София Чайка - Подумай дважды

- Ты ей обязательно понравишься.

Он мог ошибаться, но ему казалось, что в этот момент Сима смущенно улыбается. Он не раз представлял ее себе именно такой.

- Я разгромила твою квартиру.

Еще одна обнадеживающая новость. Она пришла в его дом, и Егора не волновало, во что он превратиться. Если только Серафима останется там.

- Значит, придется отстраивать заново. Ты умеешь укладывать кирпичи?

- Я серьезно. Рабочие начали отделку кабинета. Мне бы хотелось… Было бы неплохо, чтобы ты сам взглянул.

Он почувствовал в ее голосе неуверенность и еще что-то, чего он желал и во что боялся верить. Егор думал о том, какие подобрать слова, чтобы убедить Симу, что он никуда не сбежит, не оставит ее, как когда-то. Как сделать, чтобы она поверила ему, когда он далеко и не смотрит ей в глаза?

- Я скоро приеду. Хочу еще несколько дней побыть с мамой, понаблюдать за ней.

- Конечно. Я понимаю. Это сейчас самое главное. – Она замолчала, а когда он уже подумал, что сейчас она попрощается, Сима неожиданно произнесла: - Я жду тебя. Приезжай, как только сможешь.

Возможно, он - лишь влюбленный глупец, но ему хотелось верить, что эти слова означали для него исполнение самых заветных желаний. Сдержав рвущееся признание, он произнес:

- Приеду.

Это прозвучало слишком сухо даже на его мужской взгляд. Он обязательно поговорит с ней, когда вернется, и все встанет на свои места.

- Грибов, ты меня вообще слушаешь?

Он обошел вокруг Иннокентия и встал перед ним, заставляя обратить на себя внимание.

Аркадий не желал смириться с неудачей и решил предпринять еще одну попытку уговорить Грибова продать ему акции. С каждым днем его настроение становилось все более неуравновешенным. Он потерял всякое терпение и уже почти смирился с тем, что ему придется вынести историю рождения ребенка Эллы на всеобщее обозрение и обсуждение. Он не сомневался, что после того, как будет доказано его отцовство, наследство мальчика окажется в его руках, пусть и временно. Аркадию так сильно хотелось насолить Симакову, посмотреть в его самовольное лицо после того, как он, Крамарь, получит контроль над компанией, что месть постепенно превратилась в главную цель его жизни. Аркадий не помнил, когда все началось, но его это не волновало. Как перестала беспокоить и мысль о вероятном скандале, а также дальнейшая судьба ребенка. Мальчуган мог стать его наследником, но с такой же долей вероятности оказаться в приюте – после того, как Крамарь разберется с акциями.

Он увидел Грибова, входящего в кафе вместе с дочерью, и решил дать ему последний шанс поступить благоразумно, то есть избежать огласки. Последние дни ему никак не удавалось застать Иннокентия в офисе. Да и телефон тот не поднимал. Случайная встреча показалась Крамарю судьбоносной, и он вскочил в кафе следом за парочкой. Аркадий сразу приступил к делу, надеясь, что в присутствии дочери Кеша не станет уклоняться от беседы. К тому же в детском кафе Грибов вряд ли затеет ссору.

Иннокентий выбрал необычную тактику. Он отмалчивался, не признаваясь в знакомстве. Это выглядело бы смешно, если бы так сильно не злило. Тогда Аркадий и предпринял маневр, позволивший ему оказаться перед собеседником у кассы. Кеша невозмутимо перечислил продавщице пирожные, которые собирался приобрести и поинтересовался их стоимостью. Аркаша чуть не взвыл от ярости и почти прокричал:

- Прекрати валять дурака, Грибов!

- Дядя, в общественных местах кричать некрасиво. Тем более в присутствии детей. Мы с папой отдыхаем.

Он посмотрел вниз, на маленькую серьезную девочку, и подумал, что она очень сильно напоминает свою мать. А еще о том, что эта малявка когда-то может стать наследницей любимого промышленного детища Симакова. Уже одним этим она раздражала его до невозможности, но Крамарь сделал над собой усилие и даже улыбнулся. Никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни.

- Извини. Тебя хорошо воспитали, детка. Как только твой папа ответит на мои вопросы, я оставлю вас в покое.

Кеша расплатился, взял большой бумажный пакет, уступил место очередному покупателю и лишь тогда повернулся к Аркадию.

- Я все сказал тебе еще в прошлый раз. Не трать время зря. Акции и ребенок останутся у меня.

- Вот, значит, как? Уверен?

