– Ты хочешь сказать нам, Сэм, что этот юный молокосос и есть герцог? Но в подобное невозможно поверить! – воскликнул мистер Шифнал.

– Посмотрите на платок! И если бы Джозеф всего лишь остался в доме…

– Если бы я понял, что он герцог, а это лично мне представляется полным вздором, я бы не стал с ним связываться, – провозгласил мистер Миммс. – Потому что неприятности мне не нужны. Ведь это был бы самый верный способ их заиметь.

Мистер Ливерседж сидел молча, глядя перед собой, но его изобретательный ум напряженно работал.

– Я могу ошибаться. Все мы несовершенны. Впрочем, вполне вероятно, я прав. Кстати, никогда не упускал подворачивающихся мне возможностей. Нет, о Свитине Ливерседже этого не скажет никто! Дело надо довести до конца. Но он уже мог покинуть наши края. Теперь, когда он заполучил эти роковые письма, что еще может задержать его в столь захудалом заведении, как «Белая лошадь»?

Мистер Шифнал покачал головой.

– Ему больше нечего там делать, Сэм, – произнес он.

Мистер Ливерседж перевел взгляд на лицо друга.

– Нечего, – приуныв, повторил он. – Вынужден признать… Нет! – Он резко выпрямился и прошептал: – Белинда! Куда еще она могла отправиться, если не к человеку, которому она позволила, а возможно, и помогла, сбежать отсюда, оставив своего покровителя полумертвым на полу?

– Да она с кем угодно сбежала бы, эта девчонка! – равнодушно заметил мистер Миммс. – Когда ты увидел ее в Бате, тебе стоило только заговорить с ней, и она тут же все бросила и умчалась с тобой. Безответственная потаскушка, вот кто она такая!

– Мне кажется, – медленно произнес мистер Ливерседж, – она воззвала к его щедрости! Да, собственно, и к благородству тоже. Способен ли он ее оттолкнуть? Откажется ли он ей помочь? Разумеется, нет!

– Если он так поступит, то он дурак, каких свет не видывал! – согласился с Ливерседжем мистер Шифнал. – Никто не сможет оттолкнуть такую девчонку!

– Это я понял, стоило мне ее увидеть! – кивнул мистер Ливерседж. – Нэт, вполне возможно, он задержался в гостинице, чтобы поразвлечься с Белиндой! Потому что вряд ли повезет ее в Лондон. Им командуют люди, которые тут же отнимут ее у него. Кому-кому, а мне отлично известно, как они ограждают этого молодого человека от всего на свете. К нему на пушечный выстрел никого не подпускают. Утром я еду в Балдок!

Мистер Миммс уставился на Ливерседжа.

– Какой с этого толк? – спросил он. – Признаюсь честно, я не особенно к нему присматривался, потому что он показался мне совсем еще сопляком. Но, Сэм, он не может быть настолько безмозглым, чтобы тут же не сжечь письма, которые забрал у тебя! Тебе не остается ничего другого, кроме как проклинать судьбу.

Мистер Ливерседж окинул Миммса взглядом, исполненным неописуемого презрения.

– Если бы ты, Джозеф, обладал хоть малой частью моих талантов, то сейчас не был бы владельцем притона для ничтожных ворюг! – провозгласил он.

– Вот еще щеголь! – с горечью в голосе воскликнул мистер Миммс. – Продолжай в том же духе! Оскорбляй беднягу Нэта, который тебя никогда ничем не обидел!

Мистер Ливерседж отмахнулся от этого обвинения.

– Ничего личного, – отрывисто бросил он. – Однако это не меняет того факта, что ты безнадежный провинциал, Джозеф! Эти письма меня уже не интересуют. Если все обстоит так, как я думаю, то в этом деле скрыто целое состояние! Мне лишь необходимо удостовериться, что молодой человек и вправду герцог Сэйл. Пусть Провидение позаботится о том, чтобы он еще не отбыл в столицу. Надеюсь, меня осенит какая-нибудь идея, которая позволит мне похитить его. И тогда пять тысяч фунтов, что я изначально рассчитывал получить, покажутся мне сущими крохами!

