– Гарриет, умоляю, купи его ей и запиши на мой счет! – воскликнул он. – Может, если она получит свое фиолетовое платье…

– Джилли, я не могу! – взволнованно произнесла Гарриет. – Ты себе не представляешь, как она будет в нем выглядеть! Оно сшито из ярко-фиолетового атласа с пышными вверху рукавами, расшитыми рядами золотых бусин, и чересчур глубоким декольте! Милый мой Джилли, я сделаю для тебя все что угодно, но ты только представь себе юную девушку в таком платье. Это шокирует даже мою бабушку!

Описание наряда оказало на Джилли такое впечатление, что он был вынужден признать справедливость возражений Гарриет. Герцог понял: настаивать на том, чтобы его невеста опекала молодую женщину, одетую в столь вызывающее платье, было бы верхом неосмотрительности. Поэтому он согласился с решением Гарриет и открыл перед ней дверь в соседнюю комнату.

Престарелая дама, окинув вернувшегося к ней герцога критическим взглядом, заявила:

– Что я могу сказать, Сэйл, не знаю, как отнесется к твоим похождениям твой дядя, но тебе они пошли на пользу и моей внучке тоже! Не сомневаюсь, что ты изменял ей самым чудовищным образом, однако нет ничего скучнее добродетельного молодого человека! Каковым, признаюсь, я тебя считала. Но теперь вижу то, чего раньше не замечала, а именно – ты пошел в своего дедушку. Бог ты мой, какой же это был повеса! Ему было приблизительно столько же лет, как и тебе, когда он сбежал с женой Линдхерста. Этот скандал, разумеется, замяли, но я до сих пор все отлично помню. Говорят, его отцу – твоему прадедушке – попытки вытащить сына из такого переплета влетели в кругленькую сумму. Ну еще бы! А потом он женился на одной из дочек Ингейтстоунов, необычайно болезненной дамочке, не вылазившей из мигреней! Лорд Гизли много лет был ее сердечным другом. Поговаривали, ее вторая дочь – то есть твоя тетя Сэйра – вообще родилась не от Сэйла, однако я не придавала этим слухам особого значения. Все равно она была безвольной, как курица! Но вот твой дедушка был самым знаменитым повесой города. Мамочки даже запрещали нам танцевать с ним на балах, потому что он не умел вести себя пристойно. А после того как он женился, поощрять его ухаживания и вовсе стало бессмысленно.

Герцог безропотно выслушал эти занятные воспоминания о его предках. Он лишь улыбнулся престарелой леди и пробормотал, что у заботливых родителей нет оснований предостерегать своих дочерей относительно его персоны. Гидеон же немедленно пожелал как можно больше узнать о тете Сэйре, к которой он относился с глубочайшей антипатией. Уговаривать престарелую леди не пришлось, и она дошла до середины своего столь же занимательного, сколь и клеветнического повествования, когда в комнату вернулась Гарриет, а вслед за ней вошла и Белинда, одетая в одно из красивых батистовых платьев невесты герцога. Она немедленно одарила Гидеона ослепительной улыбкой и задумчивым взглядом широко раскрытых глаз. Девушка выразила искреннюю радость, увидев Джилли, но уголки ее прелестного рта были слегка опущены, что придавало личику Белинды довольно грустное выражение. Тосковала ли она по мистеру Мадгли либо по фиолетовому платью, трудно сказать, потому что и к первому и ко второму она стремилась одинаково страстно. Было также ясно, что леди Эмплфорт навевает на нее ужас. Это проявлялось в том, что Белинда говорила очень тихо и сидела на самом краешке стула, поджав под себя ноги и сцепив сложенные на коленях ладошки. Герцог понял, что, несмотря на доброту Гарриет, ее окружение действует на Белинду угнетающе. Она боялась что-нибудь сделать не так. Джилли проникся еще бо́льшим сочувствием к несчастной девушке и укрепился в решимости найти ее возлюбленного.

Но Белинда мало чем могла ему помочь. Она только один раз побывала на ферме мистера Мадгли, когда миссис Пиллинг уехала в Уэльс в гости к сестре. И хотя девушка во всех подробностях описала просторную кухню, милых крошечных цыплят во дворе и теленка, лизавшего ей пальцы, она понятия не имела, как далеко и в каком направлении от Бата расположена эта ферма. Но рядом протекал ручей, на берегу которого росло много примул, и мистер Мадгли был так любезен, что остановил бричку, чтобы Белинда смогла нарвать большой букет.

Герцог понял: надеяться больше не на что. Он несколько мгновений сидел молча, свыкаясь с этой мыслью.

