София Чайка - Подумай дважды

- А ты поторопись. Я знаю, что именно Крамарь интересовался акциями. Но что он хотел от тебя?

Еще мгновение Грибов колебался, но затем сказал:

- Насколько я понял, он хочет контролировать компанию. Он… он требовал от меня мою часть. Точнее ту, которую я переписал на Адама.

- Ты отдал акции Элле и ничего не сказал? Даже отцу?

- Это мое решение. Мне надоело, что меня постоянно контролируют.

Егор видел, как Сима кусает губы. Черт бы побрал Грибова. И всю компанию заодно.

- Оставим лирику в стороне. У него что-то есть на тебя?

Возможно, ему показалось, но Грибов выглядел смущенным.

- Он меня шантажировал.

- Чем?

- А если я не скажу?

- Напоминаю, если ты забыл. Вероятнее всего, что Юля именно в его руках. По твоему мнению, он достаточно сдержан, чтобы не причинить ей вреда? - Он видел, как побелела Серафима, но не мог промолчать. У Егора заканчивалось терпение. Девочка неизвестно где и с кем, а Грибов мнется, как школьник. – И еще… Ты уверен, что справишься с ним сам?

- Я пойду в милицию.

- Если не будет другого выхода, я отправлюсь туда вместе с тобой. Но… что, если он опасен?

- Он считает, что Адам – его сын, - вдруг выпалил Кеша.

- И что с того?

- Как что? Он – Грибов! Папа этого не перенесет! Я ему пообещал, что обо всем позабочусь.

- Хватит себя жалеть.

- Тебе этого не понять!

- Возможно. Я даже не стану выяснять, есть ли у него для этого основания. Крамарь угрожал?

- Да.

- Но ты ничего не сделал, чтобы предотвратить возможные последствия.

В этот раз голос Кеши прозвучал тихо и как-то потерянно.

- Я не думал, что он зайдет так далеко.

- Остается выяснить еще кое-что. Почему он так уверен, что мы не обратимся в милицию, особенно в том случае, когда все выяснится? И есть ли у него сообщник? Сима, голос тебе знаком?

Она покачала головой.

- Такое впечатление, что он доносится издалека.

- Или похититель говорит через платок. Тогда есть вероятность, что Крамарь действует в одиночку.

- А если это не Крамарь?

После этого вопроса, заданного Серафимой, в квартире воцарилась тишина. Егор надеялся, что похищение устроил Аркадий. В противном случае, у них больше не оставалось версий.

Все вздрогнули, когда постучали во входную дверь.

Егор понял, что Сима не может сдвинуться с места. Видимо, слишком много эмоций ушло на то, чтобы держать себя в руках. Он отправился открывать сам.

На пороге стояла незнакомая худенькая женщина. Она выглядела ужасно бледной, если не считать двух ярких пятен на щеках. Увидев Егора, она дернулась, будто готовилась тут же убежать. Огромные серые глаза сделались еще больше, а узкое лицо вытянулось. Женщина однозначно ожидала увидеть кого-то другого.

Бритт усилием воли заставил себя не схватить ее за руку. Только пока не понял для чего – чтобы поддержать дрожащее создание или удержать от побега.

Испуганный взгляд метнулся с его лица вглубь квартиры, и в нем промелькнуло облегчение.

- Извините, что беспокою. Я… к Серафиме. - Он отошел в сторону, предлагая войти. Женщина сделала шаг вперед, но потом неожиданно развернулась и устремилась вниз по ступенькам, выдыхая на ходу: - Я сейчас вернусь. Мне нужно к детям.

Бритт проводил ее недоуменным взглядом и оглянулся. Сима стояла с приоткрытым от удивления ртом, а Кеша ерошил светлые волосы.

- Погодите, это же Марьяна! – Грибов повернулся к Серафиме. – Или я ошибаюсь? Сто лет ее не видел.

Егор не понимал, почему эта женщина вызвала такую странную реакцию у присутствующих.

- Кто такая эта Марьяна?

Серафима вышла из оцепенения и прошептала, не спуская глаз с пустого проема двери:

- Марьяна Крамарь, жена Аркадия.

Егор сорвался с места и побежал вслед за женщиной, надеясь, что Марьяна не скроется, пока все они приходят в себя от неожиданности. Слишком уж напуганной она выглядела. Он вздохнул с облегчением, когда застал ее с троицей беззаботно щебечущих девочек возле такси, среди которых увидел Юлю.

