В глубине души Мора не переставала надеяться, что он проявит к ней больший интерес теперь; когда ее помолвки с Чарльзом уже не существует. То, что он знал правду о причинах ее бегства из Дели, казалось бы, должно было сблизить их, но Росс ни разу не упомянул о злополучном эпизоде, когда им случалось остаться наедине.

Мора мало-помалу пришла к ужасному заключению, что Росс не испытывает к ней теплых чувств. Если он и любит кого, так несуществующую двоюродную сестру Кушны Дев. Ни один мужчина, который обладал женщиной, целовал ее, шептал самые нежные слова, как это делал тогда Росс, не может быть равнодушным!

Каждую бессонную ночь, проведенную с тех пор – а их было немало, – она боролась с желанием рассказать Россу правду. Но была слишком горда для этого. Ведь она и в самом деле та женщина, которую он любит, он мог бы сразу узнать ее по голосу, прикосновениям, даже, несмотря на темноту, по цвету глаз. Не мог он, в конце концов, быть до такой степени ослеплен очарованием таинственной Маленькой Жемчужины.

О! Как она начала ненавидеть это имя! Как уязвлена была ее гордость сознанием, что ревнует к несуществующей женщине, к той, кем была она сама!

Подавленная, униженная, несчастная в любви, Мора не в состоянии была ни спать, ни есть, ни сделать вид, что к ней вернулся прежний душевный настрой, который раньше считали в семье надоедливым и утомительным для окружающих, а теперь были бы рады его возвращению. Ей уже нет необходимости волноваться по поводу возможной беременности – опасения отпали меньше чем через неделю после ее появления в резиденции, но в критические дни она оставалась бледной и вялой. Дядя с теткой в один голос твердили, что чем скорее они уедут в горы, тем лучше для всех.

И вот однажды вскоре после рассвета Росс, проезжая верхом мимо резиденции, наткнулся на череду открытых и крытых повозок, заполонивших всю подъездную дорогу. Носильщики хлопотали под надзором Лала Дина возле свертков и сундуков, перетаскивая их к повозкам, в то время как их начальник с важным видом стоял на веранде и сверялся с толстой пачкой списков.

Росс натянул поводья и спешился. Быстро взбежал по ступенькам.

– Что происходит, Лала Дин?

– Мэм-сахиб решила отправить вещи в Симлу сегодня. Погоду считают подходящей для переезда.

– А сама мэм-сахиб?

– Семья уезжает завтра.

Их не будет по крайней мере три месяца, если не больше. В горах, в тени великого Гиндукуша, погода будет прохладной, Росс это знал. Лоренс Карлайон останется здесь, и он тоже. Работы невпроворот, особенно дел в Сундагундже.

Глядя на непрерывный поток слуг, выносящих из резиденции мебель, одежду и ящики с домашней утварью, Росс сдвинул брови и полез в нагрудный карман за сигарой. Он был усталый и злой, потому что всю ночь провел, беседуя с крестьянами, а потом, перед самым рассветом, поскакал в Бхунапур поговорить с Мохаммедом Хаджи.

К сожалению, эта встреча ничего не дала Россу. Разговор не касался Моры Адамс, ее имя даже не упоминалось. Росс надеялся получить убедительные доказательства того, что готовится мятеж против британских представителей в Бхунапуре, так как Мохаммед Хаджи мог быть в курсе подобных дел.

Черт бы побрал этих скрытых индусов! Почему ни один из сотни не дал ему сведений, которые он искал? В деревне наверняка полно было людей, которые знали о передаваемых шепотом угрозах британским властям в Бхунапуре! Росс отлично знал, что лишь немногие жители Бхунапура хотели, чтобы старый продажный деспот вернулся к власти. Но они были фанатиками. И Росс с Карлайоном в последние полгода немало потрудились над тем, чтобы вытащить каждую такую змею из ее норы.

Участие Росса в земельном споре между двумя самыми влиятельными талукдарами в Сундагундже было прикрытием, легендой, нужной до тех пор, пока он сам и Гхода Лал тайно выслеживали и арестовывали людей, виновных в подстрекательстве к бунту. Но их деятельность перестала быть тайной, иначе Гхода Лал не получил бы удар ножом, а Росс не стал бы объектом засады в овраге у моста возле Сундагунджа.

И теперь надежный осведомитель узнал, что кто-то в доме Валида Али связан с мятежниками. Валид Али, приветливый и беспечный, просто отмахивался от предположений английского друга, вот почему Росс и отправился к его глуповатому двоюродному брату в надежде, что тот знает больше.

