Карен Хокинс - Поединок сердец

Когда-то, рисуя себе такую картину, Кейтлин смеялась. Почему-то теперь эта мысль вовсе не казалась ей смешной. По правде говоря, от нее сжималось сердце… Бабушка была поражена.

— И как он на такое пошел?

— Он поставил свои условия на тот случай, если проиграю я.

— И что же это за условия?

Щеки Кейтлин порозовели.

— Лучше не говорить.

— Хм… Понятно.

Кейтлин благоразумно прикусила язык.

— Ладно, девочка, как же мне помочь тебе выпутаться?

— Мы выбираем задания друг для друга из легенд про Олвен. Мое последнее испытание… очень трудное. Помнишь, как Олвен купалась обнаженной в фонтане, чтобы отвлечь врагов?

Бабушка оцепенела.

— Этот осел не мог потребовать от тебя такого!

— Боюсь, именно этого он и требует. А я приказала ему надеть платье. И появиться так у всех на виду.

— Как ты могла?! Ведь он помешан на собственной гордости…

Дверь открылась, и вошел дворецкий с подносом, на котором громоздились лакомства из корзинки Мьюрин. Там же стояли чашки с дымящимся чаем. Бабушка с нетерпением дожидалась, пока он накроет стол к чаю, затем отослала его прочь. Не успела за ним закрыться дверь, как она повернулась к Кейтлин.

— Играешь с огнем, девочка. Впрочем, думаю, ты и сама это знаешь.

— Знаю, но… бабушка, я не понимаю, в чем тут дело, но просто не могу иначе! Если он поблизости, мне хочется задирать его, лишь бы он обратил на меня внимание. Кажется, прекратить это не в моих силах.

Бабушка вздохнула:

— Ну и дела!..

Глаза Кейтлин налились слезами.

— Ох, только не плачь. — Бабушка достала тонкий кружевной платочек и сунула его в руку Кейтлин. — Мы что-нибудь придумаем. — Задумчиво хмуря брови, она налила две чашки чаю и разложила пирожные. — Расскажи мне о двух первых испытаниях и как ты с ними справилась.

И Кейтлин принялась рассказывать, а бабушка задумчиво кивала. Потом они сидели молча, наслаждаясь отличным чаем. В конце концов бабушка пробормотала:

— Что делать, что делать… Тебе нужно искупаться перед ним голой. Но если тебя за этим застанут, твоей репутации конец, да и семье не поздоровится.

— Точно.

— Хм. Значит, нужно обставить дело так, чтобы этого не произошло. Держать Маклейна в руках.

— Держать Маклейна в руках? Как, Бога ради…

— Предоставь это мне. Думаю, я знаю, что тебе нужно. — Она бросила на внучку проницательный взгляд. — Я могу помочь тебе выиграть пари, но суть дела ведь не в этом. Тут я бессильна. Ты понимаешь, девочка, о чем я?

Кейтлин осторожно поставила чашку на блюдце.

— Да. Я его люблю.

Признаться вслух оказалось не так трудно, как она думала. Бабушка кивнула:

— А как он к тебе относится?

— Он видит во мне только соперника. Знаю, что он меня не любит.

— Ты уверена?

— Да. Я спросила его сегодня утром, и он…

Кейтлин изо всех сил сдерживала подступающие слезы, даже глотать не могла — горло судорожно сжалось. Она так его любила, а он не мог предложить ей ничего, кроме мимолетной плотской связи. Разделив с ним ложе страсти, она лишь осложнила свое положение. Каждый раз, когда они были вместе, в постели или просто так, чувство Кейтлин к Маклейну только росло.

— Я не согласна на простую связь, но ничего другого он мне не предложил.

Бабушкины голубые глаза потемнели от сочувствия.

— Ах, девочка! У тебя такой грустный вид…

Ей действительно было очень грустно. Казалось, каждая косточка в ее теле сделалась каменно-тяжелой, грудь ныла, глаза предательски жгло. Но она не привыкла уступать без боя. У нее еще есть несколько дней, прежде чем придет пора покинуть замок Баллох. Нужно, чтобы ни дня не пропало даром.

Она заморгала, прогоняя слезы, подняла голову и посмотрела бабушке в глаза:

— Значит, у тебя есть мысль насчет того, как мне справиться с заданием? Я хочу уехать из замка Баллох победительницей.

Усмехнувшись, бабушка пошарила в ящике письменного стола в углу комнаты.

