Джорджетт Хейер - Подкидыш

Но, когда они преодолели сорок восемь миль прескверной дороги и добрались до Рединга, Фортуна (по словам мистера Ливерседжа), похоже, отвернула свой лик от усталых пассажиров изрядно запылившейся брички. Хаотический след герцога окончательно затерялся, исчезнув в тот момент, когда он со своими юными спутниками вышел из дилижанса. Гидеон прочесал все гостиницы города, но на след искомой компании так больше и не напал. Капитан, который провел весь день в пути и уже падал с ног от усталости, выходя из пятой гостиницы, в отчаянии заявил: он непременно должен найти герцога хотя бы ради того, чтобы свернуть ему шею.

– Куда, черт побери, он подевался и что мне теперь делать? – воскликнул Гидеон.

Мистер Ливерседж, дожидавшийся этого момента, тут же подал голос, демонстрируя незаурядный здравый смысл:

– Сэр, если позволите, чтобы я внес предложение, то сейчас нам лучше всего поехать в «Корону», которая представляется мне весьма приличным заведением. Там мы сможем заказать обед в частной гостиной и переночевать. Я с удовольствием смешаю для вас напиток, секрет приготовления коего известен только мне. Рецепт доверил мне один из моих бывших хозяев, увы, давно уж покойный джентльмен, который частенько нуждался во взбадривающем питье. Мне кажется, напиток вам должен понравиться.

– Нам следует найти его светлость! – провозгласил не желающий сдаваться Неттлбед.

– Через час стемнеет, – заметил Гидеон. – Проклятье, этот парень прав! Заночуем здесь! – Внезапно он зевнул. – Бог мой, как я устал!

– Доверьтесь мне, сэр! – любезно предложил Ливерседж. – Этот ваш слуга, достойный во всех отношениях парень, доложу я вам, совершенно не способен позаботиться о мелочах, так необходимых для полноценного отдыха джентльмена. Однако мне вы можете довериться безоговорочно!

– Я тебе вообще не доверяю, – совершенно откровенно заявил ему Гидеон. – Тем не менее, похоже, сегодня нам суждено стать собутыльниками! Веди нас, о, законченный мерзавец!

Даже не догадываясь о том, что его преследует две группы людей, пребывающих на разных стадиях гнева и отчаяния, герцог без приключений доставил своих подопечных в Бат. Он не стал задерживаться в Рединге, поскольку они едва успели пересесть в дилижанс, идущий из Лондона. Получить места на уже отправляющийся дилижанс было непросто, но, подкупив нескольких человек, Джилли получил одно внутри кареты для Белинды и два снаружи – для себя и Тома. Узнав, что она не поедет на крыше, девушка едва не расплакалась, однако по счастливой случайности в дилижанс садился утонченного вида молодой джентльмен, место которого оказалось рядом с Белиндой. Он смотрел на нее с таким нескрываемым восхищением, что у Белинды тут же поднялось настроение и она от души наслаждалась поездкой, поощряя его почтительные знаки внимания. Он не был похож на проходимца, соблазняющего юных девушек обещаниями колец и шелковых платьев, поэтому герцог, опасавшийся потока слез, с облегчением уступил заботу о Белинде ее соседу, ограничившись лишь мягкой просьбой не оповещать всех пассажиров дилижанса о том, что она едет в Бат в сопровождении очень доброго джентльмена.

Взобравшись на крышу, его светлость занял свое место рядом с Томом и приготовился к длинному трудному путешествию. Том долго и тщетно уговаривал кучера позволить ему управлять дилижансом, после чего надулся и несколько миль ехал молча. Впрочем, юноша заметно оживился, вспомнив, что у него в кармане лежит рогатка, которую он успел купить в Эйлсбери, а вскоре даже испытал ее, метко угодив бумажным шариком в толстого мопса какой-то старушки. Испуганный пес пришел в непривычное для него оживление, но поскольку никто, кроме герцога, поспешно выхватившего рогатку у Тома и сунувшего ее себе в карман, не заметил момента выстрела, то преступление осталось нераскрытым.

– Том, ты совершенно несносный мальчишка! – строго произнес герцог. – Если у тебя в кармане спрятано еще какое-нибудь дьявольское устройство, немедленно отдай его мне!

– Клянусь честью, сэр, у меня ничего больше нет! – заверил его Том. – Правда, было здорово, когда этот мопс подпрыгнул и, тявкая, умчался куда-то?

– Да, прекрасный выстрел. Если ты будешь вести себя пристойно, я как-нибудь возьму тебя с собой в Чейни, где ты сможешь стрелять хоть целый день.

