Но где-то в дальнем уголке затуманенного страстью сознания неожиданно мелькнула мысль: Юджин одержал над ней верх, и теперь она станет всего лишь еще одной строчкой в списке его побед! Только внезапность ее порыва позволила ей освободиться из объятий. Резко сев, Саманта натянула на себя одеяло.

- Я ненавижу тебя! - воскликнула она. - Ненавижу!

Она уже выскочила было из постели, но рука Юджина крепко схватила ее за запястье.

- Милая,- сказал он насмешливо,- посмотри, где ты находишься, - в супружеской спальне. Ты вошла сюда сама. И ты только что сама обнимала меня.

- Но ведь ты обещал! - чуть не плача бормотала Саманта. Она вырвала руку, досадуя на Юджина, на себя, на весь белый свет. - Теперь я буду спать на скамье, - в ответ ни звука,- так что никаких оправданий у тебя больше не будет!

Но на жесткой скамье она тем более не могла уснуть, вспоминая насмешливый голос Юджина и его теплые руки, ласкающие ее тело.

- Ах, сеньора, вам не здоровится? - спросила миссис Хуантес, протирая стеклянный кофейный столик.

- Наверное, я просто устала,- ответила Саманта.

И это было правдой, она плохо спала уже несколько ночей, к тому же ей приходилось рано вставать, чтобы старая экономка не заподозрила, что они с мужем спят порознь. Кроме того, скамья была не самым удобным ложем. Саманта втайне надеялась, что Юджин предложит ей вернуться в постель, потому что гордость мешала ей сделать это самой.

Ведь, как только она признает свое поражение и сдастся на милость победителя. Юджин добьется своего и она станет ему не нужна. Саманта ловила на себе его жадные взгляды, но когда он удовлетворит свою похоть, не станет ли она всего лишь одной из многих, бывших до нее? А Марджори Розенкуист, она - то уж точно не "одна из многих".

Мысль о мисс Розенкуист напомнила ей о рождественском обеде, который этим вечером давала жена губернатора. Юджин за завтраком сообщил ей, что на обед приглашены не только политики штата, но и местная богема - писатели и художники, обильно населяющие эти края. А это значит, догадалась Саманта, что там будет и обворожительная Марджи. Она вздохнула от неприятной перспективы встретиться с Марджори лицом к лицу. Дважды за прошедшую неделю она разговаривала с Эмелин, и подруга сообщила, что "Ивнинг ньюс пост" планирует широко осветить это мероприятие- масса фотографий и подробнейший отчет.

- Несомненно, твоя физиономия будет на первых страницах всех газет, сухо заметила преданная подруга.

Саманта знала, что Эмми умирает от любопытства, желая узнать детали ее так называемого "романтического бегства с возлюбленным", но старается не подавать вида. Она лишь однажды заметила:

- У тебя богатый улов, милочка. Улов года! Прими мои поздравления!

Даже Бром Офенстайн позвонил ей, чтобы поздравить, и она не смогла уловить в его голосе ни огорчения, ни ревности. Шеф предложил ей продолжать вести колонку "Вести отовсюду" в газете до тех пор, пока он не подыщет кого-нибудь на ее место. Но Саманта тут же сообщила, что не собирается оставлять работу.

Юджин, возможно, будет против того, чтобы она продолжала сотрудничать в газете.

Еще бы! Работающая жена сенатора - какое впечатление это произведет на публику! Она даже подумала, что он будет возмущен, и за это априори возненавидела его еще больше. Пока ей будет удаваться поддерживать в своем сознании неблагоприятный образ Юджина, ей не грозит влюбиться в него. Упаси Господи! Она испытывала безграничное сочувствие к тем несчастным женщинам, которые отдали свои сердца этому бесчувственному человеку.

Саманта закончила писать благодарственные послания за присланные свадебные подарки и попросила миссис Хуантес помочь ей снять корсет, пока та не ушла. Поскольку вечером предстояла встреча с Марджори Розенкуист, она хотела выглядеть лучшим образом.

Саманта была еще в ванной, когда вернулся Юджин, и едва успела прикрыть грудь, увидев его на пороге ванной.

Всегдашний огонек желания блеснул в его голубых глазах.

- Ты выглядишь потрясающе,- заметил он, привалившись плечом к дверному косяку.

- Благодарю,- ответила Саманта с деланным спокойствием, - а теперь, если не возражаешь, мне бы хотелось...

- Возражаю, - прервал ее Юджин. Он отбросил пиджак, который был перекинут через его руку, и распустил узел галстука. - Я категорически возражаю, когда ты купаешься без меня.

Его пальцы расстегнули рубашку, открыв смуглую грудь, и принялись за брючный ремень.

