— Я брат Ани. Одноклассницы Димы. Он у нас уроки делает.

— Мам, это Андрей. Я тебе рассказывал, — взял слово Дима.

— Ребята засиделись. И я на часы не посмотрел. Не ругайтесь, — сказал Андрей.

— Настя. Меня Настей зовут. Такое в голову пришло, когда вас увидела! Вам лучше не знать. Спасибо, что Диму проводили. Может, чаю? Хотя я тут с засором воюю…

— Помощь нужна? — засор пробивать совершенно не хотелось. Но и остаться в стороне он не мог.

— А я не откажусь, — стрельнув глазами, ответила Настя.

— Тогда посмотрим, что можно сделать, — снимая куртку и ботинки, ответил Андрей.

Через час они уже пили чай. С Настей было легко общаться. Просто и понятно. Она совсем не походила на Машу, с которой он обдумывал каждое слово, каждый жест, потому что не знал, как та отреагирует. Настя была старше на три года. Выскочила замуж по залету в шестнадцать лет, но муж оказался алкашом. Вначале она боролась, лечила его, а потом плюнула и уехала искать счастья. Но счастье так и не находилось. Настя не сдавалась, считая, что и на ее улице будет праздник.

Андрей с ней был согласен. Ему импонировал ее оптимизм, легкость, немного бесшабашности. На прощание они обменялись телефонами.

Роман или просто общение? Андрей сам не понял, что это было. Просто общение двух людей. Вначале смс-ки, потом звонки. Несколько раз он провожал Диму и оставался на чашку чая. Маша и Оля продолжали лежать в больнице. Ему же было одиноко без них. Хотелось заполнить пустоту. Поцелуй. Страсть алым цветком обожгла грудь. Он сорвался. Страстная женщина, что отвечала также пылко. И одежда во все стороны. Здесь все было просто. Никаких запретов и танцев с бубнами. Она хотела его, а он ее. Как когда-то у них было с Машей. "Я знаю другой способ выпустить пар" — и он пошел следом за ней, как телок на веревке. Загадка в глазах. Улыбка. Они до сих пор его манили. Так, что он творит?

— Насть, подожди. Не надо. Это все лишнее.

— В смысле лишнее? — отрываясь от его губ, спросила она.

— Я домой пойду. Так лучше будет.

— Для кого лучше?

— Для всех, — надевая свитер, ответил Андрей.

— Если боишься, что я побегу отношения с твоей женой выяснять, то ошибаешься. Я не из таких ненормальных.

— Насть, ты большего достойна, чем одна ночь. А большее я тебе дать не могу.

— Играешь в благородного? — хмыкнула она.

— Я уже не знаю во что играю, — он поспешил уйти.

На душе было дерьмово. Как-то все неправильно получилось. Зазвенел телефон.

— Случилось чего? — без предисловий спросил Андрей.

— С чего так решил? — уже набравшись, спросил отец.

— Ты на время когда смотрел? Двенадцать часов. В такое время по душам разговоры не ведут.

— А мне вот захотелось, — буркнул отец. — Пить одному неохота. Это первый признак алкоголизма.

— Хочешь, чтоб я тебе компанию составил? — спросил Андрей.

— А приезжай. Я сейчас в гостинице сижу. С Аллой поругался.

— Ладно, сейчас подъеду.

Он сам был не против напиться, чтоб забыться. Хотелось, чтоб ушел этот неприятный привкус, который остался после общения с Настей. Или, проще говоря, залить совесть вином.

Отец сильно сдал в последнее время. Даже, на первый взгляд, было видно, что он много пил. Пил, курил, ругался. Андрей не узнавал его. Когда-то человек сильного характера, который поражал своей силой воли, теперь превращался в алкаша. Он злился по мелочам, что-то доказывал Андрею. Тот, молча, его слушал за бутылкой пива.

— Эта стерва еще будет мне претензии предъявлять! Указывать, когда мне приходить домой! На днях решил экспертизу провести. Так ребенок-то не мой. Я ее чуть не придушил. Оказалось, она этим, ненормальным способом забеременела.

— Каким? — сдерживая смех, спросил Андрей.

— Ну, через шприц. Или как там. А производителя случайным способом выбирала. Так свой эксперимент на меня повесить решила. А оно мне надо? Вот скажи? Мне надо чужого спиногрыза на себе тянуть? Я в суд поднял. Тфу, подал. Отказываюсь быть отцом. У меня родных двое есть. А Алла своего пусть сама воспитывает. И верь после этого бабам.

— Чего делать будешь?

— Без понятия. С твоей матерью было проще. Я ей всегда верил, — он налил очередную стопку.

