Донна Флетчер - Подари мне нежность

– Если Калум меня не замечал, он и не гневался.

– А что, он часто на тебя злился?

– Постоянно. Ни мама, ни я не могли ему ничем угодить. Он в каждой мелочи видел промахи и проступки. Я это очень быстро поняла и выучилась искусству быть невидимой.

– И что нужно делать?

– Нужно уметь молчать и двигаться бесшумно. Иногда приходилось затаить дыхание, чтобы пройти мимо него или прокрасться в тени. Но это работает – он меня никогда не замечал. Я стала невидимкой.

– А что происходило, когда ты переставала быть невидимкой?

Гонора пожала плечами:

– Он давал мне пощечину. А если очень злился, то пускал в ход кулаки.

Каван сумел сдержать свою ярость, хотя сейчас ему хотелось только одного – найти этого человека и избить его до бесчувствия. Он представить себе не мог жизнь, которую вынуждена была вести его жена, – сам-то он вырос в любящей семье. Какой испуганной и одинокой чувствовало себя это невинное дитя!

– Я научилась приседать и уворачиваться, когда он швырял в меня разные предметы. Но он окончательно выходил из себя, если промахивался, и тогда я научилась выбирать предмет, который не причинит мне сильной боли, и делала так, чтобы он в меня попал. Калум радовался, а у меня оставалось меньше синяков.

– Зря я не убил его в тот день, когда он тебя ударил, – гневно воскликнул Каван. Он очень хотел уберечь свою жену от этой отвратительной скотины.

– О нет! – встревоженно сказала Гонора. – Ты сделал для меня гораздо больше – научил обороняться. Совсем недавно Калум подошел ко мне, но я не подпустила его близко, как ты учил поступать с врагом. И хотя сначала я немного испугалась, но потом этот страх превратился в уверенность, что я больше никогда не позволю ему поднять на меня руку!

Каван резко качнулся вперед, стискивая воображаемую шею.

– Если он только попробует, я…

Гонора хихикнула.

– Ты смеешься над моим желанием защитить тебя?

Гонора ласково накрыла ладонью его скрюченные пальцы.

– У Калума слишком жирная шея, чтобы его задушить.

Каван самодовольно усмехнулся:

– Ты права. Мой меч выполнит эту работу быстрее и аккуратнее.

Гонора поцеловала его в щеку.

– Спасибо за то, что защищаешь меня. Никогда никто не защищал меня, кроме мамы.

Каван обнял ее за шею и прильнул к губам.

– Я всегда буду тебя защищать. Я… я…

Гонора прикоснулась к его губам и шепнула:

– Люблю тебя. Я люблю тебя.

Он впился в ее губы жадным поцелуем, словно не мог насытиться женой, словно зависел от ее дыхания, и через несколько мгновений она уже лежала на спине, а он сверху. И Каван вонзился в нее глубоко и страстно, и она отвечала ему с тем же пылом, и они растворились в своей любви.

Смельчак весело прыгал рядом с Гонорой, взявшей его на обычную утреннюю прогулку. Медленно, но уверенно она знакомилась со всеми жителями деревни, решив сделать такой обход своим ежедневным ритуалом неделю назад, после того как Тавиш сказал ей, как важно лично знать всех в клане. Если она хочет стать хорошей женой и помощницей Кавану, следующему лэрду, то должна как можно лучше узнать всех членов клана. Тогда, если муж захочет узнать ее мнение о ком-либо, она сможет безошибочно ответить ему. Кроме того, при этих обходах имелась возможность обнаружить негодяя, которого они с Каваном искали.

Гонора не могла выразить, какое облегчение охватило ее, когда Каван поведал ей свою тайну. Теперь она не сомневалась, что он ее любит. Чтобы поделиться такими опасными сведениями, нужно очень доверять человеку и быть связанным с ним очень прочными узами. Только любовь могла подвигнуть его довериться жене – любовь, не оставлявшая места сомнениям. Сердце ее было переполнено счастьем, шаги легки, а солнце сияло ярче, чем когда-либо раньше.

Гонора шла по деревне и радовалась новым друзьям. Ей никогда не разрешалось иметь их, и теперь так приятно было беседовать с женщинами, выслушивать рассказы о родах, о том, как воспитывать детей, или восхищаться чьим-то огородом и слушать любовные жалобы на мужей.

– Погодите, пока не придется самой родить! – сказала Сара, положив руку на свой выпирающий живот. – Клянешься, что больше никогда не будешь испытывать эту боль, а потом… – Она рассмеялась и погладила себя по животу. – Оглянуться не успеешь, как уже ждешь следующего.

