Ее замутило.

Пришла в себя Женька уже у железной двери, через которую, видимо, попадали в подвал те, кому это было положено по штату. Ее защитник, только что протащивший ее на руках через весь подвал, возился с замком.

— А откуда у вас ключ? — задала самый глупый в подобной ситуации вопрос Женька.

— Из жэка, — ответил парень. — Я там работаю сменным инженером. Скажи спасибо, что на третьем этаже трубы меняют, надо было стояк перекрыть, а затем вновь открыть. Если бы не это, хрен бы тебя кто у этих недомерков отбил. Тут по неделям никого из нормальных не бывает, одни нарики да прочая мерзость обретается. Кстати, меня Виталием звать.

— А меня — Евгения, — ни с того ни с сего представилась Женька своим «взрослым» именем…


Женька усилием воли прогнала от себя печальные воспоминания. Нет, не надо. Ей сейчас нужны все ее силы, чтобы выстоять, продержаться оставшуюся половину шоу. Если она будет мучить себя, в тысячный раз переживая, что поступила так, как поступила, рискует прямо из особняка загреметь с нервным срывом в больницу. Можно представить, как будут счастливы журналисты всех видов и мастей. Еще бы, такая новость! «Героиня нового реалити-шоу не выдержала издевательств жениха!» Рейтинг шоу взлетает до потолка, и из больницы она выходит всенародной знаменитостью. Нет уж, обойдутся как-нибудь без этого!

Жаль, конечно, что ничего не исправишь. Но откуда возьмется ум, а тем паче житейская мудрость у перепуганной и расстроенной тринадцатилетней девчонки? Ей бы крикнуть себе той, смешной и отважной: «Остановись! Не надо!» Да что толку? Видимо, так и будет приходить к ней кошмаром тот подвал, разозленная погоней крыса и ощущение грязных рук, лапающих ее тело.

А еще — предательство мужчины, которому веришь, как себе самой…


— Хочешь, свожу тебя в ресторан? Развеешься хоть немножко.

— Спасибо, Дениска. Но чтобы вдоволь наесться мороженого, ресторан не обязателен. А кроме чего-нибудь легкого и холодного, мне сейчас в рот ничего не полезет.

— В морозилке два фруктовых льда, если хочешь — вперед! Еще утром купил на всякий случай. Я же помню, что ты больше всего фруктовое любишь, а не пломбир.

Марина с любовью взглянула на продюсера:

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты волшебник?

— Нет, ты первая! Кстати, если полезешь за мороженым, достань мне бутылочку пива, будь ласка! Решил, что я сегодня не за рулем, воспользуюсь в кои веки раз служебным авто. В конце концов, могу я себе позволить небольшой праздник посреди рабочего дня? Особенно с учетом семидневной рабочей недели!

— Ты можешь все. А уж праздник устроить — тем более! — заверила его Марина, достав из холодильника пиво и мороженое.

— Как там наши подопечные? — отхлебнув пенистый напиток, поинтересовался продюсер. — Каюсь, вчерашние пленки еще не отсматривал, не до того было.

— Ну и зря. Похоже, узел затягивается все туже и туже. Начать с того, что восьмая гостиная стала поставлять нам материал аж два раза на дню! Утром с «невестой», вечером с «женихом»!

— Да ты что?! И по поводу чего сыр-бор на этот раз?

— Не поверишь — из-за русской народной песни о Стеньке Разине. На нее теперь на нашем шоу табу наложено.

— Неужели из-за строчки «и за борт ее бросает»?

— Именно из-за нее, родимой! Александр ее весь день себе под нос распевал, ну а закончилось это в восьмой гостиной едва не расцарапанной физиономией и угрозами.

— Угрозами?! — восхитился продюсер. — Ничего не боится барышня! Ну а с невестой что?

— Ну, там вроде бы попроще. Обычная грызня, правда, тоже с многозначительными намеками вплоть до полного провала шоу с перспективой остаться на бобах.

— Просто великолепно! Времени даром никто не теряет, как я погляжу. Кстати, а как там наши голубки?

— Не воркуют, облом случился. На этот раз «невеста» от «жениха» как черт от ладана скачет, несмотря на все его красноречие. А парень, между прочим, ей разве что в любви не признался. Так что сдается мне, в этом отношении ты все — таки ошибся. Ей действительно нужен другой герой — полноценный принц на белом коне. Так что можешь даже не надеяться на лавстори.

