Она улыбается вспоминая.

— Женщина, убирающая туалеты, была чернокожей, такая большая чернокожая мама. Раньше мы улыбались друг другу. Она спросила меня, что случилось, и я сказала, что меня уволили. «Господь Бог. Люди посходили с ума. Не обращай внимания на этих высокомерных швабр, дитя. Ты найдешь другую работу» радостно произнесла она. «Но, а если я останусь бездомной и буду жить на улице?» спросила я. И знаешь, что она мне ответила?

— Что? — спрашиваю я, заинтригованная, несмотря на все свои проблемы.

— Ну, я никогда не забываю ее слова. Она сказала: «И какое это будет удивительное приключение». С тех пор я научилась воспринимать все новое, как новое приключение. Иногда нам так комфортно в наших маленьких клетках, что когда приходит срок уходить, мы не хотим и тогда дверь срывается с петель, клетка рушится, и мы осматриваемся вокруг, изучая целый мир снаружи нашей маленькой клетки.

Я внимательно смотрю ей в глаза.

— Ты серьезно? Думаешь, что это какая-то... возможность?

— Да, я чувствую. Все, что может тебя убрать от влияния Найджела даже на короткое время, однозначно будет только польза для тебя.

Снаружи сквозь облака начинает проглядывать солнце.

— Мне пора, — тихо говорю я.

Она поднимается и зовет официантку, на которую нарычала. Девушка нерешительно направляется к нам. Роза улыбается ей.

— Мы не будем сегодня есть, но это вам. Иногда я могу быть настоящей сукой, хотя добрая внутри, — говорит она, вручая девушке двадцать фунтов.

Глаза девушки расширяются.

— Большое спасибо, — радостно говорит она и возвращается на кухню.

Я дотрагиваюсь до руки Розы.

— Я знаю, что кажусь тебе слабовольной и наивной, но я, действительно, люблю Найджела.

— Тебе так кажется, я не уверена, что ты чувствуешь к нему именно любовь. Чем скорее ты это осознаешь, тем лучше.

— Прости, что Найджел был так груб с тобой, Роза.

— Ты не должна отвечать за этого придурка. Не извиняйся за него.

— Я люблю тебя, Роза.

— Я тоже. Никогда не забывай об этом, я всегда буду рядом с тобой.

Я киваю.

— Я хочу, чтобы ты выяснила адрес этого парня и отправила мне сообщение перед отъездом сегодня вечером. Когда ты приедешь к нему, я хочу, чтобы ты написала мне, что все в порядке. И если тебе что-то понадобится, что угодно. В любое время дня и ночи. Просто позвони мне.

Я снова киваю. Возможно именно этого я и хотела. Да, хотела, чтобы Роза знала, где я буду. Розе я доверяю больше, чем Найджелу, если уж честно, и она будет точно знать, где я нахожусь, если что-то пойдет не так.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ


Стар

Когда я возвращаюсь домой, Найджел развалился на диване в главной гостиной, атмосфера напряженная и странная, на кофейном столике стоит открытая бутылка виски.

— Ты выключила свой телефон, — говорит он, вставая и подходя ко мне. Его волосы взъерошены, а лицо бледное и напряженное. Я никогда не видела его раньше таким несчастным и подавленным. — Почему?

— Я не хотела ни с кем разговаривать. — Голос звучит, как деревянный.

— Где ты была?

— На улице, — коротко говорю я.

В его глазах мелькает беспокойство.

— Где?

Мне хочется ответить, что его это не касается, но я не могу. Это мой Найджел, который был моим героем столько лет. И как недавно выяснилось, мой кумир стоит на глиняных ногах, но прежде всего он является моим мужем

— Я встречалась с Розой, чтобы выпить кофе, — отвечаю я, проносясь мимо него и поднимаясь сразу же наверх.

— Ты рассказала ей обо мне? — странным тоном спрашивает он.

Я поворачиваюсь к нему, удивляясь, что он вообще задает такой вопрос.

— Да.

— Бьюсь об заклад, она пришла в ярость, — с горечью отвечает он.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что эта женщина, черт побери, завидует тебе. Она стала завидовать тебе с тех пор, как мы переспали в первый раз.

И в первые, как я встретила Найджела, я смотрю на него во все глаза и уже не вижу своего рыцаря в сияющих доспехах, а вижу перед собой ужасно ущербного мужчину.

— Как тебе пришла такая мысль в голову! Роза не ревнует тебя ко мне. У нее замечательная жизнь, и если бы ей пришлось бы поменяться со мной местами, она сошла бы с ума от скуки.

Он смотрит на меня так, как будто я его ударила.

