София Чайка - Подумай дважды

Бритту не хотелось объяснять Маркитану, что ни при каких условиях не свяжет свою судьбу с Измайловой, поэтому ограничился главным. Даже если Виктор его осуждал, то весьма тщательно это скрывал. Лицо поверенного выглядело бесстрастным.

- Ты летишь к ней?

- Да.

- Как только что-то прояснится, дам знать.

- Спасибо.

Прощаясь с Виктором, Егор в мыслях уже находился рядом с Серафимой.

- Говори или уходи, Крамарь. Я не в настроении разгадывать загадки. – Кеша никогда не использовал в общении с деловыми партнерами грубость, но Аркадий нарывался своим развязным поведением. Ведь они, в конце концов, даже не друзья. Грибов решил от него как-то отделаться и не придумал ничего лучшего, как в очередной раз слукавить. – У меня назначена встреча. Я не хочу опаздывать без веских причин.

- Причина веская, можешь не сомневаться. – Крамарь прищурил глаза и наклонился к нему, будто собирался поделиться страшной тайной. – У меня родился сын.

- Так-так! – Это уже интересно. Кажется, не только у него рыльце в пушку. Значит, слухи о том, что Аркаша любит прогуляться налево, правдивы. – Марьяна знает?

- Это не ее забота. Пусть возится со своими девчонками.

- Вашими девчонками.

- Да, я отец. Но мне нужен сын.

- Планируешь его признать?

- Пока не решил. Слишком многое поставлено на карту. Но, если потребуется… - Аркаша снова отправился за виски. – Я думал, ты меня поймешь. У тебя ведь тоже дочь. Что проку от этих баб? Выскочат замуж, а ты потом отдавай свое добро неизвестно кому.

Крамарь не так уж сильно ошибся. Кеша мечтал о сыне, хотя и обожал Юлю.

- Ты можешь сам выбрать им мужей.

Крамарь снова занял место напротив Кеши. На этот раз он прихватил с собой бутылку, и насмешливо протянул:

- Заметки из собственного опыта?

- Даже если и так?

- Много денежек у жены оттяпал? Адвокат, наверное, отрабатывает за проценты.

Неужели уже все знают о разводе? Не город, а большая деревня. Сплетни витают в воздухе.

- Не твое дело. А ты не боишься, что я Марьяне расскажу о твоих художествах? Если она пожалуется крестному, я тебе не завидую.

- Лучше о себе думай.

- Моя семья тебя не касается.

- Касается. Ты даже не представляешь насколько. Неужели тебе совсем не интересно, кто мамашка моего сынка?

- Я не твой духовник.

- Элла.

- Какая еще… - Недавно рожденный мальчик. Элла. Часто ли встречаются подобные совпадения, да еще в таком маленьком городке? – На что ты, черт возьми, намекаешь?

- Я прямо говорю: Элла, твоя невестка, родила мне сына.

Кеша ощутил, как к его голове резко прилила кровь.

- Врешь!

- Зачем? В наше время это легко проверить.

Это не может быть правдой. Только не Малыш! Кеша только начал привыкать к мысли, что этот ребенок станет жить в его доме. Он уже расписал всю жизнь мальчика по деталям, нашел няню, почти закончил оформлять опеку. Что за невезение?

Элла! Если бы она хоть немного соображала, то он бы тряс ее до тех пор, пока не узнал всю правду. Но сейчас это, к сожалению, невозможно.

Кеша знал, что эта женщина живет далеко не праведной жизнью, но она убедила его - всю семью - поклялась, что носит ребенка Савелия, и они поверили. Слишком хотели верить. Этот мальчик должен был стать продолжением рода Грибовых.

Кеша вдохнул глубже, пытаясь взять себя в руки.

Малыш станет им, наследником. Иннокентий так решил. И начнет с того, что даст ему имя. Адам. Замечательно. Отцу должно понравиться. Кеша уже позвонил ему и сообщил об Элле. Родители обещали помочь, чем смогут. Он должен удержать этого ребенка, во что бы то ни стало.

- Легко. Если мать даст свое согласие. А она этого не сделает.

- Это еще почему?

- Элла очень больна и сейчас не может ничего решать.

Крамарь вскочил с кресла и заметался по кабинету.

- Неужели эта дура лишилась остатков ума?

- Это семейное дело. Важно, что никто не даст тебе разрешение на экспертизу.

Крамарь остановился перед столом, навис над Кешей и ухмыльнулся.

