– Дело в том, – продолжал Дэви, словно не слыша, – что когда слишком много думаешь об этом, никогда ничего не получится.

– Неправда! – взвилась Тильда.

– Понимаешь, если слишком зацикливаться на том, что делаешь…

– …и чего совсем не хочешь…

– …не говоря уже о том, что именно произносишь во время…

Тильда поморщилась:

– Об этом я не подумала.

– …то просто поражаешься, как кто-то при этом хочет снимать себя на видео…

– О Господи!

Тильда снова полезла с головой под одеяло, боясь даже представить себе видеозапись сцены на диване.

– …хотя лично я – «за», если согласишься…

– Ты спятил! – подскочила Тильда.

– Почему? – растерялся Дэви.

– Ты вообще-то обращаешь на меня внимание?

– Я не против. Но у тебя же голова болит.

– Я не о таком внимании, – немного смягчилась Тильда, – хотя должна сказать, что и в этом смысле мне тоже не повезло.

– Неужели?! Я уделял тебе даже слишком много внимания!

– Не мне. Тому, что делал.

– А с кем я это делал?

– Но ты даже не говорил со мной. Даже в глаза не смотрел!

– Мой рот был занят, – раздраженно напомнил Дэви. – А моя голова находилась между твоими бедрами. Если ты так уж жаждала взглядов, могла бы наклониться.

– Я же говорила, что тебе это не понравится, – пробормотала Тильда, устраиваясь поудобнее.

– Ладно, давай по пунктам. Ты кончила, верно? И никакого притворства.

– Кончила, – согласилась Тильда, глядя в потолок.

– И это было здорово, так? На всю катушку? Все по-настоящему?

– Да.

– Но я гарантирую, что ты снова будешь там, – уговаривал Дэви, теряя терпение.

– Не хочу, и все. И не желаю это обсуждать.

– Не хочешь кончить?

– Не хочу кончать с тобой. Я тебя не знаю, ты для меня чужой человек, ты опасен, и ты… когда я с тобой, то извиваюсь, охаю, веду себя как идиотка и говорю бог знает что, а потом ты входишь в меня, и назавтра я смотреть на тебя не могу.

– Ладно, тогда давай не разговаривать днем, – резонно заметил Дэви.

– Ты решил пошутить? – яростно прошипела Тильда.

– Нет, – удивился Дэви. – Я просто стараюсь быть посговорчивее. В конце концов, не думаю, что многие из твоих знакомых сделают такое ради тебя.

Тильда снова уставилась в потолок.

– Я сама могу себя обслужить.

– Но не так хорошо, как я, – возразил Дэви, и она повернулась к нему, пораженная его невероятной самоуверенностью.

– Да я могу доставить себе оргазмы, от которых слетаю с постели, так что спасибо. Мой вибратор электрический. Включается в сеть, ясно? А теперь могу я немного поспать? – в запальчивости выдала Тильда и осеклась, увидев, что ей наконец удалось лишить Дэви дара речи. – Послушай, не стоит принимать на свой счет…

– Значит, ты предпочитаешь вибратор мне, – медленно выговорил Дэви.

– Очень хороший вибратор, – затараторила она, стараясь смягчить удар. – Не на батарейках. Работает от сети. – И, не дождавшись ответа, добавила: – Ив подарила мне его на Рождество десять лет назад, так что он у меня давно, и…

Увидев выражение лица Дэви, она поспешно прикусила язык.

– У тебя многолетние отношения с прибором, – так же медленно произнес Дэви.

– Видишь ли, мне никогда не приходится разговаривать с ним, он никогда меня не смущает и никогда не подводит.

– Знаешь, то же самое ты могла бы сказать и обо мне, если бы не так важничала. – Дэви с трудом приходил в себя от услышанного.

– И вовсе я не важничаю, – обиделась Тильда.

– Это Луиза не важничает. А ты задрала нос выше неба. – Он покачал головой. – Ив подарила тебе вибратор. А Луиза что? Матроса?

– Это их общий подарок, – холодно бросила Тильда. – На все получил ответы? Удовлетворен?

– Как ни странно, нет, – тяжело вздохнул Дэви. – Слушай, это не проблема. Я, как уже было сказано, человек широких взглядов. Как насчет игры втроем?

– Что? – возмутилась Тильда.

– Ты, я и машинка, – пояснил Дэви.

– Нет, – отказалась Тильда, героически воздерживаясь от желания врезать ему по голове. – Не желаю я играть втроем. А теперь позволь мне все-таки хоть немного поспать.

– Знаешь, мне кажется, что ты и вообще еще не просыпалась, – съязвил Дэви, вставая.