- Послушай, но я вовсе не собираюсь купаться с тобой! - воскликнула Саманта, делая попытку подняться из ванны. О Господи, что за опрометчивость! Тут же сообразив, что она демонстрирует хищному взору Юджина, Саманта быстро нырнула обратно в пенящуюся воду и крикнула: - Убирайся вон! Немедленно!

Юджин стоял перед ней уже обнаженный. Его бронзовое тело было прекрасно, как у древнегреческого атлета. У Саманты едва хватило силы, чтобы отвести взгляд. Краска стыда от греховных мыслей покрыла золотистую кожу ее лица ярким румянцем.

- Ты даже не представляешь, насколько соблазнительно выглядишь с этими розовыми сосками, поднимающимися из воды, как водяные лилии, - чуть ли не промурлыкал Юджин, залезая в ванну.

В панике Саманта попыталась отодвинуться, но места было явно недостаточно для подобного маневра. Она подняла на Юджина ставшие огромными от испуга глаза.

- Прошу тебя, Юджин...

Но он как ни в чем не бывало взял кусок мыла. На его губах играла улыбка Мефистофеля.

- Повернись, я помою тебе спинку. Прежде чем она нашла, что ответить, Юджин взял ее за плечи, чтобы развернуть.

- Ой! - вскрикнула Саманта.

Хотя ключица уже была почти в порядке и она собиралась выбросить надоевший корсет к концу недели, при неудачном движении все равно бывало порой больно.

Губы Юджина нашли ее плечо.

- Прости, - прошептал он.

- Нет! Ты... ты просто...

- Да, это верно,- согласно шептал он, продолжая целовать ее плечо и шею, - я негодяй! - Теперь его губы коснулись мочки ее уха, и Саманту словно ударило током.- И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы добиться благосклонности моей жены. - И после очередного поцелуя добавил: - Я говорил тебе, как мне нравятся твои волосы!

Его пальцы огладили ее шею, и Саманта снова вздрогнула.

- Юджин! - произнесла она умоляюще. - Ты не должен этого делать.

- Но почему же? - тихо спросил он. Его руки коснулись ее грудей, мерцающих в воде, словно две тропические медузы.- Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.

Он нежно сжал золотистые полушария, и Саманта сдавленно ахнула. Ее сопротивление слабело с каждой секундой. Жар, исходящий от Юджина, казалось, даже поднял температуру воды в ванне - странно, что та вообще не закипела, как закипала сейчас ее кровь. Когда эти умелые руки скользнули ниже, к животу, Саманта замерла, все еще надеясь спастись.

- Но ведь ты же обещал... обещал...- шептала она в последней надежде избежать уготованной ей коварным соблазнителем участи.

Юджин застонал и резко отстранился. Саманта, лишившись опоры, соскользнула в воду.

- Боюсь, что мы опоздаем, - с сожалением сказал он, - если продолжим это приятное времяпрепровождение.

Обрадованная и в то же время огорченная его словами, Саманта дотянулась до полотенца и встала из ванны. Обернувшись в дверях, она увидела, что Юджин, начисто забыв о ее существовании, яростно намыливает свою мощную шею и плечи. То, что было для нее священнодействием, для этого человека - только времяпрепровождение!

Когда Юджин вошел в спальню, она уже надевала простое, но элегантное светло-голубое вечернее платье с глубоким вырезом на спине. Глаза ее словно не замечали Юджина, когда он подошел к шкафу и достал оттуда белую шелковую рубашку с тонкой вышивкой гладью на груди.

Она старательно игнорировала его, укладывая волосы и вкалывая в них розу из белого шелка. Но когда он мимоходом шлепнул ее по ягодицам, она чуть было не вцепилась в него наманикюренными ноготками, зашипев от негодования, как разъяренная кошка.

- А где твой корсет? - спросил Юджин как ни в чем не бывало, надевая черный смокинг.

Но как можно было объяснить ему, что женское тщеславие о предвидении встречи с Марджори Розенкуист этим вечером заставляет ее сделать все, чтобы выглядеть как можно лучше?

- Платье будет плохо сидеть,- ответила она,- я решила сегодня обойтись без этой сбруи.

Юджин подошел сзади и слегка сжал ее плечи.

- Жаль, а то я помог бы тебе его застегнуть.- И он нежно коснулся губами ее маленького ушка, после чего принялся завязывать галстук-бабочку.

Саманта удивлялась, что не чувствует неловкости- все было так, словно они знали друг друга долгие годы. Странно, подумала она, ведь ей всегда казалось, что большинство женщин предпочли бы, чтобы мужчины увидели их полностью обнаженными, чем во время интимного процесса одевания. Все это напоминало ей те теплые, доверительные отношения, которые связывали ее родителей.