- Грибов, признайся, ты не хочешь экспертизы, потому что и так знаешь, что ребенок не от твоего братца?

- Это сын Савелия. И зовут его Адамом.

- Что, так нужен этот парень?

- Отвали.

- Знаешь, ведь я могу подать в суд. Даже если не удастся настоять на экспертизе, то в они все равно будет много. Ты этого хочешь?

Внезапно в мозгу у Грибова возникла одна мысль – почти невероятная, но возможная. Кеша сделал безразличное лицо и спокойно изрек:

- А ведь тебе тоже не нужна огласка, Крамарь. Я почти уверен. – Он сделал паузу, чтобы дать возможность Аркаше высказаться, но тот молчал. – Зачем тебе крысиная возня, этот примитивный шантаж?

- Хочешь знать? Ну что же… Пароль – «акции»!

- Продолжай.

- Ты отдаешь мне акции сопляка – небольшая плата за мальчишку, а я делаю вид, что не знаком с Эллой.

- Продаешь ребенка?

- Информацию. Разве не ты только что орал, что младенца сотворил твой брат? К тому же никак не могу понять, зачем тебе мальчишка? У самого не получаются? – Кеша промолчал, и Аркаше пришлось продолжить. - Подумай хорошенько, скоро все узнают, что твой брат оказался лосем, а в мальчишке нет ни капли крови Грибовых.

- Погоди-ка! – Как он раньше не понял! Кеша даже пропустил мимо ушей очередное оскорбление. – Это ты скупаешь по всему миру акции компании, причем тайно?

- Если кто-то промышляет инкогнито, он не станет орать об этом на каждом углу. – Крамарь выпрямился и взглянул на часы. – Так что мы решили?

- Адам – мой племянник. Акции принадлежат ему.

- Значит, хочешь судовых разборок и огласки?

- Ты не станешь этого делать.

- Я способен на все.

Крамарь ушел, а Кеша откинулся в кресле и задумался.

Нужно что-то предпринять, пока этот ненормальный не испортил Адаму, а заодно и всем Грибовым, жизнь. Лучше бы что-то неожиданное, пресекающее все дальнейшие попытки шантажа.

Пока ни одна подходящая мысль не приходила Кеше в голову, и с адвокатом он не торопился советоваться. Но если ничего не изменится, разговора с юристом не избежать.

Кеша почувствовал сильное желание выпить. Он не мог сделать этого в офисе, а дома – не хотел. Так недолго превратиться в пьяницу, а Адам нуждается в трезвой отеческой заботе.

Грибов отправился в ресторан.

Мелкий, проникающий повсюду дождь моросил с самого утра. Осень проявила свой непредсказуемый характер и напомнила, что бывает не только красочной, балующей нежным ласковым теплом, но и серой, и удручающе мокрой, навевающей меланхолию.

Сима зябко куталась в шаль, стоя у окна офиса. Унылую картинку мостовой украшали лишь яркие зонтики и желтые автобусы с запотевшими стеклами, медленно прокладывающие путь сквозь плотный поток автомобилей. Куда торопятся все эти люди? О чем они думают? Радуются, или грустят?

Серафиме казалось, что жизнь мчится мимо нее, оставляя ее на обочине - растерянную и одинокую. Если бы не Юленька, она точно пала бы духом. Сима сожалела о том, что ее семейная жизнь не удалась, но продолжала считать развод единственно возможным решением возникшей проблемы. Кеша продолжал упрямиться, но уже через месяц должно состояться судебное заседание, и ее адвокат обещал, что неопределенность наконец-то закончится. Ей больше не придется каждый раз напоминать Грибову о неподписанных бумагах, словно она просит его о милости.

Хуже всего дело обстояло с отцом. Он названивал ей каждый вечер. Угрожал, уговаривал, потом снова угрожал, но Сима молчала. Лаврентий, устав от собственных пламенных речей, начинал ворчать, что никто не считается со стариком, и тогда Серафима приглашала его проведать внучку. Симаков обещал, но приезжать не торопился.

Звонил не только отец. Этих звонков Сима ждала с замиранием сердца. Они раздавались поздним вечером, но Серафима не ложилась спать, пока не услышала многозначительную тишину в трубке стационарного телефона. Она чувствовала, что это Егор, но он традиционно молчал - несколько мгновений, пока Сима произносила: "Я слушаю" или еще что-то, такое же несущественное, а затем ждала. Иногда ей казалось, что она улавливает легкое дыхание на том конце провода. Затем раздавались равномерные гудки, и Серафима шла в спальню - смотреть сны о Бритте. Как же ей хотелось, чтобы он шепнул хоть одно слово...