– Ну и ладно! Только потому, что я тебя не хочу, ты считаешь меня полумертвой? – огрызнулась Тильда, закутываясь в одеяло. – Масштабы твоего эго просто поражают!

Дэви остановился у изножья кровати:

– Когда ты в последний раз занималась сексом?

– В воскресенье! – яростно прошипела Тильда из-под одеяла.

– С кем-то, кроме меня, – преувеличенно терпеливо пояснил Дэви.

– Не твое дело.

– Ты и вспомнить не можешь, – усмехнулся Дэви, поднимая с пола джинсы. – Так стараешься быть хорошей, что даже не в, силах назвать день, когда в последний раз была плохой.

– Зато прекрасно помню тот день, когда ты был плохим, – пробубнила Тильда в подушку.

– Ну и прекрасно. – Дэви застегнул джинсы и схватил рубашку. – Где твоя сумочка?

– Что?

Не отвечая, Дэви натянул рубашку, подошел к комоду и стал рыться в ее сумочке.

– Что это ты делаешь?

– Беру двадцать баксов, – буркнул он. – Утром получишь обратно.

– Это мои деньги! – запротестовала Тильда, стараясь не замечать, как чудесно он выглядит в расстегнутой рубашке.

– А ты пока поспи, – посоветовал Дэви. – Тебе это нужнее. Если, конечно, не задействуешь вибратор.

– Я так и знала, что ты оскорбишься. Так и знала.

Дэви молча распахнул дверь.

– Подожди! Куда ты!

– Играть в пул. Нужно же положить хоть что-то в карман!

И он захлопнул за собой дверь, унося ее двадцатку.

– Мужчины так чувствительны! – заорала она вслед, пытаясь не думать, как он красив: широкоплечий, стройный, разъяренный.

Тильда со злостью ударила кулаком по подушке, которую он ей купил. Она так устала от однообразной рутины, но спать с таким слишком опасно, и все же…

До чего же приятно смотреть на него, когда он взбешен! Она сразу определила, что он вне себя от ярости. Достаточно было понаблюдать за мускулами на его руках, А техника у него…

О черт! Если бы он задержался еще хоть на пару минут, возможно, и сумел бы уговорить ее на игру втроем. Поэтому он так опасен: может уговорить ее на что угодно. И чем больше она думала о Дэви, тем больше злилась, чем больше злилась, тем громче постукивала ногой по изножью кровати, пока наконец не сдалась: выдвинула ящик комода и включила старого друга в сеть.

Можете говорить что угодно о «Дженерал электрик», но она всегда доставит вас туда, где вы хотите быть, не забирая последние деньги и не хлопая дверями.


Дэви отошел от стола всего с сотней в кармане, что объяснялось, похоже, тем, что сегодня он плохо владел собой и по этому играл опрометчиво.

– Вот что получается, когда пускаешь женщину в свою голову, – пробормотал он.

– Чистая правда, – убежденно подтвердил простодушный партнер, которого Дэви все же обштопал.

Возвращение в галерею не помогло. Стоя в вестибюле, он вдруг осознал, что не хочет подниматься наверх, к Тильде. Что же с ней такое?

И тут он обратил внимание на дверь в подвал. Что она там запирает? И, что характерно для Матильды, никого туда не пускает.

– Кроме меня, – ухмыльнулся Дэви и, поднявшись наверх, постучал в дверь снятой им комнаты.

– Что тебе? – сонно спросил Саймон.

– Займись делом. Ты мне нужен, чтобы открыть замок. Луиза может отпустить тебя на пять минут.

– Луизы здесь нет. Я очень надеюсь на завтрашний день. А что тебе нужно открыть?

– Дверь в подвал.

– Без проблем, – бросил Саймон и пошел за инструментами.

Чтобы справиться с замком, времени потребовалось вдвое меньше, чем чтобы спуститься в подвал.

– Какая жалость, что ты отошел от дел. Истинный артист! – вздохнул Дэви.

– Это так, – без излишней скромности согласился Саймон. – Но я ненавижу тюрьмы. А ты собираешься найти тут что-то интересное?

– Пока не знаю. Пойдем.

Дэви включил свет, готовый обнаружить обычную адскую дыру, из тех, которые находятся под очень старыми зданиями. Но увидел светлые цементные ступеньки, ведущие в безупречно чистый коридор.

– Тут определенно имеется что-то интересное, – оживился Саймон.

Но Дэви нахмурился:

– Тебе это уже известно?