Белинда, вздохнув, сказала:

– Наверное, он уехал, как и Мэгги, и я больше никогда его не увижу.

Джилли сомневался в этом, но лишь устало покачал головой. Белинда снова вздохнула:

– Скорее всего, он уже женился, потому что он очень привлекательный и у него такой хороший дом с садом и красивые красные занавески в гостиной. Я так несчастна.

Герцог и Гарриет, как могли, пытались ее утешить, но Белинда, видимо, к тому моменту смирилась со своей судьбой. Она лишь добавила:

– Как жаль, что я подкидыш! Знаете, это очень трудно, потому что никому нет дела до того, что со мной будет, и мне некуда идти. Я подумала, что обо мне позаботится дядя Свитин, но сильно обманулась. И вот так всегда!

От этой короткой грустной речи на глаза Гарриет навернулись слезы. Она взяла Белинду за руку и крепко сжала ее пальцы, сказав:

– Нет, нет, не говори так! Я тебе обещаю, мы с герцогом всегда будем твоими друзьями!

– Да, но это не то же самое, – ответила Белинда, на что возразить было нечего.

Герцогу не оставалось ничего другого, кроме как повторить: он твердо намерен найти мистера Мадгли. Белинда благодарно улыбнулась Джилли, однако было ясно, что она ему не верит. Встретившись взглядом с Гидеоном, герцог встал, чтобы попрощаться.

– Ну, что я тебе скажу, Адольфус, – заговорил Гидеон, когда они вышли на улицу и направились к Бридж-стрит. – Она и в самом деле неподражаема. Ты зря тратишь время. Она рождена, чтобы стать жрицей любви.

Герцог плотно сжал губы и ничего не ответил. Капитан Уэйр удивленно покосился на него.

– Я тебя обидел, Адольфус? – спросил он.

– Нет, я так и думал, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. В тебе совершенно нет сочувствия к тем, кто родился в менее благополучных условиях, чем ты. Вспомни хотя бы о своем презрении к Мэтту!

Капитан Уэйр даже моргнул от неожиданности.

– Ничего себе! Чем я могу искупить свою вину? – спросил он.

– Найди мне Мадгли! – раздраженно ответил герцог.

– Да, ваша светлость, – подобострастно откликнулся капитан Уэйр.

Герцог расхохотался. Он взял кузена под руку, слегка сжал его локоть и произнес:

– Видишь ли, Гидеон, за эту неделю я узнал нечто такое, о чем и не догадывался прежде. Ты когда-нибудь задумывался о том, как это – жить, не имея ни единого родственника?

– Вынужден признать, что не задумывался. Однако мне казалось, ты об этом не только задумывался, но даже завидовал таким счастливцам.

– Я понял свою ошибку, – ответил герцог.

Гидеон не удержался от улыбки.

– Надеюсь, ты не изменишь своим новым убеждениям, если в Бат явится мой отец!

Это событие произошло тем же вечером, когда Неттлбед принес херес и мадеру в частную гостиную, где расположились кузены. Он уже задернул шторы и принялся разводить в камине огонь, как вдруг дверь внезапно распахнулась и в комнату широкими шагами вошел лорд Лайонел, лишив дрожащего официанта возможности известить сына и племянника о своем появлении.

К тому времени лорд прошел через все стадии тревоги и страдал от неизбежной реакции на пережитые чувства, которая была весьма далека от миролюбия. Его орлиный взгляд скользнул по сыну и устремился на герцога.

– Ха! – взорвался он. – Так, значит, вы снизошли, Сэйл, до того, чтобы известить нас о своем местонахождении! Как это мило! А теперь, быть может, возьмете на себя труд объяснить, что означают эти ваши коленца?

Герцог, быстро поднявшись из кресла у камина, подумал, что на лице дяди залегли новые морщины. Протянув к нему руки, он шагнул вперед и сказал:

– Дорогой сэр! Я так рад вас видеть! Простите меня!

Лорд Лайонел пожевал несуществующие удила. С видом человека, действующего вопреки своей воле, он принял протянутые к нему руки и крепко их сжал.

– Незачем меня улещивать, Сэйл! – провозгласил его светлость, проницательным взглядом обшаривая лицо племянника. – Понятия не имею, что, черт возьми, означает подобное поведение. Я очень зол на вас, чрезвычайно зол! Как вы посмели, сэр?

Герцог улыбнулся.

– На самом деле я и сам не знаю, как посмел! – сказал он. – Однако я не хотел так разволновать вас своими коленцами!