— Тебе скучно?

— Нет, мне не скучно. Я… я была счастлива все эти годы, но Роза другая, и если бы ей пришлось прожить мою жизнь, познакомившись с кем-то, похожим на тебя и переехав к тебе, она бы заскучала.

Он прищурившись еще более внимательно смотрит на меня.

— Она уже успела отравить тебя своим ядом по отношению ко мне.

Я вздыхаю.

— Не думаю, что ты должен всю свою энергию в данный момент нацелить на Розу, мне кажется у тебя есть дела поважнее.

— Прости меня, Стар. Она мне не нравится. И никогда не нравилась. В ней есть что-то неприятное. Можешь говорить, что хочешь, но ты имеешь кое-что, что у нее не будет никогда.

— И что же это? Ты? — с сарказмом спрашиваю я.

— Ты все еще злишься на меня, — обвиняя произносит он. Его дыхание пахнет алкоголем.

— Злюсь на тебя?! С это ты так решил? Нет. Я очень довольна тобой, Найджел. Почему бы мне не быть довольной?

— Тебе не обязательно это делать, Стар. Я здесь совершенно потерянный, ждал тебя. Я даже не могу вынести мысли, что этот ублюдок будет прикасаться к тебе. Не уходи, пожалуйста, — умоляет он.

— Ну, тебе следовало раньше подумать о последствиях своих действий, пока ты проигрывал в азартные игры, обо всем, что у нас было, — резко отвечаю я.

Он протягивает руку, пытаясь меня схватить. Я тут же выдергиваю свою.

— Я знаю, прости. Я не мог предположить, что такое случится.

— Я не в настроении дискуссировать на эту тему, Найджел.

Он виновато смотрит на меня, но мне почему-то хочется, чтобы он ощутил свою вину. Я хочу, чтобы он понял всю серьезность данной ситуации, в которую нас втянул. Роза может и называет это приключением для меня, но в данный момент я так не думаю. Моя милая жизнь, которую я так ценила и обожала, и существование которой выбрала бы до конца своих дней, вот-вот изменится, причем навсегда. Во мне поднимается ярость к Найджелу за то, что он все разрушил. Я быстро меняю тему.

— Ты звонил русскому?

— Да.

— Что он сказал?

— Он пришлет за тобой машину в семь вечера.

Я моргаю от шока. Для меня машину, словно я проститутка.

— Тебе не обязательно идти на это, — мягко говорит Найджел. — Я смогу придумать что-нибудь еще, — добавляет он, но на этот раз я чувствую, что в его голосе нет убежденности, и я прекрасно понимаю, что это очередная попытка помешать мне сделать то, что мы оба знаем, является для нас единственным реальным решением.

— И какие существуют договоренности? Могу я собрать чемодан?

— Нет, — ту же отвечает он. — Ты ничего не должна брать с собой.

— Что ты имеешь в виду? А как же моя одежда и личные вещи?

— У тебя будет все. Договор звучит предельно ясно. Ты должна сегодня вечером поехать к нему, ничего не взяв с собой.

— И где я буду жить?

— В Уиндлшеме.

— Где это?

— В Суррее. Чуть больше часа езды отсюда.

— Сможем ли мы видится в течение этого месяца?

— Мы что-нибудь придумаем. Я не смогу прожить целый месяц, не увидев тебя хотя бы пару раз.

Я киваю.

— Мы может общаться по телефону, — говорит он успокаивающе.

— Хорошо.

Он нежно берет меня за руку.

— Мы вместе пройдем через это и станет только сильнее.

— Ты записался на прием к врачу?

— Конечно, записался.

— И когда?

— Завтра, — отвечает он, глядя в пол.

— Тебе лучше сказать мне правду, Найджел. Потому что, клянусь, если я узнаю, что ты не хочешь излечиться от своей зависимости, я уйду от тебя. Как бы мне не было больно, я уйду.

Он хватает меня за руки.

— Я изменюсь, клянусь. Я заставлю тебя снова гордиться мной, Стар.

— Я хочу пойти прилечь, а потом переодеться. Пожалуйста, не иди со мной. Мне нужно немного времени побыть одной, — говорю я, вытаскивая руку и направляясь к лестнице.

— Звонила твоя бабуля, — говорит он мне в спину.

Я поворачиваюсь к нему лицом. Он смотрит на меня вверх, потому что я успела подняться на первые ступеньки, и свои внешним видом чем-то похож на мальчишку.

— Она спрашивала, как ты себя чувствуешь. Я сказал ей, что ты прилегла.

— Спасибо.

— И твоя мать тоже звонила. Она попросила, чтобы ты перезвонила ей.

