– Между первым и последним, – угрюмо буркнул герцог. – Я это знаю чуть ли не с пеленок.

Это очень разочаровало кучера, потому что благодаря знаменитой загадке ему на следующей остановке обычно удавалось выпить. Он решил, что его пассажир – весьма мелочный и скаредный молодой человек. Впрочем, вознице пришлось пересмотреть свое мнение, когда, высадив Джилли у «Белой лошади» в Балдоке, он получил от него гинею. Тогда он решил, будто имеет дело с бестолковым богатеем, и пожалел, что расстается с ним так рано.

Охранник извлек сумку герцога из глубин багажного отделения, и он остался стоять на дороге в ожидании того, что кто-то выбежит из гостиницы и занесет его багаж внутрь. Но при постоялых дворах для пассажиров дилижансов не было слуг, сбивающихся с ног, чтобы обслужить постояльцев. Поэтому герцогу пришлось поднимать сумку и заносить ее в гостиницу самостоятельно.

Входная дверь открывалась в коридор, который вел в глубину здания, в вестибюль, откуда по лестнице можно было подняться на второй этаж. Двери обеденного и пивного залов также выходили в вестибюль, при этом в обеденном зале стоял один-единственный стол необычайной длины. Герцог поставил сумку на пол, в ту же секунду в глубине дома отворилась какая-то дверь и его взору предстала дородная хозяйка.

– Добрый день, сэр, чем я могу вам помочь? – вежливо, но несколько резковато произнесла она.

– Я бы хотел снять у вас комнату, если позволите, – привычно мягко, однако с достоинством ответил герцог.

Она скользнула взглядом по его фигуре.

– Конечно, сэр. Позвольте поинтересоваться, сколько вы у нас пробудете?

– Еще не знаю. Возможно, день или два.

Ее цепкий взгляд не упустил ни одной детали его неброского, но элегантного костюма, после чего она присмотрелась к лицу джентльмена. Вероятно, ей понравилось то, что она увидела, потому что ее черты несколько смягчились.

– Ясно, сэр, – все так же деловито произнесла женщина, однако теперь в ее голосе слышалась и материнская забота. – Полагаю, вам нужна уютная спальня и собственная гостиная в придачу. Вряд ли вам захочется сидеть в этом шумном обеденном зале.

Герцог, поблагодарив хозяйку, заверил ее: он будет рад располагать собственной гостиной.

– Вы прибыли из Лондона в дилижансе, сэр? – спросила миссис Эпплби. – Ужасно скрипучие штуковины! Способны вытрясти из человека всю душу. Только и думаешь, как бы тебе оттуда не свалиться. Я вижу, вы очень устали, сэр. Вы так бледны!

– О нет, – покраснев, запротестовал Джилли. – У меня слегка болит голова, вот и все.

– Я сейчас же принесу вам чаю, сэр. Когда болит голова, нет ничего лучше чая. А чайник у меня уже кипит. Лично я терпеть не могу всю эту качку. У меня от нее все в животе переворачивается, и это истинная правда. Полли! Нед! Отнесите вещи молодого джентльмена в первый номер. А ты, моя девочка, разожги камин в Розовой гостиной. Давайте скорее, поторапливайтесь! Что вы тут рты разинули?

– Спасибо, но сейчас так тепло, что мне не нужен камин, – возразил Джилли.

– Если в камине будет гореть хоть маленький огонек, вы почувствуете себя гораздо лучше, сэр, – решительно отрезала миссис Эпплби. – Погода осенью очень ненадежная, сэр, а вы не выглядите чересчур крепким, уж простите мне мою прямоту. Но в моем доме сырых простыней можно не опасаться. А если перед сном вам захочется выпить горячий поссет[9], вам достаточно позвонить, и я тут же его сделаю, притом с огромным удовольствием.

Герцогу внезапно пришло в голову, что он сбежал от Неттлбеда только для того, чтобы угодить в когти миссис Эпплби, и он непроизвольно усмехнулся. Миссис Эпплби, ласково ему улыбнувшись, произнесла:

– Ах, я вижу, сэр, что вам уже лучше! Я провожу вас в вашу спальню. Позвольте спросить, как вас величать?

– Раффорд, – ответил Джилли, наугад выбрав один из своих титулов. – Мистер Раффорд.

– Чудесно, сэр. А меня зовут Эпплби, если что. И попрошу вас не церемониться. Как только вам от меня что-нибудь понадобится, зовите, не стесняйтесь. Сюда, пожалуйста, сэр!

