что здесь делаете?


Я, прижимая к себе Аришку, испугавшись, ответила:


– Мы к бабе Уле пришли!


– Да-к, вы её внучата, Полинины девочки?


Я покивала в ответ. Он вытер рукавом лицо и сказал:


– Жива ваша бабка, жива! Собрала всех, кто остался в живых из всей деревни, и увела к себе на пасеку. Там теперь живут, от фрица проклятого прячутся. А деревню-то сожгли каратели! Всех: и стариков, и деток малых, всех пожгли ироды треклятые.


Вытер дед слёзы рукавом и, махнув рукой в сторону, добавил:


– Иди вон той дорогой. Дойдёте помалу до старой мельницы, там, в кустах схоронитесь и меня подождите. Если меня долго не будет то, как солнце начнёт садиться, так иди. Иди прямо на солнце не заплутаешь. Только осторожно, как услышишь чужого, хавайся в кусты. Поняла?


– Да спасибо, дедушка, я поняла. Я вспомнила, мы туда за мёдом ходили.


– Вот и ладно. Давайте, идите, а то неравен час, на немцев нарвётесь.


Мы и пошли. Деда этого не дождались, одни добирались. Его вообще больше никто не видел, не вернулся он! Куда делся так никто и не знает, а мы с Аришкой только к утру добрались до пасеки; устали, проголодались, сил совсем не было!


Сколько вспоминаю, всё диву даюсь, как семилетний ребёнок мог совершить такое?! Главное не только дойти самой, но и трёхлетнею сестру дотащить. И что удивительно, Аришка ни разу не заревела, как будто понимала, что нужно идти тихо! Как можно было это сделать, не понимаю? Я ж тогда немного постарше Женечки нашей была. А маме, каково было? Представляю, как ей было страшно отправлять двух малолетних детей одних через лес к бабушке. Она настолько боялась немцев, что лес не считала опасностью для детей.