- С каждым днем все больше.

- Ладно. – Крамарь прищурился, бросил взгляд на девочку, стоявшую рядом с Грибовым и не спускавшую с него больших серых глаз, и подумал о том, что Кеша не оставил ему выбора. – Мы еще посмотрим, у кого, в конце концов, окажутся акции и ребенок.

Ближе к вечеру Егору удалось застать дома Маркитана. Он дозвонился на его стационарный телефон. Виктор сдержанно отчитался в делах компьютерной компании, несколько лет назад организованной Бриттовым. Затем ввел в курс интересующих Егора акций и их движения на биржевом рынке. Только после этого он вспомнил об Измайловой. Ника уже выписалась из больницы и жила в квартире матери.

- Эта женщина меня больше не интересует. - Бритт с трудом удержался от того, чтобы не высказаться в ее адрес еще резче, хотя она это и заслуживала. – В следующий раз будь любезен воздержись от упоминаний о ней.

- Егор, ты – мой друг. Во всяком случае, я надеюсь на это. Поэтому скажу откровенно: ты к ней несправедлив. Мало того, относишься предвзято.

- Предвзято? - Бритт скрипнул зубами. – Так вот, как друг, хочу тебя предупредить: ты попался на крючок, Виктор. Она - далеко не ранимое, нуждающееся в защитнике создание. Это волчица в овечьей шкуре.

- Ты не прав! – Маркитан почти прорычал эти слова, затем сделал паузу, видимо, пытаясь справиться с эмоциями, и продолжил уже спокойнее: - Это – заблуждение, досадное недоразумение. Ты не видел, как она страдала, как плакала, когда ты оставил ее в палате одну и уехал в гневе. Поверь, ее слезы были искренними.

Егор догадывался, что адвокат неравнодушен к Веронике, но чтобы настолько…

- Как раз в этом я ничуть не сомневаюсь, - добавил он мягче. – Она не получила того, к чему стремилась целый год. Естественно, что она расстроилась. Не хотел тебе говорить, да видимо придется. После звонка старшей Измайловой моя мама потеряла сознание. У нее поднялось давление.

- Сочувствую, но Веронику можно понять.

- Виктор, она окрутит тебя, обведет вокруг пальца, а ты даже не заметишь.

- Это ни к чему. Я сам сделал ей предложение.

Егор не поверил своим ушам. Сколько времени прошло? Два дня? Три?

- Что ты сделал?

- Она попросила неделю на размышление.

Бритт покачал головой. Не переставая удивляться проворству Измайловой, он вдруг подумал о другом.

- Извини, но я тебя не поздравляю. Более того, думаю, теперь мы не сможем работать вместе. Пойми меня правильно. Ты – прекрасный поверенный и талантливый адвокат, но твоя страсть… Пожалуй, лучше выскажусь иначе. Боюсь, если ты женишься на Измайловой, то не сможешь относиться ко мне, а значит и к работе, объективно. Мне жаль.

- И мне. Но свое решение я не изменю. Разве что Вероника откажется.

- Не откажется. К моему сожалению.

Некоторое время оба молчали. Бритт искренне привязался к этому человеку. К тому же не хотел терять ценного сотрудника. Ему хотелось думать, что Маркитан испытывает похожие чувства. Когда Егор кашлянул и уже хотел попрощаться, Виктор неожиданно сказал:

- Я тут кое-что узнал об Аркадии Крамаре. Помнишь, ты просил меня порыться в его прошлом?

- И?

- Не знаю, важно это или нет, но его учебу в университете оплатила Людмила Симакова – жена Лаврентия. От нее так же поступали деньги на счет, открытый на имя матери Аркадия.

- И что это означает? Зачем она это делала? Насколько мне известно, они с Крамарем не родственники.

- Не знаю. Возможно, Крамари знали что-то такое, что Людмиле хотелось скрыть?

- Шантаж?

- Похоже.

- Что же, это интересно. Спасибо.

- Пожалуйста. Я готов в любое время передать дела новому поверенному.

- Очень надеюсь, что ты передумаешь.

- А я надеюсь, что Ника согласится.

- Желаю удачи. Она тебе понадобится.

Сказав друг другу еще несколько внешне несущественных, но по сути значимых фраз, они, наконец, распрощались. Егор положил трубку и задумался над тем, что услышал о Крамаре. Как не крути, в его арсенале слишком мало данных, чтобы решить эту головоломку. Ясно одно – он должен видеть Серафиму.

- Уезжаешь?

