Он рывком затянул Саманту обратно в постель, и ее длинные волосы от этого резкого движения рассыпались по плечам, упали на лицо.

- Ты продолжаешь думать об этом Бром- лее Офенстейне даже когда занимаешься любовью со мной? - В его голосе таилась скрытая угроза. - Если это так, то, пожалуй, мне нужно сделать это еще раз, и, клянусь, тогда я заставлю тебя забыть этого человека. Ты будешь шептать только одно имя мое!

Его рука освободила ее запястье, чтобы завладеть одним из нежных полушарий груди, и Саманта возненавидела себя за вновь просыпающееся от его прикосновения желание.

- Отпусти меня, Юджин, - горячо зашептала она, - ведь ты уже получил то, что хотел.

Но его рука продолжала ласкать ее, лениво играя с набухшим соском.

- А ты этого не хотела?- тихо спросил он. - Ты слышишь меня? Ты позволишь мне...

- Нет! - воскликнула она. - Ты забываешь, что я слишком знакома с твоим имиджем красноречивого соблазнителя и не хочу быть твоей очередной жертвой. Рано или поздно ты тоже познакомишься с моим красноречием, Юджин Фрейзерс, на страницах газеты!

Саманта ускользнула от него, ища убежища на скамье в гостиной, почти уверенная в том, что Юджин будет преследовать ее, но он этого не сделал, и наконец, утомленная, она погрузилась в глубокий сон.

Когда она проснулась около одиннадцати, Юджина дома не было. Она вспомнила, что накануне он говорил о деловой встрече. Саманта не сомневалась, что "деловая встреча" назначена с Марджори.

Но, как ни странно, это предположение не подтвердилось. Когда час спустя Саманта сворачивала и убирала в шкаф подушки и одеяла, радуясь, что сегодня у миссис Хуантес выходной, зазвонил дверной звонок. Одетая в джинсы и серую футболку, она открыла дверь и увидела на пороге Марджори в рыжей лисьей шубе. Тщательно подведенные брови гостьи удивленно поднялись при виде босых ног и распущенных волос Саманты.

- Я думала, что застану дома вас обоих,- сказала Марджори, окидывая взглядом пустынный ландшафт.- Но я не вижу машины Юджина.

- Он уехал на деловую встречу, - ответила Саманта, все еще не выпуская дверную ручку в надежде, что рыжеволосая гостья сейчас повернется и отправится восвояси. Меньше всего в этот день ей хотелось видеть Марджори Розенкуист.

- Ну тогда,- Марджори протянула завернутую в серебристую бумагу коробку,- я хотела бы вручить вам свадебный подарок.

- О-о,- растерянно протянула Саманта, не зная, как вести себя дальше.

И хотя все в этой особе ей не нравилось, она не могла выкинуть из головы, что из всех женщин, которые были у Юджина, только эта одна продолжает его интересовать. Так что, хотя бы ради того чтобы получше изучить свою противницу, следовало пригласить ее в дом, что Саманта и сделала. Скрепя сердце.

Марджори сбросила шубу на скамью небрежным жестом привыкшего к дорогим вещам человека.

- Хотите чашечку кофе? - предложила Саманта, продолжая надеяться, что гостья не задержится надолго.

- Не беспокойся, дорогуша, - мило улыбнулась Марджори,- я сама сделаю. Я все здесь знаю. Кроме того, представляю, как ты, наверное, утомлена. - Она посмотрела на Саманту с понимающей улыбкой, напомнив ей Чеширского кота.Как мне это знакомо. Юджин за ночь любви может буквально опустошить тебя, он это умеет.

От такой откровенной наглости Саманта взъярилась, как дикая кошка. Поэтому не было ничего удивительного в том, что ее ответ мало чем напоминал речь великосветской леди.

- Мне помнится, мой муж называл все то, что было у него до свадьбы, траханьем, а не ночами любви.

С ядовитой улыбочкой, в которой сквозило откровенное торжество, Саманта небрежно бросила коробку с подарком на кофейный столик, хотя больше всего на свете ей хотелось бы зашвырнуть его в печь.

Всем своим видом изображая оскорбленную невинность, Марджори подняла шубу.

- Как видно, приятной беседы за чашечкой кофе не получится,- холодно проговорила она.

- Вполне с вами согласна,- в тон ей ответила Саманта.