— Вот, держи. Это поможет тебе решить задачу.

С этими словами она сунула в руку внучки какой-то маленький предмет.

Кейтлин уставилась на крошечный флакончик с притертой пробкой.

— Но…

— Четыре капли ему в питье, и он не сможет пошевелиться целых три или четыре часа. Тогда плавай перед ним сколько угодно, и он не сумеет даже крикнуть, чтобы созвать зрителей. Твоя репутация не пострадает. — Она захихикала. — Ему не хватит сил даже на то, чтобы моргнуть.

— Это не опасно?

— Четыре капли — нет. Даже восемь — нестрашно. Вот если ты дашь ему двенадцать и больше, тогда я ни за что не поручусь. Но в бутылочке столько не наберется.

Кейтлин сжала флакончик в ладони.

— Спасибо, бабушка.

Почтенная Нора вздохнула и обняла Кейтлин.

— Девочка, я не могу помочь тебе справиться с главной бедой, и ты это знаешь. Придется тебе решать самой. — Она поцеловала внучку в лоб. — Но ты умница, и я знаю — ты найдешь выход. Только обещай слушать собственное сердце, когда придет время. Оно подскажет, что тебе делать.

— Обещаю, бабушка… но не думаю, что для нас с Маклейном «придет время». Этого просто не может быть.

— Посмотрим! Поживем — увидим, детка.

И почтенная Нора заговорила о сестре Трионе, как она подружилась со своими падчерицами, да о лошадях, которых лорд Хыо разводит в своем поместье.

Кейтлин слушала — ей всегда было интересно, как поживает ее сестра-близняшка. Но в глубине сердца некий голос нашептывал ей, что ее страдания только начинаются.

— Милорд, я должен просить вас выбрать другой костюм.

— Нет.

— Пойдут разговоры.

— Пусть болтают. Это мне даже нравится.

Александр посмотрел на себя в зеркало. На нем были меховые сапоги по колено, обмотанные кожаными шнурами, и длинная клетчатая юбка-килт, прикрывающая колени. На широком кожаном ремне висела меховая сумка-спорран, придерживая килт, чтобы ветер не задирал подол. Широкая перевязь из шотландки свисала через плечо на грудь.

— Милорд, по крайней мере наденьте рубашку к вашей… — Маккриди содрогнулся. — Вашей юбке.

— Я иду на маскарад к Джорджине в образе моего предка, Дункана Маклейна. Он не носил чертовых рубах, и я тоже не собираюсь ее надевать.

— Так он был варвар, милорд.

— Сегодня я тоже варвар. Открывай дверь, Маккриди.

Неодобрительно вздыхая, камердинер бросился исполнять приказание.

Александр целый день провел в седле, сломя голову носясь на лошади по владениям Роксбурга. Скачка помогла разогнать туман в голове, но вопросы, которые его терзали, так и остались без ответов.

«Когда она проиграет пари, как и следует ожидать, я должен сделать ее своей любовницей на целых две недели. Но стоит ли мне рисковать, ведь дело может только запутаться. С другой стороны, могу ли я удержаться от соблазна?»

Это вряд ли! Целых две недели в обществе роскошной Кейтлин Херст! Черт возьми, при одной мысли об этом начинает кружиться голова.

Но где-то на задворках его души осторожный голос шептал: «Неужели все дело исключительно в плотском желании? Или ты слаб, как Чарлз?»

На верхней площадке лестницы Маклейн задержался. Где же она? Девица уехала из дома вскоре после него; он видел, как она садилась в карету.

С вершины холма он наблюдал, как карета ползет по аллее. Возникло желание поскакать за ней, но Маклейн отмел эту глупую мысль.

Напротив, он пустил коня вскачь, пытаясь бешеной скачкой хотя бы частично выжечь из крови свои неуемные страсти. Когда он вернулся в дом, Кейтлин еще не было. Остальные гости разошлись по своим комнатам, чтобы привести себя в порядок и одеться к маскараду. Джорджина пригласила уйму соседей, поэтому предполагалось, что вечером в замке будет толчея. Впрочем, Александру это было даже на руку. Чем больше будет толпа, тем легче будет вызвать Кейтдин в укромный уголок для разговора, после того как он выйдет победителем из последнего испытания.

Он пошел вниз по лестнице. Бал уже начался. На нижней ступеньке лестницы он обогнал маркизу Тремонт. На ней было бледно-зеленое платье, отделанное шелковыми цветами, что очень шло к ее молочно-белой коже и рыжим волосам. Несомненно, она изображала весну. Маркиза взглянула на его килт и чуть не упала с лестницы. Затем густо покраснела, отвернулась и торопливо прошла мимо.

