При этих словах герцог поднял брови, потому что ему не понравился тон хозяина.

— Почему же? Раз я не оплатил мой счет, вы должны были быть уверены в моем возвращении.

Было ясно, что владелец не имел подобной уверенности.

— Я чрезвычайно рад видеть вашу честь, но с тех пор, как вы уехали, произошли такие вещи, что я уже ничему не удивляюсь, сэр, и это чистая правда!

У герцога засосало под ложечкой.

— Что-то не так? — спросил он.

— О, нет! — с сарказмом сказал владелец. — О, нет, сэр! Здесь просто были констебли, и моя репутация подмочена, потому что снующих вокруг гостиницы констеблей достаточно, чтобы погубить мое доброе имя, а мой постоялый двор, который предоставлял ночлег благородным людям и дворянам, ни разу не был замешан ни в одном скандале за все годы, что я его содержу!

Теперь герцог понял, что его приключения еще не кончились. Он вздохнул и сказал:

— Что ж, я полагаю, это мистер Том? В каких же проделках он участвовал, пока меня не было?

Грудь хозяина выгнулась.

— Если вы называете проделками, сэр, бесчинства опасного жулика, то я так не считаю! Грабеж на Королевской дороге, вот в чем его обвиняют! Стрельба в честных граждан — в старого мистера Стейлибриджа, которого так уважают в городе! Его отправят на каторгу, если не повесят, и это тоже неплохо, вот что я вам скажу!

Герцог был совершенно ошарашен этим сообщением.

— Ерунда! У него нет оружия, и он не может…

— Прошу прощения, сэр, но у него был прекрасный пистолет, и только по Божьей милости он не убил кучера мистера Стейлибриджа из него, потому что пуля прошла так близко, что опалила ухо!

— Боже милостивый! — воскликнул герцог, внезапно вспоминая о дуэльных пистолетах.

— Да уж, это верно! — кивнул владелец. — А одной только черной тряпки на лице с парой дыр, как у маски, хватило бы, чтобы до смерти напугать любого! Сейчас он в тюрьме, молодой негодяй!

— Вы сказали, он промахнулся? — спросил герцог.

Домовладелец снова кивнул, и герцог, не теряя больше на него времени, поднялся в свою комнату, чтобы проверить свои пистолеты. Как он и подозревал, один исчез из футляра. Торопливая проверка показала, что Том взял пистолет, который никогда не заряжался. Ящик с порохом был не тронут, и это казалось скорее странным. Герцог собрал свой быстро уменьшающийся капитал из запертого ящика в туалетном столике и отправился выяснять, что можно сделать, чтобы выручить Тома из этого затруднительного положения. Уже собираясь уходить из гостиницы, он вспомнил о другой своей подопечной и спросил у владельца, где она.

— Она уехала с мистером Клитро, — просто ответил хозяин.

Герцогу понадобилось время, чтобы обдумать этот малопонятный факт. Ничто в бесхитростном лепете Белинды не позволяло ему предвидеть вторжение мистера Клитро в ее жизнь. Наконец кое-что в его голове прояснилось, и он поспешно спросил:

— Мистер Клитро не так давно женился на некой мисс Стрит?

— Мистер Клитро совсем не женат и не собирается, — ответил домовладелец. — Это пожилой джентльмен, квакер, живет со своей сестрой на Иклфорде.

Ему показалось совершенно невероятным, чтобы пожилой джентльмен, квакер, предложил Белинде кольцо на палец или платье из пурпурного шелка, и герцог ощутил полную растерянность. Владелец, уставившись в одну точку над его головой, добавил невыразительным голосом:

— Мистер Клитро никоим образом не одобряет городских денди, соблазняющих невинных молодых девиц, так он мне сказал.

Герцог оставил эту клевету на свою личность без возражений. Казалось разумным предположить, что Белинда попала в хорошие руки; и слабая надежда, что одна из его подопечных устроена, затеплилась в его груди. Он отправился на поиски местной тюрьмы.