Он поднялся вслед за ней в комнату с кисейными занавесками и окном, выходящим на улицу. Вся мебель здесь выглядела старомодной, но повсюду было очень чисто, а кровать с виду была достаточно удобной. Его светлость снял шляпу и, прежде чем размотать шарф, на мгновение прижал ладони к глазам. Заметив этот бессознательный жест, миссис Эпплби немедленно заявила, что ему необходимо прилечь, и пообещала принести горячий кирпич, чтобы согреть его ноги. Из горького опыта герцог знал: для того чтобы избавиться от разрывающей его голову боли, ему необходимо полежать в комнате с задернутыми шторами. Он успокоил хозяйку, сказав, что полежит в кровати, но отказался от горячего кирпича. Однако миссис Эпплби сильно напомнила ему его старую няню, поэтому он даже не удивился, когда она вскоре вновь вошла в комнату с обещанным кирпичом, завернутым во фланелевую ткань. Затем появился коридорный, который принес чай, а Полли поручили принести уксус, чтобы бедный молодой джентльмен мог обтереть лицо. Глядя на то, как вокруг него суетится сразу три человека, герцог чувствовал себя почти так же, как в Сэйл-хаусе, и, хотя ему казалось, что у него в черепе стремительно вращается колесо с торчащими во все стороны осями, он снова не удержался от усмешки. Пока он пил чай, миссис Эпплби стояла у постели, рассказывая ему о том, что ее сын, который очень хорошо устроился в Лутоне, где у него уже есть свой собственный бизнес, в юности страдал от точно таких жестоких головных болей. К счастью, он их перерос, что, вне всякого сомнения, ждет и мистера Раффорда. Затем она задернула шторы, забрала поднос и удалилась, оставив Джилли бороться с раздражением в адрес собственной нерешительности и забавляться тем, как быстро его усыновили.

Глава 9

Хотя к тому моменту, как поднимающиеся снизу ароматы сообщили Джилли о том, что приближается время ужина, головная боль молодого человека еще не вполне утихла, он уже чувствовал себя значительно лучше и даже смог подняться с постели и распаковать свою сумку. Герцог заканчивал укладывать вещи в комод, когда в дверь постучала его заботливая хозяйка. Его светлость заверил ее в том, что вполне отдохнул, и она проводила его в маленькую гостиную, где горел камин, а стол уже был накрыт скатертью, на которой лежали вилки и ножи с костяными ручками.

Герцог поужинал бараниной и вареной уткой в луковом соусе, после чего решил зажечь одну из привезенных с собой сигар. Официант, который уже собирался было подать ему бумажную трубочку, с интересом наблюдал за тем, как герцог зажигает спичку с помощью извлеченной из кармана машинки. Набравшись храбрости, он даже заметил, что слышал рассказы об этих штуковинах, но никогда еще не видел ничего подобного.

Герцог, рассеянно улыбнувшись в ответ, поинтересовался:

– В Балдоке есть постоялый двор под названием «Синица в руках»?

– И чего только не придумают! – говорил тем временем официант. – Рассказывают, в Ланноне уже есть даже газовые фонари! «Синица в руках»? В Балдоке такого точно нет. Во всяком случае, я о таком постоялом дворе ничего не слыхал. Но если бы он здесь был, то я бы наверняка о нем знал, сэр.

– Возможно, не в самом городе, а где-нибудь поблизости? – предположил Джилли.

– Очень может быть, – тут же согласился официант, начиная собирать на поднос тарелки. – Я никак не могу утверждать, что в окру́ге ничего такого нет.

– Возможно, – терпеливо предположил Джилли, – в пивном зале найдется посетитель, который слышал о постоялом дворе с таким названием и сразу об этом вспомнит, если вы у него об этом спросите.

Официант сказал, что он все разузнает, и ушел с полным подносом посуды. Его не было довольно долго, а когда он вернулся, выяснилось: хотя он и собрал множество информации о «Соловье в лесу», а также о постоялых дворах «Куропатка» и «Перья», но не обнаружил никого осведомленного о гостинице «Синица в руках». Джилли достойно вознаградил усилия официанта, сказав, что это не имеет значения. Он не был настроен продолжать расспросы в тот вечер и, когда официант ушел, расположился перед камином и открыл книгу, которую ему дал в дорогу Гидеон. Предисловие произведения не внушало оптимизма, описывая сюжет как «образчик супружеской любви и воспевание всеобъемлющей добродетели». Впрочем, Гидеон сразу предостерег его не пугаться столь унылого вступления. Книга была издана анонимно и озаглавлена «Франкенштейн, или Современный Прометей». Герцог выпустил облачко дыма, закинул ногу на ногу и начал читать. Свечи оплыли и огонь в камине почти погас, когда герцог наконец-то оторвался от истории и пошел спать.

