Джорджетт Хейер - Подкидыш

– Неужели? Но как же тебе это удалось, если ты ехал в экипаже?

– Конечно, я не мог этого сделать на ходу. Однако дело в том, что мы меняли лошадей в Шеффорде, не успели проехать и одной мили, как у нас сломалась ось, и нам пришлось остановиться. Форейтор верхом уехал в Шеффорд за другим экипажем, а старик Снейп сказал, что мы пока прогуляемся по лесу. Само по себе это было бы не так уж и плохо, но ему обязательно понадобилось снова вытащить из кармана свою дурацкую книжицу. И это в тот момент, когда я наконец-то заметил беличье гнездо. Во всяком случае, я был уверен в том, что это именно беличье гнездо. Я бы все выяснил совершенно точно, если бы только он оставил меня в покое! Но он такой невыносимый зануда, что ему нет дела ни до чего по-настоящему интересного. Он сказал, что прочитает мне еще одну главу, и тогда я его завалил. У меня очень неплохой кулак, знаете ли, – добавил Том, демонстрируя герцогу свою внушительную пятерню, – и я врезал ему чуть позади уха. И если вы считаете, сэр, что я поступил дурно, ударив его сзади, то я могу ответить вам: за мной должок, потому что он обожает розги и сечь меня. И ваш учитель так делал?

– Нет, очень редко, – ответил герцог. – Однако он тоже был ужасным занудой! Боюсь, я не сумел бы его завалить, потому что, в отличие от тебя, никогда не был мощным парнем. Но, честно говоря, мне это ни разу и в голову не приходило. Так он потерял сознание?

– О да! – жизнерадостно ответил Том. – Хотя я не думаю, что он умер. Мне, конечно, некогда было ожидать, чтобы убедиться в этом, но вряд ли. И в каком-то смысле было бы лучше, чтобы он остался жив, потому что иначе меня могут за это повесить, как вы считаете?

– О, я не думаю, что все так плохо, – успокоил его герцог. – Так ты идешь из Шеффорда?

– Да, и самое главное – это то, что он не знает, в какую сторону я ушел. А я шел через леса и поля, поэтому ему не поможет ни один экипаж в мире. Я хотел доехать на дилижансе до Лондона и все там посмотреть, что мне не позволил сделать этот ужасный выживший из ума старикашка. Вы только представьте себе, сэр! Мы приехали из Уортинга и провели в Лондоне всего одну ночь. Но все, что он позволил мне посмотреть, – это собор Святого Павла. Как будто он меня вообще интересует! Я даже зверей в Эксетер-Эксчендж и тех не видел! Конечно, я знал: он ни за что не поведет меня в театр, и было бы бесполезно попытаться двинуть ему еще там, ведь это наверняка кто-нибудь увидел бы. Но, когда сломалась ось и мне представился такой шанс, надо было быть полным болваном, чтобы им не воспользоваться! Однако теперь… Теперь у меня нет ни пенни, и, значит, все было зря! Но в одном я уверен: не собираюсь, поджав хвост, возвращаться домой! Если я не смогу попасть в Лондон, хотя, возможно, мне удастся это сделать, то доберусь до побережья и поступлю юнгой на корабль. Если бы еще существовали пираты, меня не интересовал бы даже Лондон. Хотя мне действительно хотелось бы посмотреть все достопримечательности… и хорошенько развлечься, – с сожалением в голосе добавил он.

– Не отчаивайся! – произнес Джилли, которого очень позабавил бесхитростный рассказ юнца. – Возможно, мы придумаем, как тебе попасть в Лондон.

Юноша вскинул на собеседника глаза, в которых засветилась надежда.

– О, сэр, вы в самом деле так считаете? Но как?

– Мы об этом подумаем, – пообещал ему герцог, выезжая с проселка на Хитчинский большак. – Однако сначала нам надо приложить к твоему глазу хороший бифштекс.

– Сэр, вы мой спаситель! – воскликнул Том в приливе благодарности. – Прошу прощения за то, что я был с вами так невежлив! Я думал, вы такой же, как все остальные, и тоже начнете читать мне морали. Но вижу, с вами можно поладить, и совершенно не возражаю против того, чтобы вы узнали, как меня зовут! Моя фамилия Мэмбл, Томас Мэмбл. У моего папы фабрика железных изделий, и мы живем сразу за Кеттерингом. А вы, сэр? Где живете вы?

– Иногда за городом, иногда в Лондоне.

– Я бы тоже так хотел, – с завистью отозвался Том. – Я никогда не был южнее Кеттеринга, пока меня не отправили в Уортинг. Я заболел корью, знаете ли, и доктор сказал, что меня надо туда отправить. Жаль, мы не поехали в Брайтон! Это было бы нечто! Только не со стариком Снейпом. Вы и представить себе не можете, сэр, что это такое – быть единственным сыном своего отца! Меня ни на минуту не оставляли одного, не позволяли мне делать ничего из того, что мне нравится, и все вокруг такое унылое, что можно взвыть от тоски!

