Патрик Санчес - Подружки

Ричард как ни в чем не бывало улыбнулся и поздоровался. Джина выразительно посмотрела на его пышногрудую спутницу и бросила на Ричарда иронический взгляд, словно говоря: «Так вот почему ты не позвонил мне».

После этой встречи у Джины немного отлегло от сердца. Она уяснила причину внезапного исчезновения Ричарда с ее горизонта, а заодно и кое-какие черты его характера. Мысль о пластической операции по увеличению груди не раз приходила ей в голову. Рассудив, что спутница Ричарда, видимо, зря времени не тратила, и разозлившись на себя за нерешительность, Джина записалась на прием к пластическому хирургу, полагая, что ничем не хуже доброй половины актрис сериала «Беверли-Хиллз, 90210», однако, поостыв, отменила запись и отказалась от этой затеи. Мысль о том, что придется носить в груди два маленьких мешочка, наполненных физиологическим раствором, вызывала у нее дурноту. Джина пришла к выводу, что как-нибудь очарует мужчину с помощью того, чем одарила ее природа.

Идя по длинному больничному коридору, Джина старалась выбросить из головы всех Ричардов и Питеров на свете и порадоваться за Линду.

«Я очень рада, что моя лучшая подруга нашла себе девушку», — убеждала она себя, и отчасти это было правдой. Однако смятение не покидало ее, ведь из всех подруг у Джины осталась только Линда. Если сейчас она увлечется по-настоящему, Джине придется куковать в одиночестве. С подругами в последнее время стало туго, по крайней мере с хорошими. Пять лет назад Джине ничего не стоило выбраться с десятком знакомых девчонок на вечернюю прогулку, пройтись по магазинам или провести досуг каким-то иным способом. С большинством из них Джина и сейчас оставалась в приятельских отношениях, но теперь многие из них вышли замуж и даже стали мамами.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Джина позвонила Рашели, подруге по университету. Та, выйдя замуж год назад, иногда еще выбиралась куда-нибудь с компанией девушек. Джина хотела спросить, не пойдет ли Рашель с ней на дискотеку в бар «Нейшн», но не успела: Рашель счастливым голосом сообщила, что ждет ребенка. Джина поздравила ее и сказала, что позвонила поболтать. У нее не повернулся язык пригласить Рашель в бар. Джина показалась себе жалкой: ее подруга вот-вот подарит миру новую жизнь, а она звонит знакомым, подыскивая компанию для выпивки. Мысль о том, что у лучшей подруги появится своя, отдельная жизнь, как у Рашели или Пенелопы, приводила Джину в отчаяние. Если новый роман Линды окажется счастливым, Джина останется совсем одна, и об этом она думала с содроганием.

После затянувшегося допоздна ленча Купер предложил Шерил отвезти ее домой. Не желая ускорять события, Шерил отказалась, сказав, что живет в десяти минутах ходьбы от «Итальянской кухни» и легко доберется пешком.

— Тогда можно мне проводить вас домой? — спросил Купер.

— Если хотите. — Шерил изображала равнодушие, но втайне радовалась возможности подольше пообщаться с Купером. За ленчем у них завязался оживленный разговор, перешедший на политические темы. Шерил была убежденной демократкой, а Купер оказался одним из немногих чернокожих республиканцев. За трапезой они обсудили множество тем — от абортов и снижения налогов до тактики выдвижения начальством лучших работников. Сначала Шерил пыталась обходить подводные камни, но разговор то и дело сворачивал на принципиальные вопросы, провоцирующие жаркие дискуссии. Шерил поймала себя на том, что увлеченно спорит с Купером и с интересом выслушивает его точку зрения. Ведь нет ничего скучнее, чем беседовать с человеком, который смотрит тебе в рот и заранее с тобой во всем согласен.

Ей нравилось, что у Купера есть твердые убеждения. Шерри не выносила мужчин, избегавших споров и рискованных тем. Она очень любила поспорить, и оживленная дискуссия, возникшая за ленчем, развлекла и оживила ее.

— И вы хотели идти в такую даль одна? — спросил Купер, когда они подошли к дому Шерил.

— Конечно.

— Неужели вы ходите по ночам без сопровождения?

— Случается. Здесь людно, и фонари повсюду…

— Но ведь тут небезопасно! Хотя чего ждать от города, где демократы составляют большинство.

— Да ладно! В каждом городе остро стоит проблема преступности. Какое отношение имеют к этому люди, голосовавшие за демократов?

— А то, что мямли-демократы выступают за смягчение наказаний преступникам.

— Если мы не требуем смертной казни за переход улицы в неположенном месте, это не значит, что мы нянчимся с преступниками. — Шерил улыбнулась, понимая, что Купер тянет время, не желая расставаться с ней.

