Из машины вышел Байрон.

— Что это? Нас встречают, как какую-нибудь делегацию.

Он нагнулся, чтобы погладить Траубла. Обычно пес был предельно холоден с незнакомыми людьми, но сейчас он весело закрутил хвостом, будто Байрон был его старым другом. «Предатель», — подумал Команчо.

— Что-то вы рановато вернулись, — сказал Команчо, как только увидел Кэйт с другой стороны «кадиллака». — Ну, как вам «Сауз Стар»?

Кэйт громко рассмеялась в ответ, будто Команчо сказал ей нечто забавное.

Мимс, вышедшая следом за ней, тоже улыбалась.

— Знаете, вам лучше было бы поехать с нами. Какой-то жуткий тип пригласил Кэйт на танец и не захотел ее отпускать, даже когда закончилась музыка.

— Жуткий тип? — переспросил Команчо, взволнованный словами Мимс.

— Чудовище, громадное чудовище, — вставил Байрон. — Наша Кэйт была страшно напугана.

«Наша» Кэйт? Команчо был возмущен. Она не их, а его Кэйт, его и только его.

— Что же в конце концов произошло? Кэйт и Мимс залились смехом, им пришлось ухватиться друг за друга, чтобы удержаться на ногах.

— Байрон бросился меня спасать, — наконец выдохнула Кэйт.

Команчо повернулся к Невиллу. Он почувствовал, как холодеет у него под ложечкой.

— Вы не заметили, курил ли этот мерзавец «Мальборо»?

— Я не успел что-нибудь заметить.

Команчо внимательно посмотрел на Байрона, соображая, как ему удалось справиться с таким громилой.

— Вы позвали шерифа?

— Не было времени.

— Но что же вы сделали?

— Мне пришлось забыть о благородстве и драться с ним не по правилам.

— Что, черт побери, все это значит?

— Я дал ему… э-э-э, как бы это выразиться при дамах, ну… понимаете, да? — сказал Байрон, улыбаясь. Судя по всему, он был доволен исходом дела.

— Это был великолепный удар! — Кэйт быстро обошла машину и взяла Байрона под руку. — Даже и не знаю, как вас благодарить.

— Пустяки, — Байрон поцеловал ей руку.

Как же, пустяки, подумал Команчо пять минут спустя, возвращаясь домой в полном одиночестве. Байрон теперь герой, а он чувствует себя полным идиотом.


Кэрролл Детвейлер тяжело дыша сидел на своей кровати с незажженной сигаретой в зубах и мял пальцами подушку со льдом. Черт побери! Еще один такой удар, и ему придется петь сопрано. Ему было худо и от выпитого, и от удара. Но более всего страдало его самолюбие. Сенатору, конечно же, не расскажешь, каких дров он наломал.

Детвейлер до сих пор не верил, что позволил улизнуть этой сучке. Он выл от досады, думая об этом. Если бы не чертовка Кэйт, с ним бы никогда не произошло такого позорного случая. Никогда! Если бы она не вела себя так надменно и соблазнительно одновременно, если бы она сразу же приняла приглашение на танец, он удовлетворился бы малым, и ему хватило бы ума сдержаться. Но эта дрянь смотрела на него, как на пещерного человека.

Мысли о мести проносились в его голове жаром. То, что должно было быть делом сенатора, превратилось в личную кровную месть. Так или иначе, Кэйт Прайд заплатит ему за унижение.

Глава 15

Трясясь, как в лихорадке, Команчо поднял воротник и втянул голову в плечи. Но все равно холодный декабрьский ветер продувал его насквозь. Впрочем, непогода — это ерунда, если на душе спокойно. Как это у Шекспира, «зима удачи нашей»? У него же все было наоборот. Он чувствовал себя опустошенным. Похбже, все его надежды улетучились с первым морозцем.

Не так давно Команчо мечтал только о том, чтобы стать хозяином Пансиона Прайдов. Теперь в его голове не осталось и мысли о земле — теперь ему хотелось только Кэйт. Любой ценой, при любых обстоятельствах. С каждым днем он любил ее все больше и больше. Она всегда привлекала его как женщина. Но именно ее решимость, мужество и даже горячность и безрассудство навсегда покорили его сердце.

За последние месяцы Команчо изменился до неузнаваемости. От прежней Кэйт тоже мало что осталось. Ее нежность и внимание к Хэнку, ее стремление порадовать отца, спасти для него ранчо трогали Команчо до глубины души. Временами у него возникало желание поменяться с Хэнком местами, чтобы хоть раз поймать на себе ее любящий взгляд.