Мистер Миммс безмолвно застыл с открытым ртом, ошеломленно глядя на брата, но заостренное личико мистера Шифнала заострилось еще сильнее. Он пристально смотрел на мистера Ливерседжа и кивал, как будто все понимая.

– Продолжай, Сэм! – попросил он.

– Мне необходимо время, чтобы все обдумать, – величаво заявил Ливерседж. – У меня в голове возникло несколько планов, но я палец о палец не ударю, пока все не продумаю как следует. Первым делом предстоит убедиться, не покинул ли наш молодой человек Балдок. Джозеф, завтра мне понадобится твоя повозка!

– Сэм, – озабоченно произнес мистер Миммс. – Если окажется, что он действительно этот самый герцог, то не станешь же ты с ним связываться?

– Не волнуйся! – великодушно заявил мистер Ливерседж. – О тебе, мой дорогой братец, я точно не забуду.

– Да я скорее сдохну, чем впутаюсь в такое дерьмо! – яростно воскликнул мистер Миммс. – Я держу эту пивнушку, которая до того принадлежала моему отцу, и у меня никогда не было никаких проблем. А связываться со всякими герцогами не собираюсь! Я честный человек, и честно зарабатываю на жизнь, за что ты должен быть мне благодарен. Вот даже Нэт тебе может подтвердить, что я хорошо плачу ему за все финтифлюшки, которые он приносит мне, вроде этих…

– Ну, не знаю, – вмешался мистер Шифнал, – я бы не сказал…

– Не хуже любых других скупщиков по эту сторону от Лондона, – решительно оборвал его мистер Миммс. – И никакие легавые вокруг моего трактира ничего не вынюхивают и не высматривают. Их вообще здесь нет. И все, кто зарабатывает себе на жизнь на дорогах, могут затаиться тут, ничего не опасаясь! Но никакие дела с герцогами мне не нужны, потому как, помянешь мое слово, стоит нам только пальцем коснуться такой важной персоны, как оглянуться не успеешь, а все вокруг будет кишеть копами!

Мистер Шифнал все так же задумчиво разглядывал мистера Ливерседжа.

– Неплохая рыбка, если ее удастся поймать, – медленно произнес он. – Я так понимаю, голубок достаточно жирный?

– Денег куры не клюют! – заверил его мистер Ливерседж.

– Ну что ж, – снова заговорил мистер Шифнал, – я собирался отправиться на промысел, но Джо прав, здесь меня искать точно никто не будет. Может, я действительно залягу тут и посмотрю, как пойдет это дело. А ты утром отправляйся в Балдок, Сэм!

Несмотря на все протесты брата, мистер Ливерседж так и поступил. Но из-за того что они с мистером Шифналом засиделись допоздна и при этом употребили приличное количество бренди, он не сумел встать достаточно рано, чтобы попасть в Балдок, прежде чем его покинули герцог со своими спутниками. Внимательно осмотрев здание «Белой лошади» и убедившись, что герцога нигде не видно, мистер Ливерседж решительно приблизился к двери и вошел в пивной зал.

Тут он увидел буфетчика, который был занят протиранием стойки. Мистер Ливерседж попросил налить ему стакан портера и немного поболтал с буфетчиком, после чего осмелился задать несколько осторожных, тщательно сформулированных вопросов.

– Если вас интересует джентльмен из первого номера, то его здесь нет, и шлюхи, которая примчалась вслед за ним, тоже. Они взяли экипаж и уехали в Хитчин менее получаса назад. Его звали Раффорд.

