— Да, у нас все хорошо, брат, — сказал я, протянув руку и крепко пожав его ладонь. — Мы в порядке.

18

Флинн

Мой телефон зазвонил, и на долю секунды я пожелал, чтобы это была Эйва. Возможность услышать ее голос могла бы скрасить этот, до настоящего момента, хреновый день. Увы, это оказалась не она. Это был один из моих одноразовых телефонов, а не личный. Я ответил, неуверенный чего ожидать от человека на другом конце линии.

— Флинн? — спросили меня неразборчивым русским акцентом.

— И тебе привет, Исаак, — сказал я, откинувшись на спинку стула.

Я закрыл глаза и потер виски, ощущая приближение головной боли. Со всей этой суматохой и бардаком в моей голове, дела с Исааком — последнее, в чем я нуждался. Но что оставалось делать? Бизнес есть бизнес.

— Нет времени на болтовню, О'Брайен, — сказал Исаак. — Ты нашел стукача и разобрался с ним?

— Мы допросили кое-кого, да, но, к сожалению, он не протянул и до утра, — сказал я ненавязчиво. Я намеренно не вдавался в подробности, надеясь, что если он поймет, что этим делом занимались, то немного успокоится.

Исаак быстро выпалил:

— Это не он.

— И как ты можешь быть в этом уверен? — спросил я. — Ты лично допросил его?

Я поразился его уверенности. Возможно, они следовали за мной до дома Шона? И если да, то, что им удалось выяснить? И это они убили его?

— Потому что ты сказал, что он умер прошлой ночью, не так ли? — спросил Исаак, голосом, наполненным раздражением. — Ваш стукач уже ни свет ни заря засветился сегодняшним утром, позвонив в полицию.

— Как, черт возьми, это понимать?

— Была еще одна облава. Только что. И только ты, я и несколько твоих людей знали, когда и где должна была произойти сделка, О"Брайен, — рявкнул он. — Таким образом, круг подозреваемых сужается. Значительно, я бы сказал. Детали сделки были раскрыты только этим утром, после того как ваш так называемый стукач был уже мертв.

Мое сердце подскочило, а желудок упал вниз. Это крупнейшая сделка, на которой должны были присутствовать некоторые из моих парней. Я открыл глаза и уставился в пустую комнату, пытаясь понять, кто там находился — некоторые старики, одни из наших самых преданных членов. Люди, присоединившиеся еще в те времена, когда мой отец только начинал бизнес.

Факт того, что копы совершили облаву подобным образом, не сулил ничего хорошего для синдиката.

— Кого арестовали? — спросил я.

— Всех. Твоих парней, моих парней — всех, кто был там. Никому не удалось уйти.

— Черт, — пробормотал я про себя.

— Разберись с этим, О'Брайен. Разберись с этим как можно скорее, потому что мы только что потеряли полмиллиона долларов в оружии, не говоря уже о том, что теперь остались без шестерых отличных парней.

— Мы тоже потеряли людей, Исаак.

— Я знаю. И твоя шайка не слишком будет этому рада, что означает, теперь ты просто обязан решить свою проблему.

Сказав это, Исаак повесил трубку, и на другом конце линии повисла мертвая тишина. Хотя, мне тоже больше нечего было ему сказать. Да, что греха таить, я был рад закончить этот разговор. Я вздохнул и откинулся на спинку стула. Головная боль становилась все сильнее, и день с каждой минутой становился все дерьмовее.

— Черт побери, — ударил я кулаком по столешнице, от чего дерево треснуло.

Очевидно, кто-то говорил с копами. Кто-то из людей Исаака или из моих. И я должен был вычислить этого человека как можно скорее, иначе мой синдикат превратит это в охоту на ведьм. Никто не хотел бы работать со стукачом. Никто. И если проблему не удастся уладить быстро, довольно скоро все примет по-настоящему ужасные формы.

Зазвонил мой личный телефон. На этот раз это была Эйва. Но даже это не помогло стереть тонну дерьма, которая только что вылилась на мою голову.

— Привет, — сказал я, пытаясь выдавить улыбку. Даже разговор с ней, зная, что я сделал, давался очень тяжело. И я понял, что просто, будучи с ней, подвергал ее опасности. И чертовски уверен, что не хотел этого. На самом деле я не хотел, но ради ее блага, понимал, что должен был держаться на расстоянии.

— Я подумал, что, возможно, отпугнул тебя навечно, — сказал я, пытаясь сохранить беззаботность в голосе.

Эйва засмеялась, звук, который, в хорошем смысле, стянул мои внутренности.