Том моментально обернул на герцога сияющее лицо.

– О, сэр, честно? – спросил юноша. – Я думаю, в мире нет человека лучше вас! Где это, Чейни? Что это за место?

– Чейни? – переспросил герцог. – О, это одно из моих… Это дом, который принадлежит мне и расположен возле деревушки под названием Аптон Чейни, в семи милях от Бата по дороге на Бристоль.

– Так мы туда едем? – удивленно спросил Том. – Вы нам не говорили, сэр!

– Нет, – покачал головой герцог, – нет, мы туда не едем.

– Почему? – сейчас же поинтересовался Том. – Если там можно пострелять, то это гораздо лучше какой-то вшивой гостиницы в Бате! Поехали туда, сэр!

Однако герцог снова покачал головой. Он живо представил себе чувства преданных слуг, отвечающих за дом в Чейни, явись он туда без предупреждения, без сопровождения, с дешевым чемоданом и плетущейся позади Белиндой. Он понимал, что вскоре ему придется раскрыть свое инкогнито Тому, но, поскольку на осмотрительность юноши рассчитывать не приходилось, а объявлять свое имя в маленькой гостинице, которую Джилли уже успел мысленно выбрать, он тоже не собирался, герцог решил отложить неизбежное признание. Вместо этого он сказал, что его дом расположен слишком далеко от Бата, в связи с чем воспользоваться им будет затруднительно.

Его знакомство с отелями Бата естественным образом ограничивалось такими модными заведениями, как «Йорк-Хаус» и «Кристофер», ни в одном из которых останавливаться он не собирался. Тем не менее Джилли вспомнил, что в детстве мистер Ромси водил его на Уолкот-стрит взглянуть на фасад «Пеликана», в котором некогда жил великий доктор Джонсон. Эта уважаемая гостиница давно уже сдала свои позиции и не пользовалась популярностью среди представителей высшего света. Кроме того, у нее было одно дополнительное преимущество: она находилась сравнительно недалеко от Лаура-Плейс, где обитала вдовствующая леди Эмплфорт.

Тихий и скромный отель, разумеется, не мог понравиться подопечным герцога. Том заявил: если уж они вынуждены ютиться в гостинице, то он предпочел бы оживленный постоялый двор на Маркет-плейс, а Белинда укоризненно сообщила герцогу, что когда-то она относила шляпку одной леди, которая жила в «Кристофере», и у нее сложилось мнение о нем, как об утонченном элегантном отеле, во всем превосходящем «Пеликан». Герцог согласился с подопечными, но все равно привел их в «Пеликан». Внезапно Том, бурно протестовавший против такой захудалой гостиницы, осекся, охваченный подозрением, что мистер Раффорд, вероятно, не может позволить себе более шикарный отель. Он густо покраснел и громогласно заявил: в «Пеликане» тоже все просто замечательно. Затем юноша отвел герцога в сторону, чтобы напомнить Джилли, что папа вернет ему все деньги, которые он на него потратил. Парнишка также сказал, что хотел бы погулять по городу, но, поскольку приближалось время ужина, герцог ответил ему отказом. Впрочем, он смягчил этот удар, пообещав отпустить Тома вечером в театр. Белинда тут же заявила о своем желании тоже посетить театр. Услышав, что это совершенно невозможно, она сразу расплакалась и успокоилась только благодаря своевременному напоминанию о ее ужасной участи, случись бывшей хозяйке девушки тоже явиться на спектакль и заметить ее среди зрителей. Она очень боялась миссис Пиллинг, поэтому задрожала и побледнела. В страхе девушка даже отказалась от ужина, и герцогу стоило большого труда ободрить ее.

Пока накрывали на стол, его светлость попросил принести бумагу с чернилами и набросал срочное послание своему управляющему.

«Мой дорогой Скривен, – написал он. – Получив сие, потрудитесь отправить ко мне Неттлбеда со всей необходимой одеждой. Мне также нужны деньги – двести или триста фунтов. Он может взять мой экипаж и прихватить с собой моего лакея. Кроме того, мне хотелось бы иметь здесь бричку и моих гнедых лошадей. Их можно отправить малой скоростью вместе с моей серой кобылой. Посылаю это письмо экспресс-почтой и умоляю вас безотлагательно исполнить все мои поручения.

Искренне ваш и т. д. и т. п., Сэйл».

Он уже стряхивал песок с послания[12], когда ему пришло в голову, что не мешало бы предоставить своим доброжелателям немного информации. Поэтому добавил постскриптум:

«Прошу вас сообщить лорду Лайонелу, что я жив и абсолютно здоров».