Гонора поблагодарила Сару за смесь высушенных трав, из которых, по словам женщины, получается превосходный горячий отвар, и, помахав ей на прощание, пошла дальше. Смельчак последовал за ней довольно неохотно, потому что он весело играл с Сариным трехлетним сыном. Малыш тоже начал проливать горькие слезы, расставшись со щенком.

Но Гонора продолжала свой обход, хотя в голове у нее бушевали мысли. Может быть, она тоже ждет ребенка! Конечно, еще слишком рано, чтобы сказать что-то определенное, но сама возможность привела ее в восторг. Будучи в своей семье ребенком единственным и одиноким, она всегда надеялась на целый выводок детишек. Когда Гонора собиралась замуж за Артэра, он дал ей понять, что хочет детей, но потом оказалось, что она обвенчана с Каваном и не знает, что думает по этому поводу он.

Гонора одернула себя. Теперь-то ей не нужно гадать и раздумывать. Если учесть, что они не могут оторваться друг от друга, она скорее всего уже давно беременна. Жизнь внезапно сделалась еще прекраснее.

Даже мерзавец, закравшийся в их клан, не сильно омрачал ее мысли. Гонора не сомневалась, что они его очень скоро обнаружат, и он понесет заслуженное наказание. А пока она от души наслаждалась мыслью, что уже носит ребенка Кавана. Из него получится прекрасный отец, а она будет хорошей матерью, потому что мама передала ей все необходимые для этого качества.

– Грезишь наяву, в то время как должна заботиться о муже? – раздался вдруг голос Калума.

Гонора резко остановилась, сообразив, что Смельчак давно лает, пытаясь привлечь ее внимание. Она мысленно обругала себя за то, что вела себя так беспечно и оказалась слишком близко к отчиму, и теперь он запросто может достать ее своими шустрыми лапами.

– Я хорошо забочусь о своем муже, – отозвалась Гонора, делая шаг в сторону. Он тут же сократил расстояние, оказавшись буквально лицом к лицу с ней.

– Достаточно хорошо не значит очень хорошо. Каван – будущий лэрд клана Синклеров, и тебе лучше не забывать об этом и обращаться с ним как с будущим вождем.

Гонора снова отступила на шаг, стремясь отойти от него подальше. Она ощущала его гнев и боялась, что он может в любой момент ударить. Ей хотелось сказать отчиму, что все это его совершенно не касается, но она понимала, что только разозлит его еще сильнее, а это плохо кончится для нее самой.

Калум ткнул в нее пальцем:

– Лучше тебе слушаться меня, дочь, а не то…

– Не то – что?

Гонора облегченно вздохнула. Она улыбнулась и посмотрела на мужа. Он выглядел таким высоким, крепким и внушительным; руки скрещены на груди, темные глаза сощурились, квадратный подбородок вызывающе вздернут. Гонора подошла к Кавану. Смельчак уже подбежал к нему и теперь все громче рычал на Калума. Гонора весело отметила, что храбрость щенка заметно возросла с появлением Кавана.

Калум, заикаясь и бормоча что-то невнятное, все же сумел выдавить:

– Я только хочу, чтобы она хорошо служила тебе.

– Гонора больше не твоя забота, – оборвал его Каван. Он взял жену за руку и крепко сжал ее, чему она от души порадовалась. Муж словно молча сказал ей, что он рядом и ей нечего бояться. Он ее защитит.

– Она моя дочь…

– Она моя жена!

Каван произнес это с такой силой и решимостью, что Гонора ничуть не удивилась, увидев, что Калум содрогнулся. По ней и самой пробежали мурашки, правда, по совсем другой причине. Гонору ничуть не испугала суровость Кавана. Скорее, его сильные чувства по отношению к ней как к жене возбудили ее.

– Я не хотел проявлять неуважения, – проблеял Калум.

– Значит, извинись перед моей женой за свою грубость.

Глаза Калума едва не вылезли из орбит, а на жирных щеках появились красные пятна. Отчим никогда в жизни не извинялся перед ней. Виноватой всегда была Гонора, и только она заслуживала наказания, только ее он всегда ругал, и, судя по его взбешенному взгляду, ничего не изменилось. Он и за это винил ее.

Гонора напряглась всем телом. Ей казалось, что она обратилась в камень. Однако она чувствовала, как сильная рука Кавана сжимает ее ладонь, и немного расслабилась. Пока муж рядом, Калум ничего не может ей сделать.

– Быстро! – заорал Каван.

Калум подскочил и едва слышно пробормотал что-то.

– Я не расслышал тебя, Калум. А ты, Гонора? – спросил Каван, не отводя разгневанного взгляда от ее отчима.

