Но как бы не храбрилась она, не пыталась убедить себя, что провела игру безупречно: ушла без трусов, но  с гордо поднятой головой! Даже маленькие девочки знают, что игрушка не может играть хозяином.

И в этом была вся прелесть этой ночи и вся её грусть! Она отдалась ему, полностью доверилась. Растворилась. Расплавилась. Отбросила все сомнения, уверенная, что он всё сделает так, как надо. Как правильно. Как может только он...

Вот так и гибнут наивные мотыльки, бессознательно летящие к открытому огню.

Потому что теперь, все последующие ночи она будет сравнивать с этой.

Ночь, когда она стала сексуальной, желанной, красивой... она запомнит на всю жизнь, обведёт дату в кружочек и будет праздновать в одиночестве, каждый год заводя по коту по кличке Макс.

Ладно, шутка. Никаких котов. Он дал ей - поверженной, подавленной, покорённой парадоксальное чувство превосходства, собственной уникальности. Как он её назвал? «Охуительная тёлка»? Умереть - не встать!

Тогда она сейчас допьёт кофе, приведёт себя в порядок, наденет новое своё летнее платье и босоножки и поедет... да, поедет! на своём новом Порше по магазинам покупать себе новое красивое белье!

***

- Там конкурент поработал. Я хотел оценить качество и пытался определить, кто именно. Грудь - это лицо женщины. А для меня ещё и профессиональный интерес.

- Виталик, скажи честно, тебе в детстве мамка сиську не давала? - Моронский расслаблено сидел в пассажирском сидении Лэнд Ровера Виталика и крутил в руках чёрную Трежер. Хозяин авто не разрешал курить в салоне. Пожалуй, это было единственным обстоятельством в жизни Моронского, которому он подчинялся.

- Чё-то я не припомню, когда это я в психоаналитики нанимал бро, от которого тёлки, как тараканы разбегаются?

Они переглянулись и заржали хором.

- Скажи лучше, Виталик, как неординарно потратить на девушку лавэ? Но чтоб с пользой?

- Ты, Моронский - просто ода практицизму! Женщина - это такой бизнес-проект, в который ты вкладываешь, вкладываешь, вкладываешь и только потоооом, может быть, получаешь прибыль. Или хотя бы выходишь в ноль.

- Когда ты лыс и толстоват - да!

Виталик метнул в друга колючим взглядом.

- А я не про денежные вложения! Но, так и быть, дам тебе адресок. Мы там на новые буфера чехлы подбираем.

- Чего?

- Бутик элитного, эксклюзивного белья, - пояснил Виталик. - Приводишь, туда девушку, на которую готов потратить до хера бабла. Садишься. Закуриваешь. Напитки пьёшь за счёт заведения. А они, тем временем, даму сердца упаковывают в такие комплекты, ты даже в пубертате такого себе не представлял! Целое шоу.

- И?

- Что «и»? Расплачиваешься. Забираешь девушку, едешь с ней домой, в отель, куда хочешь. Всё. Беспроигрышный вариант. А главное - всем, на что потратился, сможешь пользоваться. Гарантировано. Ты глянь, какая тёлка!

Моронский машинально повернул голову в ту сторону, куда показывал Виталик. К зебре подходила высокая девушка. Брюнетка. Моронский даже очки темные снял, чтобы получше рассмотреть.

Надо же! Куда это мы так вырядились? Макса как кипятком обдало.

Соня, в красном легком, коротком платье в белый мелкий цветочек, в белых туфлях на каблуках, не глядя под ноги, спустилась с бордюра на переход. Волосы собраны в небрежный пучок из которого ветер выбил  пряди. В ушах наушники. В руках телефон. Она что-то с интересом разглядывала на его экране и жевала жвачку. Поравнявшись с капотом машины Виталика, девушка, на мгновение притормозила, все так же, внимательно глядя в экран, и надула из жвачки пузырь. У Моронского мгновенно потяжелело в штанах. Ещё немного и Макс завоет, как тот волк из старого американского мультфильма.

- Охуительная телка! - пробормотал Виталик, подбирая слюну.

Макс пошевелил челюстью. Стиснул зубы. Первым желанием было выйти из машины, схватить, перекинуть ее через плечо и сгрузить на заднее сидение. Но нет. Он уже всё просчитал и спланировал. Да, и не ко времени сейчас это. Пусть погуляет. Для кого только нарядилась так?! Туфли эти, а из них ноги длиннющие. Платьице это... а из него ноги. Бежит так легко,  перед собой не смотрит и вокруг не смотрит. Прикольно, наверное, в чёрном Кайене  смотрится! Едет в очёчках, губами своими пузыри надувает - сплошной секс. Сука, как бы засандалил сейчас...