Тем самым ловко уняв тревоги и удовлетворив любопытство домашних, герцог запечатал письмо, написал адрес и попросил отправить экспресс-почтой в Лондон. После этого он присоединился к своим юным друзьям за столом, разделил с ними сытную и простую трапезу, поторопил собравшегося в театр Тома, убедил Белинду лечь спать и принялся досадливо изучать свой внешний вид.

Ничто не могло скрыть покрой и качество оливкового сюртука или высоких сапог. Но даже если бы его панталоны из оленьей кожи или сюртук для верховой езды были в превосходном состоянии, о том, чтобы отправиться в них с визитом в Бате, не могло быть и речи. Неделей раньше герцогу и в голову не пришло бы явиться в таком одеянии в Лаура-Плейс, однако пережитые злоключения закалили его до такой степени, что он не краснея встретил изумленный взгляд швейцара старой леди Эмплфорт, отворившего ему дверь. Звуки скрипки и прихожая, заваленная шляпами, а также накидками, сообщили ему неприятную новость о том, что леди Эмплфорт принимает гостей. Джилли не обиделся на швейцара, окинувшего его неодобрительным взглядом, а просто спокойно произнес:

– Леди Гарриет Престень дома?

– Видите ли, сэр, – с сомнением в голосе ответил швейцар, – в известном смысле она дома, но сегодня у миледи одна из ее музыкальных вечеринок.

– Конечно, я это слышу, – кивнул герцог и, войдя в дом, снял шляпу. – Я не одет для вечеринки, поэтому предпочел бы не беспокоить ее светлость. Будьте добры известить леди Гарриет о том, что я здесь!

К тому времени швейцар сполна оценил всю чудовищность одеяния герцога и твердо заявил: это совершенно невозможно по причине крайней занятости леди Гарриет.

– Полагаю, вы ошибаетесь, – безмятежно возразил герцог. – Сообщите леди Гарриет, что герцог Сэйл прибыл в Бат и желает с ней увидеться. Наедине!

Такая речь повергла несчастного швейцара в шок. Разумеется, он знал, что леди Гарриет помолвлена с герцогом Сэйлом, но и представить себе не мог, что столь знатная персона способна явиться к леди в помятом пальто и панталонах, покрытых пятнами подозрительного вида. Чтобы выпутаться из затруднительного положения, он решил прибегнуть к хитрости.

– Конечно, ваша светлость, – ответил слуга. – Я передам миледи вашу визитку.

– У меня нет визитки, – спокойно сказал герцог.

Услышав это бесстыдное заявление, швейцар наконец-то понял, как ему надлежит действовать. Он приготовился выгнать незваного гостя, сказав:

– В таком случае, сэр, прошу прощения, но я не могу взять на себя ответственность и побеспокоить миледи без достаточных на то оснований!

К счастью для герцога и его гордости, в этот момент в прихожую выплыл дворецкий леди Эмплфорт.

– Ага, а вот и Уимпл! – обрадовался герцог. – Надеюсь, хоть ты от меня не отречешься. Мне необходимо переговорить наедине с леди Гарриет.

Дворецкий несколько мгновений смотрел на герцога непонимающим взглядом. Затем его глаза прояснились и он громко ахнул:

– Ваша светлость!

– Ну, слава богу! – улыбнулся герцог. – Я уже опасался, что ты меня забыл и поручишь этому крепкому парню спустить меня с лестницы.

– Что вы, ваша светлость, разумеется, нет! Насколько я понимаю, ваша светлость только что прибыли в Бат? Ваша светлость желает, чтобы я вас объявил или, возможно…

– Ты и сам видишь, что я совершенно не готов предстать перед леди Эмплфорт. Зато леди Гарриет простит меня за то, что мне пришлось явиться к ней прямо с дороги.

– Ну конечно, ваша светлость! – просиял Уимпл, до глубины души тронутый свидетельством нетерпеливой юной любви. – Возможно, ваша светлость согласится обождать в комнате для завтраков, где вас никто не побеспокоит? Я немедленно извещу леди Гарриет о вашем приезде!

Герцог охотно принял приглашение дворецкого, и тот провел его в небольшую гостиную в глубине дома. Пока слуга зажигал свечи, дворецкий отправился искать леди Гарриет. Долго ждать герцогу не пришлось. Уже через несколько мгновений Уимпл отворил дверь, впуская в комнату молодую госпожу. Будучи человеком настроенным очень романтично, он глубоко вздохнул. Впервые в жизни ему пришлось выступить в роли гонца Любви.