Один из жизненных принципов лорда Лайонела был тот, что каждый человек, независимо от его состояния, должен уметь в любом случае позаботиться о себе, и он приобщил своего племянника к таким полезным вещам, как, например, умение подковать лошадь или чистить оружие. К сожалению, он не предвидел, что Джилли может понадобиться наставление в том, как правильно держаться с констеблями и мировыми судьями. Кроме смутного представления о том, что нужно обратиться за поручительством, у герцога не было никакого понятия, что необходимо сделать, чтобы освободить Тома. Но хотя все это серьезно удручило бы его неделей раньше, с недавнего времени кругозор Джилли настолько расширился, что он пустился в это предприятие с удивительной уверенностью. Эта уверенность пригодилась ему с констеблем, который занимал должность коменданта тюрьмы. Констебль, пожилой человек внушительных размеров, отнесся к нему с инстинктивным почтением, которое лишь немного поколебалось, когда обнаружилось, что молодой шалопай, запертый в камере номер 2, находился под покровительством герцога. Он укоризненно взглянул на герцога и сказал, что это серьезное дело, которое кончится для Тома судебным разбирательством, но он добавил при этом, что никогда не знаешь, в какую чертовщину влезут эти сорванцы, и у герцога появилась надежда, что он достаточно знал о мальчишках, чтобы не рассматривать подвиг Тома в слишком мрачном свете. Герцог сел на одну из скамеек и положил свою шляпу на стол.

— Ну что же, — улыбнулся он констеблю, — не скажете ли вы мне, что все-таки произошло? Я слышал какую-то чепуху от владельца гостиницы «Солнце». Я предпочел бы получить сведения от более здравомыслящего человека.

— Так вот, — сказал констебль, оживляясь, — вы правильно сделали, сэр! То, что этот сорванец отважился на уголовное преступление, не вызывает сомнений. Утром мне придется отвести его к мистеру Ору, мировому судье, и мистер Стейлибридж предъявит ему обвинение, на что имеет полное право.

Герцог подумал, что если Том еще не представал перед мировым судьей, его задача — склонить мистера Стейлибриджа забрать свое обвинение.

— Где все это случилось?

— Это было прошлым вечером, когда сгустились сумерки, — сказал констебль. — Дело было в миле от города на дороге к Стивенеджу. Мистер Стейлибридж ехал в своей карете, рядом с кучером сидел его человек, они возвращались после визита. Вдруг откуда ни возьмись выскакивает этот ваш юнец на лошади, которую он нанял у Джема Дэтчета — и я должен сказать, что он честно заплатил Джему, потому что иначе Джем ни за что бы не дал ему клячу. И кричит: «Жизнь или кошелек!», — как будто привык к этому с пеленок, и разряжает свою игрушку, которая задевает ухо кучера мистера Стейлибриджа, согласно его показаниям. Мистер Стейлибридж испугался до смерти и достал и кошелек, и золотые часы, и всякие безделушки, чтобы отдать этому мерзавцу. Его человек, который совсем не дурак, незаметно соскользнул с козел и сбросил вашего молодца с лошади Джема Дэтчета как раз, когда тот собирался взять кошелек мистера Стейлибриджа. Я вам скажу, что малый — настоящий драчун, и он задал им немало работы, но они его скрутили и привели сюда, передали мне, как следует. Всем им хорошенько досталось, у человека мистера Стейлибриджа из носу хлестала кровь, а у малого оба глаза подбиты! А когда он оказался под замком, вы думаете, он раскрыл рот? Как же! Надулся, как сыч, вот он какой, и не говорит ни имени, ни где живет, вообще ничего!

— Осмелюсь сказать, он напуган, — произнес герцог. — Ему только пятнадцать, вы знаете?

— Что вы говорите! — изумился констебль. — Ну, я думал, мои мальчишки — разбойники, однако, это уж слишком!

— Значит, у вас есть свои сорванцы, — тихо сказал герцог. — Тоже, наверное, вытворяют разное, осмелюсь спросить?

Он задел верную струну. Констебль ему лучезарно улыбнулся.

— Четверо отличных парней, сэр, и все — настоящие разбойники!

Герцог устроился поудобнее, чтобы в течение двадцати минут с сочувствием выслушивать подробный отчет об удали четверых сыновей констебля, об их великолепном росте, юношеских проказах и выдающихся качествах. Время не прошло даром. Когда перечень кончился, герцог включил служителя закона в число своих друзей и доброжелателей; а констебль позволил ему навестить узника.

Тогда герцог попросил осмотреть пистолет. Констебль сразу же достал его, и самого поверхностного осмотра оказалось достаточно, чтобы убедиться в том, что его никогда не заряжали, уж тем более — не стреляли из него.

Это известие застигло констебля врасплох. Он признал, что не позаботился о том, чтобы осмотреть это оружие, так как оно показалось ему похожим на один из тех убийственных дуэльных пистолетов, которые стреляют, — стоит человеку только поднять их.

— Ну, он не выстрелит, если не заряжен, — сказал герцог. — Взгляните на него сейчас!

Констебль робко принял пистолет в свои руки и проверил его. Потом он почесал затылок.