С тех пор как появился Невилл, Команчо чувствовал себя брошенным и забытым. Невилл обладал полным набором всех тех качеств, которых так не хватало Команчо, — обходительностью, выдержкой и шармом. В сравнении с ним Команчо казался себе деревенщиной, неотесанным болваном. Когда Невилл начинал сыпать комплиментами, у бедняги язык присыхал к небу. Но самое ужасное — Невилл пристал к Кэйт, как шерсть к овце. Они работали вместе, отдыхали вместе и даже, как думал Команчо, спали вместе. От своего последнего предположения ему становилось совсем невмоготу. Он чувствовал себя обманутым, оскорбленным и одиноким, как тогда, в детстве, когда узнал о том, что от них с отцом ушла мать. В ночных кошмарах Команчо снилось, как она отворачивается от него. Только теперь у этой женщины было лицо Кэйт. Каждый раз, просыпаясь ночью в поту, с бьющимся сердцем, он знал, что больше не уснет до утра.

Команчо был уверен, что Невилл недостоин Кэйт, недостоин Пансиона Прайдов. Но, несмотря на это, он прекрасно понимал, что его соперник — человек интересный, заслуживающий уважения. Невилл как никто другой разбирался в экзотике и был действительно превосходным рассказчиком. Иногда, вопреки своему желанию, Команчо не мог не рассмеяться вместе со всеми, когда Невилл вспоминал какую-нибудь презабавную историю. Кроме того, Хэнк и Дельта от него без ума, Мимс, кажется, тоже, и даже Траубл испытывает к нему доверие. Ну как в такой ситуации не пасть духом?..


Кэйт, зевнув, потянулась и расправила плечи. Хотя работает она с раннего утра, а сейчас уже поздно, стол все еще завален бумагами. Предложения рабочих рук, дюжина проспектов различных фирм, занимающихся поставкой кормов для животных и животноводческого оборудования, и многое другое необходимо было просмотреть, чтобы выбрать подходящих партнеров. А это нелегко. К тому же дело было не только в партнерах.

Каждый день Кэйт был расписан буквально по минутам, у нее едва хватало времени на Хэнка и совершенно не оставалось на себя. С каждым разом, как только они с Байроном выезжали по делам в город, работы набиралось все больше, а времени на размышления было все меньше. Но, несмотря на трудности, дела шли не так уж плохо. Строительство высокого забора вокруг ранчо закончено. Поставлено три загона, каждый размером с футбольное поле, и уже почти полностью укомплектована ветеринарная лечебница. Шесть огромных вольеров почти полностью были обустроены и окружены прочной стальной сеткой с двойными воротами. Укрытия с подогревом будут завершены к Рождеству. Если принять во внимание, какое количество животных они с Байроном уже успели заказать, это будет как нельзя кстати.

Нынче утром прибыла партия численностью в сто голов, ее уже разместили в «карантинных» загонах для акклиматизации. Привезенные раньше зебры, антилопы, газели и страусы еще неделю назад были выпущены на две самые большие площадки. Кажется, они великолепно поладили с «местными обитателями». Увеличение количества оленей, койотов и опоссумов говорит о том, что были созданы условия, очень близкие к условиям естественной среды обитания.

Аутбэк станет раем не только для животных, но и для городских обитателей. Гостевые комнаты, обеденные павильоны, плавательные бассейны олимпийских размеров, сауны, теннисные корты и прочие сооружения, которые так любят состоятельные путешественники, уже почти готовы к эксплуатации. Здание администрации и небольшая выездная кухня, способная накормить даже роту солдат, в скором времени будут достроены.

Благодаря рекламной кампании, которую успешно провела Мимс, к Кэйт стали поступать письма от знаменитых фотографов с просьбой допустить их к съемке в Аутбэке. Некоторые известные телевизионные компании тоже стремились наладить связи с хозяйкой сафари-ранчо. Если все будет благополучно, в следующем году популярность Аутбэку обеспечена.

Пока Кэйт не решалась думать об успехе: работы все еще было хоть отбавляй.

— Ну, как у нас продвигаются дела? — ее размышления прервало внезапное появление Байрона.

В одной руке он держал сигарету, в другой — две чашки кофе. Хотя они вернулись из Сиэтла вчера поздно вечером и были на ранчо после полуночи, его тщательно выбритое лицо излучало свежесть и здоровье, а великолепно отутюженные брюки вместе со светлой рубашкой и дорогими замшевыми туфлями смотрелись просто изумительно.

— Спасибо. Как вам только удается всегда угадывать, чего я хочу? — Кэйт с удовольствием взяла чашку.

