Аля Пачиновна - Подари мне себя до боли

Соня шумно вздохнула и помахала  на себя руками. Почему это происходит с ней, а не, скажем, с Самойловой? Та бы чувствовала себя в этой ситуации, рыбой в воде, а не как Соня -  в духовке!

- Выпей. Залпом. Тебе не помешает.

Она с сомнением покрутила в пальцах стакан, понюхала, опустила за его край губу, облизала. Крепкий.

- Опрокинь одним глотком. Давай, делай, что я говорю, - напутствовал Макс, выдыхая сигаретный  дым.

Соня выдохнула весь воздух из лёгких и вылила в рот добрую часть содержимого стакана. Проглотила, но делая вдох, ей показалось, что алкогольные пары обожгли легкие. Она закашлялась, а из глаз брызнули слёзы.

- Как ты это пьёшь!

Макс засмеялся. Впервые за весь день. Нет. За все три дня!

- Мадам Орлова, - чирикнула менеджер, открывая дверь за Соней, - прошу в примерочную.

Соня поднялась, обошла кресло, виляя бёдрами чуть сильнее, чем собиралась и, прежде чем зайти в комнатку,  бросила блондинке свысока:

- Мадемуазель, вообще-то!

И уже внутри успела услышать, как хохотнул Моронский.

- Если помощь нужна будет, я рядом, - ворковала Кристина.

«Ну, уж нет, спасибо, обойдёмся!» - заранее отказалась Соня, - «Чё мы, трусы с лифчиками сами не наденем?»

Но тут же она подумала, что теперь эта порно-звезда на пенсии осталась с Максом там, наедине. А когда увидела само белье, засомневалась в своих умственных способностях. Потому что, то было не белье, а квантовая механика из ткани и кружева.

И самое интересное! Только оглядевшись в примерочной, Соня поняла, почему в ней нет ни одного зеркала, а снаружи, в том зале, где сидел Моронский и вилась вокруг него блонда - их с десяток!

«Это что, туда надо выходить? К ним? В белье? Ну, Моронский, прямо не знаю, как тебя благодарить...»

Вот Помпадур, так Помпадур!

Ладно, делать нечего. Соня облачилась в нечто полупрозрачное, чёрное, очень непристойное. Но оно было проще и не такое пафосное, как следующее. Тонкая прозрачная ткань, типа органзы, в бархатный горошек. Бюстье на косточках полукорсетом. Высокие трусики. Пояс для чулок с подвязками. Белье ничего не скрывало. Оно заводило. В нем хотелось говорить по-французски… влажно, прямо Максу в член.

Второй комплект вообще описанию не поддавался. Изумрудное переплетение лент, ремней и мелкой сетки. Третье - сливочного цвета было настолько невесомым, тонким и невидимым, что его, скорее,  не было вовсе.

Соня выдохнула и шагнула в туфлях, которые стояли в примерочной, в зал.

И застала Моронского мило беседующим с сиськастой Кристиной. Та иволгой заливалась, видимо, в ответ на какую-то шутку Макса. Но увидев ее, как по щелчку, оба замолчали. Улыбка сползла с холёного лица менеджера. А Макс нахмурился и закусил нижнюю губу.

Соня посмотрела на себя в зеркало и в принципе стало понятно, почему все замолчали. Белье само по себе лишало дара речи, а на Соне и вовсе вводило в каталепсию.

Первой очнулась Кристина. Поправила на носу очки и прощебетала:

- Шарман, но в чашечках, как будто, не хватает объема...

- Идеально все в чашечках, - перебил хрипло Моронский и ёрзнул в кресле, - давай следующий.

Его, похоже, начало всерьёз интересовать мероприятие.

Второй комплект вызвал точно такую же реакцию: тишина, ступор, нарушаемые патокой комплиментов от Кристины, никак не сочетающихся с ее поджатыми губами, и тяжелый, тёмный взгляд Макса, кусающего губу. Непонятно было, ему нравится или нет. Он смотрел на неё, как на край бездны, где соединяются своими гранями боль и наслаждение. Он смотрел, будто она держала в руках его пульсирующее… сердце.

- Надо такое же, только бордовое, - проговорил Макс и махнул остатки виски в себя.

- Момент! - Кристина упорхнула выполнять пожелания клиента.

Соня стояла перед ним почти в чем мать родила, мялась, не зная, куда деть руки.

- Ты ничего не скажешь? - спросила она тихо.

- Соня, были бы слова - сказал бы. Но у меня во рту одни слюни.

Она повела плечом, крутанулась на каблуках на сто восемьдесят, вильнула бёдрами и направилась к комнате без зеркал, стараясь сдержать улыбку.

Кристина, тем временем, подбежала не к Соне, а к Максу. В руках она держала вешалки с темно-бордовыми лоскутками кружев и лент с цепочками.