Войдя в подъезд, она подумала, не пригласить ли Купера на чашку кофе, но решила пока не делать этого. Купер ей нравился, и Шерил, поиграв в недоступность, решила дать ему время получше заглотнуть приманку.

— Спасибо, что проводили, — сказала она.

— Не за что. Можно мне позвонить вам?

— Конечно. У вас есть мой телефон. Давайте снова встретимся на неделе.

— Заметано, — Купер легонько коснулся руки Шерил. — Я прекрасно провел время.

«Да поцелуй же меня, не тяни!»

— Я тоже.

— Берегите себя, — добавил Купер и повернулся, чтобы уйти.

— До свидания. — Шерил досадовала, что Купер не сделал попытки поцеловать ее. Идя через холл к лифтам, она перебирала в памяти подробности сегодняшнего свидания, гадая, удалось ли ей произвести на Купера хорошее впечатление. Может, зря она так отстаивала свое мнение, споря о политике? С другой стороны, может, именно это пришлось ему по вкусу. Шерил с ужасом вспомнила, что часто сутулилась во время ленча, и прикидывала, не слишком ли много ела. Возможно, ей стоило предложить выписать чек, когда Купер вытащил кредитку, чтобы заплатить по счету? Может, он счел ее любительницей поесть на дармовщинку, но нельзя же выглядеть отъявленной феминисткой, которая скорее умрет, чем позволит мужчине заплатить за нее в ресторане. Почему он все-таки не поцеловал ее на прощание? Шерил надеялась, что понравилась Куперу. Иначе он вряд ли проводил бы ее до дома.

Купер обещал позвонить. Шерил мучил вопрос, действительно ли он позвонит. Какая досада, что женщине неприлично звонить первой. Можно управлять компанией-мультимиллионером или даже баллотироваться в президенты, но звонить первой после свидания женщине строго-настрого заказано. Приходится ждать, когда мужчина соблаговолит снять трубку и набрать номер.

Шерил пообещала себе не думать об этом. Позвонит — хорошо, не позвонит — значит, не судьба. Не велика важность, решила Шерил, войдя в квартиру, и первым делом проверила, работает ли телефон и хорошо ли лежит трубка.

Мать отпустили из больницы в девять вечера, и Джина повезла ее домой. Утром придется доставить Ширли в банк, где она заберет со стоянки свою машину.

— Переночуешь у меня, дорогуша? — спросила Ширли, когда они с Гомесом (бедняга сидел взаперти в машине, пока та находилась в больнице) вошли к ней в квартиру. При том что Ширли то и дело оказывалась на краю финансовой пропасти, квартира выглядела вполне прилично. Она состояла из просторной гостиной, маленькой кухни и двух больших спален с отдельным санузлом в каждой. Внутренняя отделка требовала ремонта, да и мебель оставляла желать лучшего, но в целом квартира была большой и удобной. Чтобы платить за жилье, Ширли приходилось пускать жильцов в одну из комнат. Самые стойкие выдерживали несколько месяцев. Последняя жиличка вынесла лишь две недели — Ширли обманула ее, сказав, что не курит. Когда через несколько дней женщина, войдя в квартиру, попала в сизую от табачного дыма гостиную, она пришла в ярость и вскоре съехала.

Теперь Ширли сдавала комнату парню лет двадцати пяти. Она знала о нем немного: он три дня проработал официантом в ресторане «Фрайдис» и был уволен за то, что пытался вынести здоровенную сумку, набитую бутылками с водкой и текилой. Но парень был молод и красив, а Ширли нуждалась в жильце, чтобы как-то сводить концы с концами.

— Не знаю, может, и переночую, — ответила Джина и сморщила нос. — Что за отвратительный запах? Стоп, да это же гашиш… Ширли, что здесь происходит?

— Понятия не имею. Джина, тебе же известно, что я не имею дела с наркотиками.

Это было правдой: Ширли связывалась с кем и с чем попало — с мужчинами, алкоголем, сигаретами, — но никогда с наркотиками.

— Сэмми! — крикнула Ширли, повернувшись к закрытой двери в одну из спален. — Ты дома?

Привет, Ширли, — раздалось оттуда, и на пороге в облаках дыма возник Сэмми. Из комнаты тянуло марихуаной. На Сэмми, тощем молодом парне с волосами до плеч, не было ничего, кроме потертых джинсов.

— Сэмми, золотко, мы же договорились — никаких наркотиков.

— Когда это мы договаривались?

— Не знаю… Мне просто нравится эта фраза — такая звучная… — хихикнула Ширли.

— Хочешь затянуться? — предложил Сэмми, протягивая дымящуюся самокрутку.