- Интересно, сиськи свои? - не унимался Виталик, провожая Соню взглядом. -  Так-то я пациентов в одежде не распознаю.

- Виталик, на дорогу смотри, зелёный! - процедил Моронский и снова скрипнул зубами.

Глава 22

In the car only you, in the car only me.

All I see it just true, babe using a dream.

When you give me the sun,

Show me what you feel,

I’ve drinking like a wine.

Babe, using a dream.

When I see you tomorrow,

Show me what you feel in me.

I will drink you like a wine,

Babe, isn’t your dream.

Kirma “See you tomorrow” (слушать обязательно!!!)

Соня стояла перед раскрытым шкафом и решала извечную женскую дилемму: что надеть, когда от вещей ломятся полки. Руки машинально потянулись к отделению с джинсами.

Нет, однозначно! Отныне, на деловые встречи только строгая офисная одежда, никаких маек, толстовок и джинсов с кроссовками. Она должна выглядеть, как профессионал, как специалист. Ее должны начать воспринимать всерьёз и доверять действительно серьёзные проекты. Хватит уже рисовать кухни и санузлы в хрущевках. Встречают, все-таки, по одёжке.

А если честно... Соне казалось, что ОН наблюдает за ней. Везде. А если совсем честно - ей хотелось, чтобы так было. Это для него она старалась, ворошила гардероб, тщательно продумывая образ... Но даже от самой себя держала это в секрете.  Признать, что каждой клеточкой своего организма она думает о нём - значит, расписаться в полной капитуляции. А она ещё пока сопротивлялась.

Дней пять назад позвонила женщина-риэлтор и приятным голосом сообщила, что ее клиенты оплатили Сонину консультацию на объекте. Район очень престижный. Квартир там меньше двухсот квадратных метров просто нет. Вот её шанс произвести впечатление профессионала и получить  хороший, денежный заказ.

Живот только некстати ноет.

Соня выбрала комплект белого кружевного белья из вчерашних приобретений. Вроде ничего особенного, а сидит на Соне великолепно. Лифчик без поролона. Только тонкое ажурное кружево. Трусики - стринги.

Достала из шкафа ультра-модную белую хлопковую сорочку с объемными рукавами. За счёт того, что она свободна, белье не просвечивает. Натянула чёрную зауженную к коленям юбку. На ноги чёрные простые минималистичные босоножки.

Ещё подумала: собрать волосы в гульку на затылке? Или распустить? Если собрать - училка. А если распустить - училка из порно. Покрутилась перед зеркалом, так-сяк. Распустила.

- Сонь, телефон! - позвала мама из коридора.

- Сейчас.

На ходу расстёгивая ремешки туфель, Соня попрыгала к телефону.

- Да.

- Привет.

- Привет.

- Не клади трубку, пожалуйста. Мне нужно кое-что сказать тебе.

- Лёва, может не надо? - Соня понуро вздохнула. Этого ещё не хватало, да перед ответственной встречей.

- Надо. Мне надо.

Соня ещё раз вздохнула:

- Хорошо, Лёва, у тебя пять минут, - холодно разрешила она и сама удивилась, поскольку, раньше никогда не позволяла себе разговаривать с ним таким тоном!

- Я хотел извиниться за то, что сказал. Я совсем так не думаю. Я просто хотел сделать больно в ответ. - Парень сглотнул и замолчал.

- Лев, тебе не нужно извиняться. Сделать мне больно у тебя не получилось. Ты был абсолютно прав!

- В смысле?

- В прямом. - Она села на трюмо, прикрыла трубку ладошкой и шумно выдохнула: - Я сделала минет одному парню за новый Порш!

С той стороны что-то крякнуло и затихло.

- Так что, все нормально, - Соня стянула туфлю с ноги, - как корабль назовёшь, так он и поплывёт!

- Соня, я не...

- Ты не виноват ни в чём, - перебила она. - Извини, я спешу.

