Джорджетт Хейер - Подкидыш

– Да, да, но поклонись же, Джаспер, немедленно! – упрекнула сына мать. – Его светлость так добр к нам, ты себе даже представить не можешь!

– Да неужели! – угрюмо отозвался Джаспер.

– Джаспер, как ты себя ведешь? Стоишь тут, словно последний олух! Уж не знаю, что о тебе подумает его светлость! К тому же он хочет подарить Белинде пятиакровое поле!

Черты мистера Мадгли, казалось, заострились.

– Да мне все равно, – произнес он. – И я не понимаю, мама, с чего это вдруг такая щедрость!

Герцог, поднявшись, произнес:

– Уж точно не по той причине, которую вы вбили себе в голову. Давайте выйдем. Нам лучше поговорить об этом наедине.

– Согласен, – протянул мистер Мадгли и отступил в сторону, выпуская его светлость из кухни.

– О господи! – прошептала миссис Мадгли, обращаясь к Моффату, который осторожно проскользнул в дом вслед за своим юным другом. – Я надеюсь, мой Джаспер не оскорбит его светлость! Мистер Моффат, вы же его знаете! Такой же упрямый, как его отец, и уж если что втемяшит себе в башку – его с этого не столкнешь! Что с нами будет, ежели он скажет что-то такое, что не понравится его светлости?

– Герцог не обидится на Джаспера, – ответил Моффат. – Он не такой, как его дядя, который, так сказать, не замечает нас, простых смертных. Я знаю его с тех пор, как он был болезненным мальчуганом в коротких штанишках. Я снимал его с деревьев, когда ему случалось на них застрять, и учил обращаться с ружьем. Клянусь, мир еще не видел такого добродушного паренька, как его светлость! Более того, мэм, он умеет общаться с людьми. И хотя с виду неказист, я очень удивлюсь, если он мигом не приведет вашего Джаспера в чувство.

Моффату не пришлось пережить удивление. Погуляв взад-вперед по аллее достаточное время для того, чтобы миссис Мадгли успела разволноваться, мужчины вернулись в дом, похоже, в прекрасном расположении духа и таких же отношениях. Миссис Мадгли увидела, что угрюмое выражение, так долго не сходившее с лица ее сына, куда-то улетучилось, и проронила слезу, которую поспешно утерла, пояснив, что сама не осознает, на каком свете находится. Ни один из троих мужчин ее не понял, но все с облегчением вздохнули, убедившись, что она передумала плакать, и поспешили подбодрить, каждый на свой манер. Сын похлопал ее по плечу, Моффат беспомощно произнес «Ну, будет, будет!», а герцог объявил, что они с леди Гарриет постараются как можно скорее привезти Белинду на ферму.

Затем миссис Мадгли снова разлила по бокалам свое вино из первоцвета. Его светлость героически проглотил предназначенную ему порцию, попрощался с хозяевами и верхом отправился обратно в Бат, чувствуя, что у него как будто гора с плеч свалилась.

Герцога ждали к ужину в Лаура-Плейс, откуда ему предстояло сопровождать на бал леди Эмплфорт и леди Гарриет, и, прибыв в «Кристофер», он выяснил, что кузен недавно уехал в Чейни. Наверху Джилли встретил Неттлбед, принявший у него шляпу и перчатки и выразивший надежду, что он прежде отдохнет, а уж затем будет переодеваться.

– Пожалуй! – зевнул герцог. – Что это? – поинтересовался он, взяв со стола письмо, адресованное ему и подписанное размашистым почерком лорда Гейвуда.

– Слуга милорда Гейвуда оставил это здесь для вашей светлости не более получаса назад, – пренебрежительно фыркнул Неттлбед. – Он сказал, что ответа не надо. Не внушает мне доверия этот малый! Не понимаю, почему его светлость терпит таких пройдох.

Герцог, сломав печать, развернул письмо. Оно было довольно кратким:

«Дорогой Сэйл, можешь больше не беспокоиться о своей распутнице, потому что я тебя от нее избавляю. Грешно привязывать такую красотку к какому-то сельскому увальню. Гарриет можешь объяснить все, что захочешь, и поверь мне.

Чертовски обязанный тебе Гейвуд».

Прочитав послание, герцог целую минуту боролся с желанием умыть руки, сбросив с себя ответственность за устройство чужих дел. Затем Джилли охватила холодная ярость, неведомая ему прежде. Когда он поднял взгляд от стиснутого в кулаке письма, испуганный слуга заметил в его глазах знакомое выражение, которое напомнило ему покойного герцога во время одного из редких приступов гнева. Неттлбеду показалось даже, будто перед ним стоит не сам герцог, а его отец.

