Эллен Марш - Подари мне рай

– Вы готовы? – продолжал он решительно. – Или вам необходимо сказать этому бедняге еще что-нибудь столь же приятное?

– Благодарю вас, нет. – Мора старалась, чтобы голос ее звучал высокомерно. Но глаза смеялись. – Думаю, я все сказала.

Что верно, то верно. Торговец практически чиркнул носом по платформе, когда кланялся им, выскочив из своей палатки.

Губы у капитана Гамильтона подрагивали, пока он сопровождал Мору через толпу к вагону. Он не так уж сильно сердился на нее, как хотел показать. На самом деле он радовался столь живой сценке. Весьма немногие английские женщины, только что сошедшие с борта парохода, могли бы так лихо приструнить индийского торговца.

Взволнованная тетя Дафна ждала их на верхней ступеньке лесенки.

– Милая, как же ты нас напугала! Если бы капитан Гамильтон не отправился за тобой, ты бы вполне могла отстать от поезда.

– Тетя, прости меня, пожалуйста, – виноватым голосом произнесла Мора.

– Что ты там делала? – спросила Лидия.

– Покупала чего-нибудь попить.

– У этих людей? – Лидия была явно шокирована. – И ты не боялась?

– Нет. Просто хотелось пить.

– Ладно, наконец-то мы вместе, – радостно завершила диалог тетя Дафна.

– Вот ваше отделение, леди. – С этими словами капитан Гамильтон отодвинул обитую медью дверь примерно в середине вагона.

Тетя Дафна с пристрастием осмотрела мягкие диванчики, крохотные складные столики и выразила свое удовольствие.

– Но Боже ты мой! – воскликнула она. – Почему на окне решетки?

– Чтобы отпугивать будмаршей, – ответила Мора, засовывая бутылки под сиденье.

– Кого?

Мора рассмеялась, сообразив, что невольно употребила слово на языке хинди.

– Извини, тетя. Я имела в виду плохих людей, воров.

Миссис Карлайон так и подскочила в тревоге:

– Воры! О капитан Гамильтон, неужели...

– Здесь вы будете в безопасности, – перебил ее Росс. Он бросил на Мору предостерегающий взгляд.

– Разумеется, в полной, – подтвердила Мора, чей ответный взгляд прямо-таки веял холодом.

С какой стати капитан Гамильтон так старается уберечь тетю от правды? Не могла же она – даже после десяти лет, проведенных в Англии, – забыть, что собой представляет Индия!

«Нудный надоеда!» – подумала она.

«Упрямая ирландская красотка, – в свою очередь, решил капитан Гамильтон. – Кучу неприятностей учинит в светских кругах Бхунапура, это уж точно!»

Снова прозвучал свисток. Росс с облегчением вздохнул:

– Ну вот, поехали. Желаю вам приятного путешествия и удаляюсь.

– Разве вы не едете вместе с нами? – огорченно спросила Лидия.

Глаза Росса сверкнули. Мора заметила, что они сверкнули, когда он смотрел на нее.

– Это отделение предназначено только для леди, мисс Карлайон.

Свисток залился еще одной трелью, долгой и пронзительной, и состав дернулся. Капитан Гамильтон быстро попрощался и исчез.

Он ушел, а в окно ворвалось черное облако дыма. Лидия сдавленно вскрикнула и прижала к носу и ко рту платок.

Мора тотчас встала и опустила раму.

– Придется к этому притерпеться, – сказала она.

С громким скрежетом колес поезд двинулся прочь от вокзала. Набирая скорость, он запыхтел вдоль древнего пересохшего речного русла, оставив позади изумрудные холмы Бомбея.

Наконец-то они в пути.

Мора вдруг обнаружила, что не в состоянии усидеть на месте. Она впитывала в себя каждую милю дороги – ведь в последний раз она видела все это, когда ей было семь лет. Именно тогда она рассталась с прекрасной Индией.

– Куда ты уходишь? – поинтересовалась тетя Дафна, едва Мора открыла дверь купе.

– Так просто выйду, – весело ответила Мора. – Я ненадолго.

Подобрав свои широкие тарлатановые юбки, Мора пробиралась мимо пассажиров, вышедших в коридор поболтать. Она заглянула в туалетную комнату и в соседний вагон, а потом остановилась у окна и долго наблюдала убегающий ландшафт. Как хорошо она все помнила: заросли тростника и непроходимые джунгли, бессчетные деревни с их каменными колодцами и глинобитными домиками, буйволов, лениво дремлющих в тени под усыпанными желтыми цветами колючими деревьями.

«Не могу поверить, – подумала она с долгим блаженным вздохом. – Я дома, наконец-то дома!»