Да. Вот так. Жестко, даже жестоко, но это правда. Это жизнь. Когда-то же это должно было закончиться? Лев звонил каждый день всю последнюю неделю. Соня не отвечала на мобильный. Пусть лучше он ее ненавидит, пусть разозлится, наконец, выбросит ее из головы, чем продолжает унижаться. Пусть, наконец, поймёт, что она живая! Живая! Не фарфоровая кукла, которой место в серванте Клары Абрамовны, а живая, молодая, красивая, сексуальная женщина!  Которая хочет жить, любить,  совершать ошибки, страдать, радоваться и наслаждаться! Раньше, в доморонские времена, та, другая Соня, принялась бы утешать Лёву. В результате, к концу разговора именно Соня горячо  извинялась бы, принимая очередной груз вины на свои плечи. Он бы, конечно же, так и быть, её простил и уже вечером они с Левой пошли бы в кино или театр.  Там бы он два часа  жамкал ее руку, заглядывая в глаза, бесконечно спрашивая, все ли у Сони хорошо... Замкнутый круг тяготивших ее отношений, который та - старая Соня, не смогла бы разорвать, если бы не новая!

Снова скрутило живот.

Чёрт. Как она забыла?! Месячные. Ну конечно!

Взяв из коробочки тампон, Соня ещё подумала секунду, нагребла горсть их и ссыпала в сумочку. На всякий случай.

Она вышла из ванной, ещё раз проверила, ничего ли не забыла. Слегка коснулась губ кисточкой блеска. Обулась. Поправила волосы. Взяла с трюмо ключи от Порша и папку с портфолио. Ну, с богом.

- Ма, я ушла!

Ехать до места без пробок сорок минут. Она добралась за тридцать пять. У неё ещё минут двадцать, чтобы найти нужное строение, свободное место на стоянке и припарковаться. И ещё останется время спокойно посидеть, настроиться на деловой лад.

Нужный дом она нашла сразу. Это четырёхэтажное здание, последний этаж которого мансардный, скорее всего двухуровневый с окнами от пола до потолка и французскими балкончиками. Квартира, которую Соня должна была посмотреть находилась как раз на четвёртом этаже. Она остановилась перед дверью, последний раз прочесала пятерней волосы, откинула их назад, пожалев, что не собрала, все-таки, в пучок. И нажала кнопку. Замок мгновенно ожил, щёлкнул несколько раз. И прежде чем Соня успела открыть рот, чтобы представиться, кто-то схватил ее за руку и втянул внутрь квартиры.

Она почти не удивилась и не испугалась. Даже не забрезжила мысль, что это может быть какой-нибудь маньяк. Потому что беспечная, с отключённым инстинктом самосохранения, она чего-то такого и ожидала. Ладно, точнее сказать - надеялась. Ну, потому что не верила в тишину последних двух дней. Нет, она, конечно, себя настраивала именно на такой финал истории, но глупое сердце ждало... Соня не выпускала телефон из рук и подолгу задумчиво залипала на его темный экран и вздыхала.

Моронский закрыл дверь на ключ, спрятал его в карман брюк и повернулся к ней. Облокотился спиной на входную дверь.

Взгляд тяжелый. Или грустный? Не разобрать из-за бликующий стёкол очков, тех самых, в которых он читал тогда.

Сегодня Макс был в белой приталенной сорочке. Ворот как всегда расстегнут до груди, за ним поблескивала золотая цепочка. Широкие манжеты под запонки, но запонок нет.

Соня смотрела на него и сердце бедной птицей билось за ключицами. Что говорить? И он молчит. Смотрит.

Первым ожил Моронский.  Медленно вытащил руки из карманов, снял очки, аккуратно положил их на низкий столик в прихожей.

- Соня, - начал он и от голоса его по телу пробежала предательская дрожь, - я, кажется, тогда, ещё в машине давал тебе последний шанс остановить меня. Так?

Она нервно кивнула и выронила папку с портфолио из рук.

- Предупреждал, кажется, что если не остановишь там, то не остановишь уже никогда?

Соня снова мелко затрясла головой, а нога в каблуке непроизвольно подвернулась.

- Так какого хрена? - так же спокойно, но тоном, от которого инеем стянуло позвоночник, поинтересовался Макс.

Он,  не спеша, положил руки на ремень. Медленно стал вытягивать его свободный край из петлиц, не спуская глаз с Сони. Расстегнул. Достал из брюк.

«Бить, что ли, будет?» - промелькнуло в голове. Хотелось бы тогда знать, за что. Неужели только потому, что она ушла... не попрощавшись? Соня оглянулась. Отступать было некуда - позади помещение, в котором она, мягко говоря, ориентировалась плохо. Впереди - Моронский, который, однако ж, ремень отбросил в сторону и шагнул на Соню.

«Бить отменяется?»

Она сделала шаг назад.

- Я, конечно, бумажник не проверял, банкноты не пересчитывал... - Он сделал ещё шаг и начал расстёгивать рубашку. - Но мне казалось, ты на дешевую путану, бабочку-капустницу не похожа.