Марджори собралась было уйти, но неожиданно в самый последний момент, когда ее рука с наманикюренными ногтями легла на дверную ручку, обернулась и, глядя в упор на Саманту, четко выговаривая каждое слово, произнесла:

- Я должна предупредить тебя, дорогуша: если ты действительно любишь Юджина, не становись у него на пути. Он вполне может стать следующим губернатором штата. Да, конечно, его противники и критиканы заявляют, что он слишком молод и пробыл в сенате только один срок. Но с моими связями и поддержкой моего отца у Юджина будут очень хорошие шансы победить на выборах.

- А со мной в качестве его жены... Марджори не дала ей договорить.

- Да ты будешь мешать ему- простенькая провинциальная девочка. Всем уже давно ясно, что мы с Юджином созданы друг для друга. Если ты его любишь, ты позволишь ему уйти.

Саманта долго стояла неподвижно, после того как за рыжей гостьей в рыжей шубе закрылась дверь. Ей хотелось выкрикнуть ей вслед: "Но я не люблю его!" Но Марджори была явно не подходящим объектом для подобной откровенности.

Телефонный звонок вывел ее из транса. Это была Эмелин.

- О, Эмми! - воскликнула она. - Ты не поверишь, как я рада слышать твой голос! - За всем, что свалилось ей на голову в связи с Юджином, она совершенно забыла о своей подруге.- Обещаю на этот раз рассказать тебе все, - клятвенно заверила ее Саманта. - Да, во время ланча, только дай мне сорок пять минут на дорогу.

Через двадцать минут Саманта переоделась в бежевую шерстяную юбку и темно- зеленый свитер, надела коричневые туфли. Расчесав свободно падающие волосы, она нанесла немного косметики и подвела губы светло-абрикосовой помадой. Посмотревшись в зеркало, она пришла к выводу, что хотя выглядит не столь изысканно, как Марджори Розенкуист, но все же вполне привлекательно.

Наклонившись ближе к своему отражению, она подумала, сможет ли кто-нибудь определить по ее виду, что в это утро она проснулась не такой, какой была, когда ложилась. Не появилось ли на ее лице чего-нибудь вроде каиновой печати, которую оставил на ней Юджин?

Ровно через пятьдесят минут Саманта притормозила на автостоянке возле ресторана в двух шагах от здания Законодательного собрания штата, с такими же портиком и куполом, как его прообраз в Вашингтоне. Внутри ресторан был заполнен в основном политиками. Появление вновь прибывающих законодателей штата сопровождалось дружескими возгласами, рукопожатиями и похлопываниями по плечам. Это было оживленное место, особенно в полуденный час.

Саманта сразу же увидела Эмелин, сидящую за столиком в углу, но только подойдя ближе, заметила, что та не одна.

- Привет, Саманта! - воскликнула Эмелин.- Мой босс предложил мне оплатить ланч, - сказала она, указывая на сидящего наискосок от нее Бромлея.- Я не могла не воспользоваться такой возможностью.

- Привет, Бром,- сказала Саманта, усаживаясь между подругой и бывшим шефом.- Ты что, охотишься за секретной информацией для большого скандала?

- Это как раз то самое местечко, где всегда можно узнать последние новости, - улыбаясь, ответил он,- но Эмми еще и уговорила меня на ланч. Она заявила, что сегодня национальный праздник - День секретарш.

Эмелин состроила гримасу, но прежде чем успела что-нибудь возразить, официант принес их заказ. Саманта, все еще под впечатлением прошедшей ночи и визита Марджори, заказала себе "Маргариту".

Некоторое время они беседовали о редакционных сплетнях, о новом горнолыжном комплексе в окрестностях Флагстаффа и прочих пустяках.

Но когда они покончили с едой и заказали по второй "Маргарите", Эмелин не выдержала и спросил о том, что ее необыкновенно интересовало.

- Ну как твоя семейная жизнь?

Саманта решительно откусила кусок хрустящей тортильи, покрытой расплавленным сыром, и ее глаза увлажнились, но не от огненного перца. Почему бы не рассказать им все - ведь они оба ее друзья?

- Боюсь, что она закончилась, так и не успев начаться.

Карие глаза Эмелин удивленно расширились, даже веснушки на ее лице поблекли, казалось, от столь неожиданного заявления.

- Брось, Саманта, у всех бывают маленькие размолвки. А у вас был такой скоропалительный роман - немудрено, что должно пройти какое-то время, прежде чем вы по-настоящему научитесь понимать друг друга,- принялась увещевать она подругу в надежде успокоить ее.

Саманта закрыла глаза от внезапного приступа головокружения. Ей определенно не следовало пить вторую "Маргариту". Когда она открыла их, Бром озабоченно смотрел на нее, положив ладонь поверх ее руки.

- Я могу чем-нибудь помочь тебе, Саманта?