Ничего он от него не добился! Росс втоптал окурок в пыль каблуком. Ему бы следовало радоваться, что Мора, ее кузина и тетя уезжают завтра в Симлу. Ни он, ни Лоренс Карлайон, впрочем, не считали, что женщинам грозит реальная опасность, но все же лучше им не путаться под ногами.

– Капитан Гамильтон.

Мора, одетая в свой голубой костюм для верховой езды, вышла на веранду. Она выглядела свежей и красивой – успокоительный контраст пыли и жаре наступающего утра.

Росс, глядя на нее, состроил обычную угрюмую мину.

– Доброе утро, мисс Адамс. Собираетесь на прогулку верхом?

– Да. Немного поздно. Исмаил-хан нездоров.

– Вот как?

– Он уверяет, что болезнь пустячная, но я предпочла, чтобы он остался дома.

Лицо у Росса сделалось еще более угрюмым.

– Так вы вздумали ехать одна?

Она пожала плечами:

– Все заняты.

– Собираются в Симлу. Я это знаю!

– Мы уезжаем завтра.

С этими словами она взглянула на него, и вид у нее был такой убитый, что у Росса екнуло сердце.

– Едемте, – прорычал он. – Я буду сопровождать вас.

С тем же успехом он мог таким тоном предложить, что разрежет ее на мелкие кусочки и съест за завтраком. Прежде чем Мора произнесла хоть слово протеста, Росс взял ее под руку и повел на конюшню, где уже ждал оседланный Фокс. Бесцеремонно подсадив ее в седло, он взял другую лошадь из стойла, так как его собственная сильно устала.

Через десять минут они уже выехали из ворот городка, и жара обрушилась на них. Восход солнца был золотым, на равнине чередовались, не смешиваясь, пурпурные, зеленые и коричневые пятна. Коршуны кружили в вышине, а вдали, вздымая пыль над горизонтом, галопировало стадо черных быков.

– День обещает быть очень жарким, – сказал Росс, когда они бок о бок зарысили по дороге. – Как хорошо, что вы уезжаете в горы.

– Я не хочу ехать в Симлу, – не глядя на него, проговорила Мора.

– Моя дорогая девочка, все хотят ехать в Симлу. Прохлада горного воздуха и красота Гиндукуша сделали этот край очень популярным у наших соотечественников. Там даже может выпасть снег.

– Ну, снег! Мы на него насмотрелись в Англии. Хватит!

Он приподнял бровь.

– Мне следует понимать, что вы предпочли бы остаться здесь?

Он широким жестом указал на равнину, красивую на свой лад, но не идущую в сравнение с могучими Гималаями или яркой зеленью Британских островов.

– Наверное, я привыкла к этому, – вздохнула Мора.

– И вы не мечтаете о вечерах и танцах?

– А вы? – сверкнула она на него глазами.

– Задет, – усмехнулся он и вдруг понял, как ему будет не хватать ее.

Светский круговорот в Симле будет в самом разгаре, когда она туда приедет. Британские граждане со всех концов Индии соберутся там, чтобы провести лето, играя в крикет и в карты, охотиться, танцевать и флиртовать, влюбляться и договариваться о помолвках...

Росс сжал губы. Дафна Карлайон, само собой, будет держать племянницу на коротком поводке после того, что случилось в Дели.

Он вдруг сообразил, что Мора о чем-то его спрашивает.

– Что?

Ах чтоб тебе! Ей так трудно было задать ему этот вопрос. Мора посмотрела на свои руки.

– Вы сами собираетесь съездить в Симлу?

– Я не смогу отлучиться вплоть до сентября.

– Это отложенный отпуск?

Росс кивнул. Лоренс Карлайон заверил его, что он получит отпуск, как только дело с индусским святым будет улажено.

– Я подумываю о том, чтобы вернуться на время в Англию.

– Вот как. – Руки Моры крепче сжали поводья. – Вот как.

Росс сощурился, но Мора уже весело вскинула на него глаза:

– Не пуститься ли нам в галоп, капитан Гамильтон?

Он последовал за ней на некотором расстоянии, опасаясь, как бы ее лошадь не споткнулась или не испугалась чего-то. И схватился за оружие, когда два всадника выехали на дорогу впереди них из густых зарослей бамбука.

То были бородатые мусульмане на лошадях куда более сытых, чем у местных жителей, и Мора задержала дыхание, так как узнала этих людей. Это были братья, из слуг высокого ранга в доме Валида Али. Младший, Атток, был красив мрачной, демонической красотой и в последние недели проявлял настойчивый интерес к танцовщице Синте Дай.