Мама вошла так тихо, что он не заметил этого. Видимо, она услышала часть разговора.

- Не сейчас. Возможно, завтра. - Он подошел к ней и обнял. - Но только если ты хорошо себя чувствуешь.

- Не беспокойся, Егорушка. Со мной все в порядке. Давление нормальное. Телефон работает. Фельдшер живет недалеко. Да и Валя каждый день заходит, а то и по нескольку раз на день. Езжай. Даст Бог, буду здорова.

- Может, все же поедешь со мной?

- Не люблю я город. И больницы. Мне на свежем воздухе лучше.

- Ладно, но я буду звонить каждый день.

- Лучше пообещай, что привезешь ее.

Он не стал выяснять кого. Вместо этого поцеловал мать в макушку.

- Обязательно. Серафима тебе понравится.

- Она мне уже нравится.

- Как исчезла?

Сима, не выдержав напряжения последнего часа, сорвалась:

- Исчезла и все! Откуда я знаю, как! - Она в изнеможении плюхнулась на скамеечку в прихожей и уперлась головой в стену. – Кеша, что мне делать?

Она позвонила ему тотчас после того, как уехала «Скорая помощь». Ей пришлось вызвать бригаду к Таисии Михайловне. Женщина буквально ввалилась в квартиру, держась за сердце. Запыхавшись от быстрой ходьбы, она с трудом рассказала о происшествии в супермаркете. Пока няня разговаривала с охраной, из магазина пропала Юля.

В первый момент, ошеломленная случившимся Сима настолько растерялась, что никак не могла решить, куда бежать, кому звонить. А затем Таисия Михайловна начала сползать по стенке на пол, и у Серафимы не осталось выбора. Она набрала «103», и только после этого позвонила Иннокентию. Она нуждалась в помощи и поддержке.

- Нужно сообщить в милицию. – Кеша снял черное кашемировое пальто и уже собирался повесить его на крючок, но затем передумал. – Хотя нет, лучше сам туда поеду.

- Нет. – Устало возразила Сима и всхлипнула. – Нельзя.

- Что значит нельзя? Почему?

- Пока ты ехал, позвонили похитители и предупредили, чтобы я туда не обращалась.

- Значит, ее украли? Какого черта?! Они сказали, чего хотят?

- Нет. Только, что перезвонят позже.

Сима никак не могла поверить, что все это происходит с ней и ее ребенком. В голову лезли мысли одна страшнее другой. Только неимоверным усилием воли ей удавалось держаться и не расклеиваться. Она перебирала в памяти все, что когда-либо слышала о подобных случаях, и не один из них не прибавлял ей оптимизма.

Что это – случайность или умышленное похищение? Если судить по звонку, то скорее последнее. Хотя, злоумышленник мог прихватить с собой первого попавшегося ребенка, а потом узнать у него номер телефона родителей. Тогда как объяснить происшествие в магазине с Таисией Михайловной? Неужели это лишь неблагоприятное стечение обстоятельств?

Если же все произошедшее чья-то режессура, тогда… Кстати, что тогда? Как же неизвестный должен ее ненавидеть, чтобы сотворить такое?

Сима не могла припомнить ни единой серьезной ссоры, даже размолвки. Она ни у кого не брала в долг и никому не одалживала значительных сумм. Возможно, кто-то настолько сильно нуждается в деньгах, что украл девочку из обеспеченной и известной в городе семьи, лишь бы расплатиться с долгами?

О причинах можно было рассуждать до бесконечности, но итог оставался прежним – Юлю похитили, а она должна ждать и попытаться окончательно не впасть в панику. Сейчас Симе хотелось одного – чтобы ее девочка оказалась рядом, и она могла прижать ее к себе, успокоить, а еще сделать так, чтобы подобное сегодняшнему никогда не повторилось.

Она даже поплакать себе не разрешала. Серафиме казалось, что стоит пролиться первой слезинке, как прорвется плотина - она расквасится и больше не сможет контролировать ситуацию. Сима обхватила себя руками, словно пыталась удержать вместе, готовые вот-вот разлететься, остатки самообладания.

Она отрешенно наблюдала, как Кеша ходит взад-вперед вдоль прихожей. Сима понимала, что он не маг и даже не экстрасенс, способный разгадать загадку исчезновения дочери, но она не могла ему не позвонить. Несмотря на все разногласия, он оставался отцом Юленьки и имел право знать, что с ней случилось. Должен знать и помочь. Серафима видела, что его лицо искажено от волнения, но не могла его успокоить. Она сама нуждалась в поддержке.