Сердце ухнуло в груди и куда-то покатилось. Он не знал, насколько напряжен, как сильно беспокоится за эту девочку, пока не увидел ее живой и здоровой прямо перед собой. В голове, не переставая, стучало: «Господи, благодарю тебя, что ты уберег ее!». Очень страшно потерять дочь, едва обретя ее. Теперь он мог себе представить, что чувствует Сима.

Ему хотелось прижать девочку к себе, расспросить, все ли с ней в порядке, просто держать в руках, лишь бы знать, что она рядом. Эти неожиданно проснувшиеся родительские чувства вызвали неожиданные слезы, поэтому Егор деловито отобрал у Марьяны огромный чемодан и побрел вслед за шумной компанией наверх.

Она, наконец, вышла из ступора. Увидев в дверях Марьяну, Серафима сразу поняла, что они оказались правы – их дочь оказалась в руках у Крамаря. В противном случае Марьяна не пришла бы к ним домой. Слишком скромная и скрытная двоюродная племянница мамы старалась лишний раз не беспокоить их семью.

Когда она бросилась прочь, Сима уже не сомневалась, что дочь рядом. Серафима выскочила ей на встречу. Встретив Юленьку на втором этаже, она подняла ее на руки и обняла так сильно, как только сумела. В этот миг никто и ничто не могло бы отобрать девочку у матери.

Сима несла ее домой, поднимаясь по ступеням, как автомат, и не видя ничего из-за беззвучных слез. Они катились по ее щекам, и она смаргивала их, но продолжала прижимать дочь к себе. Кеша, ожидающий их на лестничной площадке, приоткрыл шире дверь, чтобы они могли войти. Его лицо выглядело хмурым, но чувство облегчения на нем явно доминировало.

Сима прошла со своей ношей прямо в гостиную и лишь тогда опустила Юлю на пол. Она гладила ее по рукам, маленькому тельцу и не могла произнести ни слова.

- Мамочка, не плач.

Юля вытирала ее лицо крохотными ладошками, а Сима еле удерживалась от всхлипов. Она не хотела пугать дочь. Наконец, ей удалось проглотить вязкий комок в горле.

- Котенок, как ты?

- Все хорошо. Я играла вместе с Машей и Сашей в гостях у дяди Аркаши и тети Марьяны. Но дядя не дал мне позвонить.

- Дядя Аркаша, он… С тобой все в порядке?

- Да. Только я потеряла в магазине Таисию Михайловну.

Сима поцеловала дочь в прохладную щечку и начала снимать с нее пальто.

- Она нашлась, не беспокойся. Спит в своей комнате.

- Тогда хорошо. Я переживала, что она заболела. - Сима видела, как Юля подняла глаза к двери и улыбнулась. - Папа!

Ей не хотелось выпускать дочь из рук, но Серафима заставила себя отстраниться. Юля бросилась к Кеше и повисла у него на шее. Взволнованный и растроганный Грибов взял Юленьку на руки и поцеловал. Девочка тоже звонко чмокнула его в щеку.

- Ты… выросла дочь.

Его голос звучал хрипло, глаза подозрительно блестели, а слова казались бессмысленными. Они не виделись два дня. Это все от стресса. Она не сомневалась, что Кеша любит Юлю, искренне беспокоится о ней - несмотря на то, что она ему не родная. Как выяснилось.

За спиной Грибова показался Егор. Сима закусила губу, бросив на него тревожный взгляд. И виноватый тоже. Некоторое время он хмуро смотрел на Юлю, и Симе стало не по себе. Этот мужчина имел полное право точно так же держать девочку на руках, открыто беспокоиться и говорить ей о своей любви. Это она, Сима, лишила его всего этого, хотя и не сознательно. Она не знала, как исправить ситуацию, да и не могла думать об этом здраво, во всяком случае, сейчас.

Бритт поймал ее взгляд, резко повернулся и скрылся в прихожей. Сима бросилась за ним.

- Егор! – Она увидела, что гостья топчется у двери, не решаясь пройти дальше, и пытается удержать девочек от шалостей. – Марьяна, раздевайтесь и проходите в комнату. – Та оставила чемодан возле вешалки и начала снимать с младшей девочки курточку. Бритт продолжал двигаться к двери, будто не слышал Симу. Она схватила его за рукав. – Бритт, подожди!

Он остановился и развернулся так неожиданно, что Серафима натолкнулась на него. Он поддержал ее, чтобы она не упала, но тут же отпустил. Сима расстроилась. Она почти не сомневалась, что сейчас он уйдет. Для выяснения отношений был неподходящий момент, но ей не хотелось, чтобы он покинул этот дом. Ее.