- Сима!

Она прикрыла глаза, улыбнулась и покачала головой. Ее сердце радостно подпрыгнуло. Не так уж важно, что еще ничего не решено, что впереди - развод, а у любимого мужчины - ребенок от любовницы. Женское сердечко жило сегодняшним днем.

Симе тоже хотелось избавиться от сомнений и забыться в счастье. Кому, как не ей, знать, что оно встречается не часто.

Бритт обнял ее - крепко, собственнически. Нежно поцеловал в шею, повернул к себе.

Сима смотрела на него, наслаждаясь мгновениями неожиданной и одновременно долгожданной близости, и молчала, боясь нарушить ее нечаянным словом.

- Я соскучился. Ужасно.

Егор оказался не настолько суеверен. И правильно. Он же мужчина.

Сима потянулась к нему, еле сдерживая вспыхнувшее желание, и поцеловала - ласково, едва касаясь губ, вспоминая вкус.

- Колешься!

- К вечеру всегда обрастаю. Извини. Торопился, очень хотел тебя видеть.

- Ничего. Тебе идет. - Сима прижалась щекой к широкой груди. Слушала, как ровно, но сильно бьется его сердце, ощущала сильные руки на своей спине. Она чувствовала себя в безопасности. Приятное чувство, редкое, и от этого еще более желанное. - Я тоже скучала. С приездом, дорогой.

- Мне так тебя не хватало.

Он шепнул ей это в волосы, потерся о макушку носом.

Некоторое время они стояли молча, обнявшись. Симе было так комфортно, что она не хотела выбираться из уютного кокона, но понимала, что долго так продолжаться не может. Другая женщина все еще стояла между ними. Она спросила о том, что ее волновало.

- Вероника. Как она?

- Врачи говорят, что неплохо, но она не торопится выписываться из больницы.

- Понятно.

- Я сказал Нике, что не женюсь на ней.

Сима подняла голову, посмотрела в глаза, пытаясь разглядеть что-то. Возможно, сомнения?

- Ты уверен?

- Да. Абсолютно. Я просто не смогу с ней жить.

- Но ведь жил же некоторое время.

- Не так уж долго. К тому же это вряд ли может считаться полноценной семейной жизнью. Совместное существование в отеле - совсем не то, что общий дом.

- Неужели, ты всегда жил в гостиницах? За все эти года ни одного собственного дома?

- Почему? Есть. В деревне, у мамы. Она не хочет переезжать в город, а я не люблю жить один. В гостиницах чувствую себя, как в общественном транспорте – среди толпы и полностью свободен. Дом нуждается в семье, иначе он становится клеткой.

- Но ты же купил квартиру здесь? Почему?

- Разве не понятно?

Егор смотрел на нее, почти не мигая. Сима опустила глаза, не выдержав напряжения.

- Ты надолго?

- Это зависит от одной очень серьезной женщины. Она держит меня на коротком поводке, но ничего не обещает.

- Таких мужчин, как ты, невозможно удержать даже с помощью поводка, если они не захотят. К тому же, я пока ничего не могу обещать. Что, если ты встретишь кого-то еще, а я свяжу тебя обязательствами? Лучше подождем, пока закончится бракоразводный процесс.

Егор вздохнул и поцеловал ее в лоб.

- Симакова, ну что прикажешь с тобой делать? Настолько принципиальных, как ты, больше не существует.

- Не нравится?

- Нравится, не нравится - это уже не важно. Я весь твой. А ты?

- После развода.

- К тому времени я состарюсь.

- Думаю, седина тебе пойдет.

Егор расхохотался и поцеловал ее, а когда отстранился, вперил в Симу серьезный взгляд.

- Кстати, мне нужна твоя помощь. Пошли.

- Куда?

- Ты мне не доверяешь?

- Доверяю.

- Запомни, что сейчас сказала.

Он привез ее в свой дом. К тому времени Сима уже поняла, куда они направляются. Она догадывалась, что он желает близости. Но как бы ей самой не хотелось, Сима решила, что не станет этого делать.

Бритт открыл дверь, пропустил ее вперед, вошел следом и снова повернул ключ в замке.

- Егор!

Серафима уже собиралась сказать ему, что не станет с ним сегодня спать, когда он протянул ей ключ. Она недоуменно смотрела на металлическую вещицу на его ладони, не решаясь взять.