Взглянув на часы, он увидел, что уже далеко за полночь, а открыв дверь гостиной, обнаружил: вся гостиница погружена в темноту. Прикрывая огонек свечи ладонью, он шел по коридору, не то чтобы ожидая появления изготовленного вручную чудовища (поскольку, как он напомнил себе, уже не был ребенком), но, тем не менее, дрожа всем телом. Джилли улыбнулся и пообещал самому себе разыскать для Гидеона какую-нибудь неописуемо жуткую историю в отместку за то, что он наделил своего несчастного младшего кузена книгой, призванной на всю ночь лишить его сна. Хотя молодому человеку казалось, что его будут преследовать кошмары, он спал крепко и без снов, проснувшись утром под кукареканье петухов.

Сквозь щели в шторах пробивались солнечные лучи, а от головной боли не осталось и следа. Он чувствовал себя на удивление хорошо, поэтому решил, что воздух Хертфордшира весьма полезен для здоровья. Еще с вечера Джилли попросил, чтобы в восемь утра ему принесли воду для бритья, но когда коридорный вошел в комнату с намерением разбудить постояльца, то увидел, что тот уже стоит возле окна в пальто и увлеченно наблюдает за бредущим по улице стадом быков. Скот гнали на рынок, и герцог, которому никогда не приходилось иметь дело с рынком, счел это зрелище весьма занимательным. Услышав звук открывающейся двери, он обернулся и спросил у слуги:

– Сегодня базарный день? Сколько же свиней, коров и кур доставили в город! Должно быть, у вас очень большой рынок!

– О нет, сэр, – с сожалением в голосе ответил слуга, опуская графин с водой на край расположенного в углу комнаты умывальника. – Это так, ерунда! Хозяйка велела спросить, не нужно ли вам чего.

– Спасибо, – поблагодарил его герцог, – вот разве что мое пальто. Его неплохо бы почистить. – С этими словами он снял пальто и передал его в руки слуге.

Слуга унес этот предмет гардероба постояльца, благоговейно держа его на вытянутых руках. Пальто казалось ему очень богатым, поскольку было сшито из великолепной ткани и подбито шелком. Официанту, который встретился ему по пути вниз, он сказал, что в первом номере наверняка поселился весьма высокопоставленный джентльмен, из тех, кто уже рождается с кучей привилегий, потому что он бросил хорошую сорочку, на которой не было ни единого пятнышка, на пол, а вместе с ней и шейный платок, словно намереваясь надеть свежую сорочку и свежий платок.

– Уж поверь мне, Фред, – закончил слуга, – никто, кроме знатных господ, так не делает. Хотелось бы мне знать, зачем он сюда явился!

– Возможно, за ним гонятся сыщики, – предположил официант. – Он убил соперника на кровавой дуэли. Вот что он, по всей вероятности, сделал! Вот и прячется теперь.

– Ерунда! – презрительно фыркнул слуга. – Он никого не способен убить. Что твой младенец!

– Может, он скрывается от судебных исполнителей? – с сомнением в голосе пробормотал официант. – Хотя он вроде при деньгах. На должника не похож.

– Еще как похож! – возразил коридорный. – Он приехал в дилижансе, чего уж точно не сделал бы, если бы не сел на мель. Он обанкротился, это уж как пить дать. Хозяйке бы попросить его предъявить ей наличность, но она прониклась к нему теплыми чувствами, и он уж не преминет ее надуть.

– Да не похож он на мошенника, – презрительно возразил официант. – И если бы обанкротился, то не стал бы платить мне полкроны за несколько дурацких вопросов, которые я задал по его просьбе.

– Что такое полкроны для таких, как он? – пренебрежительно фыркнул коридорный.

Тем не менее щедрость постояльца произвела на него впечатление, и про себя он решил еще раз пройтись щеткой по его высоким сапогам с отворотами, прежде чем вернуть их владельцу.

Покончив с завтраком, герцог взял шляпу и отправился искать почтовую контору, чтобы узнать адрес мистера Ливерседжа. Клерк подтвердил, что это имя ему знакомо, и он, кажется, вручал письма джентльмену, называвшему себя именно так или каким-то похожим образом. Тем не менее он тоже ничего не слыхал о «Синице в руках». Почтовая контора не доставляла никаких посланий в гостиницу с таким названием, и если она вообще существует, в чем лично он очень сомневался, то, скорее всего, представляет собой обыкновенную пивнушку далеко за городом, в которую грамотные люди не захаживают.