София Чайка - Подумай дважды

Теперь, когда она заслужила определенную известность, а портфолио от Лоры Кравец стало модным, работать ей стало легче и сложнее одновременно. К сожалению, фотохудожники не могли похвастаться огромными доходами, поэтому очень часто приходилось соглашаться и на такие сессии, как сегодня. Лора не знала, какой формат ждет ее в студии, но она собиралась справиться с любым объемом работы, и не только из-за престижа. Ей приходилось обеспечивать сына, а еще помогать матери.

Она не разговаривала об этом с Симой, и не только потому, что та не знала, что такое настоящая нужда. Да и кто сказал, что деньги и счастье – тождественны?

Возможно, на постороннего наблюдателя Серафима могла произвести впечатление безмятежной, абсолютно довольной жизнью женщины, но Лора знала ее лучше. Хотя подруга никогда не жаловалась, за многие годы привыкнув держать чувства под полным контролем, Лора не сомневалась – Сима несчастлива. Вот только почему? Этого она не знала, лишь догадывалась.

Лора медленно двигалась по узкой улице с односторонним движением. Вдоль тротуара припарковалось множество автомобилей, делая проезд очень сложным. Лора уже пожалела, что не объехала центр города, когда возле входа в гостиницу заметила знакомую мужскую фигуру.

Черт! Он был не один. Симпатичная худенькая женщина с шифоновым шарфом на голове и довольной улыбкой на узких губах властным движением оплела руку мужчины и направилась к входу, кивнув швейцару, как старому знакомому. И хотя мужчина не поздоровался и даже нахмурился, Лора поняла – эти двое встречаются здесь не в первый раз. Господи, что же ей делать?

Она подумает об этом после работы. Если, конечно, сможет хоть что-то делать.

Татьяна Аморина оказалась симпатичной, ухоженной женщиной средних лет. Ее офис тоже произвел на Симу приятное впечатление. Она устроилась в кресле, напротив собеседницы, согласно кивнув на предложение выпить чашечку кофе. Некоторое время они молчали, изучая друг друга, но когда Сима решила, что ей пора начать разговор, Татьяна произнесла:

- Все в порядке? Возможно, для начала – небольшая консультация для вас?

- Нет, спасибо. Я предпочла бы приступить прямо к делу.

- Хорошо. Что я могу для вас сделать? Мне понравилась «Юлия». Заметно, что этот журнал создают с любовью.

- Спасибо, Татьяна. Мне можно обращаться к вам подобным образом?

- Да, конечно, Серафима. Ваш помощник намекал на цикл статей.

- Мы об этом мечтаем, если только у вас найдется время. Мне известно, вы очень занятой человек. Для начала мы подумывали об ответах и вопросах. Наши читательницы могли бы присылать в редакцию письма с проблемами, которые их волнуют, а вы отвечали бы на страницах «Юлии».

- Спасибо за предложение. Я подумаю и отвечу вам в ближайшее время.

- Это я благодарна за то, что вы приняли меня.

- Не стоит благодарности. Я тоже от этого выиграю. Знаете, у меня есть еще несколько минут до прихода следующего посетителя. Если желаете, мы могли бы поговорить о чем-то, что волнует вас самих.

Уже второй раз психолог предлагает ей помощь. Неужели по ее лицу заметно, что она тревожится?

Только Сима пока не готова открыться кому-либо, даже Амориной.

- У меня нет проблем. Я бы предпочла несколько интересных фактов из вашей биографии, несколько слов о карьере, публикациях – все, что можно напечатать в журнале. С удовольствием послушаю и то, что не для публикации, если вы решите поделиться со мной этой информацией.

- Вы – настоящий журналист. Умеете расположить к себе собеседника.

- Спасибо. Это - моя профессия. А вам хочется довериться.

- Ответный комплимент?

- Ничуть.

- Но ведь не доверились.

- Это сложно. Сначала нужно довериться себе.

- Возможно. В любом случае, мое предложение остается в силе. Я всегда найду для вас время, Серафима.

Они поговорили еще немного, как старые знакомые. Симе понравилась Аморина. Теперь она понимала, почему именно к этому психологу такая большая очередь. Серафима очень надеялась, что ей не придется прибегать к ее помощи. Психологической.

Егору понравились обе квартиры, которые подобрал для него Виктор, так что приходилось выбирать. Риелтор оставил ему ключи, и Бритт решил еще раз походить по старому дубовому паркету.