Второй был в том же возрасте, как и Валид Али, и прислуга считала, что он один из самых доверенных советчиков хозяина. Кушна Дев прозвала его Орлом за нос, похожий на клюв, и чрезмерную гордость. Мора, пока жила в занане, не сталкивалась с этим человеком лицом к лицу и не думала, что он или Атток узнают ее при встрече.

Четыре всадника съехались посреди дороги, и мусульмане, натянув поводья, вежливо поздоровались с Россом. Они не обратили внимания на Мору, потому что женщины белых сахибов их вообще не занимали. Любопытствующий взгляд на ее волосы – вот и все, чего она удостоилась. Мора проехала чуть дальше, дожидаясь, пока они обменяются любезностями с Гамильтоном.

– Они едут на праздник, – сообщил ей Росс, присоединившись к ней.

– Да? А куда?

– В Панджор, сразу за границей.

– Вы собираетесь туда? – спросила она.

– Еще не решил. Это может оказаться полезным.

– Потому что вы все еще пытаетесь выяснить, кто хотел устроить на вас засаду в овраге?

– Вы не забываете об этом, – хмуро произнес он.

– Как бы я могла забыть?

– Вы, на свою беду, чересчур любите вмешиваться не в свои дела.

Мора вспыхнула, хотя Росс говорил без обычной резкости.

– Я имею право знать!

– Вот как? Это почему же?

Он задал вопрос небрежно, но Мора почувствовала, как по спине пробежал холодок, как бы предостерегая ее от излишней дерзости.

– Но ведь это я подслушала заговорщиков, не так ли?

– В саду резиденции, – напомнил Росс, хотя недавно пришел к заключению, что дело было в саду возле дома Валида Али, и понимал, что Мора ни в коем случае не признается в этом. – Я хотел бы вас спросить. Откуда вы узнали, что мой слуга получил удар ножом?

– Так говорил Исмаил-хан.

– Ваш патан неглуп, – спокойно заметил Росс.

– Значит, это правда?

Он посмотрел на нее задумчиво.

– Все-таки хорошо, что вы уезжаете в Симлу.

Подбородок немедленно взлетел вверх.

– Почему? Вы считаете, что я стану вмешиваться?

– Так, как в последний раз? Надеюсь, что нет. – Улыбаясь, он наклонился и приложил палец к ее губам. – Нет, не говорите ничего. Я знаю, почему вы приходили, и обещаю в следующий раз выслушать вас, если вы захотите сообщить мне нечто важное.

Губы Моры задрожали, и она отвернула голову. Что он скажет, если она признается, что это она была в его объятиях, что она любит его до боли? Сочтет ли это важным или просто рассмеется?

– Нам пора возвращаться, – произнесла она сдержанно.

– Я тоже так думаю. Не то мы поссоримся через минуту.

Просто прелестное поведение перед разлукой на три месяца!

Мора отпустила поводья.

– Мисс Адамс.

Мора приподняла бровь.

– Вы будете осторожны в Симле?

– Зачем? Что там может со мной случиться?

– С такой отважной девушкой, как вы? Очень многое.

Мора тряхнула головой, ей стало легче при мысли, что он поддразнивает ее.

– Я не собираюсь охотиться на тигров, если вы это имеете в виду.

– А как насчет охоты на мужей?

Глаза ее полыхнули огнем.

– Это неуместно, капитан.

– У вас теперь нет матримониальных намерений?

Она фыркнула совсем не в стиле леди, зато вполне в стиле Моры, и Росс должен был приложить усилия, чтобы не улыбнуться.

– Поверьте, у меня их не было и в первый раз.

Росс был искренне удивлен.

– В таком случае чего ради вы приняли его предложение?

– Я еще несовершеннолетняя, – колко напомнила она.

– Ваш дядя?

– И тетя. И Лидия. Все они его одобряли.

– А вы – нет.

Она только пожала плечами.

– А я подумал...

– Что? – не удержалась она от вопроса, когда он умолк.

– Не имеет значения в свете того, что произошло.

Оба мысленно вернулись к сцене на лестничной площадке в доме у Чарльза в Дели. Но то ли память об ужасной картине уже померкла в сознании, то ли тоска по случаю грядущего отъезда накрыла все своей тенью, но Мора вдруг обнаружила, что происшедшее больше не вызывает у нее ужаса и отвращения, как раньше.

Глаза их встретились, и они улыбнулись друг другу – впервые за долгое время свободно и без натянутости.