— Света права, — к нам подошел старший Меркулов. Положив ладонь на плечо жены, он сжал его и потянул на себя, заставляя женщину отступить к себе за спину. — Прости ее, Машенька. Марина в последнее время сама не своя.

И часто не в себе…

Опять пришлось смолчать.

— Напиши потом, — еле слышно попросила Светку и, попрощавшись с Александром Владимировичем, пошла в сторону метро. Ноги еле слушались. С трудом добрела до платформы. Дождавшись поезда, упала на ближайшее свободное место и замерла, словно не живая вовсе. Вид у меня был тот еще. Волосы растрепанные (Макс стянул с меня заколку, когда целовал и так и не вернул ее), джинсы испачканы в грязи, куртка мокрая. Состояние побитой собаки. Да и трясло по-прежнему сильно. Пришлось обнять себя за плечи руками и впиться пальцами в ткань мертвой хваткой.

— Девушка, вам плохо? — спросил мужчина лет семидесяти, сидящий справа от меня.

— Нет, — опять солгала. Не стоило каждому встречному рассказывать о своих проблемах и душевных терзаниях. Я таким с родителями поделиться не могла, чего уж о чужих говорить.

— Была у меня одна знакомая.

Не знаю, зачем старичок решил поведать мне историю какой-то своей знакомой. Попытался отвлечь или просто подумал, что нашел благодарного слушателя. Не суть. Он говорил, прерываясь на секунду. Чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Потом все начиналось снова.

Когда объявили мою остановку, я распрощалась с мужчиной, который так и не представился, и пошла на выход.

Дома первым делом юркнула в ванную и стала раздеваться. Куртка и джинсы отправились в стирку. Раздевшись, забралась под душ. Включила прохладную воду и, прикрыв глаза, постаралась отгородиться от всего. Мне бы на секунду забыть о произошедшем, чтобы вдохнуть свободно. Бесполезно. Слова матери Макса засели занозами в сердце. Мало того, что я и сама винила себя в произошедшем, еще и она подлила масла в огонь.

Надолго задерживаться в ванной комнате не стала. Выключив воду, закуталась в широкое махровое полотенце и вышла. Светка могла написать в любую секунду. Не хотелось пропустить от нее сообщение. Сама звонить опасалась. Вдруг они разговаривают с врачом? Или еще чего. А я своим звонком им помешаю.

— Маша, — мама вышла из своей комнаты.

Я стояла в коридоре, я возилась с сумкой, когда она подошла ко мне.

— Да мам, — произнесла, не смотря на нее. — Я дура. — прошептала, осознав масштаб катастрофы. Я же уронила телефон в лужу! Со всеми этими переживаниями на время забыла об этом. Надеюсь, Светка сообразит зайти в соцсеть и оставить сообщение там? Иначе я просто не выдержу и, позаимствовав смартфон у мамы или папы, сама ей позвоню. Номер подруги я знала наизусть.

— Ты бледна и глаза красные, — в задумчивости проговорила родительница.

— Устала, — ответила, стараясь не смотреть на нее прямо. Иначе могла догадаться, что поход в клуб не просто не удался, а закончился катастрофой. Для меня.

— Ужинать будешь?

— Нет, спасибо, — покачала головой и, сжав телефон в руке, направилась к своей комнате. — Пойду к себе. И… — Пришлось остановиться на пороге и обернуться. Свет здесь был более приглушенный, чем в прихожей. Авось не заметит. — Я телефон уронила в лужу. Теперь не работает. Как быть, не знаю.

— Возьмешь мой старый, — легко решила проблему мама. Если бы она могла так же легко решить и еще одну.

— Спасибо, — поблагодарила ее и, пожелав родителям спокойной ночи (папа уже спал и его тревожить своим визитом я не стала), прошла к себе в спальню.

Только там, наедине с собой, я могла сорваться окончательно. Нет, рвать на себе волосы и кричать в полный голос не стала. Сползла по стене на пол, закрывая лицо руками и разревелась. Тихо всхлипывала, пыталась нормально вдохнуть и ничего не получалось. В последний раз меня так колотило, когда я приехала домой из Москвы и не обнаружила никого дома. Кроме кота, разумеется. Тогда и пришло окончательное осознание, что отец на самом деле попал в аварию. И вот и снова сижу на полу, как тогда, и стараюсь унять дрожь. Успокоить себя, уговаривая, убеждая, что с Максом все будет хорошо. Он пришел в себя почти сразу после того, как его сбила машина. Если бы все было хуже, он бы не то, что матом меня крыть не смог, вообще бы ни слова не сказал. Просто я себя накручиваю. Поступила как глупая влюбленная дура. Приревновала, ушла. И что из этого получилось? Как бы я себя чувствовала, если бы он. С ним.