Но для Юджина - она точно знала - все эти "сантименты" ничего не значили. И хотя ей безумно хотелось дотронуться до его волос, провести ладонью по щеке, она сдержалась. Как только он поймет, что одолел ее, то потеряет к ней всякий интерес- в этом она нисколько не сомневалась.

Ее уверенность окрепла, когда два часа спустя она увидела наконец-то Марджори Розенкуист.

Саманта пыталась совладать со своей нервозностью, когда приехала в отель "Мариотт", хотела выглядеть спокойной и привычной ко всему, что ее окружало здесь - от официантов в красных с золотом ливреях, разносящих подносы с бокалами шампанского, до самого губернатора, дружески болтающего с ней и Юджином. Но очень скоро появились и другие лица, стремящиеся завладеть вниманием Юджина,- жена владельца нефтяных компаний, миниатюрная блондинка, успевшая уже порядочно нализаться, железнодорожный подрядчик, добивающийся поддержки Юджином очередного законопроекта, знаменитый мексиканский художник, заинтересованный в получении заказа на роспись стен недавно построенного здания городской мэрии.

Саманта наблюдала, как Юджин искусно управляется с этими людьми, направляя их умы в нужном направлении. И дело было не только в том, что он чертовски симпатичен, особенно сейчас, в вечернем костюме, просто ему удается изображать искреннюю заинтересованность в их проблемах. Саманта уже была готова пересмотреть свою точку зрения на сенатора Юджина Фрейзерса как политика, когда в зале появилась Марджори Розенкуист.

Это был огромный зал, заполненный более чем тремя сотнями гостей, но все они отреагировали на появление Марджори так, словно выступил гофмейстер и провозгласил: "Покровительница искусств Финикса, несравненная Марджори Розенкуист!"

Саманта стояла рядом с Юджином и с замиранием сердца наблюдала, как эта красивая, изящная как статуэтка женщина с копной блестящих огненно-рыжих волос целенаправленно движется в их сторону. Каждое ее движение было исполнено кошачьей грации, стократно усиленной облегающим платьем золотистого цвета.

Марджори взяла с подноса предложенный официантом бокал шампанского и, подойдя к Юджину, почти пропела звучным грудным голосом:

- Юджин, дорогой! Я так давно хотела познакомиться с твоей очаровательной супругой!

Так я тебе и поверила! - тут же подумала Саманта. Она чувствовала себя так, словно глаза всех присутствующих прикованы к ним троим и все гости затаили дыхание в напряженном ожидании схватки двух самок из-за сенатора Фрейзерса.

Юджин слегка склонил голову, представляя женщин друг другу.

- Марджори Розенкуист- моя жена Саманта.

- Приятно познакомиться с вами, - мастерски солгала Саманта. Ее голос прозвучал холодно и с необходимой долей самоутверждения, которого сейчас на самом деле ей так не хватало.

Марджори посмотрела на Юджина своими зеленовато-серьгми глазами.

- Все в Финиксе только и говорят о вашем стремительном романе, Юджин. Она перевела взгляд на Саманту, и глаза ее недобро сощурились. - Как вы познакомились?

- Можешь считать это счастливой случайностью,- ответил Юджин и собственническим жестом любящего мужа обнял девушку за талию.

Но той тут же захотелось наступить ему острым каблучком на ногу! Его игра в обожающего супруга могла обмануть кого угодно, но только не Марджори.

Не удивилась она и тому, что мисс Розенкуист оказалась с ними за одним столом. Наверняка ей удалось устроить это так же легко, как и завладеть вниманием Юджина, заведя доверительный разговор о предстоящих на будущий год выборах, хотя Саманта могла поклясться, что глаза рыжей бестии говорят совсем о другом.

Несмотря на то что другие гости, сидящие с Самантой за столом, были интеллигентными, интересными людьми - например, старичок-профессор, крупнейший в мире специалист по столь любимым Юджином доиспанским культурам Месоамерики, уже знакомый темпераментный художник-монументалист и лыжный инструктор, ломавший себе руки, ноги и ключицы по нескольку раз в год и потому сразу нашедший в ней родственную душу,- Саманта не могла удержаться от наблюдения за Юджином и Марджори. Краем глаза она видела, как он внимательно прислушивается к тому, что красавица нашептывает ему на ухо. Ежеминутно вспышки фотокамеры озаряли стол, но они не обращали на них внимания. Один раз Саманта заметила Флоренс Бедер- бек, деловито строчащую что-то в блокноте, чтобы завтра поведать о приеме всему миру.