Он решил остановиться на той, что находилась на третьем этаже дома, построенного в начале двадцатого века. Особняк в стиле модерна Шехтеля[1] располагался на узкой улице центральной части города. Окна с сандриками[2] облюбованной им квартиры выходили на балкон с узорчатыми металлическими перилами. Фасад украшала лепнина в виде лилий. Егору очень понравились витражи на окнах лестничных переходов, а еще широкие лестницы.

Сама квартира реагировала на появление Бритта гулом его шагов и еле слышным поскрипыванием деревянных половиц. Когда-то здесь жили представители городской знати, устраивались приемы, где выселились богатые люди, танцевали красивые женщины, решали вопросы высокие чины и буржуазия.

Да, он решил, что будет жить здесь – парень из глухомани, выбившийся в люди благодаря своему уму и таланту. Он это заслужил и обязательно привезет сюда маму, чтобы она порадовалась за него, вместе с ним.

Он вышел из дома, еще раз оглянулся на красивый особняк и зашагал в сторону гостиницы.

Серафима вынырнула из какого-то здания в пятидесяти метрах перед ним. Несколько секунд она постояла на бровке тротуара с телефоном в руках, возможно собиралась вызвать такси, затем посмотрела верх – на небо, засунула телефон в сумочку и направилась в противоположную от него сторону.

«Так даже лучше» - подумал Бритт, убеждая себя, что им не нужно встречаться, говорить друг другу вежливые и бессмысленные фразы, но лишь ускорил шаги. Проходя мимо дома, из которого только что вышла Сима, он с удивлением прочитал надпись на металлической табличке.

Следуя за женщиной, Егор невольно любовался ее величественной осанкой, изящными, сдержанными движениями, почти совершенной фигурой, подчеркнутой узким сиреневым платьем. Он никогда не видел на ней деловых костюмов. Наверное, это - один из ее пунктиков, как и собранные в высокий пучок волосы, открывающие длинную шею. А ведь он помнил то время, когда тяжелые пряди великолепных волос окутывали ее плечи, словно шаль, которую она теперь так часто носила. Он любил отодвигать их в сторону, чтобы увидеть маленькую родинку за левым ухом и…

Зачем она ходила к психологу?

Она решила, что может потратить немного времени на прогулку. Серафима предпочитала солнечную, но не жаркую погоду. В последнее время у нее редко выпадал случай пройтись пешком по улицам любимого города – просто так, отдыхая, не думая о делах и своей жизни, в которой снова появился Егор.

Если бы ее спросили, она не смогла бы ответить абсолютно правдиво, хочет ли она его видеть. Теперь Егор хорошо обеспечен, выглядит представительно и имеет красивую подругу, которая, судя по его поведению, может стать его женой. Почему нет? Такая женщина, как Вероника, составит счастье любого умного мужчины, который способен оценить ее женские и деловые качества. А Бритт – далеко не дурак.

Это хороший знак, что она способна размышлять об этом настолько трезво. Но готова ли она порадоваться за Егора и спокойно встречаться с ним в обществе? Трудно сказать.

Возможно, позже, когда она станет реагировать на все более спокойно, привыкнет к его пребыванию в городе, они даже смогут подружиться. Сейчас же лучше держаться от него на расстоянии.

- Серафима!

Она невольно сделала еще несколько шагов вперед, будто пыталась сбежать, но затем заставила себя остановиться и даже обернуться с невозмутимым выражением на лице. Во всяком случае, ей хотелось так думать.

- Бритт. Я хотела сказать – Егор.

- Не важно. Обращайся, как хочешь, Симакова. В любом варианте мое имя ты произносишь… сексуально.

Он понимал, что рискует, произнося дерзкие слова, но все равно сказал их. К тому же он не солгал. Эта женщина способна кого угодно обмануть напускной холодностью, отстраненностью, почти безразличием, но только не его. Возможно, он просто знает ее лучше других? Или обманывается, что знает.

Вот и сейчас, он предположил, что в ответ на его замечание она развернется и уйдет прочь, даже не оглянувшись. И когда Сима молча повернулась к нему спиной и уже сделала первый шаг, Бритт сказал, возможно, единственное, что могло ее остановить.

- Боишься? Кого? Меня? Или себя?

Она резко обернулась и вперила в него гневный взгляд. Хоть какие-то эмоции!