Позади нее отворились двери, и в тамбур вошел мужчина. Море стало досадно, что она покраснела, узнав Росса Гамильтона. Она была убеждена, что он ее не одобряет.

Голос его и в самом деле был лишен малейших признаков тепла, когда он, обращаясь к ней, сказал:

– Неразумно покидать свое купе, мисс Адамс.

– Вот как! Почему?

Он хмуро взглянул в ее широко распахнутые фиалковые глаза. Темные, как ночное небо, и мягко-бархатистые, как лепестки анютиных глазок. Любопытно, пользуется ли она карандашом для век, чтобы искусно удлинить наружные уголки глаз. Неожиданно для него самого голос Росса прозвучал отрывисто:

– Молодая девушка легко может быть скомпрометирована.

– В специальном отделении для леди? – парировала Мора. – При полном отсутствии мужчин?

– Но ведь я здесь.

– Уж не хотите ли вы сказать, что намерены скомпрометировать меня?

Она произнесла эти вопиющие слова не моргнув глазом, и Росс, придя в себя от вызванного ими шока, не мог не ощутить вспышки восхищения. Немедленно вслед за этим его охватило желание громко расхохотаться, а потом трясти эту девчонку до тех пор, пока не опомнится. Но он решил отделаться неким наставлением.

– Мисс Адамс...

Его прервал истошный крик, донесшийся из какого-то купе. Они оба вздрогнули. Крики продолжались и звучали все громче.

– Но это же тетя! – воскликнула Мора и бросилась бежать.

Росс поспешил следом за ней и всячески проклинал про себя широченные юбки Моры, которые не давали обогнать ее и первым ворваться в купе. Есть ли хоть малая доля здравого смысла у этой чертовой девицы?

Влетев в купе, Мора увидела, что ее кузина и тетка съежились на диванчике. А с улицы какой-то ухмыляющийся туземец в грязном тюрбане тянулся в купе длинной изогнутой палкой, стараясь подцепить самый большой саквояж из их багажа.

Ни секунды не медля, Мора схватила зонтик тети Дафны. Однако не успела она и шагу ступить, как кто-то сзади крепко взял ее за руку.

– Позвольте мне, – раздался голос у нее над ухом. Отстранив ее – причем не слишком осторожно, – капитан Гамильтон схватил незадачливого вора за воротник. Индус взвыл от боли, когда вторая сильная рука нанесла ему сокрушительный удар. Мгновенно темное лицо исчезло, и в окне снова замелькали предгорья.

– Уверен, что теперь он дважды подумает, прежде чем кого-нибудь ограбить, – сказал Росс, спокойно отряхивая руки от пыли.

– Какой ужас! – пискнула со своего места миссис Карлайон. – Капитан, умоляю вас! Позовите кондуктора. Велите ему остановить поезд.

Росс очень удивился:

– С какой целью?

– Чтобы схватить вора! Арестовать его!

– Боюсь, он уже далеко отсюда.

Миссис Карлайон прерывисто вздохнула.

– Да-да, вероятно, вы правы.

– Но как он пробрался сюда? – спросила Лидия.

– Ясное дело, забрался на крышу, пока поезд еще стоял на станции. Отделение для дам являет собой заманчивую цель для воров.

– Но почему власти не обеспечивают нам более надежную защиту? – возмущенно произнесла Лидия.

В глазах Росса искрой промелькнула ирония.

– Потому что мы в Индии, мисс Карлайон.

– И что это значит?

Росс не счел нужным ответить на этот вопрос и только пообещал, что будет теперь почаще к ним заглядывать.

– Вы так добры к нам, – с чувством проговорила тетя Дафна.

– Рад служить.

Росс поклонился сначала ей, потом Лидии. Задержался в дверном проеме рядом с Морой, все еще вооруженной тетиным зонтиком.

– В Индии, – заговорил он тоном, предназначенным только для ее ушей, – мудрее оставить героические деяния на долю мужчин.

Глаза у Моры так и вспыхнули. Кто он такой, черт возьми, чтобы поучать ее подобным образом?

– Вот как?

– Даю слово, мисс Адамс... – Он внезапно умолк, глаза его весело блеснули. – Может, вам стоит избавиться наконец от этого зонтика? Или вы намерены испытать его боевые качества на мне?

Поскольку Мора и в самом деле подумала об этом, она сильно покраснела и спрятала зонтик за спину. Прежде чем она успела сообразить, как ей уязвить Росса словами, тот протиснулся мимо нее и исчез в коридоре, откуда до нее донесся его негромкий смех.