— Я бы хотел похвастаться проницательностью, но, честно говоря, это была идея Дельты. Она сказала, что вы не вставали из-за стола вот уже два часа. Неужели вам не хочется отдохнуть?

— Увы! — Кэйт поставила чашку на ручку кресла и указала на груду бумаг, сложенную на столе. — Мне постоянно приходится думать об этом.

— Предложение продать носорогов или визитные карточки будущих посетителей?

— Пока не знаю. Я еще не все просмотрела. Но думаю, вы пришли сюда не за тем, чтобы интересоваться моими делами. Похоже, у вас какая-то новая идея. Я угадала?

— Да! Мне кажется, я знаю, как лучше заманить посетителей. В Кении ни один уважающий себя турист не успокоится до тех пор, пока ему не удастся сфотографировать желанную троицу — слона, носорога и льва. Так вот, если мы хотим добиться успеха, то нужно, чтобы эти животные прибыли сюда по меньшей мере месяца за три до открытия.

— Вы же знаете, я делаю все, что в моих силах, — Кэйт беспомощно развела руками.

— Не берите в голову, причин для тревоги не так уж и много. Носорогами и слонами я займусь сам. У вас усталый вид. Может, отложим экскурсию по ранчо, например, до завтра?

— Нет, именно сегодня я должна обязательно осмотреть вольеры. Вся эта бухгалтерия становится бессмысленной, если не видеть животных и не знать, что с ними происходит.

Закрыв глаза, Кэйт кончиками пальцев потерла веки. Она услышала, как Байрон встал со своего места. Его первые прикосновения были для нее столь неожиданны, что она инстинктивно отпрянула. Но Байрон осторожно и мягко принялся массажировать ей шею, и вскоре Кэйт почувствовала, как спадает напряжение. Она положила руки на ручки кресла и расслабилась.


Команчо вывел из конюшни Джима Дэнди, Дульсинею и Рэнди — любимую лошадь Невилла. Вдобавок ко всему белый охотник оказался еще и превосходным наездником.

Привязав лошадей к заборчику, Команчо направился к дому сказать Кэйт и Невиллу, что все готово. Ему, мягко говоря, не очень-то хотелось быть гидом для этих двоих, собравшихся осмотреть ранчо. Если бы Команчо предложили выбор между этим путешествием и хождением по битому стеклу, он выбрал бы второе.

Когда он вошел в, офис, его первым инстинктивным движением было развернуться и выбежать вон. Байрон стоял позади Кэйт и гладил ей спину. Глаза у нее были закрыты, голова лежала у Байрона на груди, мягкая прядь волос упала на лоб. Команчо едва сдержал стон, вспомнив, как целовал ее тогда на берегу. Он готов был умереть, лишь бы не видеть, что прикосновения другого мужчины доставляют Кэйт удовольствие.

— Ну что, выезжаем? — выдавил он из себя.

— Еще минуту. Надо закончить массаж, — ответил Байрон.

Кэйт наконец-то открыла глаза и посмотрела на Команчо. Гнев его прошел, как только он увидел ее уставшее лицо, темные круги под глазами, глубокие складки у рта, бледные-бледные щеки.

— Ну, как дела в зоопарках Сиэтла? — заботливо спросил Команчо.

— Гораздо лучше, чем мы ожидали. Благодаря Байрону, нам удалось по сносной цене приобрести двух львиц. Если бы ты только видел, как быстро Байрон находит общий язык с самыми разными людьми.

Внезапно Команчо почувствовал новый прилив злости. Конечно же, Кэйт права, ведь прямо перед ним — наглядный пример того, как Байрон умеет завязывать полезные связи. Он, бесспорно, обладает талантом нравиться абсолютно всем.

— Ничего особенного, — Невилл, казалось, не замечал раздражения Команчо. — Просто года два назад мне посчастливилось встретить директора зоопарка на одном из симпозиумов по экологическим проблемам в Найроби. Я пригласил его в свой клуб, мы немного выпили, мило поболтали, потом я показал ему город. В общем, у нас сложились довольно дружеские отношения. К тому же он был даже счастлив избавиться от больших опасных кошек. Если с львицами все будет хорошо, мы можем рассчитывать на его расположение и в будущем, — он стал разминать Кэйт плечи. — А сейчас мы должны что-то сделать для нашей девочки. Может быть, вам удастся вдохнуть в нее жизнь. По-моему, она перетрудилась.

Команчо был готов лопнуть от злости.

— Все мы работаем на полную катушку, — едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить в ответ, сказал он.

Байрон кивнул в сторону груды бумаг на столе.