Это было невыносимо. Пытаясь себя успокоить, я еще больше заводилась, становилась взвинченной. И Светка еще.

Вспомнив, что нужно бы проверить сообщения в соцсети, подскочила на ноги и в мгновение ока оказалась возле компьютерного стола. Полезла в сообщения и почти сразу сникла. Никто не писал. Изводить себя неизвестностью и дальше была не в силах. Было уже все равно, что подумает обо мне подруга. Я и так уже пропалилась по полной. Это в школе мне нечего было от нее скрывать. Тут. продержалась, сколько смогла. Если бы не случившееся, так бы и строила из себя ничего непонимающую дуру. Лучше сразу все разузнать. Чтобы не маяться до самого утра. Или когда там Светка со всеми этими переживаниями вспомнит обо мне.

Прокравшись в комнату родителей, схватила первый попавшийся мобильный телефон, который лежал на тумбочке неподалеку от кровати и вернулась к себе. Родные спали, действовала я тихо, так что завтра они и не узнают, что я тут проделывала. К тому времени смогу прийти в норму. Возможно. Страшно представить, как перепугается мама, увидев свою дочь с отекшими от слез глазами и распухшим носом. Подумает еще, что я очень хорошо погуляла. А при коротком разговоре накануне, просто мастерски притворялась трезвой.

Устроившись на кровати в позе скрюченного лотоса, непослушными руками стала доставать из своего гробика симку. Телефон был загублен и временно я осталась без средства связи. Если не считать домашний. Маме завтра будет некогда искать мне замену, да и отец весь в заботах. Отложенных на черный день денег хватило бы на более-менее приличный аппарат. Но жаба не просто душила, она обвила шею всеми четырьмя лапками и пыталась оную сломать. Лучше приобрести кнопочный. Желательно, чтобы он еще и работал.

Поменяв симки, включила смартфон (кстати, папин) и стала ждать, когда он загрузится. Сколько моих нервных клеток в тот момент склеили ласты, не знала, но стала подумывать над тем, чтобы выпить успокоительное. Со снотворным эффектом.

Мобильник пиликнул. Вздрогнула от неожиданности и не глядя на адресата, открыла сообщение. Сердце вновь застучало так сильно, что было больно. Господи, пусть все будет хорошо. Обещаю, если он сильно не пострадал, больше никогда не назову его индюком. Пойду на мировую и вообще…

Мутнеющий от снова подступающих к глазам слез взгляд, выхватил из сообщения единственное слово «жопка». Встрепенулась, вытерла ладонью успевшие побежать по щекам слезы и таки смогла прочитать послание:

«Еще раз учудишь подобное, пеняй на себя, жопка. Отхожу по аппетитной заднице так, что она покраснеет. А перед этим натяну на тебя штаны в кексах, которые ты год назад оставила мне на память. Признавайся, это был прощальный подарок? Что ж, я оценил»

— Козел. — прошипела, приближая к себе экран смартфона. — Сволочь. Кролик. Осеменитель.

Подождите.

До моего измотанного переживаниями мозга не сразу дошло, что Макс написал мне сообщение. Макс, а не Светка. Получается, с ним все в порядке?

Повалилась на кровать, крепко сжимая двумя руками папин телефон. Напишу всего одно сообщение и все. Не буду вступать в переписку. Он там не один. Рядом близкие. Странно, конечно, с чего вдруг он решил лично мне написать. Светка, небось, сболтнула, что собиралась сообщить мне о его состоянии, вот он и подорвался. Опять захотел напомнить о себе. Что ж, я никогда и не забывала. Сложно забыть того, кто когда-то истрепал все нервы. И продолжил этим заниматься уже в более взрослом возрасте.

«Я рада, что с тобой все хорошо»

Отправив эсэмэс, дождалась подтверждение отправки и выключила гаджет. Опять поменяла симки и, встав с кровати, пошла класть папин смартфон на место. Проделала это, как и в прошлый раз, очень тихо. Мама всегда спала чутко. И могла проснуться буквально от любого шороха.

На обратном пути мне под ноги попался Степан. Появился словно из ниоткуда. Неловко оступившись, наступила домашнему любимцу на хвост. Обжора протяжно замяукал. И, само собой, мама проснулась. Засуетилась в комнате, бормоча себе под нос. Слов было не разобрать.

— Ш-ш-ш, — приложив указательный палец к губам, тихо зашипела. — Молчи, предатель.