К счастью, других нападений на Карлайонов не произошло, и путешествие продолжалось без происшествий, совершенно спокойно. Настолько спокойно, что через несколько дней стало даже скучно. Тетя Дафна и Лидия вскоре начали жаловаться на головную боль, вызванную, как подозревала Мора, не только жарой, но и скукой. Чтобы избавиться от неприятных ощущений, обе часами дремали на диванчиках и только по ночам, когда жара немного спадала, выходили в коридор посплетничать с другими леди и обменяться с ними бесконечными жалобами. И ни одного доброго слова об Индии.

Исключение составляла Мора. Лишь она не произнесла ни разу каких-либо критических замечаний о стране своего рождения; только она каждое утро наблюдала, как над священными реками поднимается шафрановое солнце, как в позолоченной его первыми лучами воде купаются слоны, как белые цапли опускаются на извилистые берега.

Каждый вечер смотрела она, как солнце садится за просторными, слегка холмистыми равнинами, на которых там и сям видны стаи шакалов и стада великолепных антилоп гарна. По ночам она любовалась джунглями, освещенными бледным светом луны, и удивлялась, отчего кому-то такая непрерывная смена пейзажей может казаться утомительной и скучной. Очарование Индии вовлекло ее в свои волшебные сети снова, и Мора блаженно наслаждалась этим счастьем.

В поезде не было вагона-ресторана, и потому капитан Гамильтон взял на себя заботу о питании дам: на каждой станции он выходил и приобретал необходимое. Даже Мора вынуждена была признать, что только благодаря ему у них в купе всегда есть свежие фрукты и прохладительные напитки. На одной из станций он даже ухитрился раздобыть маленькую печку, на который Мора и Лидия кипятили воду для чая и готовили боврил[1].

В больших городах поезд делал продолжительные остановки, во время которых можно было спокойно пообедать на вокзале, где к тому же к услугам леди предоставлялись комнаты для отдыха с ваннами.

И тем не менее при всем неизменном энтузиазме Моры даже ей поездка начинала казаться долгой. Продвижение замедлялось из-за небольших наводнений или из-за того, что путь преграждали слоны. Но наконец-то обширные равнины Раджастхана остались позади, и цель путешествия приблизилась. Настроение у пассажиров улучшилось.

В последний вечер долгого пути миссис Карлайон решила устроить небольшой праздник. Был приглашен капитан Гамильтон, а щедрый сосед преподнес бутылку шампанского. Вечеринка должна была начаться в семь часов, но именно в ту минуту, когда гости уже собрались и бокалы были наполнены, поезд, делая поворот, сошел с рельсов и врезался в скользкий от размытой грязи склон.

Солнце уже закатилось, и небо на западе постепенно темнело. Мора перед самым крушением как раз открыла дверь купе, чтобы пригласить кондуктора выпить вместе со всеми, но мир неожиданно словно взорвался вокруг нее. Послышался оглушительный удар, потом скрежет металла, и Мора в одно мгновение была сбита с ног. Сильно стукнувшись головой о раму окна, девушка медленно сползла на пол.

Вагон опрокинулся куда-то во тьму. Женщины кричали и толкали одна другую в неистовом стремлении поскорее выбраться наружу. Высокая фигура возникла перед тетей Дафной в дверях. Та с великим облегчением схватила мужчину за руку:

– Капитан Гамильтон, слава Богу, что вы здесь! Что произошло?

– Кажется, поезд сошел с рельсов. Осторожнее, прошу вас!

Он двинулся по коридору, прокладывая дорогу себе и женщинам. На ступеньках задержался и спросил, нахмурив брови:

– Где мисс Адамс?

Только теперь тетя Дафна спохватилась:

– Ох, я понятия не имею! Она только что была вместе с нами.

Негромко выругавшись, Росс кинулся назад по коридору. Моры нигде не было. Он ругнулся еще раз, когда вдруг увидел ее лежащей на полу у окна. Росс наклонился и оттащил Мору в безопасное место.

– Мисс Адамс, что с вами?

Мора застонала, но не сказала ни слова. Росс опустился на колени возле нее, обхватил за плечи и встряхнул.

– Мисс Адамс, очнитесь! Поезд потерпел крушение.

Она непонимающе посмотрела на него:

– Что?

– Я сказал, что поезд сошел с рельсов. Безопаснее будет, если мы выйдем из вагона. Вы в состоянии идти?

– На-вер-ное, – с трудом выговорила она, однако не двинулась с места.

Тяжело вздохнув, Мора опустила раскалывающуюся от боли голову на плечо Россу. Его лицо внезапно приняло мягкое выражение. Но вдруг что-то шевельнулось в глубине его души, неясное, сменившееся, прежде чем он успел определить это, приступом беспричинного гнева.