Я киваю и поворачиваюсь назад к лестнице.

— Ты же не рассказала ей, да?

Я качаю головой.

— За кого ты меня принимаешь, Найджел? Последнему человеку в мире, которому я бы хотела рассказать — своей матери.

— Сожалею. Прости, конечно, ты ей ничего не сказала. Я так запутался, Стар.

— Добро пожаловать в клуб, — с сарказмом отвечаю я ему и бегу наверх.


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ


Стар

Я замираю, войдя в спальню, увидев неубранную постель. Я не успела ее застелить, поэтому она так и осталась разобранной. Вспоминаю, как Найджел прошлой ночью раздвинул мои ноги, и накатывает тошнота от мысли, что я отдам свое тело совершенно незнакомому мне мужчине. Я сжимаю кулаки и начинаю глубоко дышать.

Затем откапываю телефон в сумке и звоню бабушке. Продолжаю врать, что я плохо себя чувствую, и она соглашается завтра тоже съездить к отцу. На самом деле, она сама предлагает мне остаться дома и никуда не ходить. Я благодарю ее и звоню маме.

— Привет, мам, — тихо говорю я, слышу звук работающего телевизора на заднем плане.

— Найджел сказал, что ты не очень хорошо себя чувствуешь. Что с тобой?

— Вероятно, подхватила какой-нибудь грипп.

— Ну, такое возможно, если каждый день наведываться в больницу. О, ради всего святого, можно подучать, как ты несешься к нему, будто он умирает.

— Зачем ты звонила, мам?

— Разве я не могу позвонить своей дочери просто так? — с раздражением спрашивает она.

— Конечно, можешь. Как ты?

— Все хорошо.

— А Дэвид? — спрашиваю я про мужчину, за которого два года назад она вышла замуж.

— Да, с ним тоже все хорошо... эм... я хотела спросить, ты не могла бы одолжить пару сотен фунтов. Я отдам в конце месяца. Знаешь, как это бывает. Ха, ха, конечно, ты с Найджелом не самые богатые и все такое…

Я с трудом сглатываю.

— Я переведу деньги в понедельник утром.

— Эм... я бы хотела, чтобы ты перевела по интернету сегодня днем, милая.

— Хорошо, я сейчас переведу.

Я опускаю взгляд на часы. Мне пора пошевеливаться.

— Мне нужно идти, мам. Я позвоню тебе скоро.

Я отключаюсь, перевожу деньги со своего счета и направляюсь в ванную. Я останавливаюсь перед зеркалом, разглядывая себя. Странно, что я выгляжу точно так же, будто ничего не произошло. На лице не видны следы ужасных потрясений, которые свалились на меня сегодня утром. Я включаю душ, раздеваюсь и захожу в кабину. Горячая вода не смывает чувство, будто меня вывалили в грязи.

Я заворачиваюсь в полотенце и сажусь перед туалетным столиком. Мокрые белокурые локоны покрывают плечи. В голове ни одной мысли, пока я не вытягиваю их феном, и они не превращаются в мягкие волны, обрамляющие лицо. Я снимаю полотенце и критическим взглядом окидываю свое обнаженное тело в зеркале. Никто, кроме мужа, никогда не видел меня обнаженной.

Тело выглядит идеальным. Грудь слишком маленькая, а бедра не маленькие, округлые. Найджелу они нравятся, а что если русскому не понравятся? Тогда все будет напрасно? Он отправит меня назад и скажет выплачивать долг как-то по-другому?

Холодок пробирается по позвоночнику.

В панике я открываю ящик и смотрю на выстроенные помады. Беру темно-красного цвета. Я почти никогда не пользуюсь столь яркими цветами. Найджел предпочитает, чтобы я использовала персиковые тона. Я провожу по губам, и тут же вижу, как изменилось выражение моего лица. Губы выглядят больше и более привлекательными. Я накладываю два слоя туши. Я выгляжу все лучше и лучше.

Направляюсь в сторону гардероба и с тревогой оглядываю свои вещи. У меня нет сексуальных нарядов. Я вытаскиваю свое черное платье. Оно не выглядит откровенно вызывающим, наоборот, более утонченным. Возможно, миллиардер подумает, что оно даже старомодно.

Я натягиваю халат и босиком спускаюсь вниз, стараясь не шуметь, двигаюсь по коридору к гостиной. Найджел сидит на диване, обхватив голову руками. У меня сжимается и болит сердце от одного его вида. «Это болезнь», — напоминаю я себе.

— Найджел?

Он резко вскидывает голову вверх.

— Что, если я приеду к нему, а он решит, что не хочет меня? Что тогда будет?