— Нет, она не хочет, — вмешалась Джина. — А ты бери в зубы эту дрянь и выметайся вон из квартиры.

— Кто эта молодая и такая красивая леди? — с улыбкой осведомился Сэмми.

— Это моя дочь Джина. Сэмми, впредь не приноси сюда это дерьмо. Я не хочу сесть в тюрьму из-за того, что мой жилец балуется гашишем, — заявила Ширли, стараясь успокоить Джину.

— Все, вот сейчас докурю и брошу. — Сэмми затянулся напоследок и зашел в свою ванную. Джина и Ширли услышали шум воды в унитазе.

— Что ты сделал, Сэмми, так тебя растак? Там еще оставалось на несколько затяжек, — донеслось из спальни Сэмми.

— Это еще кто? — испугалась Джина. Дверь в спальню закрылась.

— Какая-то девка, объявилась тут пару дней назад. Все время укуренная в стельку, двух слов связать не может. Я о ней мало знаю.

— В стельку, говоришь, укуренная? Ширли, я иногда сомневаюсь, есть ли у тебя мозги. — Джина опустилась на видавший виды диван и включила телевизор. У нее не было сил высказывать матери все, что она думала насчет ее жильцов, поэтому Джина промолчала. Не успели они с Ширли устроиться перед телевизором, как молодая женщина с ультракороткой стрижкой в одной футболке вышла из спальни Сэмми и прошлепала на кухню. Джина вскочила с дивана и пошла за ней:

— Здравствуйте, меня зовут Джина, а вы… э-э-э…

— Шерри, насколько я помню. У вас есть что-нибудь пожевать — печенье или еще что? После травы зверски хочется есть. — Девушка озиралась как потерянная.

— После какой еще травы?

— Ну, после гашиша. Сэмми ни черта не заработал на этой неделе, так что мы решили покурить марихуану. Что здесь есть пожрать?

— Не знаю, я здесь не живу. Да и вы вроде бы тоже. Вы где обитаете?

— Несколько недель болталась в Сильвер Спринг, теперь вроде как здесь зависаю. — Отыскав пакет чипсов, девица направилась с добычей в спальню.

Джина вернулась в гостиную, где Ширли курила сигарету, а Гомес свернулся клубочком рядом с ней.

— Слышала? Она болталась в Сильвер Спринг. У нее явно нет постоянного места жительства. Ширли, такие квартиранты — головная боль. Нельзя сдавать комнату шайке наркоманов, даже для оплаты квартиры. Ты рискуешь попасть за решетку.

— Ты права, детка. Скоро я их прогоню, — рассеянно ответила Ширли, увлеченная телепередачей.

— Ширли! — громко прошипела Джина. — У тебя в той комнате наркоторговец со своей шлюхой. Ты намерена что-нибудь предпринять? Стоп… ничего не говори. Я скажу тебе, что ты сделаешь. Ты избавишься от них до конца недели, или я вызову полицию. Ширли, я не шучу!

— Ладно, хватит об этом! Я поговорю с ними завтра, — так же рассеянно ответила Ширли.

Не успела Джина снова напуститься на мать, как в дверь громко забарабанили.

— Кого еще черти принесли? — проворчала Ширли, не пытаясь встать и не отрывая глаз от телевизора.

— Где Сэмми? — проорал из-за двери мужской голос. Ширли пришлось подняться с дивана и открыть дверь.

На пороге стоял, покачиваясь, высокий парень с мутным взглядом, в ветхих джинсах и безрукавке, открывавшей руки, густо покрытые шрамами.

— Сэмми здесь? У меня к нему дельце. И пусть не пытается меня поиметь!

— Поиметь тебя? — не без юмора переспросила Ширли и, обернувшись, крикнула в сторону спальни: — Сэмми, к тебе пришли!

Оглядевшись, парень заметил на диване Джину и Гомеса. Джина смотрела в сторону, а Гомес не видел в происходящем ничего опасного. Он всегда яростно облаивал разносчиков пиццы и кусал противных теток на роликовых коньках, а тут в дверях маячил всего лишь торчок, пришедший за очередной дозой, так что беспокоиться было не о чем.

— Это что, частная квартира? — поинтересовался наркоман.

Услышав это, Джина взвилась как ужаленная.

— Частная ли это квартира? Нет, это чертов склад всякой наркоты, а мы — пара ширнувшихся шлюх, сидим тут, кайф ловим! — рявкнула она, вскакивая с дивана и решительно направляясь к комнате Сэмми. Повернув ручку, Джина крикнула: — Эй, Сэмми, выходи сейчас же… — и осеклась, увидев, что комната пуста, а окно, выходившее на пожарную лестницу, открыто.