Джилли скомкал письмо в кулаке, поджал губы и отрывисто произнес:

– Мою карету и четверку превосходных лошадей.

Неттлбед хорошо знал этот голос, хотя впервые слышал его из уст герцога. Он похолодел, но любовь к Джилли и чувство долга заставили слугу возразить.

– Бросьте, ваша светлость! – укоризненно произнес Неттлбед.

Внезапная вспышка гнева в прищуренных глазах герцога вынудила его умолкнуть.

– Ты слышал, что я тебе сказал! – вскричал Джилли.

– Да, ваша светлость, – с несчастным видом подтвердил Неттлбед.

– В таком случае делай, что тебе велено! Все должно быть готово через двадцать минут. А сейчас я еду в Лаура-Плейс. Поймай мне экипаж!

Свято веря в то, что леди Гарриет удастся лучше, чем ему, отговорить герцога от какой-то явно рискованной затеи, Неттлбед, повторив «Да, ваша светлость!», поспешно покинул комнату.

Джилли попросил кучера наемного экипажа обождать возле дома леди Эмплфорт, по лестнице молодой человек взбежал к входной двери особняка. Отворивший ему швейцар немедленно провел его наверх, в гостиную, где престарелая леди сидела перед камином, сцепив руки в перчатках на набалдашнике трости из черного дерева. Шляпка, щедро украшенная завитыми страусиными перьями, красовалась на ее немыслимых локонах. За столом у окна герцог увидел Гарриет, торопливо что-то писавшую на листке почтовой бумаги. Когда лакей объявил о приходе его светлости, она стремительно обернулась, приподнялась на стуле и прошептала:

– О, Джилли!

– Бога ради, девушка! – прикрикнула на нее леди Эмплфорт. – Только не надо строить из себя умирающую! Можно подумать, наступил конец света! Сэйл, вы как раз вовремя! Эта ваша штучка нашла себе еще одного идиота, готового сходить с ума из-за ее синих глаз!

– Джилли! Я оказалась совершенно недостойна твоего доверия! – срывающимся голосом произнесла Гарриет. – Я в ужасе и боюсь, ты решишь, что это я во всем виновата!

Он поспешил подойти к ней и, поднеся ее руки к губам, поцеловал их.

– Нет, нет, я никогда так не подумаю! – успокоил Джилли невесту. – Мне не следовало вешать на тебя такую непосильную обузу!

– Вот именно! – подтвердила престарелая леди.

– Значит, ты уже знаешь, Джилли? – спросила Гарриет, всматриваясь в его лицо.

– Да, знаю. Белинда снова сбежала.

– Я как раз писала тебе записку об этом. Мы с бабушкой уезжали, а когда вернулись, я обнаружила… Джилли, это… это Чарли?

– Да.

Она увидела те же стиснутые губы, которые так напугали Неттлбеда, и коснулась пальцами его руки.

– Ты очень зол! Прошу тебя, не надо! Думаю, Чарли не совсем понял, что именно все это означает!

Неукротимая пожилая дама у камина, издав хриплый язвительный смешок, заявила:

– Я его понимаю! Терпеть не могу жеманства, девушка! Что за беда – молодой человек завел любовницу!

– О, бабушка, перестань! Конечно, мне все ясно… Но я пообещала Джилли, что позабочусь о Белинде!

– Ха! Да эта лиса и сама отлично способна о себе позаботиться! Поэтому незачем устраивать трагедию на пустом месте!

Гарриет стиснула руки.

– Я не знала, что он оставался с ней наедине, Джилли. Но, расспросив слуг, выяснила: когда брат не поехал с нами на вечеринку к леди Омберсли, сославшись на то, что его ждут друзья, он провел вечер здесь, с Белиндой. Однако я сомневаюсь, что тогда случилось что-то плохое! Видишь ли, Белинда очень огорчилась, когда ты сказал нам, что тебе не удалось найти мистера Мадгли…

– Я его нашел, – перебил герцог Гарриет.

– О нет, Джилли! Именно в тот момент, когда она уехала с Чарли! Тогда все еще хуже! Что же нам делать?

– Я еду за ними и пришел сюда только для того, чтобы выяснить, известно ли тебе что-то, о чем я не знаю. Твой брат прислал мне записку. Он сам сообщил мне о произошедшем. Как это мило!

Гарриет поморщилась, но леди Эмплфорт, стукнув тростью о пол, воскликнула:

– Сэйл, ты сошел с ума? Позволь мне уведомить тебя: ты должен радоваться тому, что наконец избавился от этой девицы! Мой внук лучше тебя понял, как с ней следует обращаться! Я вообще не понимаю, как ты можешь так волноваться о судьбе какой-то там распутницы. Лично я поняла, с кем мы имеем дело, стоило мне впервые увидеть ее!

