— Алло, — ответила она спустя секунды три не больше.

— Ты когда приедешь? Если что, я уже на месте. Заняла нам столик.

Посетителей в этот вечер здесь было хоть отбавляй. Чудом углядела единственное свободное место.

— Минут через десять, подожди немного, — ответила Светка и отключилась.

Ко мне подошел официант, представился Артуром, сунул под нос меню и ушел к другим клиентам. Работы у него и его коллег сегодня оказалось очень много.

Раскрыв кожаную папку, стала изучать напитки. Есть без подруги не хотелось. Но выпить стакан свежевыжатого сока… Почему бы и нет?

До конца изучить не успела. Сбоку промелькнула тень, скрипнул стул напротив, и я вскинула взгляд, ловя на себе хитрющий взор Меркулова. Он улыбался во все свои тридцать два зуба и прямо-таки излучал позитив. С чего бы это?

Уперев локти о столешницу, подался вперед и сказал:

— Не меня ждешь, Хомячок?

Отложила в сторону меню, ощущая как щек коснулся румянец. Вот зачем он так смотрит? Я и слова вымолвить не могу. Нервничаю почему-то. И желание спрятать лицо за папкой все сильнее. Из-за этого пришлось отодвинуть оную еще дальше от себя.

— Вообще-то не тебя, — смогла произнести, отворачиваясь к окну. Темно. Если бы не фонари и свет, льющийся из окон, идти по извилистым дорожкам было бы настоящим испытанием.

— Света должна прийти.

— Нет, не должна, — покачал головой парень.

— Объясни нормально, что происходит? Что ты здесь делаешь?

— Легко.

Произнеся это, он встал из-за стола, подошел ко мне ближе. Достав из кармана кожаной куртки (и как не замерзает?) маленькую синюю коробочку и (я видимо сплю) встав на одно колено, протянул ее мне. Спустя пару мгновений, не дождавшись от ошеломленной меня никакой реакции, открыл ее, вынул кольцо и самым бессовестным образом надел его мне на безымянный палец правой руки.

— Вижу, сама ты не в состоянии, Хомячок, — прокомментировал свои действия, вставая и смотря на меня сверху вниз. — Выйдешь за меня? В общем, я же уже надел тебе кольцо на палец. Куда ты теперь денешься?

— Я. - дар речи опять пропал. Это на самом деле кольцо. золотое, тонкое с красивым камнем. Бриллиант. Причем не маленький. Сколько же оно стоило? Страшно подумать. Я, наверное, столько за месяц не зарабатываю. — Ты шутишь?

— Если бы я шутил, — Макс снова сел на стул. Откинулся на спинку и закинул ногу на ногу.

— Я бы пришел в костюме клоуна, а в коробке лежала какая-нибудь дурацкая записочка из серии «Приготовь борщ».

— Твоя мама не одобрит. — Вместе с обволакивающим душу счастьем я испытывала и страх. Как его мать отнесется к такому поступку сына? Александр Владимирович точно будет рад, а вот она. Взбесится и может наговорить всякого. А уж в каком шоке будут мои родные. Если Меркулов на самом деле готов был пойти на это.

— Плевать я хотел на то, что она одобрит, а что нет, — поморщился молодой человек и опять уперся локтями в столешницу. — Ну так что? Учти, не согласишься, я прямо здесь сдохну от разрыва сердца.

— Ты понимаешь, на что подписываешься? — я тоже уперлась руками о край стола и наклонилась вперед. Столик был небольшой. И это радовало. Я при желании могла коснуться Макса.

— На десятки лет твоего ворчания и борщ, — пошутил.

Улыбку сдержать не удалось. Засмеялась бы в голос, смотря в умилительное лицо Меркулова, если бы здесь не было столько народа.

— Ты даже не знаешь, люблю ли я тебя, а уже предложение делаешь.

— Если я не слышал этих слов, не означает, что ты ничего ко мне не испытываешь. Твое тело говорило за тебя. — Он опустил взгляд на грудь, которая была скрыта от него плотной тканью свитера. И слава богу! Потемневший взор красноречиво намекал, что разговоры разговорами, а руки желают касаться.

И правильно, чего говорить, когда можно кое-что сделать. Подалась вперед, хватая руками края кожанки и, подтянув Макса за нее к себе ближе, коснулась губами желанных губ.

Уже было не важно, кто и как на нас смотрит. И плевать на официанта, подошедшего, чтобы записать заказ. Макс, заметив его, махнул раздраженно рукой, после, обхватив мое лицо ладонями, сам стал целовать. Мы не замечали никого вокруг. Время словно остановилось, оставляя нас одних. Оно не торопилось возобновлять свой бег и тем самым продливая момент.

Я так долго скрывала свои истинные эмоции и чувства, что, наконец, позволив им вырваться на свободу, потеряла контроль. Отвечала более жарко, чем во все прошлые разы, когда он осмеливался меня поцеловать. Касалась пальцами коротких волос на затылке. Вдыхала умопомрачительный запах любимого мужчины.

Прервались лишь когда моя голова стала кружиться, а воздуха (и почему так происходит?) не хватало. Совсем немного отстранилась, продолжая цепляться за Макса, боясь, что если открою глаза, то он исчезнет. Было страшно от того, что он может оказаться просто видением. Плодом моего воображения. Игрой разума.

— Я не собираюсь исчезать. — Он мысли умеет читать что ли?

— Кто тебя знает, — все-таки осмелилась открыть глаза. — Вдруг растворишься в воздухе? Или я проснусь. Обнаружу себя прикорнувшей на столе.

— Спать на столе не интересно, — хмыкнул Максим. — А вот…

Он приблизился. Его теплое будоражащее дыхание коснулось уха. Он говорил, а я все больше и больше краснела. Знала, что фантазия у этого парня больная, но чтобы настолько!

— Макс! — возмутилась, убирая свои руки под стол. А то они, бессовестные, продолжали самым наглым образом касаться молодого человека. — Тебе никто не говорил, что ты извращенец?

— Постоянно это слышу в свой адрес, — он вновь улыбнулся. — Ты что-нибудь хочешь? Или пойдем, погуляем…

— Погода не располагает.

— Я не договорил. Пойдем, погуляем до отеля, где я остановился и проверим стол в номере на прочность.

— Еще немного и я начну жалеть, что согласилась на твое предложение. — Казалось, краснеть еще больше было просто некуда.

— Какое из двух? Выйти за меня замуж? Или заняться сексом на столе?

Схватив куртку, встала из-за стола и быстрым шагом направилась на выход. Благо заказать ничего не успела. Ну, Светка. Надо же было так обвести меня вокруг пальца. Помолвка… А ведь она, хитрюга, четко не сказала, что эта самая помолвка именно у нее!

— Эй, Хомяк! — полетело вслед. — Стой!

Еще чего. Вот пусть теперь догоняет.

Я вышла из кафе, прошла какой-то метр перед тем, как меня схватили за руку, вынуждая притормозить. Потом обняли, так крепко, что дышать стало тяжело. Не брыкалась. Наслаждалась его близостью. Между нами теперь не было стола, на нас мало кто косился (Кто в такую погоду будет прогуливаться по улицам вечернего Питера?). Хорошо.

— Не обижайся, — проведя губами по моей скуле, сказал Мерк. — Шутки у меня всегда были дурацкие. А рядом с тобой уже давно сносит крышу.

— Все нормально, — я мимолетно поцеловала его в губы. Руки теперь устроила на его талии. Если начнут мерзнуть, суну под куртку и буду так греть. Максим точно горячее и быстро согреет. — Но для начала на стол я не согласна.

Дальше можно было не объяснять, Мерк не был дураком и легко сложил два плюс два.

— Ты действительно этого хочешь? — А вот поверить в такую удачу сразу не смог.

— Я хочу быть рядом с тобой. — Совсем обнаглела и коснулась губами шеи. — И я тоже тебя люблю. Да и просто жажду посмотреть, как перекосит твою маму, ты уж извини.

— Ну. — он сглотнул, довольно прикрывая глаза, когда я самым наглым образом опять дотронулась губами до тонкой кожи, чувствуя, как пульсирует жилка. Раньше не замечала за собой такой смелости. — Так бы сразу и сказала, что согласилась из-за матери. Я уж размечтался.

— Еще чего, — покрепче обняла Меркулова за талию. — Твоя мама подождет. Для начала тебе еще моих шокировать придется.

— Ладно, — целуя меня в кончик носа, проговорил мой жених, — пойдем до машины. Одним местом чувствую, еще немного, и ты превратишься в сосульку.

— Пошли, — я широко улыбнулась и, взяв его за руку крепко-крепко, позволила увести себя к машине. А устроившись на переднем сидении рядом с ним, продолжала улыбаться.

Вскоре машина плавно тронулась с места, и мы поехали. Куда? Не имело никакого значения. Важным было лишь то, что мы были вместе.

Макс

Вел машину осторожно, чтобы не спугнуть птичку, попавшую в мою клетку. Мало ли еще подумает, что для меня важнее всего секс — о нем я только и думал в данный момент, его желал больше всего на свете и ничего, кроме секса между нами быть не может. Вдруг предложение и кольцо покажутся Машке недостаточным аргументом, чтобы остаться рядом? Я старался держась себя в руках, однако мои довольное лицо, прерывистое дыхание и подрагивающие руки говорили лучше любых слов. Я не доблестный рыцарь из сказки, и это ей уже давно известно. Но что привлекло во мне Хомячка?

Я плавно снизил скорость, видя очертания уже до боли знакомой улицы. Здесь неподалеку живут родители Маши, которые пока не подозревают о том, что мы собираемся сделать. Перепихнуться, переспать — это уже в прошлом. Теперь мне нужно намного больше от девушки, которая действительно зацепила. Поймала на крючок. Тоже мне, удачливая рыбачка.

Я улыбнулся своим странным, спонтанным мыслям, и меня наградили непонимающим взглядом.

— Что смешного? — опасливо уточнила девчонка, которая со своей женской сутью уже наверняка сделала героем-любовником, который вот-вот добьется своего. Отчасти это было так. Только не в плохом смысле слова. Я почти добился и удержу ее рядом так долго, как только смогу.

— Все просто прекрасно, — я как раз парковал машину, но не улыбнуться еще шире не смог. Она так мило смущалась и краснела, предвкушая нашу близость. Вот, засранка маленькая

— наверняка ведь уже давно мечтала об этом, однако предпочитала мучить нас обоих. — Меркулова, ты знаешь, что умудрилась заохотить самого опасного хищника в культурной столице нашей Родины?

— Ну, Ма-а-акс… — протянула она, отводя взгляд.

— Хм. — я шумно сглотнул, ставя машину на «паркинг». — Больше так не делай.

— Как? — на меня вновь посмотрели расширившимися от удивления глазами.

Я тихо застонал, понимая, что еще немного, и нам придется делать ЭТО в машине, у всех на виду. Внутри все буквально горело от нестерпимого желания обладать, сделать своей и не отпускать больше никогда в жизни. Мля, я никогда еще так не мучился. Да. У меня же год секса не было, в конце-то концов!

— И вот так тоже, Хомячок, — я выгнул одну бровь, глядя на нее и попутно заглушая двигатель.

— Как… — хотела было спросить, но моя девочка оказалась очень догадливой. Посмотрела, куда не следовало. Чео-о-орт! — Ой. Прости.

— Не прости, а давай выходи из машины и побежали в номер — греться, — выдал под завязку я двусмысленную фразу. С одной стороны, на улице действительно было холодно, и Маша вся продрогла. Но вот с другой. Слово «греться» прозвучало весьма многообещающе с моей стороны.

Мы вышли из машины и пошли к отелю. Я едва успел поставить тачку на сигнализацию — так хотелось поскорее уединиться со своей персональной занозой. Согреть ее своим теплом, расстегнув рубашку и позволив тонким, изящным рукам блуждать по разгоряченному телу. Сорвать с нее этот ужасный, скрывающий все прелести свитер. Затем снять верх от нижнего белья и провести ладонями по спине, груди, плечам и. А вот дальше надо было бы избавить ее от всего остального.

Как забирал ключи от номера на ресепшене, помню плохо. Меня так колбасило, что сконцентрироваться на бытовых мелочах оказалось практически невозможно. Все как-то на автомате.

— Ну, вот мы и одни, — прошептал ей на ухо, когда за нами закрылись двери лифта. — В это время тут никого нет.

Я не сдержался и поцеловал Машку, которая, не ожидав подобной подлости, растерялась, открыла рот, чтобы возразить… Куда уж там. Я углубил поцелуй, подчиняя рассудок девушки, заставляя неистово и горячо отвечать на мои ласки. В штанах стало тесно. Мля.

— Погоди, — я резко отстранился, и двери лифта сразу же распахнулась, приглашая выйти на третьем этаже. — Пошли.

Она молчала, пребывая в легком неадеквате. И я сам был таким. По-хозяйски положив руку на бедро свой девочки, быстро повел в сторону комнаты «307». Машка расстегнулась, и я увидел часто вздымающуюся грудь. Соблазнительную, как раз умещающуюся в моей ладони. Кажется. Надо проверить.

— Че-о-о-орт. — поглядывая то на замочную скважину, то на скрытую одеждой выдающуюся часть Машкиного тела, выдавил я. — Маша-а-а.

— М-м-м? — игриво протянула она, и я окончательно пропал.

Дверной замок наконец-то поддался, и мы ввалились в мой номер. Бессовестная девчонка сама заперла нас изнутри. Я же не терял времени даром и расстегивал брюки. А то уже готов был на стенку лезть от голода определенного рода.