— Не думаю, что тебе удастся все вернуть, — ответил Андрей, морщась от едкого табачного дыма.

— Я и не хотел. Мне свобода больше нравится.

— И где ты с этой свободой в конце окажешься? Сопьешься?

— Не смей так с отцом разговаривать!

— А кто тебе правду скажет? Твоя Алла?

— Она не моя. И чего ты меня жизни учишь? Еще сопли не вытер… — он так и уснул на полуслове.

Андрей затушил сигарету. Открыл окно. В номер ворвался морозный воздух, ударяя по щекам похлеще любых пощечин. Надо приходить в себя. Начать все сначала или продолжить историю, которая началась так давно и одновременно так недавно.


Машу и Олю должны были выписать через несколько дней. От нечего делать и от беспокойства, а заодно и по просьбе Маши он занялся генеральной уборкой. Полез на шкаф, чтоб и оттуда пыль смахнуть. На шкафу лежали Машины рисунки. Любопытство побороть не удалось. Он все же заглянул в папку. Маленькая Оля. Он, такой серьезный. Даже не узнал вначале себя. Потом Аня. Его мама. Солнца луч, что светит в окно. Казалось, что еще немного, и он начнет бегать по стенам, разбрасывая блики. Красиво. А вот и ее птичка в клетке. Дальше десяток вариаций на тему птички. Самая красивая картинка получилась в виде двух птиц, что сидели на одной ветке около свитого гнезда. А из гнезда высовывался птенец. Птички как будто прижимались друг к другу. И только на этой картинке казалось, что можно услышать трель и признание в любви. Они готовы были ожить в любой миг.

Она сделала свой выбор. Осталось только ему понять, как жить дальше.


Маша вернулась уставшей. Несколько дней она отсыпалась, пока он возился с Олей, а потом потянулись учебные будни. Оля стала спокойнее. Сильно выросла. И как-то быстро стала засыпать. Так и в этот раз, когда он вернулся от Ани, которая вновь рассказывала ему очередную порцию секретов, он увидел, что Маша уже укладывает Олю в кроватку. Он тихо прикрыл дверь.

— Девушка, с вами можно познакомиться? — спросил он, подходя к Маше.

— Так и сразу и познакомиться? — она насмешливо посмотрела на него.

— Я вначале хотел спросить, как пройти в библиотеку, но подумал, что вы меня на смех поднимете. Какие библиотеки в столь позднее время?

— Так устраивают библионочи, когда и библиотеки работают в столь позднее время, — ответила она.

— Тогда составите мне компанию? Пойдем с вами книжки читать.

— А я замужем. И ребенок есть.

— Ребенок — не проблема, а муж… Мы его подвинем.

— Не думаю, что он захочет двигаться.

— Договоримся. Так вы мне свое имя раскроете? Вот меня Андреем зовут. Бедный студент. Но вам розу позволить купить могу. На кровно заработанные. К сожалению, так как денег нет, в кино я пригасить вас не могу, но можем посмотреть его у меня дома, — он протянул ей бордовую розу.

— И что? Кто-то велся на такое предложение?

— Честно, в первый раз оказываюсь на мели. Поэтому приходится выкручиваться. Раньше на кино и цветы всегда хватало. Но, если вас не испугает мое бедственное положение, то можем начать встречаться.

— Так сразу и встречаться… С такими темпами вы через час знакомства предложите мне замуж.

— Предложу, но чуть позже. Для начала надо узнать друг друга лучше. Это такой ответственный шаг, что на него еще решиться надо.

— Что ты хочешь? — спросила она, разглядывая розу.

— Начать все сначала, — серьезно ответил он. — Для начала познакомимся, потом повстречаемся…

— Зачем?

— Затем, что у нас с тобой все ни как у людей вышло. Я хочу это исправить.

— Зачем? — вновь спросила она. Ничего лишнего, только желание докопаться до сути.

— Тебе нравится играть. Так почему бы и не разбавить наши серые будни? — нашелся он. По ее губам скользнула улыбка.

— Меня зовут Маша. Но боязно к вам на такой сеанс кино идти. Воспользуетесь еще доверчивостью. Приставать начнете.

— Максимум только поцелуй. Как можно, на первом свидании! — продолжил он игру.

— Тогда я подумаю над вашим предложением.


Игра тянулась несколько недель. Он сам не понял, как увлекся. Максимум поцелуй, прикосновение к руке. Невинные жесты, которые, на первый взгляд, ничего не значат, но таким большим кажутся двоим. Любовь пришла с весной. Капелью, первым ласковым ветерком, весенними куртками и теплым солнцем. Она не горела ярким огнем, а медленно расползалась по крови, отогревая сердца. Начать сначала. Это сложно. Увидеть в уже знакомом человеке что-то новое. Посмотреть другими глазами на знакомые вещи. Тогда и появляется любовь. Ни страсть, которая затмевает сознание; ни желание тел, которое часто путают люди с потребностью сердца, а именно любовь. Тихая, спокойная и ласковая.