— Должен признать, что из него никогда не стреляли, — подтвердил он. — Но мистер Стейлибридж и его люди, все они говорят, что этот шалопай чуть не отстрелил ухо кучеру!

— Но что говорит мальчик? — спросил герцог.

— В этом-то все дело, сэр. Он ничего не говорит. Надулся и молчит, вот так!

Герцог поднялся.

— Он будет говорить со мной. Вы проводите меня к нему?

Когда дверь в камеру Тома отворилась, этот юный джентльмен сидел на скамье в угнетенном состоянии духа, положив голову на руки. Он поднял глаза, открывая лицо в синяках, но когда увидел герцога, его угрюмый взгляд пропал, и мальчик вскочил, восклицая со слезами в голосе:

— О, сэр! О, мистер Руффорд! В самом деле, мне очень жаль! Но я не делал этого!

— Нет, я не думаю, что ты это сделал, — ответил герцог спокойным голосом. — Но ты вел себя очень плохо, ты знаешь, и вполне заслужил быть запертым!

Том всхлипнул.

— Ну, когда вы уехали, я не знал, что делать, потому что у меня совсем не было денег, а нужно было уплатить по счету, и я уж начал думать, что вы нас бросили! Почему вы уехали, сэр? Где вы были?

— Говоря по правде, я ничего не мог поделать, и мне пришлось уехать, — уныло сказал герцог. — Мне очень жаль, что я доставил вам такие неудобства, но я думаю, вы должны были знать, что я вас не брошу. Теперь скажи-ка мне вот что, Том! Что ты сделал, чтобы заставить трех человек поклясться, что ты стрелял в одного из них?

Лицо Тома стало красным. Он глянул из-под ресниц на заинтригованного констебля и буркнул:

— Я не скажу.

— Тогда я очень опасаюсь, что тебя или повесят, или сошлют на каторгу, — так же спокойно ответил герцог.

Констебль кивнул, подтверждая это, и Том поднял глаза, его румянец сбежал с лица, и он воскликнул:

— О, нет! Нет, нет, не может быть! Я не сделал никому вреда, даже не взял кошелек старика!

— Что же ты сделал? — спросил герцог. Мгновение Том молчал. Потом, уставившксь на свои сапоги, пробормотал:

— Ну, если вы хотите знать, это была бутылка имбирного пива!

Его самые большие страхи не оправдались. На мгновение челюсть констебля отвисла, а потом он от души разразился хохотом, в восторге хлопая себя по ноге и приговаривая, что это переходит всякие границы.

— Бутылка имбирного пива? — недоуменно спросил герцог.

— Верно, сэр, — сказал констебль, вытирая глаза. — Обыкновенный мальчишеский фокус! Вы хорошенько встряхиваете бутылку, и пробка вылетает, совсем как пистолетная пуля. Господи, Господи, подумать только — трое взрослых мужчин испугались выстрелившей пробки! Весь город будет над этим смеяться, это уж точно!

Было ясно, что Том предпочел бы признать, что стрелял из пистолета. Он ссутулился и свирепо уставился на констебля.

Герцог сказал:

— Благодарение Богу! Что ты сделал с бутылкой?

— Я бросил ее в канаву, — продолжал Том. — И вы не должны думать, что я хотел украсть кошелек у старика, потому что отец возвратил бы деньги! И в любом случае, это совсем другое дело, чем когда грабят разбойники с большой дороги.

— Вот тут вы ошибаетесь, молодой человек, — сурово сказал констебль. — Нет никакой разницы. К тому же, — прибавил он, учтиво поворачиваясь к герцогу, — никто же не поверит, толкуй он об этом хоть до Страшного суда! Они все равно будут болтать про него всякую чепуху!

Герцог, который вспомнил, что и сам когда-то считал карьеру разбойника романтичной и полной приключений, воздержался от возражений. Он только сказал, что нужно найти бутылку из-под имбирного пива, чтобы доказать достоверность истории Тома. Констебль согласился с тем, что это необходимо сделать; Тома снова заперли в камере; а герцог с младшим констеблем направился в двуколке к тому месту на дороге, где мистер Стейлибридж свидетельствовал, что на него напали с целью ограбления. Место, по счастью, нетрудно было установить, и после недолгих поисков бутылка была найдена. Она была с триумфом доставлена коменданту тюрьмы, и после того, как герцог положил в его ладонь сверкающую монету, чтобы компенсировать ему, как он выразился, волнения, которые ему доставили, никто не хотел видеть Тома на свободе больше, чем этот порядочный служака. Он удружил герцогу полезными сведениями о мистере Стейлибридже, вооружившись которыми, герцог отправился с визитом к потерпевшему горожанину.