- С чего бы это? Кажется, кто-то говорил, что не ворует чужих жен.

- Я от своих слов не отказываюсь. А что насчет тебя?

- Бриттов, у тебя слишком большое самомнение.

- Есть немного. Но без него я бы ничего не добился. Абсолютно ничего. К тому же… - Некоторое время он смотрел в ее серебристые глаза, а затем опустил взгляд на нежные губы, легко оттененные губной помадой. Ему так хотелось к ним прижаться! - …мне всегда казалось, что эта черта моего характера тебе нравится.

- Много времени прошло, Бритт. Теперь я не думаю ни о тебе, ни о твоем характере.

- Жаль. Неужели даже чуточку? А вот я…

- Егор, мне некогда играть в твои игры, да и не за чем. Думаю, тебе тоже. Ты куда-то шел?

- Ай! Такая воспитанная барышня и такая грубая попытка отделаться от собеседника!

- Хочешь поговорить? Говори. Я слушаю.

Бритт оглянулся по сторонам и заметил входную дверь старинной кофейни.

- Зайдем? А то еще увидят нас вместе. Меня это не волнует, но тебя…

- Перестань язвить. Я знаю, что ты обо мне думаешь.

Она двинулась к двери кофейни, а Егор усмехнулся и последовал за ней. Она даже не подозревает о его мыслях.

Он ее нагло спровоцировал, а она поддалась. Как всегда. Только Бритт умел подбить ее на безумные поступки. Оставалась одно – держать себя в руках и не реагировать на двусмысленные замечания. Если бы это было так просто!

Она села за столик у входа в самом углу, спиной к залу, чтобы остаться незамеченной с двери и в окне. Глупо, конечно. Кто с ней знаком, все равно узнает ее и обо всем доложит мужу. Все ее знакомые были и его знакомыми. Но она все равно сделала то, что считала нужным. Впервые после замужества Серафима оказалась в подобной ситуации.

Она заказала только кофе, без сахара и сливок. Егор нарочито внимательно оглядел ее и заметил:

- Тебе не нужно беспокоиться о фигуре. Думаю, пара лишних килограммов не помешала бы.

- И это говорит человек, предпочитающий в качестве любовниц женщин исключительно модельной внешности? – Как ему это удается? Он снова ее спровоцировал! – Хотя, это не мое дело. Встречайся, с кем хочешь.

- Ты права – не твое. Но мне нравится, когда ты так реагируешь.

- Как?

Что она творит? Зачем спросила?

- Активно. Если бы я страдал манией величия…

- Ты и страдаешь.

- Это с какой стороны посмотреть. Так вот, если бы я страдал, то предположил бы, что ты… - она уже надеялась, что он не произнесет этого слова, но Бритт сказал, - … ревнуешь.

- Ревную?! К тебе?! Никогда!

- Дорогая, звучит слишком эмоционально, что лишь подтверждает…

- Ничто ничего не подтверждает! Все, с меня достаточно. Спасибо за кофе. Я ухожу.

- Постой.

Он взял ее за руку, и ей вдруг перехотелось уходить. Сима убедила себя, что остается только для того, чтобы не устраивать показательных выступлений и не привлекать внимания других посетителей, а то, что подобное поведение не соответствовало истине, намеренно игнорировала.

- Твои манеры…

- Да, я знаю. Скажи, что ты делала у психолога? У тебя проблемы?

Грибов ехал на такси. Он предпочитал не пользоваться транспортом компании, если хотел, чтобы его встречи остались в тайне – насколько это возможно в их городе.

Вообще-то, сейчас ему следовало быть в офисе и вести серьезный разговор с главным финансистом. С акциями компании происходило что-то странное. Но по милости истерички он направляется в мало известное кафе вести разговоры неизвестно о чем – скорее всего, малозначительном и глупом.

Что произошло? Таким тоном она не разговаривала с ним, пожалуй, ни разу. К насмешливым замечаниям этой женщины, ее странным поступкам он привык уже давно и вынужден был мириться. Из-за жены.

Странно, но сегодняшнюю встречу она настоятельно требовала держать в тайне от Серафимы. Как же ему надоело постоянно лгать и изворачиваться. Пусть по мелочам, но все же…

Иннокентий расплатился с водителем и вошел в незнакомую забегаловку. Нужно было оставить пиджак в офисе. В своем костюме он выглядит здесь слишком претенциозно, а значит запоминающим. Грибов этого не любил.