- У этого лиф более откровенно оформлен, - начала она с придыханием объяснять мужчине,  -  здесь - трусики, для особых случаев. О, а это - вообще эксклюзив!

- Ну, раз эксклюзив, то этот. И этот тоже. И тот… Все, короче.

Сама Соня в объяснениях, как будто, не нуждалась. Кристина просто сунула комплекты белья ей в руки и поспешила вернуться к Максу.

Соне порядком надоели эти порнушные потуги. Чувствовалось, что Кристина скоро пустит тяжелую артиллерию в желании переключить внимание Макса на себя.

Поэтому, Мадемуазель Орлова решила действовать на опережение - надела комплект для «особых случаев»... и поняла, что выйти в нем наружу не сможет. Трусы ничего не закрывали, а наоборот, открывали всё, как спереди, так и сзади.

«Оно и к лучшему!» - у неё возникла абсолютно хулиганская мысль, не свойственная «доморонской» Соне.

- Дорогой, - подражая Кристининой манере, сладко позвала она в приоткрытую дверь примерочной, - подойди, пожалуйста.

Макс возник в проеме:

- Я правильно понял, ты меня звала?

Соня потянула его за ремень брюк, увлекая внутрь комнатки.

- Если кроме тебя там никого больше с таким же толстым… кошельком нет, то да… - сказала она и коснулась губами его губ.

Макс отреагировал молниеносно. Впился ртом в ее губы, перехватив правой ладонью ее горло и сдавил, левой -закрыл за собой дверь примерочной.

- Нарываешься? Готова продолжить?  - выдавил он сквозь зубы подтолкнул  ее назад к противоположной от двери стене и чуть отстранился, жадно оглядывая Соню с головы до ног.

- Как тебе? - Соня провела руками по своей груди, животу и скользнула ладонью между ног.

- Покажи! - потребовал  Макс, расстёгивая ремень. - Покажи мне свою… звезду!

Соня медленно сползла по стенке, садясь на корточки, широко развела ноги. Коснулась пальцами влажных складок, раскрыла их для него. И не узнала себя в этой пылающей самке, выписывающей пальцами пируэты между собственных ног.

- Возьми меня! Здесь… - попросила она  и  хищно облизнулась.

Ей показалось, Макс слегка опешил, но он быстро собрался и встал перед Соней с расстегнутыми брюками, руками оперся о стену позади неё.

Она аккуратно высвободила горячий каменный член, обхватила ладонью. Собрала во рту побольше влаги и взяла его в себя так глубоко, как только могла. Потом, не отводя глаз от лица мужчины, скользнула губами назад к головке, приоткрыла рот, выпуская его с тоненькой ниточкой слюны на конце. Макс запрокинул голову и застонал.

Соня задвигала головой смелее, причмокивая и помогая рукой нашлифовывать горячий ствол Моронского. Прикрыла глаза от удовольствия - так ей нравился его красивый, вкусный орган у неё во рту! Хотя, совсем недавно она брезгливо фыркала при любом упоминании о таком виде… ласк.

- Уупсс, стой, стой... - Макс перехватил ее запястье и замер, подрагивая, - блть, чуть не кончил.

Он закрыл глаза, перевёл дыхание и потянул ее вверх, заставляя подняться. Припечатал к стене. Взял за подбородок и шепнул в губы:

- А, ты та ещё штучка, оказывается!

Макс оскалился, совершенно, как зверь. Подхватил правое ее бедро рукой и задрал вверх, нашарил головкой вход между прорезями  в «трусиках для особых случаев» и проник в киску. Замер.

- Решила поиграть со мной? Осмелела?

Он начал медленно скользить в ней. Мучительно медленно. Макса трясло. Соню тоже. Обоюдоострые эмоции резали изнутри ростками удовольствия, всё тело пронизывая иглами, сводя мышцы рук и ног, расцветали алой болью внизу живота...

Ещё немного, ещё чуть чуть. Но он, как будто, сдерживался, прислушиваясь к звукам снаружи. Изводил её медленно и неторопливо, когда тело уже изнывало от неутоленной страсти и кожа стала одним сплошным нервом. Соне хотелось кричать, а выходил лишь жалобный скулеж алчущей течной суки, отдающей себя такому же голодному самцу в примерочной магазина…

Как просто стать пеплом, танцуя в центре огня...

И Соня сама, в нетерпении заерзала на нём.

- Похотливая оторва... - Макс подхватил ее и под левое бедро, приподнял, прижав плотнее к стене и ускорился.

- Извините, - раздалось за дверью, - но у нас в салоне это не принято.

- Пошли ее! - рыкнул Макс, вдалбливаясь в Соню.

- Я? - задохнулась она.