— Это еще почему? — Денис надулся и сделал вид, что обиделся. — Мало ли с чего наша невеста решила вести себя именно так, а не иначе? Может, у нее месячные, вот и бесится! Сама же знаешь: вас, девушек, без пол-литра не поймешь. Да и опять же было бы удивительно, если бы она после признания Александра кинулась бы к нему в объятия с воплем: «Я твоя навеки!» Поставь себя на ее место!

— А ты думаешь, я этого не делаю?

— Ну и как успехи?

— Переменные, — горько усмехнулась Марина. — А по совести говоря, у меня уже крыша едет, когда я обо всем этом думаю. «Она знает, что он не знает о том, что она знает». И прочие логические ловушки. А у меня, помимо волнения за игроков, еще и своих забот полно, только успевай крутиться и все решать. Так что не обижайся, но помощник из меня сейчас хреновый, по крайней мере что касается предположений о мотивации игроков и прочей вероятностной ерунды. Поэтому я для себя лично все пустила на самотек: как суждено, так и случится, хотим мы этого или нет.

— Держись, Мариша! — Голос продюсера посерьезнел. — И не переживай, все сложится как надо, обещаю.

— Пойми, больше всего я боюсь, что в один не самый прекрасный день у меня на площадке случится нечто, после чего на всем шоу можно будет поставить большой жирный крест. И я ничего не смогу предотвратить, просто не успею! Особняк сейчас похож на паровой котел или дровяной сарай с порохом. С какой стороны рванет, можно только догадываться. Никогда еще не работала в такой нервной обстановке. И с ужасом думаю, что же будет дальше, когда понаедут родственники!

— Кстати, о родственниках: бабушка «невесты» дала согласие на участие? А то и так семья неполная, полтора землекопа. Без бабушки, боюсь, нам будет тяжело дать зрителю интересную картинку. Хотя и выхода другого нет, как ни крути.

— Все в порядке. Бабушка там тот еще кремень, к ней на переговоры пришлось Арсения вызывать, это он у нас мастер несговорчивых старушек очаровывать. Три часа у нее просидел, вышел весь взмокший, но своего добился. Вот это я понимаю — профессионал! Сейчас отпустила его ненадолго домой, говорит: «Если хоть на полдня в родных стенах не окажусь, волком взвою и всех покусаю!» Обещал к вечеру быть. В крайнем случае завтра утром появится.

— Ну, за него можно не волноваться. Арсений — человек слова!

— Ты имеешь в виду, раз сказал «покусает» — значит, покусает? — лукаво прищурилась Марина.

— Эх, и за что я тебя, язву такую, люблю, а? Не знаешь? И вообще, давай закончим о работе, а то весь аппетит пропадет.

— И не надейся! — улыбнулась Марина. — На вторую порцию мороженого даже не рассчитывай, это моя добыча!

— Твоя, твоя! — заверил ее продюсер. — Никто не отнимает!


Ожидаемого облегчения отъезд Насти и Петра, как ни странно, не принес. Да и нормального отдыха в выходные так и не получилось. О чем может идти речь, если день начинается с бурного скандала с одним человеком, затем приходится долго и нудно объясняться с искренне обиженным на тебя другим человеком, а ты ему даже сказать-то толком не можешь, почему поступаешь так, а не иначе?

Нет, Сашка, к его чести, держался достойно и оскорбленного в лучших чувствах перед Женькой не разыгрывал.

Просто сказал, что все понимает и даст ей время подумать.

Хотя по глазам его можно было прочесть совсем другое. Конечно же, он не ожидал столь резкого отпора со стороны «невесты», и уж тем более не понимал, чем провинился и вызвал такую бурную реакцию. А рассказывать ему долгую и печальную историю о том, как ее предал мужчина, которому она однажды доверилась, Женька не собиралась. Ей не требовалась жалость, более того, она терпеть не могла, когда ее жалели. Но и слепо довериться тому, кого она знала столь мизерный срок, более того — заранее предполагала, что чувства этого человека всего лишь актерская профанация… Нет уж, в этот раз она будет предельно осторожна и не позволит никому обидеть себя. Может быть, она лишает себя веселого, хоть и краткосрочного любовного приключения, интрижки из разряда «влюблен по собственному желанию», — ну и пусть! Лучше ни на что не надеяться и в итоге ничего не потерять, чем вновь позволить себе мечтать о несбыточном.