Александр усмехнулся. Сегодня вечером он хотел шокировать всех собравшихся, встряхнуть это затхлое болото. Надоело играть роль вежливого и благопристойного гостя. Зато сегодня языки поработают всласть. Эта мысль очень понравилась Маклейну, и он вошел в гостиную нарочито раскачивающейся походкой.

Гостиную заполонили нимфы, принцессы и снежные феи, но он сразу же увидел Кейтлин. Его ноги приросли к полу. Она была одета в платье, которое, казалось, было сшито из серебряной парчи. Как правило, блондинкам не идет серебро, но Кейтлин, с ее насыщенным золотым цветом волос и темно-карими глазами, просто светилась в окружении серебряного облака. Каким-то необъяснимым образом ее красота только выигрывала от этого цветового сочетания.

Платье Кейтлин было сшито по средневековой моде, с круглым вырезом и длинными рукавами, слегка прикрывающими тонкие пальцы. Волосы были зачесаны набок и заплетены в косу, как на старинных миниатюрах. Никаких драгоценностей в прическе, единственным украшением которой был прихотливый узел черной ленты.

Стоило только представить, как она расплетает эту чудесную косу и шелковые золотистые пряди разливаются волной по его подушке… Маклейн снова почувствовал прилив возбуждения. Пришлось отогнать видение — не то его реакция стала бы очевидна всем окружающим, ведь он был в юбке. Вот его заметила стоящая неподалеку леди Элизабет. Женщина ахнула, и ее собеседница обернулась, чтобы посмотреть, что ее так изумило. Обе дамы уставились на него во все глаза.

Александр отвесил им шутливый поклон и пошел сквозь толпу, не обращая внимания на удиатенные возгласы и перешептывание. Ему было не до того — Александр не сводил восхищенного взгляда с Кейтлин.

Интересно, а кого — или что — она представляет? Может быть, деву Марион? Или… ах да! С ее пояса свисали вышитые диски с изображениями серебряного гребня, маленького золотого кабана и других предметов, упоминаемых в знаменитой легенде.

Он тихо рассмеялся. Значит, она сегодня Олвен, и на ее амулетах изображены сцены из выполненных ими обоими заданий.

Она еще не заметила Маклейна, увлеченно болтая с мисс Огилви, которая нарядилась молочницей. Длинная золотая коса слегка покачивалась, задевая бедро. Ему немедленно захотелось развернуть Кейтлин к себе, чтобы поцеловать податливые губы.

Маклейн всегда восхищался роковыми женщинами. Они знали силу своих женских чар, и он умел их легко соблазнять. Но теперь ему начинало казаться, что такие женщины слишком предсказуемы и потому неинтересны.

Живая энергия Кейтлин действовала освежающе. Ни застенчивости, ни показной скромности; зато были в ней очень земные черты, которые ему так нравились, суля наслаждение. Они задевали в его душе особые, интимные струны.

Разумеется, она нравилась не только ему. Беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться в этом. Лорд Далфур, вполуха слушая то, что втолковывает ему Джорджина, пожирал Кейтлин глазами. Лорд Фолкленд смотрел на нее, разинув рот. Даже Кейтнесс, который не скрывал своего восхищения мисс Огилви, тоже любовался ею. Кроме того, там было еще с полдюжины мужчин, которых Александр не знал, и их взгляды также устремлялись на Кейтлин.

Если он не поспешит, ее просто затопчут. Ему не терпелось вырвать у нее признание, которого он так страстно ждал, — «вы победили»!

Джорджина неожиданно схватила его за руку.

— Александр! Какой приятный сюрприз.

Ее холодные синие глаза обежали его фигуру с головы до пят.

— Боже! — протянула она. — Вы прямд варвар. Как неприлично!

— Я в наряде своего предка, Дункана Маклейна.

Его взгляд посуровел. Герцогиня тоже закуталась в перевязь из синей шотландки. Александр нахмурился. Цвета Маклейнов, точь-в-точь, как его собственный килт.

— Вам нравится? — промурлыкала герцогиня улыбаясь.

— Нет.

Герцогиня промолчала, неприятно пораженная. Затем вымученно рассмеялась:

— Будет вам, Александр! Это простое совпадение. Я и понятия не имела, как вы оденетесь.