– Однако я совершенно точно знаю, что это такое, – возразил Джилли. – Если бы я этого не знал, то, скорее всего, был бы таким же, как все остальные, и поспешил бы вернуть тебя твоему наставнику.

– Но вы же этого не сделаете! – встревоженно воскликнул Том.

Джилли, улыбнувшись, ответил:

– Только не сейчас! Но, думаю, в конце концов ты должен будешь вернуться к отцу. Я уверен, он к тебе искренне привязан, и вряд ли ты хочешь, чтобы он терзался неизвестностью.

– Ну да, – неохотно согласился Том. – Конечно, мне придется вернуться, однако я этого не сделаю, пока не побываю в Лондоне! Ради этого я готов на все! Само собой, он устроит грандиозный переполох и мне здорово влетит, когда я приеду домой, но…

– Возможно, все обойдется, – вмешался в монолог Тома герцог.

– Вы не знаете моего папу, сэр! – проникновенно ответил тот. – Да и Снейпа тоже!

– Это точно, однако, вполне вероятно, когда он узнает, что ты был моим гостем и я встречусь с твоим отцом и поговорю с ним, он, возможно, не будет так уж зол на тебя.

Том с сомнением посмотрел на Джилли.

– Я все-таки думаю, что будет, – наконец изрек он. – Имейте в виду, мне все равно. Я могу и потерпеть немного. Но папа – самый крупный фабрикант в окру́ге, и он богат, как… ну, как там его… и у него дьявольски крутой нрав! Он мечтает вырастить из меня джентльмена и не позволяет мне быть вульгарным или веселиться, запрещает общаться с парнями из Кеттеринга. Узнав о моем побеге, он точно рассвирепеет!

– Что ж, это будет совершенно ужасно, – в своей невозмутимой манере произнес герцог. – Возможно, тебе все же лучше вернуться к мистеру Снейпу?

– Нет, этого я точно делать не собираюсь! – решительно заявил Том.

Вскоре они уже въехали в Балдок, а затем и во двор «Белой лошади». Том, хотя и приободрился, однако физически все еще был слаб, поэтому с радостью принял помощь герцога. Опершись на его руку, он вошел в гостиницу. Официант, с которым они встретились в коридоре в глубине дома, уставился на них в угрюмом изумлении, но герцог не обратил на это никакого внимания, а всего лишь произнес:

– Будьте добры, попросите миссис Эпплби зайти ко мне в комнату, – после чего повел Тома к лестнице.

Когда спустя несколько минут в Розовую гостиную вплыла миссис Эпплби, она была настроена категорически против появления в ее заведении Тома. Официант описал его в самых нелестных выражениях, и, хотя она немедленно поставила его на место, тем не менее поспешила подняться, чтобы взглянуть на Тома собственными глазами.

Войдя, женщина обнаружила, что он сидит в кресле у камина, а герцог обмывает его разбитую голову и лицо. Вид паренька настолько не внушал доверия, что она не удержалась от возмущенного возгласа:

– Скажите на милость, сэр, что все это значит?

Герцог совсем не привык к подобному обращению, поэтому, обернувшись, удивленно взглянул на нее. Хозяйка невольно присела в реверансе и уже гораздо мягче произнесла:

– Насколько я поняла, сэр, вы хотели со мной поговорить.

– Да, – ответил герцог. – Я хотел попросить вас приготовить комнату для моего юного друга. Его постигло несчастье повстречаться с грабителями. Сиди спокойно, Том, и держи этот компресс на глазу. Сейчас миссис Эпплби принесет сырой говядины и мы приложим ее к твоему лицу.

– Я ничего не знала, сэр, ни о каких юных джентльменах, которых вы собираетесь сюда привезти.

– Конечно, не знали, – откликнулся герцог. – Я и сам этого не знал. А вы что-то имеете против?

– О, конечно нет, сэр, если он ваш друг!.. Просто мне кажется странным, что вы ничего мне об этом не сказали… к тому же при нем нет никакого багажа и все такое!

– Он и в самом деле попал в затруднительную ситуацию, – немедленно согласился с ней герцог. Улыбнувшись хозяйке, Джилли добавил: – Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы облегчить его страдания.

– Да, сэр, – беспомощно ответила миссис Эпплби. – Разумеется, я не хочу показаться совсем уж бесчувственной. Просто впервые вижу, чтобы какой-нибудь юный джентльмен путешествовал без экипажа и вещей, да к тому же, похоже, еще и в полном одиночестве!