Мистер Ливерседж не стал больше медлить. Проглотив остатки портера, он бросил на стол монету, с трудом выпрошенную у родственника, спешно покинул гостиницу и вскочил в повозку мистера Миммса. Всю обратную дорогу в «Синицу в руках» его мозг бурлил всевозможными идеями и предположениями. Подъехав к гостинице, он бросил поводья Уолтеру, предоставив ему выпрягать и отводить в конюшню лошадь, а сам взбежал наверх, в свою гостиную. Мистер Шифнал и мистер Миммс, которые давно его выглядывали, кинулись вслед за ним. Когда они вошли, он уже перелистывал страницы какого-то внушительного, изрядно замусоленного тома. Этот труд, изданный Томасом Годдардом, был озаглавлен как «Биографический указатель существующей палаты лордов» и представлял собой Библию мистера Ливерседжа. Дрожащими от нетерпения пальцами он искал фамилию Сэйл среди множества статей справочника. Наконец он ее нашел и, пробежав глазами первый параграф, издал торжествующий возглас.

– Я так и знал! – вскричал он.

Мистер Шифнал заглянул через его плечо, но, не будучи особо грамотным человеком, счел чтение печатных слов слишком трудоемким процессом.

– Что ты знал, Сэм? – спросил он.

– Сэйл, герцог, – с трудом сдерживая волнение, вслух прочел мистер Ливерседж. – Имена, титулы и звания. Благороднейший Гиллеспи Вернон Уэйр, герцог Сэйл и маркиз Ормесби (12 марта 1692 года); герцог Сэйл (9 августа, 1547 года); барон Уэйр Тэйм (2 мая 1538 года); барон Уэйр Стовен и барон Уэйр Раффорд (14 июня 1675 года). Обратите внимание – барон Раффорд! Я так и думал, что память меня не подводит! И наш юноша, господа, жил в «Белой лошади» под именем мистера Раффорда! Мне больше не нужны никакие доказательства!

Это произвело впечатление даже на мистера Миммса, но он ограничился тем, что вновь сообщил брату о своем нежелании связываться с герцогами. Мистер Ливерседж в очередной раз не обратил на это внимания, зато впился немигающим взглядом в мистера Шифнала и задал ему риторический вопрос, зачем герцог отправился в Хитчин. Ни один из слушателей Ливерседжа не смог его просветить, и, сколько ни ломал голову над этой загадкой сам Свитин, правдоподобного объяснения он так и не нашел. Хитчин явно находился в стороне от дороги на Лондон, что он и пояснил своим безмолвным товарищам, после чего сделал вывод – нет смысла терзаться над решением нерешаемой задачи. Герцог приказал кучеру отвезти их в гостиницу «Солнце», где, судя по всему, и намеревался провести по меньшей мере одну ночь. То, что он забрал с собой Белинду, по мнению мистера Ливерседжа, исключало вероятность того, что его светлость собирался навестить обитающих поблизости друзей.

Мистер Миммс, которому с каждой секундой становилось все больше не по себе, с силой грохнул кулаком по столу и потребовал, чтобы брат немедленно сообщил ему, что он задумал. Мистер Ливерседж равнодушно покосился на него.

– Если Нэт согласится мне помочь, – ответил он, – полагаю, было бы очень глупо не воспользоваться этим подарком судьбы и не попытаться завладеть таким призом.

Мистер Шифнал кивнул, но поинтересовался:

– По-твоему, какими здесь пахнет деньгами?

Пожав плечами, мистер Ливерседж ответил:

– Откуда мне знать? Тридцать тысяч… пятьдесят тысяч… полагаю, можно требовать практически любую сумму!

Глаза мистера Шифнала заблестели.

– Ты думаешь, этого голубка так легко ощипать? – с благоговейным ужасом спросил он.