— Мяа-а-а-ау! — не унимался Степанидзе.

— Степчик, что случилось? — раздался из родительской спальни голос мамы.

Прошмыгнув к себе, показала усатому кулак и прикрыла дверь.

Быстро, четко и бесшумно. «Нырнула» под одеяло, накрываясь по самую макушку и стала прислушиваться. Скрип, осторожные шаги и родной голос. Ма разговаривала с котом, словно он понимал все, что она ему говорит. Спрашивала, точно ожидала услышать ответ. Разумеется, Степка не мог ей нормально ответить. Мурчал, крутился, небось, под ногами, так и норовя поставить своим телом подножку. Поговорив с нашим усатым членом семьи, мама приоткрыла дверь в мою комнату. Я замерла под одеялом, постаралась дышать ровно и спокойно. Что было очень сложно при бешено стучащем в груди сердцем.

— Спит.

Как бы я хотела на самом деле спать. Увы, боюсь, этой ночью, несмотря на новость, что Макс в порядке, заснуть я не в состоянии. Слишком много было переживаний за этот вечер. В голову так и лезли обрывки воспоминаний. Причем, все они были связаны с Меркуловым. Никак он не хотел оставлять меня в покое. Невольно напоминал о себе. И никуда я от его образа не могла деться. А что, если и не желала этого? Что если я на самом деле хочу о нем думать? Просто упрямлюсь. Во мне, как и раньше, говорила обида. Здравый смысл пока не торопился вмешиваться и расставлять все на свои места.

С такими мыслями незаметно для себя и заснула.

Проснулась рано, от того, что наглый толстый кот решил использовать мое тело в качестве батута. И его не волновало, что хозяйка поздно легла спать. Измаялась вся и вообще, настроение у нее, то есть меня, хуже некуда. На мою удачу сегодня был выходной. Не надо было срываться, и мчаться на учебу, потом ползти на работу. К сожалению, такой режим не распространялся на работу родителей. Не всем удобно работать посменно. Мама перешла на такой режим из-за папы, который нуждался в уходе и, если бы она работала пять дней в неделю, все заботы упали бы на мои плечи. Потянула бы я такое? Навряд ли. Родитель после аварии тоже не мог похвастаться богатырским здоровьем, как раньше. Боли в спине и частые мигрени мешали.

Я бы и рада была поспать подольше, но мама, убежав на работу вместе с отцом, судя по всему, забыла покормить эту наглую мордашку. Пришлось вставать и ползти на кухню. Там меня ждало послание от матери. Взяв в руки клочок бумажки, что лежал и дожидался прочтения на обеденном столе, стала читать. Г лаза были в кучу и сложить буквы в слова с первого раза не получалось. И со второго тоже не очень.

Мне сообщили, что кот голодный, телефон лежит в комнате на тумбочке, и чтобы я не скучала. Коротко и ясно. Записка состояла из трех коротких предложений. Посмотрела сверху вниз в наглые голубые глаза питомца и задумалась: рыбные кусочки или индейка?

— Мяф? — вопросительно промурлыкал кот.

Курица. Эту птицу он может в любом виде лопать.

Включив чайник и достав из холодильника колбасу с сыром, пошла в комнату родителей за телефоном. Пока температура воды поднимется до так любимой мной стоградусной отметки, я успею вставить симку в мамин старенький смартфон. Заряд он держал плохо, но на первое время хватит. Удивительно, что мама, в утренней суматохе про это не забыла. Обычно поутру она очень рассеяна. Зарядное устройство лежало рядом с гаджетом. Недолго думая, взяла его и пошла к себе.

Вскоре я сидела за столом на кухне, уминала второй бутерброд с колбасой и сыром, параллельно стараясь выйти на связь. Про себя решила называть смартфон Черепашонком. Он так долго грузился и так же долго искал сеть, что я начала переживать, а не лучше ли бросить все и сегодня же обзавестись более-менее сносным телефоном. Чудо таки произошло и связь появилась. И несчастный аппарат почти сразу завибрировал, принимая сообщения от неизвестного номера. По последним двум цифрам поняла, что писал Макс. Гордо удалять послания и требовать в ответном электронном письме, чтобы меня оставили в покое, не стала. Я была перед ним виновата. Из-за меня его сбила машина. И все могло закончится не так удачно. Могла ругать его про себя последними словами, ревновать из-за какой-то Юльки и еще толпы сохнущих по нему как воблы красоток, но сердце-то из-за этого дурака болело. Причинять себе еще большую боль неизвестностью, было бы подобно пыткам. Поэтому, не раздумывая, я открыла переписку и стала читать…