- Ты!

- Извините... Отойдите... Простите... ох... -  слова вылетали вслед за толчками.

- Простите? - пискнула Кристина.

- Отошла от двери, чё непонятно? - рявкнул Макс.

Соня сорвалась и запульсировала вокруг члена, впиваясь ногтями в плечи Моронского.

- Детка, прости, не могу, - простонал он и быстро вышел.

Он опустил ее на ноги и подтолкнул вниз, на колени. Соня покорно обхватила ствол рукой, губами головку, всосала, оттянула и вобрала его полностью, с проглотом. Макс дёрнулся, вытянулся в стальную струну, плотнее прижал Сонину голову к паху и разрядился с глухим стоном.

- Какой. Хороший. Магазин! - сказал он, погладив Соню по пылающей щеке.

Он вышел из примерочной, как ни в чем не бывало, Соня же не знала, куда прятать глаза от назойливой Кристины. Но та даже не взглянула на неё. Все внимание ее было сосредоточено на Моронском.

- Извините, у нас салон элитного белья, а не мотель... - надула губы менеджер.

- Это за сутки, - сказал Макс, протягивая ей ещё одну сотенную купюру евро.

Глаза Кристины опять алчно блеснули, она цапнула бумажку двумя пальчиками и двинулась к стойке, бросая из-за плеча  томные взгляды на мужчину.

За стойкой она откровенно заигрывала с ним, стреляла глазками, взмахивала ресницами и облизывала губы, пока пробивала и упаковывала покупки. Грудь ее высоко вздымалась, натягивая глубоко расстегнутую блузку, и, казалось, ткань сейчас   разойдётся  по швам на идеально скроенном хирургом бюсте. Таких откровенных завлеканий Соне никогда прежде наблюдать не приходилось!

Наконец, Кристина полушёпотом поблагодарила за покупки, и вернула Максу его кредитку. Снова взмахнула ресницами и  протянула  картонный прямоугольник.

- Могу составить компанию или присоединиться, - проговорила и кокетливо дёрнула плечиком она, ничуть не стесняясь Сони. Будто ее и не было вообще.

Макс двумя пальцами перехватил визитку. Поднёс к глазам и передал Соне.

- Надо? - спросил он.

Соня покачала головой.

- Спасибо. Не интересует, - ухмыльнулся Моронский и всунул визитку в ложбинку между Кристиниными арбузами…

В ресторан Соня ехать не хотела. Вид у неё был совсем не выходной, да и чувствовала она себя так, будто ее изрешетили.

Живого места нет…

Всю свою женскую суть, вскрытую за несколько недель этим властным мужчиной, гибкость кошачих движений, томность взгляда из-под ресниц,  всю мягкость согласных звуков, протяжность гласных и глубину покорных стонов она вложила в предложение заехать в Макдоналдс, взять по бургеру Биг Тейсти с картошкой и съесть их прямо в машине.

Она даже не предполагала, что он сдастся так быстро!

Они сидели вдвоём на заднем сидении  и жевали над картонками. Игорь вышел «покурить», топтался неподалёку от Гелика (простите, Брабуса), гоняя  по асфальту смятую пачку сигарет.

- Сто лет не ел эту отраву, - Макс проглотил последний кусок, вытер губы салфеткой и протянул Соне.

- Иногда можно и отравиться чуть-чуть, - прочавкала Соня и смачно облизала пальцы.

Он наклонился к ней и, приподняв ее голову за подбородок, слизал соус из уголка ее рта.

- Поехали ко мне? - ей показалось, что это прозвучало, как просьба, а не приказ.

Соня застыла, перестала жевать, а потом отрицательно помотала головой.

- Ну, да, я даже не сомневался, почему-то, - Макс откинулся на сидение, продолжая коситься на Соню.

- Завтра понедельник, - тихо сообщила она.

- А сегодня июнь, и что?

- Макс... у меня столько неотвеченных сообщений, столько висящих проектов! У меня тоже есть определенные обязательства, срочные незавершённые дела... Да и у тебя тоже, наверняка, есть такие.

На самом деле, Соня очень хотела к нему. Она хотела уснуть  рядом с ним, будучи плотно прижатой голым задом к его паху. Дышать через раз в его железных объятиях, чувствовать его каждой своей чешуйкой, каждой мурашкой, пробегающей по коже, каждой саднящей царапинкой и следом от его зубов. Плавно и глубоко растворяться в нем - горячем, тяжелом и уставшем. Ей, вдруг, стало пугающе мало его наяву… Хотелось переплестись с ним снами и волосами. Чтобы он опять закинул на неё свою ножищу. Чтобы дышал жарко ей в шею сзади. Чтобы пыхтел, как паровоз ей в ухо. Чтобы в лапе своей сжимал ее грудь.