- Что?

- Не уходи!

- И не подумаю. Во всяком случае, до того, как выясню все об этом чертовом похищении. Только куртку сниму.

Он говорил отрывисто, почти жестко, но Сима не обиделась. Он остается, и это уже немало. Она благодарно коснулась губами его подбородка и помчалась в комнату.

С трудом найдя в себе силы оставить Юлю в детской вместе с дочерьми Крамарей, Серафима заглянула в гостиную. Здесь царила напряженная тишина. Марьяна сидела, вжавшись спиной в угол дивана, Кеша вышагивал по ковру, а Егор стоял у окна и смотрел на улицу. Он хмурился.

- Девочки складывают пазлы, - сообщила Сима, входя.

Она понимала, что нужно как-то начать разговор, но не знала, с чего. Марьяна выглядела очень напуганной, но Сима пока не поняла, кого женщина боится больше – их гнева или собственного мужа. Хотя, судя по тому, что она все-таки вошла, Аркадия она боялась сильнее.

Серафима присела рядом и осторожно взяла ее за руку.

- Все в порядке?

- Наверное. Не знаю. – Она бросила быстрый взгляд на Кешу, затем на Егора. – Я привезла ее так быстро, как только смогла.

- Мы очень благодарны вам.

Марьяна так сильно дрожала, что Сима не решалась задать ей очередной вопрос. Это сделал Грибов.

- Какого черта?!

Серафима почувствовала, как дернулась Марьяна, и вмешалась.

- Иннокентий, держи себя в руках. Она не виновата.

- Она его жена!

- Это не делает ее соучастницей. Если бы не Марьяна…

Она боялась предположить, что могло случиться, если бы Крамарь не привез Юлю к себе домой.

- Да, да! Конечно. Извините.

- Вы случайно не знаете, ваш муж планировал это похищение?

Бритт отошел от окна и, пройдя через комнату, остановился перед диваном.

- Он сошел с ума от этой мести. Я боюсь!

Марьяна всхлипнула и начала рыться в своей сумочке, пряча глаза. Вытащила платочек и промокнула глаза.

Егор поймал беспокойный взгляд Симы. Она явно просила его о сдержанности и понимании. Господи, он и так старался, как мог. Егор снова посмотрел на худенькую женщину. Удивительно, что она вообще решилась сюда прийти.

- Здесь вы в безопасности, Марьяна.

- Спасибо, что понимаете. И извините.

- Вам не за что извиняться. – Егор понимал, что женщина нервничает, но все же продолжил. Кажется, кроме него это сделать некому. Сима, как всегда, больше беспокоится о других, а Кеша из-за злости не готов к трезвым размышлениям. – Возможно, вы знаете, почему он укр… это сделал?

- Нет. К сожалению. Он никогда ничего не рассказывает. Аркадий скрытный и жестокий человек. Да-да, я понимаю, что так некрасиво говорить о муже, но… Я больше не могу жить с ним под одной крышей.

Марьяна уткнулась в плечо Серафимы. Та гладила ее по волосам, как маленькую девочку, и сама едва сдерживала слезы. Бритт понял, что должен дать им пару минут, прежде чем продолжить расспросы. Ожидая, он рассматривал женщин и только теперь заметил, что они чем-то похожи между собой. Что-то в горделивой посадке головы, линии скул. Он ни разу не видел мать Серафимы, но подозревал, что эти черты у них семейные. Видимо, благородство характера и самоотверженность передавались у них по материнской линии. Вот и сейчас Сима утешает родственницу, хоть сама еще не отошла от происшествия с дочерью.

Почему она скрыла от него свою беременность? Не доверяла? Или не любила достаточно сильно, чтобы назвать его отцом своей дочери? Возможно и то, и другое. Знала ли она о своем положении, когда выходила замуж за Грибова? По срокам, похоже, что знала.

Егор попытался вспомнить, где находился он сам, когда Серафима выходила замуж, и не смог. Он точно отсутствовал в городе. Некоторое время после окончания университета Бритт пытался заработать на жизнь спортом, заслужив при этом славу беспощадного игрока. Фол стал его визитной карточкой. Он ушел из баскетбола только тогда, когда сломал ногу и получил сотрясение мозга во время падения, с разгону натолкнувшись во время игры на громилу. Ногу пришлось оперировать несколько раз. Лежа в больнице и глядя на измученную мать, он понял, что пора прекращать мучить ее своим безрассудным поведением. Да и таких уж больших денег спорт не приносил. Егор стал зарабатывать их своим умом.