– Позвольте мне сообщить вам, что у меня есть дела поважнее, чем переживать из-за вашего поведения! – совершенно непоследовательно заявил его светлость. – Ты в порядке, Джилли? Да, я вижу, что ты отлично себя чувствуешь. Хотя, разреши сказать тебе, что лучше бы ты слег. Тогда этот урок пошел бы тебе на пользу. Где ты был и какого черта здесь делаешь? И если тебя не затруднит, дай мне простой, понятный ответ.

– О, я побывал во множестве мест, сэр, пытаясь выяснить, мужчина ли я или всего лишь герцог! – ответил Джилли.

– Вздор! – отмел эти объяснения лорд Лайонел.

Он отпустил руки Джилли и, обнаружив в комнате Неттлбеда, воспользовался его присутствием, чтобы дать выход гневу. Строго отчитав слугу за то, что тот без предупреждения и позволения покинул Сэйл-хаус, лорд Лайонел переключил свое внимание на сына и также в нескольких обличительных фразах заклеймил его манеры и взгляды. Теперь, когда он чувствовал себя значительно лучше, наконец-то смог оценивающе осмотреть истинного виновника.

– Я очень хорошо знаю, сэр, когда вы проказничали! – мрачно изрек лорд. – Даже не пытайтесь меня заболтать или спрятаться за спину Гидеона, потому что я намерен узнать правду! Если бы вы были хоть на пять лет младше…

– Нет, нет! – воспротивился герцог, заливаясь смехом. – После того как мне исполнилось шестнадцать лет, вы меня уже не пороли, сэр!

– Насколько я понял, – заявил лорд Лайонел, сверкнув на него глазами, – ты хочешь сказать мне, что это я подтолкнул тебя к той бессмысленной затее?

– По правде говоря, сэр, – произнес герцог, увлекая дядю к креслу у камина, – я вообще ничего не собираюсь вам рассказывать! О, не хмурьтесь так, и умоляю, не надо на меня сердиться! Как видите, я нисколько не пострадал, обещаю больше никогда не причинять вам такого беспокойства. Неттлбед, будь добр, попроси накрыть стол на троих и принеси еще один бокал для его светлости!

– Я не собираюсь здесь обедать, – заявил лорд, угрожающе сдвинув брови. – И ты тоже, Джилли! Я не понимаю, почему, имея такой удобный дом, ты предпочитаешь ютиться в какой-то гостинице. Полагаю, это продолжение твоей истории! Ты немедленно едешь со мной в Чейни!

Гидеон оперся спиной о стену и с интересом ожидал, чем ответит на такое распоряжение его кузен.

– О нет, дядя, пообедайте со мной! – воскликнул герцог. – Я должен вам объяснить, что сейчас у меня в Чейни гости. Думаю, вы можете счесть их довольно странными!

– Да, именно так я и считаю! – заявил лорд Лайонел. – Я уже побывал в Чейни, Сэйл! Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что если тебе хочется заполнить свой дом толпой грубых торговцев и выдать школьнику-переростку карт-бланш на отстрел всех птиц в своем имении, меня это уже не должно касаться. Но я хотел бы знать, где ты пристрастился к столь низкопробному обществу!

– Дело в том, сэр, – доверительно произнес герцог, – что у меня нет пристрастия к низкопробному обществу. Я оказал Мэмблу эту необычайную любезность, потому что чувствую себя в некотором долгу перед ним, поскольку действительно помог его сыну сбежать от гувернера.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – пожаловался его светлость. – И если ты представляешь себе необычайную любезность как приглашение пожить в твоем доме, когда тебя там нет, то я лишь могу предположить, что за все эти годы мне так и не удалось привить тебе самую обычную вежливость. Я стыжусь тебя, Джилли!

– Но, сэр! Я уже больше не мог его выносить! Это очень дурно, однако что мне оставалось? Он только и делал, что подхалимничал, а избавиться от него было просто невозможно! Мэмбл проведет там всего лишь пару дней, не больше, потому что я пообещал Тому, что он сможет немного пострелять. Не хотите ли сыграть роль хозяина вместо меня?

– Еще чего! – рявкнул лорд Лайонел. – Довольно нести вздор! Собирайся, мы едем в Чейни!

Герцог налил хереса в бокал, только что поставленный Неттлбедом на стол, и протянул его дяде.

– Нет, – с сожалением покачал головой Джилли, – у меня сейчас нет времени на Чейни. Впрочем, я переезжаю в «Кристофер». Вы привезли с собой мой багаж, дорогой сэр?