– Нет, – ответила она, стараясь говорить уверенно. – Нет, я не расслышала, что он сказал.

Калум пронзил ее таким злобным взглядом, что Гоноре показалось, будто он ударил ее, но она продолжала стоять с видом решительным и непреклонным.

– Скажи так, чтобы мы тебя услышали и поняли, что ты говоришь от души, – приказал Каван.

Калум сделал несколько глубоких вдохов и поднял голову.

– Прошу прощения, если я был с тобой груб.

Каван хмыкнул и тряхнул головой.

– Если ты был груб?

Калум разозлился еще сильнее, и щеки его побагровели.

– Прошу прощения за то, что был груб.

– Тебя устраивает такое извинение, Гонора? – ласково спросил Каван.

– Полагаю, этого достаточно, – ответила она и улыбнулась Калуму.

– Вот и хорошо. Значит, можно идти дальше.

Так он и поступил. Гонора и щенок последовали за ним, но тут Каван резко остановился и обернулся:

– Последнее предупреждение, Калум. Если ты еще раз проявишь неуважение к моей жене, я выгоню тебя из клана.

– Держись подальше от Калума, – предупредил Каван, пока они шли по деревне, удивляясь, сколько народу весело их приветствовало.

– Я всегда так делаю. Во всяком случае, пытаюсь, – улыбнулась Гонора. – И хотя не могу сказать, что теперь совсем его не боюсь, все же могу с гордостью утверждать, что теперь мне уже не так страшно, как раньше, и все благодаря тебе. Кроме того, твое последнее предостережение, наверное, подействовало. Калум не захочет, чтобы его выгнали из клана.

Кавану очень нравилось, когда ее фиалковые глаза светились счастьем, а в последнее время они светились постоянно, и это радовало его сердце. Он склонился к жене и украл поцелуй.

– Я рад, что сумел немного успокоить тебя, но подозреваю, что Калум опаснее, чем мне казалось раньше.

– Я с тобой согласна, но сегодня такой чудесный день. Не хочется портить его разговорами об отчиме.

Смельчак одобрительно гавкнул.

– Думаю, тебе нужно больше упражняться в стрельбе из лука, – сказал Каван, обнял Гонору за талию и повел ее к дому лучника.

– Ты совсем недавно превозносил мое мастерство и утверждал, что это природный талант, – немного растерявшись, произнесла она.

– Так и есть. – Каван кивнул и усмехнулся.

– Что ты задумал? – полюбопытствовала Гонора и остановилась.

Каван засмеялся, легко подхватил ее на руки и пошел дальше.

– Ты слишком хорошо знаешь меня, жена.

Гонора оглянулась и понизила голос:

– Это имеет какое-то отношение к мерзавцу, которого мы ищем?

– Нет, – шепнул в ответ Каван.

Гонора вздохнула:

– И ты ничего мне не расскажешь, да?

– Скоро сама все узнаешь.

Ясное дело, для нее не составит большого труда понять, что он задумал, но Каван ничего не имел против, потому что не сомневался, что Гонора одобрит его затею.

Каван встал позади Гоноры, взявшей лук и стрелы, и прижался к ней всем телом. Он очень любил вот так сливаться с ней, ощущать жену целиком. Гонора нарочно потерлась о него ягодицами, и Каван тут же почувствовал, как восстает плоть. Как лук откликается на движения ее рук, так она чуть позже будет откликаться на него, Кавана. Он неторопливо провел рукой по изгибу ее талии, вспомнив небольшой полумесяц шрамика, который он любил целовать, прежде чем двигаться дальше вверх или вниз, наслаждаясь вкусом ее нежной плоти. А сейчас его рука медленно добралась до груди жены, но, несмотря на соблазн сжать этот пышный холм, Каван просто скользнул рукой под ее руку, поднявшую лук. Другая рука в том же чувственном ритме прошлась по ее правому боку, и наконец они вместе наложили стрелу на тетиву.

Каван выдохнул ей в ухо:

– Удерживай ее напряженной. Очень напряженной.

– Теперь я поняла, что ты затеял, – негромко ахнув, шепнула в ответ Гонора.

– Имей в виду, то что я начал здесь, мы закончим в спальне.

– Ты до тех пор будешь напряженным? – игриво поддразнила его жена и улыбнулась – Каван, посмеиваясь, начал покусывать ее за шею.

– Не бросай мне вызов, жена!

– О, я очень искусно обращаюсь со своими луком и стрелами, – заявила она, бросив короткий взгляд на мишень – прикрепленную к большому стогу сена белую ткань с нарисованным на ней кругом, – и выпустила стрелу.