В тот вечер фильм был слишком неинтересный. Большая часть фильма прошла под поцелуи. Видимо, он довел ее до пика терпения. Маша уже отказывалась останавливаться. Глаза потемнели. Дыхание сбилось. Он чувствовал жар ее тела под своими ладонями. Красивая, страстная, готовая на большее, чем игра. Но теперь ему этого было мало. Все затевалось, чтоб вернуть ее в постель, наладить сексуальную жизнь. Теперь же хотелось большего.

— Нет, Снегурочка. Сегодня играем по моим правилам, — снимая ее с себя, сказал Андрей. Она сразу напряглась.

— По каким?

— Соблазнять тебя буду я. А не ты меня. Первый раз должен быть ласковым и нежным. Таким, чтоб захотелось продолжения. Чтоб не было разочарования, — прерываясь на ласки и поцелуи, ответил он. — Я не хочу, чтоб все было "потому, что надо". Хочу, чтоб ты мне полностью доверилась.

— Не надо так, — тихо попросила она.

— Ты ведь и так мне доверяешь. Знаешь, что я тебя не обижу. Не обману. Так давай пойдем до конца вместе?

Он знал, как для нее это сложно. Знал, что она боится боли. Боится возвращения страхов. Вроде глупый, ничего незначащий спор, кто из них сверху, но при этом такой важный. Вся жизнь состоит из мелочей, которые для одних кажутся чудачеством, а другие видят в них что-то важное. Кто-то терпеть не может косо висящее полотенце, а другому важно оставить немытую кружку из-под утреннего кофе, а вечером найти ее на прежнем месте и испытать от этого душевный комфорт. Ритуалы, мелочи, они позволяют людям чувствовать себя увереннее. Тяжело ломать привычное, даже если протягивают руку и говорят, что не надо бояться. Страшно. Всегда страшно, что там, в пугающем мире, за привычной скорлупой. Боль? Любовь? Слезы? Дружба? Можно всю жизнь прожить, прячась за скорлупу мелочей, боясь нового. Но тогда и не узнать, что лишишься в итоге. А можно рискнуть. Можно поверить, что счастье возможно. Что это не мечта, а быль, к которой можно прикоснуться, если допустить в свою жизнь.

Для одних, кажется, ерунда, а для других, может быть, вся жизнь перевернуться, если они откажутся от одной своей привычки.

Андрей понимал, что он делает. Понимал, что берет на себя ответственность перед ней. Он учил ее доверять, а значит, любой его шаг в сторону, любое предательство могло откинуть ее далеко назад. Озлобить. Погрязнуть в фобиях и страхах. Но когда решение принято, то как-то легче становится жить. Больше не мучают сомнения в правильности своих действий. Пути назад нет. Повернуть назад нельзя. Есть только путь вперед, по которому остается идти и не сворачивать.

Он хотел ее, хотел видеть ее счастливой, жить с ней. Играть, любить, идти за руку и слышать мягкий голос. Хотел ее всю. Без остатка. Зачем что-то придумывать, искать, когда она была рядом. Нежная, ласковая. Холодная Снегурочка, снежная королева, с горячим сердцем. Так получилось, что их дороги объединились. Значит, теперь осталось идти вместе. Решать проблемы на пути и не отпускать ее руку, не давать улететь от него. Его птичка, которая все же нашла в себе силы выбраться из клетки и научиться летать. Почувствовать, что такое ветер под крыльями, а он помог ей летать.

Вроде все так просто и одновременно так сложно. Одно слово порой может ранить. А другое — подарить жизнь.

Маша спала у него на плече. Андрею же не спалось. Вроде добился того, что хотел. Надо радоваться. Но радости не было. Ответственность давила. Эйфория прошла. Игра закончилась. До этого казалось, что он все время куда-то опаздывал, торопился успеть, но не мог понять, куда так спешил. И вот ощущение финала ощущалось всем телом. А что дальше? Она ему дорога. Он ее любит. Это даже не обсуждалось. У него подрастает дочка. Через год он закончит учебу и пойдет работать. А дальше? Дальше у него целей не было. Хотя, может просто стоит жить, радоваться этой жизни, выучить Аню и Олю. Что там дальше по списку? Но не будет ли все это скучно? Не засосет ли его болото быта? Ведь со временем могут и чувства пройти. Тогда он будет чудить как отец. Или все это навсегда? Знал бы кто ответ на все эти вопросы. Только ответа не было.