– Согласен, он поступил очень неосмотрительно, так что в следующий раз будет умнее. Полагаю, этот горячий кирпич, который вы мне приносили, ему тоже не помешает.

Услышав такие слова, Том что-то пробормотал в знак протеста, и это наконец привлекло к нему внимание миссис Эпплби. Она тут же увидела, что он гораздо моложе, чем она предполагала, а кроме того, измучен и избит. Ее лицо смягчилось.

– Я обо всем позабочусь, сэр, – сказала женщина. – Бог ты мой, его хорошая одежда тоже испорчена! Я очень надеюсь, он не сбежал из школы!

– Ниоткуда я не сбежал! – заявил Том.

Миссис Эпплби покачала головой, но произнесла:

– Отведите его в шестой номер, сэр. Там вы найдете застеленную постель. И если он снимет всю верхнюю одежду, я посмотрю, как ее привести в порядок.

Хозяйка поспешила прочь, а Том заявил, что он в полном порядке и ни в какую постель ложиться не собирается, но все же позволил проводить себя в маленькую комнату в задней части дома. Впрочем, едва поднявшись из кресла, он вынужден был сознаться, что до сих пор чувствует себя отвратительно. Герцог сказал, что он почувствует себя значительно лучше после того, как выпьет стакан воды с нашатырем и немного отдохнет. Затем его светлость помог юноше избавиться от измазанной грязью одежды. Оставшись в нижнем белье, Том лег на кровать, и герцог укрыл его стеганым одеялом.

– Я не думал, будто им удастся так легко со мной разделаться, – огорченно пробормотал Том. – Но ведь он ударил меня дубиной! Я еле жив! Хочется надеяться, что старику Снейпу тоже несладко!

Высказав это благочестивое пожелание, он закрыл глаза, а герцог отправился к миссис Эпплби за нашатырем, удрученно спрашивая себя, во что он влип со своим сочувствием к этому юному товарищу по несчастью.

Еще раз герцог смог одолжить двуколку миссис Эпплби только во второй половине следующего дня, потому что все утро ушло на приобретение предметов одежды и туалета, которые он счел необходимыми для удобства и респектабельности своего юного подопечного. Его представления не во всем совпали с мнением Тома, поскольку последний считал, что без таких предметов роскоши, как мыло, зубной порошок и некоторые другие мелочи, вполне можно обойтись. Также Том не осознавал, что одной сорочки в путешествии совершенно недостаточно. Однако герцог остался непреклонен, спокойно переждав неожиданный и весьма бурный приступ независимости юного мистера Мэмбла, во время которого узнал: папаша юноши будет недоволен тем, что его сын и наследник кому-то чем-то обязан. Когда Том истощил все свои доводы, герцог провел его по магазинам Балдока, заверив в том, что учтет расходы до последнего пенса и, как только выпадет случай, представит этот счет папеньке.

Мистер Мэмбл, выносливости которого Джилли не мог не позавидовать, очень быстро оправился от недомогания и уже вечером встал с постели для того, чтобы планомерно уничтожить медальоны из телятины, бифштекс, кусок свиной ноги, две порции миндального пудинга и желе. После этой трапезы он сообщил Джилли, что чувствует себя превосходно. Выбрав два яблока, отложил их в сторону, намереваясь съесть позже, когда его снова начнут терзать приступы голода, после чего расположился перед камином и принялся сбивчиво излагать своему доброжелателю историю собственной жизни и выпавших на его долю испытаний.

Из этого монолога Джилли понял: мать Тома умерла, когда он еще ходил пешком под стол, и отец, которому удалось добиться немалых успехов в своем деле, вложил всю душу и силы в задачу превращения наследника в истинного джентльмена. С этой целью он нанял мистера Снейпа, чья незавидная участь заключалась в том, что он обучал мальчика всем необходимым для джентльмена знаниям, оберегал его от озорства, дурных компаний, простуд и прочих болезней. Судя по рассказу, мистер Снейп был безрадостным типом, проникнуться антипатией к которому оказалось совсем несложно.

Герцог очень быстро понял, что Тому пришлось гораздо хуже, чем ему самому. Лорда Лайонела мало интересовали аристократические манеры племянника. Зато он совершенно точно знал, что его племянник должен научиться чистить свои ружья, седлать и взнуздывать лошадей (и даже самостоятельно их подковывать), нарезать мясо и защищать себя в кулачном бою, а также обрести пространные познания в гуманитарных науках. Что касается мистера Мэмбла, то он панически опасался позволять сыну занятия, способные указать на его низкое происхождение. В результате беднягу Тома, которому было чуждо чванство и честолюбие, со всех сторон оградили условностями, а его естественные наклонности и врожденная жизнерадостность всячески подавлялись.