– Бабушка, ты начала так о ней думать только после того, как она нечаянно разбила твою севрскую вазу! – умоляюще произнесла Гарриет.

– Вы ошибаетесь, мэм, – возразил герцог. – Белинда пока еще не распутница… и я не допущу, чтобы она ею стала.

Это окончательно вывело престарелую даму из себя, и она разразилась язвительной речью, обличающей смехотворную сентиментальность молодого поколения. Поскольку леди Эмплфорт всегда была остра на язык, а когда выходила из себя, ее сарказм и вовсе не знал границ, то ее внучка густо покраснела, не зная, куда деваться от смущения. Что касается герцога, то он выслушал почтенную матрону с каменным лицом, на котором застыла маска холодной вежливости, слегка поклонился, как только она замолчала, чтобы перевести дыхание, и, обернувшись к невесте, спросил:

– Ты не знаешь, когда Белинда ушла из дому, любовь моя?

– Нет, потому что ее никто не видел, но не думаю, что прошло много времени. Мы с бабушкой уехали в полдень. Уимпл говорит, Гейвуд явился вскоре после нашего отъезда. Боюсь, именно тогда он… Джилли, ты же знаешь, как ведет себя Белинда, когда ей плохо? Она плачет и выглядит при этом столь прелестно, совсем не так, как все остальные! Наверное, бедняга Чарли потерял голову и предложил позаботиться о ней. Возможно, он не подумал…

– Вздор, Гарриет! – отрезал герцог. – Потеряла голову Белинда, но никак не Гейвуд. Он как раз знал, что делает!

Гарриет потупила глаза.

– Я знаю, он поступил очень дурно! – прошептала она. – Мне так жаль!

Герцог положил руку ей на плечо.

– Ты ни в чем не виновата! – сказал он.

– Она виновата в том, что оказалась такой дурой, Сэйл! – вставила леди Эмплфорт. – И ты ничем не лучше!

Джилли не обратил никакого внимания на слова почтенной дамы, но произнес:

– Конечно же, я еду за ними. Думаю, Гейвуд отвезет ее в Лондон, потому что вряд ли у него хватит наглости появляться с ней здесь, в Бате, прямо на наших глазах! Гарриет и вы, мэм, умоляю простить меня за то, что я не смогу сегодня сопровождать вас на бал! Надеюсь, вы не станете обижаться на меня за это.

– О, Джилли, как будто мне есть дело до того бала! Мне вообще не хочется туда ехать! Если… если ты не будешь чересчур возражать, я хотела бы поехать с тобой за Белиндой!

– Скажите, пожалуйста! Еще чего удумала! – вспылила бабушка Гарриет. – Это уже чересчур, девушка! Гасать по стране, как простая девка! Никуда ты не поедешь!

Гарриет вспыхнула, но умоляюще посмотрела на герцога.

– Джилли, это действительно будет так неприлично? – спросила она. – Судить тебе, но мне очень хочется поехать с тобой.

Он, сжав ее руку, ответил:

– Нет, любовь моя, в этом нет ничего неприличного, однако я не могу допустить такого. Более того, не вижу в том ни малейшей необходимости.

– Нет, о нет! Понимаешь… просто… Когда Чарли злится, у него такой дурной характер… а ты… ты тоже зол, Джилли!

– О, об этом можешь не переживать! – попытался урезонить невесту герцог. – Надеюсь, мы не станем браниться на людях!

– Я не хочу, чтобы вы поссорились! – жалобно сказала Гарриет.

– Милая моя, не говори глупостей! – ласково произнес он. – Может, я и задам Чарли трепку, но стреляться с ним точно не собираюсь!

– Я знаю, ты не собираешься, но он…

– Нет, нет! – покачал головой Джилли. – Он тоже не дурак!

Гарриет пришлось этим удовлетвориться, и герцог торопливо попрощался с невестой, пообещав заехать к ней сразу по возвращении в Бат.

Когда он вернулся в «Кристофер», карета уже ждала его у двери. Он хотел первым делом заехать на квартиру лорда Гейвуда на Грин-стрит и, возможно, узнать что-то о его дальнейших намерениях. Но поскольку Джилли не рассчитывал найти там Белинду и полагал, что ему предстоит длительная погоня, то вначале необходимо было прихватить пальто, для чего герцог поднялся к себе в спальню. Взбежав по лестнице, он как вкопанный остановился на площадке при виде выходящего из гостиной Тома.