А завтра она увидит Тоху! Даже не верится, что это наконец-то произойдет! Еще ни разу в жизни они не расставались на столь долгий срок. Целых две недели порознь! Как он там, бедный? Сумел перевоспитать бабушку и убедить ее, что омлет не лучший выбор для завтрака? И нашел ли себе во дворе партнера для игр? Он ведь говорил, что все его приятели на лето разъехались кто куда. Как же много надо у него спросить!

Правда, общаться с ним лучше без Елены Григорьевны, а то ведь забудет о камерах, сделает замечание, а потом на всю страну слава пойдет, что Женька без матери и шагу ступить не может. Хотя от нее всегда можно сбежать: территория особняка довольно большая, да и все потаенные места Женька уже неплохо изучила. Сегодня они от матери в беседке спрячутся, завтра — в одной из башенок. Она специально, когда была на третьем этаже, поинтересовалась у администратора, можно ли ей туда заходить. Оказалось — да, никаких ограничений. А еще здесь бассейн есть, вот Тоха обрадуется! Он ведь так любит плескаться, причем с самого детства! Недаром она его иногда называла «мой маленький дельфин».

Ну а после отъезда домашних останется потерпеть последнюю неделю — и вот он, конец позора! Здравствуй, проклятый выигрыш! До свидания, осточертевшие камеры и забор в полтора человеческих роста высотой. И пусть ей потом хоть кто-то хотя бы полслова скажет или губу презрительно скривит! Не нравится — не смотри. И вообще она в теледивы не набивалась, если кому завидно — пусть сам в подобном безобразии участвует, потом и кровью свой выигрыш отрабатывает!

Женька сжала кулаки, потом спохватилась. Нет, так нельзя! Злость так и застит глаза, а она вместо того, чтобы успокоиться, еще сильнее себя растравляет. Вон стоит только на Альбину посмотреть, ведь в законченную истеричку превратилась! Все потому, что не считала нужным себя сдерживать. Становиться такой, как она, — увольте!

В дверь тихонько поскреблись. Женька, чтобы успокоиться, резко вздохнула, выдохнула, а затем крикнула:

— Не заперто!

На пороге появился Сашка с бутылкой вина в руках.

— Что празднуем? — поинтересовалась Женька.

— Да ничего особенного, — пожал плечами «жених». — Просто решил хоть ненадолго послать всех по известному адресу и посидеть рядом с красивой девушкой. Ты ведь не против?

— Ну, если обещаешь не заводить снова тот разговор…

— Тот — не буду! А насчет этого — посмотрим!

Женька улыбнулась. Все-таки Сашка — редкостный балагур и всегда найдет, что сказать, чтобы поднять тебе настроение. Разумеется, если только сам в этот момент не расстроен и не обижен на весь белый свет.

— Ну, тогда проходи, располагайся!

— С превеликим удовольствием!

Сашка вдруг разбежался, подпрыгнул и приземлился на кровать так, что она, не выдержав, тихонько взвизгнула.

— Ты чего это мебель портишь? — осведомилась Женька.

— Не порчу, а испытываю на прочность!

— Ну и как успехи?

— Крепкая, зараза, — признался Сашка. — Такое ощущение, что специально усиленная. Сколько я на своей кровати ни скакал — все по фигу. Вот решил твою проверить.

— И какие впечатления?

— Аналогично. Кто-то на совесть постарался, когда ее клепал. Так что можно не бояться в один прекрасный миг оказаться на полу среди обломков.

— Так, а вот с этого места поподробнее! Какой это прекрасный миг ты имеешь в виду?

— Ну, мало ли чего, — уклончиво ответил Сашка и принялся раскупоривать бутылку.

— У тебя штопор есть?

— Обижаешь! Пять минут как с кухни спер!

— А бокалы?

— Зачем они нужны? Вот признайся как на духу: ты когда-нибудь пила хорошее выдержанное вино прямо из бутылки?

— Нет, конечно!

— И не хочешь получить новые впечатления?

— Как-то сомнительна мне эта затея, если по-хорошему!

— Ну и зря! Поверь мне, если ты пьешь вино из горла, у него даже вкус неуловимо меняется! Ручаюсь, ты его будешь помнить долго-долго, если не всю жизнь!

— Именно поэтому бомжи глушат все прямо из бутылок и фужеры не признают? — подколола его Женька.

— Питье благородных напитков неблагородными гражданами в подворотне мы даже не рассматриваем! — отмахнулся Сашка. — Ну так что, рискнешь своими принципами или все-таки отправишься за бокалами?

— Ох, мужчина, вы меня плохому научите! — вздохнула Женька.