— Нет, глупенький, мне просто пришлось пойти на работу, — сказала она. — Не хотела тебя будить. Ты выглядел таким безмятежным. Несмотря на то, что храпел, словно снежный человек.

— Да. И я был бы еще более безмятежен, проснувшись от твоего поцелуя, милая, — сказал я. — Но забавно, что ты упоминаешь об этом, потому что сама храпела так громко, что это несколько раз заставляло меня просыпаться прошлой ночью.

— Ян, мы можем увидеться? — спросила она, ее голос прозвучал тише, чем обычно.

— Пожалуйста! Можем ли мы в ближайшее время пообедать или что-то в этом роде?

Ее мольба отозвалась болью в моем сердце, и все же, наряду с этим, во мне расцветала надежда. Я знал, учитывая все происходящее, опасно было быть с ней. Я знал, что должен был держаться подальше ради ее безопасности. Чтобы уберечь ее. Но Эйва свела меня с ума и присутствовала во всех моих мыслях, искажая и путая их. Я не понимал, это путь наверх или вниз.

Хотя, когда я думал об этом, я не был уверен, что держу ее в безопасности.

Не похоже, что синдикат знал о ней. Также как и я не сделал ничего плохого. Но все же я испытывал потребность защищать ее, не от посторонних, а от худшего зла из всех — самого себя.

— Не знаю, Эйва, у меня куча дел.

— Я сделала что-то не так? — ее голос дрогнул, и, похоже, она собиралась заплакать.

Пожалуйста, нет, только не плачь, подумал я про себя. Не делай этого.

— Ну что ты, моя милая Эйва, — сказал я мягче. — Просто прямо сейчас у меня слишком много работы.

— А, — сказала она. И хотя это было всего лишь простое слово, оно содержало в себе столько значимости. — Понимаю. Хорошо, я все понимаю… Боже, прости за звонок, я просто думала...

Она подумала, что я использовал ее и теперь, после того как мы переспали, динамил. Она не сказала этого напрямую, но я знал, что именно она подумала. Я понял это, потому что прежде поступал так невесть сколько раз с другими женщинами. Но это был не тот случай. Не с ней. Даже близко нет. Но как я мог заставить ее понять это? Как мог заставить ее поверить мне?

— Нет, хорошо, что ты позвонила, милая, — сказал я, вновь закрыв глаза. Я пытался удержать слова, как раз в тот момент, когда они всплыли в моей голове. Но прежде чем смог остановиться, я сказал:

— Давай пообедаем вместе, хорошо? Возможно, мне следует отвлечься и сделать небольшой перерыв от всей этой работы. Возможно, это пойдет мне на пользу, да?

Она тут же ответила, довольная:

— Да, звучит замечательно.

На этот раз, я позволил ей выбрать место. Я был не уверен, что мне стоило встречаться с ней. Это была не очень хорошая идея. Эйва была хорошей девушкой, она заслуживала того, кто был бы лучше меня. У нее должен был быть добропорядочный супруг, который бы на самом деле занимался бизнесом и зарабатывал честным трудом. Ей нужен был мужчина, которого не будут угрожать убить русские, или который не будет подвергать ее риску, неотъемлемой части моей жизни. Ей нужен был мужчина, чьи деловые отношения однажды не приведут к ней и не станут причиной ее смерти — как это случилось с моей мамой.

Но перед тем как я сумел положить этому конец, она повесила трубку, и свидание было назначено.

У меня оставался всего лишь час. Замечательно, черт возьми.


Мы встретились возле пристани у обычного фургона-ресторана, припаркованного на обочине дороги. На этот раз ничего выдающегося. Я смотрел, как Эйва стояла у воды, ее волосы развевались на ветру. Она распустила их, позволяя волнами спадать на плечи.

Сначала она не видела меня, но я увидел ее. И, как обычно, был ей очарован. Я стоял, наблюдая, пытаясь отговорить себя подойти к ней. Я знал, что должен был уйти. Ради нее же самой. Конечно, это ранит ее — черт, это ранит и меня — но не в первый раз. О чем, черт возьми, я думал, когда начал встречаться с кем-то, вроде нее?

Она заслуживала лучшего. Она заслуживала такого мужчину, которым я для неё никогда бы стать не смог. Как она могла рассчитывать на любые отношения с парнем вроде меня, если даже не знала, кем я был на самом деле?

Мои ноги послушали сердце, а не разум, и я подошел, прислонившись к перилам рядом с ней, и уставился на озеро Мичиган.

— Я думала, ты не придешь, — сказала она тихо. Волосы закрывали ее лицо.

— Кажется, я мог и не прийти, — сказал я, хотя было больно признавать правду. — Но я здесь. И счастлив, потому что обожаю тебя, Эйва. И я хотел, чтобы ты это знала. Я хотел показать тебе это.