– Кто-то потратил немалые денежки. Не на замок, конечно, но…

Он протиснулся мимо Дэви и стал спускаться. Дэви ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Лестница окончилась коротким коридором, выкрашенным в белый цвет, как и спальня Тильды. Саймон остановился и прислушался.

– Работает воздухоочиститель. Здесь прохладно. – Дэви огляделся. По обе стороны коридора было по двери. В конце тяпулся ряд пустых книжных шкафов. И ничего больше.

– Поддерживается постоянная температура, – пояснил Саймон. – Похоже, здесь хранится что-то ценное.

– Картины?

– По всей видимости, – кивнул Саймон, приглядываясь к левой двери. – Ну вот!

– Ты о чем? Хочешь сказать, что мы не зря сюда пришли?

– Вот замок, который стоит больших денег, – сообщил Саймон, нагибаясь.

– Ты можешь войти?

– При наличии времени и побудительного мотива. Пока что у меня нет ни того, ни другого. Да и нелегко это. Иди, вымани у Тильды код. Будет куда быстрее и легче.

– Ты не знаешь Тильду, – отмахнулся Дэви, поворачиваясь к другой двери. – Как насчет этой? Сможешь?

Саймон повернул ручку. Дверь открылась.

– Первое правило взломщика: проверь, не отперт ли замок.

– Что за день такой сегодня? Каждый так и норовит укусить! – вздохнул Дэви, толкнув дверь. Загорелся свет. Перед ними открылось большое помещение, занимавшее примерно половину площади здания и заставленное непонятными предметами, задрапированными белыми чехлами. И все это на фоне белых стен, пола и потолка. – Семейное пристрастие к этому цвету поистине пугает.

Саймон кивнул:

– Луиза любит красное. По-моему. В темноте трудно различить цвет.

Дэви удивленно вскинул брови:

– Луиза не любит света?!

– Это единственное, чего она не любит. Учитывая, что на все остальное она соглашается, с этим недостатком вполне можно смириться.

– Смотрю, ты человек сговорчивый, – усмехнулся Дэви, сдергивая первый чехол. – Иисусе!

С голубовато-зеленого кресла на него смотрели десятки змеиных глаз. То, что Дэви сначала принял за полосы, оказалось змеиными телами, извивавшимися по подлокотникам и сиденью, и каждое тело было выкрашено в фиолетовый с серебром. Маленькие улыбающиеся головки повернуты к нему, темные глаза злобно-сосредоточенно блестят.

– Напоминает Луизу, – изрек Саймон.

Дэви снял следующий чехол, под которым обнаружился розовый комод с голубоглазыми маргаритками, невинно разбросанными по ящичкам. Изогнутые желтые лепестки делали их похожими на маленькие счастливые солнышки.

– Напоминает Ив, – заметил Дэви, поднимая третий чехол, как выяснилось, прикрывавший стол, разрисованный лукавыми синими фламинго.

Тем временем Саймон представил миру несколько разномастных стульев, усеянных манерными желтыми и оранжевыми бабочками. Мужчины двинулись по складу, раскапывая по дороге стол, размалеванный красными гончими в горошек, комод, по которому ползли желто-зеленые улитки, не меньше дюжины скамеечек для ног с лягушками, мышами и рыбами – один необычно раскрашенный предмет мебели за другим. Наконец они добрались до дальней стены, где оказалось последнее и главное открытие: кровать с нарисованным на изголовье деревом, под раскидистыми ветвями которого стояли две фигурки, блондин и брюнетка.

Дэви восторженно расхохотался:

– Ну все, я беру эту кровать для своей сестрицы.

– Зачем? – удивился Саймон.

– Потому что это как раз для нее и для напыщенного ничтожества, за которое она вышла замуж. Ей понравится, а он надуется. Идеально!

– Не думаю, что это Софи, – решил Саймон. – Скорее, Тильда. И Эндрю.

Дэви перестал смеяться.

– Ты так думаешь? Нет, это все-таки Софи и Фин.

– Раскрашенная вручную кровать! – снова восхитился Саймон. – Не меньше тысячи баксов, которых у тебя нет.

– Ты о чем? – насторожился Дэви.

– Раскрашенная вручную мебель. Это дорого.

– Очень?

Саймон пожал плечами:

– Говорю же, ручной труд. Они, разумеется, дадут тебе скидку…

Дэви оглядывал комнату, пытаясь подсчитать общую стоимость сокровищ.

– Как тебе кажется, сколько здесь предметов мебели? Саймон опять пожал плечами:

– Сорок. Пятьдесят. А что?

– Думаю, эра Финстерс окончена! – объявил Дэви, почти бегом направляясь к двери.

Тильда крепко спала, когда Дэви включил свет и весело заорал: