Началась новая серия. Пошла заставка. Разве я могла отказать себе в удовольствии и не покрутиться в такт зажигательной мелодии? Как следует размять не только ноги, но и все тело. Все же хорошо, что я надела именно эту пижаму. Ничто не стесняло движения. Несмотря на это, двигаться старалась плавно и осторожно. Каюсь, несколько раз не сдержалась и ускорила темп. Потом опомнившись, продолжала своеобразную плавную разминку. Подняла руки перед собой, потянулась, немного выгибая спину и запрокидывая голову назад. Прикрыла глаза, чтобы лучше прочувствовать мелодию. Всего какая-то минута, а я полна сил и готова просмотреть еще серии три минимум.

Обернулась и одновременно с этим посмотрела в сторону двери.

Нет, ну это… Просто белый пушистый писец какой-то.

Мелодия стихла, я резко сняла с головы наушники и еле нашла в себе силы не запустить ими в Меркулова, который каким-то непонятным образом оказался у меня дома. А я даже не слышала, как он пришел! И мама не позвала!

— Черт, — произнес он, смотря сначала в область кружева, потом спускаясь ниже, к оголенным ногам. — Кексы все-таки лучше.

Попыталась прикрыться руками, насколько это возможно. Слишком быстро осознала, что толку от этого мало, а мои телодвижения ни к чему хорошему не приведут. В том смысле, что Мерк внимательно следил за моей жестикуляцией и его предвкушающий взгляд не обещал ничего хорошего.

— В-выйди! — с запинкой, воскликнула и указала дрожащей рукой в сторону выхода. Кстати, незваный гость подпирал дверной косяк плечом и по расслабленной позе можно было легко понять, что никуда уходить он не собирается. — Мама! Что он здесь делает?!

— Машка, в чем дело? — в проходе показалась удивленная родительница. Непонимающе посмотрела сначала на Максима, потом на меня. Заметила, что я уже вообще-то в пижаме и, встрепенувшись, проговорила: — Машка, ну ты даешь! А где другая пижама? И чего так рано переоделась?

Скосила взгляд на часы, которые показывали девять часов вечера. Не сказала бы, что это рано для подобного переодевания. Если учесть еще и то, что ма сама сказала ложиться сегодня пораньше.

Бросив наушники на кровать, прошла к стулу и, стянув со спинки короткий махровый розовый халатик, стала облачаться. Надо было сразу за него хвататься, а не руками прикрываться. Чего там… меня просто застали врасплох.

— Максим, пойдем, чай скоро заварится, а Мария пока себя в порядок приведет, — залебезила родительница и, ухватив молодого человека под локоток, повела в сторону кухни. Парень не сопротивлялся. Подмигнул мне, скрываясь в коридоре и полностью переключился на маму, которая продолжала щебетать.

Спрашивается, как на это реагировать? Что он забыл у нас в такое позднее время?

Завязав пояс на талии, поправила растрепавшиеся волосы. Собрала их в хвост и пошла на разборки. У двери остановилась, вспомнив, что забыла надеть тапочки. Пришлось возвращаться и совать ноги в мягкие удобные тапки в виде белых единорогов с разноцветными гривами. Да, понимаю, детский сад и все такое. Но они были со скидкой. Какая разница, в чем дома ходить?

Оказавшись на кухне, имела честь лицезреть все свое небольшое семейство в полном составе. Папа помалкивал, внимательно следя за Меркуловым, который легко нашел общий язык с моей мамой. Она щебетала, суетилась, быстро нарезая колбасу. Из холодильника на стол было выложено все что только можно.

— Машенька, садись, чего застыла, — проворковала ма, указывая на место рядом с недогонщиком.

— А можно мне поближе к окну? — Это просто издевательство какое-то.

— Там я сяду.

Вздохнув, опустилась на стул и постаралась сделать вид, что Макса здесь нет. Просто мы с родителями решили перед сном набить желудки. Завтра выходной, можно оторваться на полную катушку и наесться до отвала.

— От тебя приятно пахнет, — склонившись к моему уху, прошептал Максим.

Мотнула головой, как бы намекая, чтобы парень держал дистанцию.

— А Максим не сказал, с чего вдруг решил так поздно нас навестить? — проговорила, смотря куда-то поверх папиной головы. Так, держись, Машка, держись. И не из таких ситуаций выбирались. Самое главное — ничем не показать, что тебя его близость волнует. Настолько волнует, что хочется и прибить и поцеловать одновременно.

— Максимка сказал, что пытался до тебя дозвониться, но ты не отвечала. Домашний номер он куда-то задевал. А так как отель, где он остановился, находится неподалеку от нашего дома, он решил забежать и проверить, все ли нормально, — за Мерка ответила мама. — Не могла же я его не накормив проводить? Он такой худющий.

Ага, худющий. Он после армии, наоборот, немного прибавил. Это он до того, как его забрали люди в зеленой форме, был подобно глисте в скафандре. А сейчас. так и тянет потрогать. Черт.

— Ладно, — процедила, таки решаясь посмотреть в спокойное, ничего не выражающее лицо моего душевного мучителя. — А в моей комнате он что забыл?

— Я тебя позвала, ты не ответила. Вот он и решил проверить, — слово снова взяла мама.

— Проверятель какой, — буркнула, хватая с одной из тарелок, что стояли на столе, бутерброд с колбасой и сыром.

— Максимка, картошечку с котлетками будешь? — продолжила суетиться вокруг гостя родительница. Ну честное слово, словно курица с яйцом. Причем, яйцо не куриное, а как минимум гусиное.

— Не отказался бы, — мило улыбнулся Макс и с довольной миной откусил от своего бутерброда внушительный кусок.

— Как там Александр Владимирович поживает? — подал голос молчавший до этого отец.

— Нормально, — посмотрев на папу, ответил Мерк. — Бизнес держится на плаву. Развод не за горами.

— Развод? — удивилась ма. — Неужели?

— Бывает. — Наш незваный гость передернул плечами.

— Сам как? — продолжил допрос глава нашего семейства. — Слышал, ты отслужил. Молодец. А с институтом что делать планируешь?

— Буду восстанавливаться. Оказалось, что отчислили меня незаконно. Значит, с восстановлением проблем не будет. Ректора ВУЗа уже поменяли.

Я помалкивала, хотя, признаться, сама была не против расспросить Меркулова. Целый год переживаний и душевных мучений даром не прошел. Я продолжала нервничать. Да и… до сих пор чувствовала свою вину за аварию. Стояла и глазами хлопала, пока машина мчалась на бешеной скорости.

— Ты так за Машеньку переживаешь. — Мама поставила на стол последнюю тарелку, на которой красовались жареная картошка и котлеты. Прошла к единственному свободному месту рядом с отцом, присела и продолжила говорить: — Какие у тебя на нее планы?

И тут я поняла, что вляпалась. Во что, говорить не буду — и так понятно.

Макс, как ни странно, не растерялся. Притянул меня к себе поближе, устроив руку на моей талии, и спокойно сказал:

— Далеко идущие.

— А по голове получить не хочешь, далеко идущий? — зашипела, волком на него смотря. Чего скрываться, если эмоции так и просятся наружу, долгое время скрытые от взоров близких.

— Убери руку.

— Маша, — недовольно пробасил родитель, — чего ты там шипишь, говори громче.

Громче не могла. Потом проблем не оберешься, объясняя им, с чего вдруг я так на Меркулова взъелась. Еще со школы не любила рассказывать им о наших «теплых» отношениях друг к другу. Прибила бы, честное слово. Что тогда, что сейчас.

— Я спрашивала у Максика… — Надеюсь, я ничем не выдала своего раздражения и кровожадных планов. — Спросила, что первое ему положить: картофель с котлетой или гранату… То есть, салат.

— Милая, — хмыкнул молодой человек, продолжая греть мой бок своей ладонью. Че-о-о-орт… — Из твоих рук я готов есть что угодно. Лишь бы это пахло аппетитно, а не отталкивающе.

— То, что пахнет отталкивающе, я и сама в руки не возьму, — поморщилась.

— Маша! — с укором воскликнула мама.

Потупила взгляд, всем своим видом выказывая покорность и смущение. Ах, какая я не воспитанная, такое за столом говорить. Каюсь, чего там. Только раскаяние мое не настоящее, фальшивое.

— Как там нынче в армии, сынок? — сменил тему разговора отец. — Мне бог сына не дал. Так что и спросить не у кого.

Ну, спасибо, папа, удружил. Увы, я абсолютно не расстраиваюсь из-за того, что родилась девушкой.

— Нормально в армии, — обтекаемо ответил Макс. — Год не два, подождать можно.

Это он к чему клонит? Чего ждать?

Опять посмотрела на сидящего рядом гонщика, пытаясь понять, о чем он там говорит. К сожалению, он продолжал оставаться невозмутимым. Попробуй, пойми, что там на самом деле было. Так просто, как говорит, или ему приходилось не сладко? Пытать его или не пытать в темном уголочке? С другой стороны, меня это касаться не должно. Себя бы еще уговорить в этом и успокоиться.

— Не договариваешь, — словно прочитав мои мысли, изрек папа.

— Если бы и хотел рассказать, вам стало бы сразу не интересно.

Глава семейства прищурился, пытливо смотря на парня. Этим же занималась и я. Так Макс и сидел с полминуты под пытливыми взглядами. Мама тоже решила приобщиться к изучению лица гостя.

— Милая, положи картошки, есть хочу, просто адски, — смотря на пустую тарелку, попросил меня Максим.

Ладно, сегодня буду доброй и поухаживаю за этим индю… засранцем. Но как только представится возможность, обязательно выпытаю у него, с какого такого он продолжает крутиться рядом. То после аварии на следующий же день меня у дома подловил, то пропал на добрых две недели. И на тебе, пришел в гости на ночь глядя.

Положив на тарелку приличную порцию жареной картошки, добавила к ней две котлеты и от души плюхнула салата. Пусть ест, пока дают. Не знаю откуда во мне проснулось желание его накормить. Просто черт его знает, как он там питается в этом своем отеле. Вдруг еда отвратная и он снова похудеет до состояния глисты в скафандре?

— Спасибо, Хомячок, — приступая к позднему ужину, поблагодарил Меркулов.

— Не за что.

Так мы и сидели. Мама вяло жевала салат, внимательно следя за мной и Мерком. Папа, как и Макс, был поглощен предложенными яствами. Если дело касалось еды, мужчин сложно было оттащить от стола. Особенно если мужчина голодный. Я тоже ела. Аппетит разыгрался нешуточный. Близость объекта страданий нервировала и будоражила одновременно. Чтобы совсем не сойти с ума, попробовала переключиться, сосредоточившись на том, слишком ли грациозно вилка с небольшой порцией салата, попадает мне в рот.

После того, как все наелись, беседа возобновилась. На этот раз более активным оказался отец. Сначала мужчины обсуждали рыбалку, потом перешли к машинам, а уже от них, собственно, к гонкам. Вот тут я навострила ушки и внимала. Светка рассказала мне, что ее брат планировал делать дальше. Но лучше разузнать все у него самого. Ненавязчиво, осторожно вытягивать информацию. Уговаривать себя, что это просто любопытство, и продолжать по чуть-чуть узнавать его лучше. И успокаиваться, потому как я беспокоилась за него.

— Ну… — Макс посмотрел на экран своего смартфона, который лежал на столе, рядом с его уже пустой тарелкой. — Уже поздно. Задержался я у вас, уж извините.

— Что ты, — мама махнула рукой, — не беспокойся. У нас редко бывают гости. Маша особо ни с кем не общается.

— Разве? — Мерк изогнул одну бровь. — Я недавно проезжал мимо подъезда и видел ее в компании долговязого парня. Его Сергеем Волковым зовут, если я не ошибаюсь.

После этих слов на меня так посмотрели, что впору прятаться под стол и не вылезать оттуда, пока кое-кто злой и сытый не уйдет.

— Так это сосед с первого этажа, — папа улыбнулся. — Хороший мальчик. И Машку нашу любит. Да и она его. Сдружились они.

Вот это он зря сказал. Очень зря.

Я сидела на стуле и смотрела на родителя, который и понятия не имел, что сделал, разбрасываясь такими неосторожными словами. На Меркулова смотреть не собиралась. Нутром чуяла, испепелит. Как только посмотрю в злые потемневшие глаза, так сразу в пепел и превращусь.

— И давно они. дружат?

— Год как, — пояснила мама.

— Год… — эхом произнес Мерк. — Что ж, засиделся я у вас, пора собираться. — Он встал из-за стола, посмотрел на меня сверху вниз (я таки рискнула отмереть и украдкой на него поглядывать). — Спасибо за гостеприимство.

— Ну. — Папа тоже поднялся с насиженного места, — провожу тебя. А девочки тут без нас уберут.

Собиралась вскочить следом, но, проходящий в этот момент мимо отец, придержал рукой за плечо, безмолвно давая понять, чтобы не рыпалась и не лезла в мужские разговоры. А разговор последует, я в этом не сомневалась.

Как бы я не старалась, не смогла разобрать слов. Мама, точно издеваясь, гремела посудой, пыталась отвлечь меня, расхваливая Макса, который лет за пять, что она его не видела, возмужал и стал более серьезным. Это Меркулов-то, ага.