Она с благодарностью посмотрела в его доброе лицо, но тут что-то заставило ее взор мгновенно переметнуться дальше, туда, где появился в дверном проеме высокий темноволосый мужчина. Юджин Фрейзерс! Суровым взглядом он смерил Саманту с Бромлеем, после чего резко развернулся и вышел.

Саманта хотела вскочить и броситься за ним, потому что в это самое мгновение поняла, как бесконечно дорог ей этот человек. Она не могла объяснить себе, когда, отчего и почему зародилось это чувство. Просто отныне ее сердце раз и навсегда принадлежало Юджину.

А теперь ей оставалось только догадываться, что он может подумать о ней, сидящей за столом с Бромом, который держит ее за руку. Если же он заметил, что с ними Эмелин, то его сообразительный ум наверняка сделает вывод, что они готовят те самые разоблачительные статьи, которыми она ему угрожала.

- Саманта, я могу тебе помочь? - повторил Бром, всерьез напуганный ее затравленным видом.

Саманта покачала головой, словно пытаясь прогнать из памяти лицо Юджина... и поняла, что ей никогда не удастся этого сделать. За то время, что они провели вместе, он словно выжег на ее сердце свое тавро раскаленным железом.

- Нет, Бром, спасибо тебе, но ты ничем не можешь помочь мне. Я уверена... - Она глубоко вздохнула, чтобы сдержать подступившие слезы.- Я уверена: все, что ни делается,- к лучшему.

- Как насчет того, чтобы зайти после ланча в редакцию и повидаться с остальной нашей бандой? - предложила Эмелин.

- Нет, думаю, мне лучше поехать домой,- возразила Саманта,- мне нужно собраться с мыслями.

Но она не поехала домой, а вместо этого бесцельно направила машину по извилистой дороге, ведущей на северо-восток. Минут через сорок спохватившись, она сообразила, что находится на узком шоссе, забитом машинами, едущими в сторону предгорий, где любители зимних видов спорта предпочитали проводить отпуска и уик-энды.

Саманта свернула на бетонированную стоянку, затормозила, но из машины не вышла, наблюдая за туристами, фотографирующимися на фоне пейзажа или покупающими керамику и прочие сувениры на небольшом базарчике. Неподалеку отец семейства снимал свою жену и троих детей рядом с пожилой мексиканкой, одетой в яркий национальный костюм. И Саманте вдруг нестерпимо захотелось стать членом такой же вот семьи - иметь любимого и любящего мужа и замечательных детей, веселых и беззаботных, и самой при этом быть веселой и беззаботной.

Есть ли у них с Юджином хоть один шанс создать такую семью? Саманта сидела за рулем, пытаясь заставить себя рассуждать логически. Война, разыгравшаяся между ее разумом и сердцем, буквально опустошила ее. Разум неустанно напоминал ей, что Юджин вообще не способен на любовь к какой бы то ни было женщине. Разве он не говорил ей, что развод его родителей настроил его против брака? Сердце же шептало, что со временем она сможет его заставить полюбить себя.

Саманта не сомневалась, что если бы спросила совета у своих родителей, то они порекомендовали бы ей прислушаться к голосу сердца. И с этой последней мыслью она завела двигатель и поехала назад, в Финикс, к Юджину.

До тех пор, пока в ее сердце живет надежда, она будет ждать его любви.

В течение последующих дней Саманта часто задумывалась о том, что ее мечты об ответной любви Юджина - всего лишь глупые несбыточные фантазии. Они спали вместе в его широкой постели, но ни разу не коснулись друг друга. Саманта ощущала себя все более и более несчастной, но старалась отвлечься делами - работой в редакции, покупками и упаковкой рождественских подарков родным и близким. Она долго ломала голову, что подарить Юджину, и наконец остановилась на малоизвестной системе катушки для спиннинга, которую хвалил ее отец.

Юджин тем временем не только никак не выражал своего возмущения тем, что застал ее за ланчем с Бромом и Эмелин, но и вовсе не проявлял по отношению к ней обычного внимания.

Разговор лишь один раз коснулся Бромлея Офенстейна. Это случилось как-то утром за два дня до Рождества, когда колонка Саманты впервые после их свадьбы появилась в "Ивнинг-ньюс пост". Она с нетерпением ждала, пока он просмотрит статью. Запретит ли он ей, как это умеет, непререкаемым тоном вообще сотрудничать в газете или пойдет дальше и открыто обвинит ее в связи с издателем. Ей даже захотелось заметить в нем хоть какие-нибудь признаки негодования или ревности. Любое проявление эмоций было лучше, чем его безразличие.