– Это один из богатейших людей страны, – ответил мистер Ливерседж. – Я потратил много времени, изучая обстоятельства его жизни, потому что мне всегда казалось, что было бы неразумно пройти мимо или отмахнуться от столь молодого и неопытного юноши, которому досталось такое огромное состояние. Но даже настолько блестящему знатоку ощипывания перышек, как Фред Гуннерсайд, настоящему гению своего дела, смею вас заверить, учиться у которого для меня было честью… Так вот, насколько мне известно, даже ему не удалось приблизиться к нашему гостю. Да что приблизиться, он и увидеть-то его не смог. Более того, бедняга Фред из-за него практически разорился, потому что потратил довольно внушительные деньги, отправившись вслед за ним в Европу. И все зря! За ним внимательно присматривали не только слуги, но даже военный, который немедленно вызвал у Фреда сильнейшую антипатию. Я и сам уже отчаялся найти хоть малейшую зацепку, однако недавнее недоразумение с законом в Бате обострило мой разум. И я снова задумался о Сэйле. Льщу себя надеждой, что мое исследование его генеалогического древа и всех обстоятельств личной жизни вышло одновременно доскональным и полезным. Подготовить ловушку для его кузена было ловким ходом, и он вполне мог увенчаться успехом, если бы не маленькая ошибка, которую я, признаю, совершил.

– Это маленькое недоразумение покажется тебе ерундой по сравнению с тем, что тебя ждет, если ты немедленно не отстанешь от такой важной персоны, – не выдержал мистер Миммс. – Говорю тебе, Сэм, ты испытываешь судьбу!

– Все может получиться, – пробормотал мистер Шифнал. – Все очень даже может получиться. Богом клянусь, Джо, если на кону стоит тридцать тысяч фунтов, в эту игру стоит сыграть! Сэм, ты задумал потребовать выкуп?

Вдохновенное выражение лица мистера Ливерседжа ясно говорило о том, что его мозгом стремительно овладевают величественные идеи.

– Возможно, я подумаю о выкупе, – важно произнес он. – И все же кто сказал, что не существует других способов использовать этого герцога к собственной выгоде? Если бы хоть один из вас когда-нибудь высовывался за рамки вашего убогого существования, которое лично я презираю, он бы знал, что этот герцог – сирота. Более того, у него нет ни братьев, ни сестер, которые могли бы скрасить одиночество Сэйла. Его опекуном и одновременно наследником является дядя герцога. – Ливерседж сделал паузу. – Я уже размышлял о том, не связаться ли мне с лордом Лайонелом Уэйром, и, возможно, именно так и поступлю. Впрочем, как бы это ни было прискорбно, не приходится сомневаться, что лорд Лайонел, замечу, весьма достойный джентльмен, слишком высокомерен или, возможно, слишком глуп, чтобы понимать свою собственную выгоду. Нетрудно понять, что, будь он наделен хоть толикой здравого смысла, за эти годы вполне мог изыскать способ избавиться от племянника. Посему я вынужден предположить, что для той цели, которую поставил перед собой я, толку с его светлости будет мало. Но у его светлости имеется сын. – Он сделал эффектную паузу, а затем продолжил: – Да, да, сын. Джентльмен, который стоит следующим в очереди наследования титула и огромного состояния. Я не знаю, что представляет собой этот молодой человек, поскольку не считал, будто он может мне хоть чем-то пригодиться. Но горизонт внезапно раздвинулся, и для меня возникли невероятные возможности. Этот капитан Уэйр служит в лейб-гвардии. Привычки молодого человека наверняка не из дешевых, как у всех лейб-гвардейцев! Что, спрашиваю я вас, он согласится заплатить господину, который предоставит ему возможность унаследовать состояние и титул – втайне наверняка желанных для него? Вдумайтесь в его положение! Более того, чем дольше я обо всем этом размышляю, тем больше прихожу к выводу, что просто потребовать выкуп было бы крайне глупо. Капитан Уэйр существует на какое-то жалкое жалованье, и будущее не сулит ему каких-либо надежд, за исключением изнурительной военной карьеры, потому что нет сомнений в том, что его кузен вскоре женится и заполучит новых наследников. Он не может не понимать, что его шансы относительно наследования герцогского титула ничтожны. Представьте себе его чувства, когда ему внезапно выпадет возможность избавиться от кузена, при этом совершенно ничем не рискуя, поскольку на него не падет ни тени подозрения! Я уже и сам не понимаю, как мог потратить хоть мгновение на столь убогую затею – какой-то жалкий выкуп!