Наконец, она повернулась ко мне, и в ее глазах сверкнули слезы.

— Тогда почему ты не хотел меня видеть?

Я притянул ее к себе и поцеловал кончик носа, потом щеки, влажные от слез, и затем, наконец, губы. Все, чтобы остановить ее от слез. Все, что угодно.

— Просто ты многого не знаешь, милая, — прошептал я, боясь даже ходить по краю этой правды. — Существует столько всего, чего я, черт возьми, не могу тебе рассказать.

— У меня есть собственные секреты, Ян, — сказала она. — И я знаю, что не должна чувствовать то, что чувствую к тебе, но ничего не могу поделать с этим. Ничего не могу поделать со своими чувствами.

Я кивнул и слегка улыбнулся ей. Да, я понимал эти чувства слишком хорошо.

— Итак, что же тогда мы будем с этим делать? — спросила она, удивив меня своим вопросом.

Я вздохнул, не зная, что ответить. Я не мог просто взять и рассказать ей о том, кто я такой и чем занимался. Начнем с того, что вся ложь, которую я скормил ей, была слишком велика. Никто не мог бы просто забыть такую ложь. Но дело было не только в этом, расскажи я ей все о себе, мне пришлось бы беспокоиться, что она пошла бы с этим в полицию. Я беспокоился об этом, независимо от того сдала бы она меня или нет. На кону стояло больше, чем просто моя жизнь. Жизни моих парней тоже были на кону, и я должен был быть осторожным в том, что я говорил. Я не мог быть эгоистичным придурком и выложить все Эйве, только для того, чтобы облегчить груз вины.

— Я не знаю, Эйва. Может быть, будем просто наслаждаться совместным времяпрепровождением и посмотрим, куда это приведет? — Я был удивлен своим предложением. Выглядело так, будто у меня было время подготовиться к вопросу и обдумать ответ. Но, честно говоря, это просто казалось естественным. Слова, слетающие с моих губ, казались правильными, и они передавали именно то, что я хотел.

Когда я посмотрел в ее зеленые глаза, она кивнула.

— Хорошо. Мы попробуем.

— Может, возьмем тако? Что скажешь? — спросил я. — Я голоден.

Я вытер оставшиеся слезы на ее щеке и натянул на себя улыбку. Факт того, что эта девушка плакала из-за меня — испорченного, ужасного мужчины — расстроил меня. На протяжении всей моей жизни, меня учили убивать, грабить, воровать и делать все, чтобы преуспеть. У меня были братья, и это все, что мне было нужно.

Или я хотел так думать.

Эйва кивнула и, слегка улыбнувшись, вытерла нос рукавом. Было что-то в ее глазах, что, казалось, отражало мои чувства. Она разрывалась. Боролась с противоречиями. Возможно даже, терзаемая чем-то еще. Я видел, что у нее были какие-то переживания. Но о чем? Я задумался.

По большей части наше обеденное свидание проходило как обычно — мы избегали разговоров о работе и личной жизни. Мы разговаривали о Чикаго, еде, о хобби и книгах, которые читали. Было хорошо отодвинуть на задний план Колина, Исаака и все остальное дерьмо. Я делал именно то, что и предлагал ей — наслаждался нашей встречей.

И впервые в жизни я почувствовал себя обычным человеком.

И я не ненавидел это — фактически, мне это даже нравилось.

19

Эйва

Что, черт возьми, делает со мной этот мужчина?

Первоначально мой звонок ему был игрой. Главным образом для того, чтобы заставить его вновь встретиться со мной — так я могла бы вытянуть из него информацию. Я знала, что Яну было легко со мной общаться, и надеялась, что смогу заставить его рассказать достаточно, чтобы раскрыть то, что помогло бы мне в возбуждении дела против него. Но пока я ждала его на пристани, глядя на оживленное прохладное озеро Мичиган, я пыталась убедить себя, что эта встреча была связана исключительно с работой. Я должна была быть честной. Если не с кем-то, то хотя бы сама с собой — я действительно влюбилась в него.

Я разрывалась на части, раздираемая противоречиями. Я оказалась между работой, правдой и мужчиной, которого только начала узнавать, но к которому ощущала невероятно глубокую привязанность. Изначально, когда я смотрела на него, не понимая, как кто-то мог влюбиться в жестокого мужчину вроде него, зная, чем он занимался. Зная, какие вещи он вытворял. Но что теперь, когда я провела с ним время и узнала его лучше? Хорошо, иногда было трудно точно вспомнить, с кем я имела дело. И мои чувства были настоящими.